…
«Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?..»
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.
Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось…
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось…
Сегодня человек склонен думать, что он вполне овладел собой, что разум способен контролировать душевные силы. Но это — иллюзия.
На самом деле, полагает Юнг, разум не контролирует душу, а подавляет её. Современный человек всё ещё одержим силами, находящимися вне его контроля. Об этом свидетельствует весь ход развития цивилизации последнего столетия: несмотря на беспрецедентное развитие науки, знаний, средств массовой информации, человечество в целом оказывается всё менее защищённым от буйства своих внутренних демонов — алчности, властолюбия, агрессии и множества изощрённых садистических влечений. Демоны современного человека более иррациональны и жестоки, чем демоны дикаря. Получая в своё распоряжение средства, созданные наукой и техникой, они становятся ещё опасней.
[ОНО]. На первый взгляд, смысл и страсть находятся на разных орбитах, но если речь идёт о смысле жизни, то это не так.
[ТЫ]. А как? Смысл ментален, а страсть чувственна.
[Я]. Послушаем разные мнения с общим знаменателем: борьба страсти с разумом:
[Клод Андриан Гельвеций]. Как только человек заглушает свою страсть, он перестаёт наслаждаться покоем.
[Мария фон Эбнер-Эшенбах]. Страсть — всегда страдание, даже та, что даёт наибольшее удовлетворение.
[Фридрих Ницше]. В конце концов, мы любим наше собственное вожделение, а не предмет его.
[ТЫ]. И где тут смысл жизни?.
[ ОНО]. Смысл жизни всегда выстрадан в борьбе страсти и разума. Человек обретает его, когда реализовывает свою самость.
[ Я]. Самость индивида заложена свыше, поэтому она не столько формируется, сколько очищается, развивается в личность. Самость человечества — осмысленность его поступков.
[ТЫ]. Однако, поведение человечества не назовёшь осмысленным: оно не контролируемо разгоняет машину цивилизации, чтоб врезаться в ограничительные столбики армагеддона.
[ ОНО]. Серафим Саровский не принял бы эту обречённость: Спаси сначала себя и вокруг тебя спасутся тысячи («Стяжи Дух мирен и тысячи около тебя спасутся. «). Мудрецы Талмуда ещё более оптимистичны: «Даже ради одного праведника держится мир».
`
Я к святой простоте прикоснусь (если это она в самом деле).
Как слепому, на ощупь придётся искать в темноте
эти жаркие бёдра, что так отпускать не хотели
в прошлый раз, когда вдруг я уйти от тебя захотел.
Я агонию их ощущаю, как мелкую дрожь от истомы,
От любви подарованной и возведённой в экстаз.
Так нельзя! Это страшно! И смерти подобно. Ну что мы
в самом деле? Теперь… Эта ночь… Не уйдёт ведь от нас.
В эти рыжие волосы с огненно-красным отливом,
что полынью сухой помрачают мой разум сейчас
зарываясь лицом, я заплачу, без всяких мотивов.
Страсть утихнет и ночь одеяло набросит на нас.
Женщину нужно брать когда она «тепленькая», лежит в постели на рассвете потягиваясь в дремоте. Ни за что не откладывай этот момент нежности на потом. «Потом» — даже еда остывает. Потом, ее поглотят дела, где 24 часа в сутки она должна быть другой. Ее поглотят: выставки в музеях, пробки на дорогах, срочные дела, магазин продуктов и еще сотню обстоятельств. Она будет везде, но без захваченной с собой нежности. Она каждое утро оставляет ее в постели, как забытую заколку на раковине в ванне. И если ты не успел с утра схватить ее хорошее настроение, то в течении дня жди с плохим. Если женщина не была захвачена приятным, она захватывается капризами и еще черти чем!
У меня на любовь аллергия,
На её цветочные нотки,
На пушистую ностальгию
Страстных ночей коротких.
У меня на любовь реакция,
Кожа покрыта испариной…
Но как хороша абстракция
Этой болезни праведной!
Весь обласкан женским полом
Я от ног до головы.
И по жизни избалован
От такой хмельной судьбы.
Много женщин перещупал,
Как Есенин сам писал,
Много девушек строптивых
По углам я прижимал.
Пылкой страсти отголоски
В сердце бережно храню,
Нынче блеск в глазах неброский,
Облачился я в броню.
Где же нежности порывы?
Где же страсти прежний пыл?
Взгляды те, что так игривы?
Видно, сердцем я остыл…
Но с улыбкой вспоминаю
Всех любовниц и подруг,
Вспоминаю как по краю
Я ходил от томных мук.
Как писал стихи и песни,
Вдохновленный красотой,
Как по набережной вместе
Мы гуляли над рекой…
Сколько ж вас на свете белом,
Солнца ясные лучи!
Как плодов на древе спелом!
Как огней во тьме ночи!
Вам спасибо, дорогие,
За дыханье в унисон.
И за ночи голубые
Я Вам низкий шлю поклон!
По капле медленно слизывая с пальцев, с кожи, с губ, она вдыхала его запах и он пробегал дрожью по коже… Он целовал её губы, он целовал её так, будто от этого зависела жизнь его и её одновременно, а, может, и спасение всей Вселенной. Больше всего она любила его… с ароматом кофе и его сонными глазами, с его теплом и переплетением тел, будто они и в правду единое целое, которое никому и никогда не разъединить…
Рано или поздно, все заканчивается.
Вы можете любить друг друга до
одурения, но всему есть срок.
Ваша любовь полна страсти, любовных утех или романтики?
Все закончится…
Через год, два или по всемирному вымышленному закончу три года — не важно.
Ваши чувства остынут ни смотря ни на что.
Не пытайтесь переубедить себя и надеятся на вечную влюбленность.
Научитесь сохранять маленький огонёк внутри вас, только вас, а вас же двое, не забыли?
Не нужно думать о себе, как бы горды вы не были.
Мы теряем гордость, когда влюбляемся, окрыляемся новыми чувствами, но забываем про вторую половину.
Мы эгоистичны и всегда будем такими, даже, когда теряем гордость, как вам кажется.
Научитесь сохранять огонёк!
Или задумайтесь, нужно ли вам все это, не конец ли?
Деликатный Юрий не ожидал от взбалмошной Аллы такого напора: недра его деликатной души и непорочного тела потряс бешеный темперамент соседки. Потрясение длилось всю ночь, грозя перерасти в неизбежное сотрясение дверей любопытными и обалдевшими соседями.
Мне в душу, полную ничтожной суеты,
Как бурный вихорь, страсть ворвалася нежданно,
С налёта смяла в ней нарядные цветы
И разметала сад, тщеславием убранный.
Условий мелкий сор крутящимся столбом
Из мысли унесла живительная сила
И током теплых слёз, как благостным дождём,
Опустошённую мне душу оросила.
И над обломками безмолвен я стою,
И, трепетом ещё неведомым объятый,
Воскреснувшего дня пью свежую струю
И грома дальнего внимаю перекаты…
Тёплая волна несёт… и небо, такое низкое, почти касается твоего лба… ты лежишь на спине… невесомая… между двух бездн растворяешься во мне и этой бесконечной синеве… сейчас ты упадёшь вниз на мягкое, зелёное ложе, оно станет тёплым и пряным, и ты подаришь мне запах своей близости… мой мужской инстинкт и твоя врождённая женская покорность наполнят меня желанием властвовать над тобой… ты отдашь мне своё дыхание, я возьму твои губы и утону в биении твоего сердца… мои пальцы коснутся твоей шеи и пятью нежными поцелуями на языке немых, вбирая блаженство, обнимут её… ты плачешь… что это… это счастье превращает твои слёзы в жемчужины, я соберу их и украшу ими твою грудь… своими ресницами я дотронусь до твоих ресниц, перелью всю накопившуюся нежность в твои глаза… а потом склоню свою голову ниже над твоим распростёртым телом, над плоским животом, лежащим между твоими бёдрами, как опрокинутая чаша из-под фруктов, всё ещё сохранившая аромат яблок, персиков и винограда… как воздушен этот момент… как взмах крыльев… я верну тебя потом в твою земную оболочку, а сейчас — я хочу, чтобы ты летела в прозрачную высь, окуналась в беспредельные водные пространства, чтобы ты была со мной и забывала, где ты…
Между строк застряло вкусное
Ванильно-клубничное слово.
И вот опять, как безумная,
Стремишься съесть его снова,
Кончик языка обжигая
Солёно-сладким холодом.
Но и в этот раз ты, нагая,
Обещаешь травить себя голодом!
А там… между строчек…
Виден… сладкий кусочек…
Я хотела бы плакать слезами, но из глаз только катятся искры;
Я хотела б ответить глазами, но губами так просто и быстро;
Я хотела бы сеять цветы, но в садах вырастают раздоры;
Я хотела бы стены сломать, но я строю все выше заборы;
Я хотела б к тебе прилететь, но в итоге придется ползти;
Я хотела б с тобою сгореть, но не дать с головой замести.
Я хотела бы быть единым, не делить его никогда.
Лучше целое, чем половина;в вечном в поиске пары всегда.
Сильнее страсти только безразличие.
Когда азарт и упоение
Трясут меня лихой горячкой,
Я слышу сиплое сопение
Чертей, любующихся скачкой.