.
Послушайте симфонию весны.
Войдите в сад,
Когда он расцветает,
Где яблони,
Одетые цветами,
В задумчивость свою погружены.
Прислушайтесь…
Вот начинают скрипки
На мягких удивительных тонах.
О, как они загадочны и зыбки,
Те звуки,
Что рождаются в цветах!
А скрипачи…
Вон сколько их!
Взгляните…
Они смычками зачертили сад.
Мелодии, как золотые нити,
Над крыльями пчелиными дрожат.
Здесь все поет…
И ветви, словно флейты,
Неистово пронзают синеву…
Вы над моей фантазией не смейтесь.
Хотите, я вам «ля мажор» сорву?
1964
Мужчины совершеннее, чем бабы.
Хоть дама в этот очевидный факт
По глупости, по женской верит слабо.
Но ощущает кожей. Это так.
Мужчине надо, чтобы быть счастливым,
Совсем не много. Просто ничего:
Футбол, машины, секс, девчонки, пиво,
Рыбалка, комп, нажраться… и того…
Мужчине не знакомы дисбалансы
Гормонов женских. Слишком мудрено.
Зато любой мужик имеет шансы
И разных баб имеет заодно!
Мужчинам проще. Логика железней.
Душа - потемки. Без того никак.
Мужчина может жить без привилегий,
В несвежих майке, джинсах и носках!
Он может жить - свободный, словно птица!
И никакого не свивать гнезда.
Но очень-очень хочется прибиться
К своей любимой. Можно навсегда.
1.
Сельская девочка, тонкие ножки,
Много работы: скотина, рассада…
Мама жалела: «Поспи, хоть немножко».
«Нет!», - как струна: «Если надо, так надо!».
Слишком старательна, слишком ретива,
Только худа, не по сельским масштабам,
Да и, чего там скрывать, некрасива,
Вряд ли получится справная баба.
А по ночам, на веранде, украдкой
(Овод и Джемма, Ромео с Джульеттой)
В книжку - фонарик, в мозгах лихорадка,
Странная нега и думы «про это».
2.
Сельская барышня. Нет, не уродка,
Кровь с молоком, только замкнута слишком.
Кое-кому даже мнится красоткой
(Тайно вздыхает соседский парнишка).
Но, недотрога (ах, Джемма с Джульеттой!
Обе давно в ней слились воедино),
Те же труды… Только мысли «про это»
Мозг прожигают и неодолимы.
«Это» - красивая жизнь… Без коровы,
Без поросят, без растопки печурки.
Вроде с рожденья не знала другого…
Мамка вздыхает: «Неладно с дочуркой».
Всё! Решено! В институт! На артистку!
Будет в столицах блистать (что ж такого?)
Хватит без устали дёргать редиску!
Наша Джульетта достойна другого!
3.
Сельская тётка (диплом был получен,
Были неровности, кочки, ухабы).
Пару театров сменила (не лучших)
И поняла: «Я же сельская баба!»
В тридцать вернулась домой с сыновьями
(Муж убежал от артистки к гримёрше).
Должность - завклубом, богата друзьями,
Часты аншлаги (бывало и горше!)
4.
Сельская бабушка. Много работы.
Внучек аж пять! Дорогие малышки.
Грустная сказка? Читатель, ну что ты?
Просто рассказ. Обо мне. Не из книжки…
страшней всего когда за стенкой
сосед ругается с женой
и ты своё услышал имя
два выстрела и в дверь звонок
.
звезды в небе - ушедших души
а когда не хватает мест
звезды падают вниз послушно
в бесконечность неся свой крест
и рассыпавшись где-то пылью
подтверждают простую мысль -
для того мы однажды были
чтобы чьи-то мечты сбылись…
.
Непра…, что мужики все сво…
Есть очень даже ничего…
И среди них бывают лю…
(Я помечтать порой люблю).
Непра…, что мужики все ко…
А как же принц на белом ко???
А как же рыцари в доспе…,
Имевшие у дам успе???
Или киношный суперме…
(Хоть он по русски - ни бельме)?
И Казанова, пусть скоти…,
Зато какой он симпати!!!
Чтоб разглядеть мужские пре…
Не надо лупу приобре…
Лишь стоит ближе подойти.
Нет, сво… не все, как ни крути.
Бывают добрые - да-да!
И секси тоже попада.
Бывают щедрые, но реж…,
Вот только верных нет, хоть режь!
Короче, все они не сво…-
Мужик - такое существо,
В котором ты, изюм найдя,
Полюбишь даже негодя…
.
Намечается новая драка,
Перерезана пуповина.
На соседском заборе - собака,
А вернее - её половина.
По посёлку стреляют с Востока,
Вновь на прочность проходим проверку
На оборванной линии с током
Провода коротят фейерверком.
Снова эти ужасные «бахи»,
Приносящие страшное горе.
И кишки половины собаки
На соседском красивом заборе…
Слышал здесь я и правду и враки,,
Видел здесь и Христа и Иуду,
Но глаза половины собаки,
Я навряд ли когда-то забуду…
Реальная картинка сегодняшнего дня…
09. 11. 14 г. г. Дебальцево.
.
Огонь камина стал блаженным
Под покрывалом темноты,
И кажется почти священным
Всё совершенство наготы.
Теплом облизывает пламя
Лодыжки, руки, шею, грудь…
Мы чувствуем себя богами,
Способны молодость вернуть.
Вино в бокале алой кровью
Рисует что-то за стеклом.
Глоток… и я пьяна любовью,
Вернее - мы пьяны вдвоём.
Пьяны внезапной этой встречей,
Что обрывает цепь разлук
И бескорыстно дарит вечность
Объятий нежных, сильных рук.
Придвинься, сядь ко мне поближе,
Вдохну чудесный аромат,
В душе, ты слышишь, жаром дышит
Несдержанной любви пассат.
И возбуждая страстность нерва,
Притронусь пальчиком к губе…
Веду себя сейчас как стерва -
Мне нужно больше, чем тебе!
.Часть третья
(любимые отрывки из поэмы)
Не может быть. Он обежал вокзал.
Он грудью бился в запертые двери.
Она придет - да кто тебе сказал?
Уже поняв, но все еще не веря,
Бежал, бежал, как белка в колесе,
По этому грохочущему аду,
Где были все, кого не надо, все,
Все, кроме той, которую нам надо,
Чего все это стоило ему -
Он понял, лишь домой к себе приехав.
Десятки книг, не нужных никому,
Забытых стен нетопленное эхо.
И никого. Пустой и длинный день.
Бывает одиночество такое,
Что хочется хоть собственную тень
Потрогать молча на стене рукою.
Мальчишка плачет, если он побит,
Он маленький, он слез еще не прячет.
Большой мужчина плачет от обид.
Не дай вам бог увидеть, как он плачет.
Он плачет горлом. Он едва-едва
С трудом и болью разжимает губы,
Он говорит ей грубые слова,
Которых не позволил никому бы.
Он говорит ей - милой, дорогой -
Слова сухие, как обрезки жести,
Такие, за которые другой
Им был бы, кажется, убит на месте.
Не скинув шубки, двери не закрыв
И не отерши ноги на пороге,
Она к нему вбежала, как порыв
Не жданной им и ветреной тревоги.
Так в комнату к нам входят только раз,
Чтоб или в ней остаться вместе с нами,
Или, простившись с этими стенами,
Надолго в них одних оставить нас.
Что можем мы заранее узнать?
Любовь пройдет вблизи. И нету силы
Ни привести ее, ни прочь прогнать,
Ни попросить, чтоб дольше погостила.
Он шаг ее услышал за стеною,
Но, не поверив, что пришла она,
На всякий случай стал к дверям спиною,
Касаясь лбом замерзшего окна.
Она швырнула на пол рукавицы,
Чтоб он не слышал, туфли с ног сняла,
На цыпочках пройдя по половице,
Его за шею сзади обняла.
И только здесь, услышав шорох платья
И рук ее почувствовав тепло,
Он в первый раз поверил, что пришло
Его простое, будничное счастье,
То самое, которого, не плача,
Не жалуясь, мы долго ждать должны.
Нам без него нерадостны удачи,
Труды скучны, победы не нужны.
Ему осталось только потесниться,
Обнять ее, своим теплом согреть,
От слез, от снега мокрые ресницы
Рукою неуклюже отереть.
.Часть вторая
(любимые отрывки из поэмы)
Как все-таки она его ждала !
Она не знала раньше, что в разлуке
Так глупо могут опуститься руки,
Так разом опостылеть все дела.
Она была внезапно лишена
Тех маленьких счастливых ожиданий,
Той мелочной, но ежедневной дани,
Которую нам жизнь платить должна.
Мы можем пережить большое горе,
Мы можем задыхаться от тоски,
Тонуть и выплывать. Но в этом море
Всегда должны остаться островки.
Ложась в кровать, нам нужно перед сном
Знать, что назавтра просыпаться стоит,
Что счастье, пусть хоть самое простое,
Пусть тихое, придет к нам завтра днем.
(продолжение следует)
.Часть первая
(любимые отрывки из поэмы)
Он много раз один в часы ночные
Мечтал, что, стоит в дом ее ввести,
Ее вихры мальчишечьи смешные
В послушные косички заплести,
На кухне вымыть чайную посуду,
Нагреть свою печурку докрасна, -
Ей станет так уютно, что она
Останется и не уйдет отсюда…
Минутами казалось, что и ей
.Хотелось быть большой, неосторожной.
Сердитые морщинки у бровей,
И голос вдруг по-женскому тревожный,
И взгляд такой, как будто вдруг она
Заметила посередине фразы
Глаза мужчины, койку у окна
И ключ в двери, повернутый два раза.
Нет, не повернутый. Но все равно,
Пусть три шага ты мне позволишь взглядом.
Шаг к двери - заперто. Шаг к лампочке - темно.
И шаг к тебе, чтоб быть с тобою рядом…
Но где там! Синеглазая юла,
Что ей до нас, до наших темных комнат!
Подпрыгнет, сядет посреди стола,
Обдернуть платье даже и не вспомнит.
Прижмется, если на дворе мороз,
Разуется, чтоб водкой вытер ноги,
И поцелует по-смешному - в нос,
И на плече вздремнет, устав с дороги.
Недавно целый день была метель.
Она за полночь на часы взглянула,
Без спросу застелив его постель,
Калачиком свернувшись, прикорнула.
Он лег у ног ее, как верный пес,
Он видел из-под сдвинувшейся шубы
Беспомощные завитки волос,
По-детски оттопыренные губы.
Так близко, так ужасно далеко
Она еще ни разу не бывала.
Чем так заснуть беспечно и легко,
Уж лучше бы совсем не ночевала.
Хотелось крикнуть. Выгнать на мороз
Безжалостно, под носом хлопнуть дверью
За это равнодушное, до слез
В такую ночь обидное доверье.
(продолжение следует)
.
Б.Левинсону
Женщина с мужчиною одни
на мосту у сонной синей Сены -
над пустынным смыслом толкотни,
над огнями призрачными всеми.
Где-то там сменяются правительства,
кто-то произносит речи мудрые.
Это им отсюда еле видится,
словно Сена,
.. .. .. .. .. .. зыбкая и смутная.
Так стоят без слов,
.. .. .. .. .. .. .. .. . без целования
под плащом прозрачным до зари,
будто бы в пакете целлофановом
всей земле
.. .. .. .. .. . подарок от земли!
Дай нам бог -
.. .. .. . ни дома
.. .. .. .. .. .. .. . и ни прибыли,
ни тупой уютности в быту.
Дай нам бог,
.. .. .. .. . чтоб, где с тобою ни были,
мы всегда стояли на мосту.
На мосту,
.. .. .. .. . навеки в небо врезанном,
на мосту, чья суть всегда свята,
на мосту,
.. .. .. . простёртом надо временем,
надо всем,
.. .. .. . что ложь и суета…
Париж, 1960
.
В тени бесстрастных пирамид
под взглядами-присосками,
под чей-то хищный перемиг
и под прицокиванье
луною жалкой, как желток,
взошёл живот,
.. .. .. .. .. .. .. . её живот
над пловом
.. .. .. .. . и бутылками,
над рёвом
.. .. .. .. . и затылками,
над жиром,
.. .. .. .. . ртами,
над животами…
И фараоны-животы,
аж вывалясь от полноты
дерьма и чувств, -
рыча,
ревя,
с довольством, будто на раба,
смотрели, как себя жуёт
рабочий, взмыленный живот.
Кося затравленным зрачком,
живот себя вертел волчком
и на пол женщину качком
бросал то навзничь, то ничком.
Живот вжимался внутрь, как стон,
и, словно рыба бьёт хвостом,
в сети ухмылок, чумовой,
бил об пол женской головой.
Живот озноб изображал.
Живот рожал. Живот дрожал,
как будто всаженный кинжал
всё глубже кто-то погружал.
Живот крутило и трясло,
как будто голодом свело.
Артистка в голоде росла,
а опыт - правда ремесла.
. ..
Ну, а после в гостинице жалкой
в полумраке рассветном немом
на полу её туфелька сжалась
под ботинком с нездешним клеймом.
Уходила из тела работа,
и входила тихонько душа.
Гость ей нравился - было в нём что-то.
Просто так бы она не пошла.
Полземли, неприкаянный гений,
поперёк он изъездил и вдоль,
и наркотиками впечатлений
он хотел заглушить свою боль.
Знал он женщин всезнающих толпы -
в нём была, так сказать, широта -
вот не спал по случайности только
с танцовщицею живота.
Но напрасно, угрюмый сластёна,
он, как будто восточных сластей,
ждал каких-то неслыханных стонов
и египетских древних страстей.
Телу было покойно и смирно.
Тело поверху умерло сплошь,
лишь внутри пробегала надмирно
сокровенная звёздная дрожь.
К животу, будто что-то ей снится,
она детской ладонью своей
прикасалась, как будто к гробнице
этим танцем убитых детей.
Тело слишком устало для страсти,
и едва шевелились уста.
Для неё было высшее счастье
в неподвижности живота.
1967
Когда легко и осторожно,
Нащупав камушки на дне,
Ты из воды идешь, как можно
Спокойным оставаться мне?
Как можно щуриться устало,
Когда я вижу в краткий миг
Двух грудей девичьих овалы
С ложбинкой милою меж них?!
Когда ж веселых волн бесчинство,
Их озорной размах и прыть
Примет счастливых материнства
В тебе уже не могут скрыть,
Тогда, не мудрствуя лукаво,
Я тешусь дерзкой мыслью той,
Что меркнет всех полотен слава
Перед твоею наготой!
.
Город полон измученных, вялых, угрюмых людей,
Что бредут в неизвестность, пихая ногами дерьмо…
Говорил о любви одинокий, как Бог, иудей,
Только чудо, увы, не умеет свершаться само.
Всё до одури славно в болоте погашенных глаз,
Выражение жуткого счастья не сходит с лица…
Полусонный вокзал, подозрительно пусто у касс
И билет невозможно купить так чтоб в оба конца.
Рыже-красные клочья украсили дуб во дворе,
По сусекам скребли колобка, а в сусеках тротил…
Нагулявшийся пёс, улыбаясь, подполз к конуре,
Посмотрел на луну, помрачнел и истошно завыл.