Стопа измятых, будничных газет…
Пенсне заброшены, пылятся окуляры…
Карандашей пусты футляры,
В наличии один бордовый цвет…
Ход стрелок… полдень на часах…
Стеной повисла бархатная штора,
Но будет день ещё не скоро,
Он только здесь на письменных листах…
Кисет лащённый полон табака,
Но разум мой и без него в дыму,
Лишь мне известно одному,
Что грань его уже тонка…
Движениям немыслемый запрет…
И жать курок казалось не с руки…
Набат тревожный отстучат виски,
В другую жизнь просрочен мой билет…
Был куплен фрак, но он увы не новый,
В кармане брешь, затёрты рукава…
У старой жизни новая глава…
И цвет её, как карандаш… бордовый…
С первым морозом подернулись лужи,
Тонкий ледок загорел под луной.
Вот и пришли предвестники стужи
И вдруг запахло, злодейкой, зимой.
Воздух становится чистый, колючий,
Хочется просто глоточками пить.
Осень багряная, ветер скрипучий
Нас заставляет о лете забыть.
Полувоздушна, почти что незрима
Дымка укрыла ночной небосвод.
Осени время неповторимо,
Бабьего лета пришёл приворот.
нет, не надо ко мне с цветами,
с Raffaello и вискарем…
там где ты меня, друг, оставил
висит надпись, что «мы не пьем».
нет, не надо ко мне под вечер
и под утро, и на обед
там где ты не пришел на встречу
висит надпись: «нас больше нет».
нет, не надо меня за талию
и за руку, и за плечо
там где мы навсегда растаяли
висит надпись: «сравняем счет».
нет, не надо ко мне в канун
или после… на пересдачу…
там где ты меня бортанул
висит надпись: «лови отдачу».
нет, не надо ко мне по делу
по работе, и по финансам
там, где я тебе надоела
висит надпись: «у нас нет шансов».
нет. не надо. на этом всё.
на беззвучном стоим режиме.
и поправки мы не внесем
в надпись «стали совсем чужими».
Бросит солнце багровый покров
На молочную гладь небосклона.
Серенады несказанных слов
Поднебесного ждут камертона.
Если он, невзначай, прозвучит,
Если слуха коснется случайно,
То по звездному тракту, в ночи,
Снизойдет величайшая тайна
Звуков тех, что душа лишь душе
Сможет фибрами выразить только.
Будут образы чувств неглиже
И луна, как лимонная долька.
2004 г.
Текст написан в соавторстве с Василием Ивлевым
С доброй осенью тебя,
С доброй осенью,
В небе снова облака
Белой проседью,
Не догонят нас года,
Вдаль ушедшие,
Будем в новых пропадать,
Сумасшедшие.
С белой зимушкой тебя,
С белой зимушкой,
Нас поманит за собой
Снежным крылышком,
Мы на саночках с горы,
Да в обнимочку,
А весна ждёт впереди,
Как картиночка…
С красной девицей — Весной,
С красной девицей,
Сад в зелёный сарафан
Вновь оденется.
Птицы гнёзда вновь совьют
Жизнь наладится,
Соловьи вновь запоют
Ссоры сгладятся.
С добрым летушком тебя,
С летним солнышком,
Будет радость через край,
Не на донышке.
Аромат цветных лугов
Без вина спьянит,
Безоглядная любовь,
В сердце динамит.
Не пишется мне и не стонется —
Увидела света малость,
И жалобно плачет бессонница,
Что не у дел осталась.
За счастье необычайное
Потом заплачу оброки…
Ах, доля моя печальная —
Слагать, лишь страдая, строки.
А Муза строга, надменная:
«Счастливые все одинаковы
И требую непременно я,
Чтобы поэты плакали.
У каждого горе разное,
На небе свои образа,
Того я коснусь алмазами,
Чья солоней слеза.
Кто в мытарства с болью тронется,
Молитву послав небесам
И ты выбирай, невольница:
Ласкаться или писать?!
Чтобы тоске с бессонницей
Не плакать в твоем углу…»
О, Г-споди, как мне стонется:
Отдать ничего не могу.
2004 г.
Приоткрыта дверца сумрачной души,
Солнца луч проник туда и снег уж тал.
Прилетела я к тебе из тех вершин,
До которых ты вовек не долетал.
Звезды пусть своих секретов не таят —
Алулей пространство млечное открыл.
Я хочу поднять тебя в мои края,
Подзаняв у херувима пару крыл.
Только ты суров и нежен — в суете,
В небо упаду, закружит голова…
Может, крылья херувим мне дал не те,
Может, я не те придумала слова?!
Ты молчишь опять, но манит бездна рук —
Притяженья позолоченная нить.
Г-споди, прошу, пока вершится круг
В пропасти его любви вот так парить.
2004 г.
Мне кажется, что я совсем «не к месту». Мне этот Мир, как будто бы, чужой!
И чудится, что из другого теста
Я вылеплен и вовсе здесь не свой.
Мне чуждо поколение в котором,
В кармане ценность — выше, чем в сердцах.
И крышек блеск мобильных телефонов,
Гораздо ярче блеска в куполах.
Меня пугает, искренне, до дрожи,
Что девушки не грезят о свиданиях,
А вместо этого хранят огромный ножик,
Чтобы убить невинное создание.
Меня страшит, что мальчики не ходят
На баскетбол, кикбоксинг и хоккей!
Штанишки облегающие носят,
Прически — одного другой чудней.
Я в панике, когда я вижу: Дети, не зная «вышибал» и «казаков»,
Листают, черти что, в контактной ленте,
Играют не в «Морской бой», а «китов».
И мамы покупают детям вэйпы
И на семь лет — не велик, а планшет.
И не «любимые», а «бойфрэнды» и «бэйбы».
Не борщ, а чизбургер у школьников в обед.
Свободный век — открытиям на поруки!
Мосты, ракеты, брызги звездной пыли…
Любые по плечу познать науки!
Как быть людьми мы только позабыли…
Свою боль в кулаке скомкав,
Я искал прощаний наивных.
От любимых уходят громко,
Тихо — от нелюбимых.
У любимых уста сладки,
У любимых родные руки,
С ними — мечтают о сказке,
С нелюбимыми — о разлуке.
Побежать ли, догнать, позвонить ли?
Люди в муках порой задыхаются.
Только — к любимым ведут нити,
С нелюбимыми — обрываются.
От любимых уходят громко,
По-другому — от нелюбимых.
Фотографию нашу скомкав,
Ты ушла от меня тихо.
Не спать не значит сны не видеть.
Открыть глаза… НЕ ЗНАЧИТ ЖИТЬ.
Не видеть свет — не значит жить во тьме…
И быть другим — не значит быть изгоем…
Иди сюда — не значит «гоу ко мне»…
Врага убить — не значит стать героем…
Не вспоминать — не значит «позабыть»
С ума сходить — не значит «помешаться»…
БЫТЬ ОДНОМУ — НЕ ЗНАЧИТ «НЕ ЛЮБИТЬ»…
И уходить — не значит «не остаться»…
Седая леди пиво пьёт из кружки
В компании подруг немолодых.
А где же наши русские старушки?
Среди туристок не заметно их.
Добраться б летом до убогой дачки,
А в воскресенье — к мужу на погост.
Какие уж там пиво да шпикачки?
Их вся-то жизнь теперь — Великий пост.
Май 2009
По полям и лесам
Бродил старик
И по пути
Слушал птицы крик.
И под песню
Птицы лесной
Песню про жизнь
Свою напевал:
Я пройду целый свет,
И, где темно, зажгу там я свет.
Я иду сеять добро,
Ведь другого мне не дано.
Сквозь трущобы и чащу,
Озера и снег,
Через горы, пустыни
Нес всем людям смех.
Сквозь ветры и бури
Он смело шагал,
И песню свою
Всегда напевал:
Я пройду целый свет,
И, где темно, зажгу там я свет.
Я иду сеять добро,
Ведь другого мне не дано.
В день ненастный
Разлуки и тьмы
Внесет он радость,
Любовь и мечты.
Если спросишь его,
Сколько прожил ты лет?
- Веков, этак, двадцать, —
Улыбнется в ответ.
Ведь я прошел целый свет,
И, где темно, зажег там я свет.
Я ходил сеять добро,
Ведь другого мне не дано.
31 мая 1994 года.
И Чаадаеву под стать
Меня шальная мысль преследует,
Что роль России — показать,
Каким путём идти не следует…
Май 1999
Мозг, ерундою перегружен,
вывел простейшую из теорем:
если хоть одному ты нужен —
значит, ты нужен всем…
я прошу
умоляю
не верьте не словам не поступкам его
он любое горячее сердце
превращает в пустое стекло
разбивает легко без раздумий
изливая цинизма настой
обрекает любовь на безумье
увлекая пустой болтовней
обещанием ближнего рая
ночи — песни слагать напролет
страстью будит вулкан ожиданий
забывая и время и счет
растворится как северный ветер
и как ветер развеет мечты
разбросает слова и приметы
на краю где горели мосты
не вернуться в родное былое
там пустыня
там все не свое…
пилигримом с чужою душою
обреченно бродить суждено
…только издали…
тенью рассветной
он вернется нежданно во сне
…не надейтесь-
не ждите ответа
все прошло
как зима в феврале