Шла вечером домой с тренировки. Вижу дедушка, старенький совсем, упал на асфальт и встать никак не может. Все мимо проходящие люди, шарахаются от него (думая, что он пьяный), а он мычит что-то себе под нос и руки к людям тянет. Меня мама с детства учила помогать всем и каждому по мере своих возможностей. Так я подошла к нему и спрашиваю: «Вам помочь?». А он ничего вразумительного ответить не может, только мычит и руки ко мне тянет. Проходящая женщина, сделала мне замечание, мол: Отойди от него. Не видишь пьяный. Ещё заразу какую подцепишь. Да он же грязный весь. Намажешься!". Приглядевшись, я увидела, что у дедушки все руки в крови. Тут на меня напал не детский ужас. На мой вопрос, что с ним случилось я тоже не получила вразумительного ответа, только мычание и он обречённо поднял с земли, валяющийся рядом пакет. Там были осколки бутылок из-под пива. Он подобрал с земли ещё пару осколков и положил в пакет. Так вот почему у него руки в крови. Я стала вытирать ему руки влажными салфетками, чтобы потом поднять и довести до дома (может я плохая, но мазать одежду в крови честно не хотелось…). Довытирав руки, я подняла дедушку. На мой вопрос про адрес он не отреагировал. Начал опять что-то невнятно бормотать. Я не понимала его, сколько бы не вслушивалась. Он видимо, поняв, что я туплю, начал указывать мне рукой куда идти. Так я довела его до многоэтажки, стоявшей в этом же дворе. Он показал мне на домофон и на пальцах показал два числа. Я догадалась, что это номер его квартиры. Я позвонила в нужную квартиру и оттуда донёсся взволнованный женский голос. Дедушка снова что-то замычал. Через считанные секунды к нам на улицу выбежала женщина и мужчина. Они сначала накинулись на дедушку, начав рассматривать, как он и не случилось ли с ним чего-нибудь. Затем мужчина поблагодарив меня, взял дедушку на руки и понёс в квартиру. А женщина стала всё спрашивать чем они могут меня отблагодарить. Я отказалась и уже хотела было уходить как женщина вдруг попросила меня подождать её минутку, будто что-то вспомнив. Она мигом рванула в подъезд и через минуту появилась с огромной корзиной малины. «Свойская»: похвасталась она. Я поблагодарила её, но брать отказалась. «Бери, бери» - настаивала она. «Мы чуть с ума не сошли, когда приехали с дачи и увидели, что деда дома нет. А всё дело то в чём. Его на войне немцы в плен поймали. Он чтобы не проболтаться, он у нас высокий пост занимал, язык себе поранил. А там ж не до санитарии было. Пока из плена выбрался загноение началось и ему пол языка ампутировать пришлось. Вот теперь он не разговаривает толком. Только звуки издаёт, как глухонемой. У нас во дворе на детской площадке повадились по вечерам подростки пиво пить. Бутылки кидают куда не попадя. Мы уже и жалобу в полицию писали, пусть примут меры. Дети всю эту грязь в руки берут, а то и ещё хуже о стекляшки ноги, руки сколько раз резали. Вот дед и повадился после того как Сонечка, дочка моя, ножку порезала, ходить за этими свиньями стекло убирать, чтобы дети не поранились. А он у нас уже старый, ноги толком не держат. Мы его уж и так и этак уговаривали не ходить, ключи прятали от квартиры, а он знай себе ходит. Один раз так упал я пока со смены пришла, 5 часов на холодной земле пролежал, никто не помог. Вот мы уже собирались идти искать. А тут глядим звонок в дверь. Спасибо тебе.»
После рассказа женщины я онемела. Она сунула мне в руки корзину и я поклонившись ей (да, да, поклонившись. Слов я не смогла тогда найти никаких) поплелась домой. На пол пути я заплакала. Почему у нас в стране всё так? Почему мы думаем только о себе? Обращаюсь ко всем, если вы видите, что человек упал и не может встать, не приписывайте его сразу к пьяницам. Подойдите к нему! Может ему необходима Ваша помощь! И особенно это касается молодёжи, давайте не будем забывать, что мы ЛЮДИ, а не СВИНЬИ!
Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч хотим переложить на молодые… И да плестись до гроба налегке.
Так повелось, и против правил не попрёшь:
всегда ругались старики на молодёжь.
А молодёжь росла, женилась и старела,
чтоб, стариками став, продолжить это дело.
В стариках нас мудрость согревает теплыми и сияющими лучами души.
Опять в ночи я слышу крик,
Пронзает ночи пустоту.
В палате немощный старик
За руку держит медсестру.
-Сестричка, милая, прости,
Опять покоя не даю,
Но вот мотор в моей груди
Уже не тот, и я не вру.
Мне тяжело все вспоминать,
Но боль покоя не дает.
Мне очень страшно умирать,
Но ведь придет и мой черед.
Я ведь прошел через войну,
Через огонь и через страх,
Похоронил жену свою,
И под землею ее прах.
И были дети: сын и дочь,
Им очень мало было лет,
Когда никто не смог помочь,
И за окошком был рассвет.
Я очень рано уходил,
Траву косили за рекой.
Жене букеты приносил,
Ребятам ягоды порой.
В тот день я поздно шел домой,
Жене букет ромашек нес.
Не слышно песен за рекой,
И громко лает цепной пес.
В деревне тихо, никого.
Подумал: «Что за ерунда?»
Гляжу, навстречу мне Петров:
-Васильич, миленький, беда!
.Пожар потушен, все черно,
И в сердце боль страшней огня.
Лежит на кладбище сыром
Букет ромашек от меня.
И так я жил весь этот век
Совсем один, совсем один.
Так разве может человек,
Хоть сам себе и господин?
Так вот, сестра, пойми меня,
Ты только сможешь мне помочь.
В сырой земле лежит жена,
Алешка сын, Аленка дочь.
Не говори, что я здоров.
Все понимаю - не дурак.
И, несмотря на докторов,
Отсюда мне теперь никак.
Сестричка милая, сходи
На поле то, что за рекой,
Букет ромашковый нарви
Да отнеси ко мне домой.
Туда, где детки, где жена,
Туда, на поле за рекой.
Там скоро буду жить и я,
дом там скоро будет мой.
И там, на поле за рекой,
Букет ромашковый лежал.
За стенкой немощный старик
В палате тихо умирал.
Подарите старикам их мечту! Если сможете…
Сын далеко, где-то там в России,
Мы одни уже давно живём,
Всё ничего, только б были силы,
А так весь вечер мы сидим вдвоём.
Мы уже не молоды далёко,
Тяжело нам без ребятишек жить.
Ждём звонков от них, как милости от Бога,
Любую весть от них хоть получить.
Уходит время, мы стареем.
Болезни докучают всё сильней,
Жаль конечно, что не молодеем,
А годы мчатся всё быстрей.быстрей.
Как страшно жить в стране родной,
Ход времени остановившей,
Остаться в старости одной,
С душой безвременно остывшей.
Всё прошлое забрызгано плевками,
Нас предали бездумно наши дети,
Смеялись, били души кулаками,
Но кто осудит преступления эти.
Вы растоптали наши идеалы,
Пинками гнали символы эпохи,
Вас вдохновляли лживые скандалы,
Для вас мы все совки и лохи.
Кто понаглей, набил себе карманы -
Дворцы и яхты, жёны - как перчатки,
Наживы культ, бесстыдство и обманы -
Жируют жулики от юга до Камчатки,
Жируют в Петербурге и столице,
Они давно уже не прячут лица,
Их стыд забился в омуте реки… -
И тихо умирают старики…
Маргарита Стернина (ritass)
Один из таксистов Нью-Йорка написал у себя на странице Facebook:
Я приехал по адресу и посигналил. Прождав несколько минут, я посигналил снова. Так как это должен был быть мой последний рейс, я подумал о том чтобы уехать, но вместо этого я припарковал машину, подошёл к двери и постучал… «Минуточку» - ответил хрупкий, пожилой женский голос. Я слышал, как что-то тащили по полу. После долгой паузы, дверь открылась. Маленькая женщина лет 90 стояла передо мной. Она была одета в ситцевое платье и шляпу с вуалью, как будто из фильмов 1940-х годов. Рядом с ней был небольшой чемодан. Квартира выглядела так, будто никто не жил в ней в течение многих лет. Вся мебель была покрыта простынями. Не было ни часов на стенах, ни безделушек, ни посуды на полках. В углу стоял картонный ящик, наполненный фотографиями и стеклянной посудой
- Вы бы не помогли мне отнести мою сумку в машину? - сказала она. Я отнес чемодан в машину, а затем вернулся, чтобы помочь женщине. Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли в сторону автомобиля. Она продолжала благодарить меня за мою доброту.
- Это ничего - сказал ей я,
- Я просто стараюсь относиться к моим пассажирам так, как я хочу, чтобы относились к моей матери.- Ах, ты такой хороший мальчик, - сказала она. Когда мы сели в машину, она дала мне адрес, а затем спросил: - Не могли бы вы поехать через центр города?.
- Это не самый короткий путь, - быстро ответил я…
- О, я не возражаю, - сказала она. - Я не спешу. Я отправляюсь в хоспис… Я посмотрел в зеркало заднего вида. Ее глаза блестели.
- Моя семья давно уехала, - продолжала она тихим голосом.
- Врач говорит, что мне осталось не очень долго. Я спокойно протянул руку и выключил счетчик.
- Каким маршрутом вы хотели бы поехать? - спросил я. В течение следующих двух часов, мы проехали через город. Она показала мне здание, где она когда-то работала лифтером. Мы проехали через район, где она и ее муж жили, когда они были молодоженами. Она показала мне мебельный склад, который когда-то был танцевальным залом, где она занималась будучи маленькой девочкой. Иногда она просила меня притормозить перед конкретны здания или переулком и сидела уставившись в темноту, ничего не говоря. Позже она вдруг сказала: - Я устала, пожалуй, поедем сейчас.
Мы ехали в молчании по адресу, который она дала мне. Это было низкое здание, что-то вроде маленького санатория, с подъездным путём вдоль не большого портика. Два санитара подошли к машине, как только мы подъехали. Они были бережны, помогли ей выйти. Они, должно быть, ждали её. Я открыл багажник и внёс маленький чемодан в дверь. Женщина уже сидела в инвалидной коляске.
- Сколько я вам должна? - спросила она, достав сумочку.
- Нисколько - сказал я.
- Вы же должны зарабатывать на жизнь, - ответила она.
- Есть и другие пассажиры, - ответил я.
Почти не задумываясь, я наклонился и обнял её, она держала меня крепко.
- Ты дал старушке немного счастья, - сказала она, - Благодарю тебя. Я сжал ее руку, а затем ушёл.
За моей спиной дверь закрылась, Это был звук закрытия еще одной книги жизни… Я не брал больше пассажиров на обратном пути. Я поехал, куда глаза глядят, погруженный в свои мысли. Для остальных в тот день, я едва мог разговаривать. Что если бы этой женщине попался рассерженный водитель, или тот, кому не терпелось закончить свою смену? Что, если бы я отказался от выполнения её просьбы, или посигналив пару раз, я затем уехал?.. В конце, я хотел бы сказать, что ничего важнее в своей жизни я ещё не делал. Мы приучены думать, что наша жизнь вращается вокруг великих моментов, но великие моменты часто ловят нас врасплох, красиво завернутые в то, что другие могут посчитать мелочью…
В переполненный автобус садится мужчина. Увидев пожилых людей, заворчал: «Сидели бы лучше дома…» И невдомёк ему, что ехали они - кто к внукам, кто в - больницу, а кто просто по своим делам…
Одна старушка, сидевшая у окна, тихо сказала: «Простите, что живы…» Не знаю, слышал ли он эти слова, но на следующей остановке сошёл…
Старики, наш закончился путь
у судьбы мостик узкий,
вот успел только горькой хлебнуть -
жизни мелькнула закуской.
Был в Чернобле, пахал целину,
самолеты чертил, был на Баме,
детством тощим осилил войну,
а на кладбище - точно быть с Вами.
Может, буду чуть-чуть попоздней,
обгоню, значит буду пораньше,
а пока, всем Вам - легкости дней
в заключительном транше.
Мы, как будто не здесь и не те,
а морщины, как вечности виза,
в Вашей сломанной красоте
я давно себя вижу.
Не сдавайте фронты старики,
пусть увидят в гробу нашу смелость,
что терять, кроме груза тоски,
только б, чтобы допелось.
Старики, как дети… Тоже кашку едят, да пюре… Потому-что зубов нема… И всё же нам легче - не надо есть за маму и папу, за дедушку и бабушку)))
На улице, тихонько, умер дед.
Идут все мимо и до того им дела нет.
Так, значит, зря за мир он воевал?
Здоровье зря свое терял?
О люди!
Очнитесь же, от фальши и бездушия,
Тем, кто ещё живой, жить рядом с вами душно.
Как же это страшно, когда люди говорят: «Слава Господу, что наши старики, пережившие ужасы войны, не дожили до этого времени! » …