Нас нельзя приручить. Нам ошейник немыслим на холке…
Мы не сможем дышать, - сердце кровью аорту порвет!
Да, мы - Волки! Мы в мире известны, как Волки -
Не прирученный, дикий, свободный и гордый народ.
Да, мы - Волки. Мы - дерзко-клыкастые звери.
Не дрожим мы трусливо, когда нас стреляют в упор…
Потому, что живем мы по жизненно-истинной Вере
И с самим Мирозданьем в ночи свой ведем разговор.
Да, мы - Волки! Нам в клетках условностей тесно…
Лучше стоя погибнем, но барской не лижем руки.
Мы - солдаты свободы и бьемся за жизнь повсеместно,
И поем по ночам песнь победы судьбе вопреки.
Да, мы - Волки! Врачуем в тиши свои раны,
Не скулим, умоляя, не льем своих слез напоказ.
Наши души, как песни… В них есть незажившие раны…
От того-то мы ценим, что свято и чтимо средь нас.
Мы ославлены грязью тщедушных, нелепых наветов.
Нам приклеен ярлык «кровожадная, дикая тварь».
Знайте, люди: великий запрет всех запретов -
«Не убий просто так!» он для Волка священен, как встарь.
Да, мы - хищники… Плохо??? Но это открыто и честно!
Разве лучше всеядность морали и гибкий хребет?!
Если б кто-то спросил:(это может быть вам интересно)
-«Хочешь быть человеком?»
То Волк бы ответил, что… - Нет!
Наивны те, кто бредят всуе
О приближении свободы…
Мир так грешит напропалую
И так бесчинствуют уроды,
Что ни свободы, ни житья
Рабам вовеки по не дождаться!
Прочны законы бытия -
Где раб приучен пресмыкаться.
В тесноте, да не в Бутырке.
Свобода слова хороша, если есть кому слушать.
Заминусованность - это тоже хорошо.
Люди требуют свободы слова в качестве компенсации за свободу мысли, которой они редко пользуются.
(D) Если сознавать смерть, как свободу, то скорее мы обретаем новую жизнь… Delfik 2016 г.
В менее свободных сообществах можно смеяться над ритуалами, чтимыми событиями и жизнеукладом соседей, но над своими - нельзя. И даже запрещено.
Настроение такое…
Настроенье последнее время абсолютно ни к черту…
И не радует больше уже ни любовь, ни работа…
И душа, как капризный ребёнок, всё просит чего-то…
Всё куда-то зовёт… её манит свобода…
Вот бы бросить всё нафиг, и собраться бы наспех…
Ни гроша за душою, ни греха на душе.
Пуст рюкзак за плечами и оставив печали,
По дороге к свободе я пойду налегке…
Ты над могилою сырой
В слезах, родимая, не стой,
Ведь, чувствуешь - тебя люблю,
Меня там нет и я не сплю:
Я - в чистом поле ветра бег,
Я - с неба серебристый снег,
Я - в нивах вставшая заря,
Я - теплый ливень сентября.
Когда проснешься поутру,
Я - стриж, затеявший игру,
Несясь сквозь яркие лучи.
Я - звезд мерцание в ночи.
Ты над землею не рыдай -
Не в ней, не в ней мой новый край.
В менее свободных сообществах можно делиться мыслями других, но никогда - своими.
Когда имеешь возможность сравнить - что пишут, чем делятся и что лайкают люди более свободных сообществ и что пишут, чем делятся и что лайкают люди менее свободных сообществ…
Телефон отключила. Первый день. Какая-то нервозность: а вдруг кто-то позвонит с важным вопросом? Второй день. Как там близкие, коллеги, друзья, собачка, кошечка, попугайчик, ребенок, муж без меня?.Третий.О, боже, как же прекрасна жизнь. Крайний день отпуска. Как же быстро проходит всё хорошее, неужели пора включить телефон? ооох.
В одном зоомагазине стояли рядом три клетки. В одной сидела канарейка и целыми днями распевала звонкие песенки о вольных просторах и свободном полете. Правда, она не представляла, что такое полет, и на вольном просторе никогда не была, но других песен просто не знала.
В другой клетке сидела старая крыса, непонятно зачем туда посаженная. Крыса не умела петь, но она прекрасно знала, что такое свобода, и каждую ночь подгрызала угол клетки, в надежде однажды выбраться оттуда.
Между крысой и канарейкой жила шиншилла. Спала на опилках, крутилась в колесе, чтобы поддержать фигуру, грызла семечки, от которых эта фигура необратимо портилась - словом, вела обычную шиншиллью жизнь, а больше она ничего и не умела.
Однажды, когда канарейка спела одну особо проникновенную песню об утраченной свободе, так что даже сама растрогалась, шиншилла её спросила:
- А что это такое, твоя свобода?
- Это сложно объяснить, - уклончиво ответила канарейка. - Словами не передашь, тут нужны чувства. Я могу спеть.
И она стала петь песню за песней - эти песни зажигали сердце, но не давали шиншилле ни малейшего представления о предмете.
- Лучше меня спроси, - проскрипела крыса. - Уж я-то знаю, что такое свобода.
- И что же это? - спросила шиншилла.
- А вот что! - крыса извернулась, протиснулась сквозь дырку и вылезла из клетки. - Теперь я вольное животное, и никакая решетка меня больше не держит. Могу идти куда хочу и делать что вздумается.
- Ой, правда? Как интересно! - воскликнула шиншилла.
- Да, - кивнула крыса. - Конечно, следует помнить о мышеловках, которые расставлены в укромных местах, о крысиной отраве и уборщице с веником. Но что такое эти мелочи в сравнении с волей! Здесь и собачий корм, и конопля для птиц, и удобные опилки…
Шиншилла задумчиво нахмурилась.
- Значит, воля - это зоомагазин?
- Нет, конечно! - засмеялась крыса. - Зоомагазин - это всего лишь одно из помещений в большом доме. Тоже своего рода каменная клетка. Из неё я могу выйти в сам дом. А там уж мне раздолье! И помойные ведра, и мусоропровод с питательными огрызками, и электропроводка. А сколько места для гнезда! Ну, правда, в доме тоже полно мышеловок, и еще приходится прятаться каждый раз, когда по лестнице ведут терьера с пятого этажа. Он, конечно, дрессированный и всё такое, но осторожность не помешает.
- Значит, свобода - это дом?
- Да нет же! Дом - это всего лишь одна каменная коробка в целом районе. А снаружи - там чего только нет! И мусорные бачки, и канализация, и недоеденные чипсы прямо на улице… Хотя там, конечно, можно попасть под машину, или нарваться на кота, или просто кто-нибудь пришибет камнем. Чем больше свободы, тем больше сложностей.
- А улица…
- Это часть города. Город огромен, и в нем так много интересного!
- Но и опасностей больше?
- Разумеется. В природе всё уравновешено. Чем больше клетка, тем больше свобод, но и ограничений тоже. Хочешь, я тебя тоже выпущу, пойдешь, посмотришь сама, что к чему?
- Нет, спасибо, - ответила шиншилла и на всякий случай подперла дверцу клетки поилкой. - Кажется, меня вполне устраивает тот уровень свободы, что я имею.