Люблю я, кофе пить с зефиром сладким, чтобы взять мне силы
На борьбу, в нашем мире, согласитесь люди, далеко не идеально гладком,
А если, спросят меня люди и мои друзья,
А за что ты бороться будешь?
Такое милое дитя!
Тут я, повернусь к вам, мои друзья и слегка я, улыбнусь,
И отвечу, вам я,
Ничего от вас, не утаивая, что бороться буду я,
За любовь, ведь без любви прожить, никак нельзя
Ну вот, как-то, так мои друзья,
И очень твердо, знаю и верю я друзья,
Что любовь к кофе, и к мягкому, воздушному зефиру
Принесет, хоть чуточку нежности и ласки нашему
С вами, уже огрубевшему и уставшему миру…
Девушка идет по улице, и широко улыбается прохожим. Cмотрите говорят люди друг другу, да она же просто светиться от счастья! завидно белой завистью стало народу, и только один единственный человек в толпе знал, что девушка, также сильно плачет своей широкой душой по ночам, как и улыбается широкой улыбкой прохожим днем, но об этом никому не сказал.
Чума в нашем доме. Лечить ее мы не умеем. Более того, мы сплошь да рядом не умеем даже поставить правильный диагноз. И тот, кто уже заразился, зачастую не замечает, что он болен и заразен.
Ему-то кажется, что он знает о фашизме все. Ведь всем же известно, что фашизм - это черные эсэсовские мундиры, лающая речь, вздернутые в римском приветствии руки, свастика, черно-красные знамена, марширующие колонны, люди-скелеты за колючей проволокой, жирный дым из труб крематориев, бесноватый фюрер с челочкой, толстый Геринг, поблескивающий стеклышками пенсне Гиммлер и еще полдюжины более или менее достоверных фигур из «Семнадцати мгновений весны», из «Подвига разведчика», из «Падения Берлина»…
О, мы прекрасно знаем, что такое фашизм - немецкий фашизм, он же гитлеризм. Нам и в голову не приходит, что существует и другой фашизм, такой же поганый, такой же страшный, но свой, доморощенный.
И наверное, именно поэтому мы не видим его в упор, когда он на глазах у нас разрастается в теле страны, словно тихая злокачественная опухоль.
Мы, правда, различаем свастику, закамуфлированную под рунические знаки. До нас доносятся хриплые вопли, призывающие к расправе над инородцами. Мы замечаем порой поганые лозунги и картинки на стенах наших домов. Но мы никак не можем признаться себе, что это тоже фашизм. Нам все кажется, что фашизм - это черные эсэсовские мундиры, лающая иноземная речь, жирный дым из труб крематориев, война…
Сейчас Академия наук, выполняя указ президента, лихорадочно формулирует научное определение фашизма. Надо полагать, это будет точное, всеобъемлющее, на все случаи жизни определение. И разумеется, дьявольски сложное.
А между тем фашизм - это просто. Более того, фашизм - это очень просто!
Фашизм есть диктатура националистов. Соответственно, фашист - это человек, исповедующий (и проповедующий) превосходство одной нации над другими и при этом активный поборник «железной руки», «дисциплины-порядка», «ежовых рукавиц» и прочих прелестей тоталитаризма.
И все. Больше ничего в основе фашизма нет. Диктатура плюс национализм. Тоталитарное правление одной нации. А все остальное - тайная полиция, лагеря, костры из книг, война - прорастает из этого ядовитого зерна, как смерть из раковой клетки.
Возможна железная диктатура со всеми ее гробовыми прелестями, скажем диктатура Стресснера в Парагвае или диктатура Сталина в СССР, но, поскольку тотальной идеей этой диктатуры не является идея национальная (расовая), это уже не фашизм. Возможно государство, опирающееся на национальную идею, скажем Израиль, но, если отсутствует диктатура («железная рука», подавление демократических свобод, всевластие тайной полиции), это уже не фашизм.
Совершенно бессмысленны и безграмотны выражения типа «демофашист» или «фашиствующий демократ». Это такая же нелепость, как «ледяной кипяток» или «ароматное зловоние».
Демократ, да, может быть в какой-то степени националистом, но он по определению враг всякой и всяческой диктатуры, а поэтому фашистом быть просто не умеет. Так же как не умеет никакой фашист быть демократом, сторонником свободы слова, свободы печати, свободы митингов и демонстраций, он всегда за одну свободу - свободу Железной Руки.
Могу легко представить себе человека, который, ознакомившись со всеми этими моими дефинициями, скажет (с сомнением): «Этак у тебя получается, что лет пятьсот-шестьсот назад все на свете были фашистами: и князья, и цари, и сеньоры, и вассалы…»
В каком-то смысле такое замечание бьет в цель, ибо оно верно «с точностью до наоборот»: фашизм - это задержавшийся в развитии феодализм, переживший и век пара, и век электричества, и век атома и готовый пережить век космических полетов и искусственного интеллекта.
Феодальные отношения, казалось бы, исчезли, но феодальный менталитет оказался живуч и могуч, он оказался сильнее и пара, и электричества, сильнее всеобщей грамотности и всеобщей компьютеризации.
Живучесть его, безусловно, имеет причиной то обстоятельство, что корнями своими феодализм уходит в дофеодальные, еще пещерные времена, в ментальность блохастого стада бесхвостых обезьян: все чужаки, живущие в соседнем лесу, отвратительны и опасны, а вожак наш великолепно жесток, мудр и побеждает врагов. Эта первобытная ментальность, видимо, не скоро покинет род человеческий. И поэтому фашизм - это феодализм сегодня. И завтра.
Только, ради бога, не путайте национализм с патриотизмом! Патриотизм - это любовь к своему народу, а национализм - неприязнь к чужому. Патриот прекрасно знает, что не бывает плохих и хороших народов - бывают лишь плохие и хорошие люди. Националист же всегда мыслит категориями «свои-чужие», «наши-не наши», «воры-фраера», он целые народы с легкостью необыкновенной записывает в негодяи, или в дураки, или в бандиты.
Это важнейший признак фашистской идеологии - деление людей на «наших и не наших». Сталинский тоталитаризм основан на подобной идеологии, поэтому-то они так похожи, эти режимы - режимы-убийцы, режимы - разрушители культуры, режимы-милитаристы. Только фашисты людей делят на расы, а сталинисты - на классы.
Очень важный признак фашизма - ложь.
Конечно, не всякий, кто лжет, фашист, но всякий фашист обязательно лжец. Он просто вынужден лгать.
Потому что диктатуру иногда еще как-то можно худо-бедно, но все-таки разумно обосновать, национализм же обосновать можно только через посредство лжи - какими-нибудь фальшивыми «Протоколами» или разглагольствованиями, что-де «евреи русский народ споили», «все кавказцы - прирожденные бандиты» и тому подобное. Поэтому фашисты лгут. И всегда лгали. И никто точнее Эрнеста Хемингуэя не сказал о них: «Фашизм есть ложь, изрекаемая бандитами».
Так что если вы вдруг «осознали», что только лишь ваш народ достоин всех благ, а все прочие народы вокруг - второй сорт, поздравляю: вы сделали свой первый шаг в фашизм. Потом вас осеняет, что высоких целей ваш народ добьется, только когда железный порядок будет установлен и заткнут пасть всем этим крикунам и бумагомаракам, разглагольствующим о свободах; когда поставят к стенке (без суда и следствия) всех, кто идет поперек, а инородцев беспощадно возьмут к ногтю…
И как только вы приняли все это - процесс завершился: вы уже фашист. На вас нет черного мундира со свастикой. Вы не имеете привычки орать «Хайль!». Вы всю жизнь гордились победой нашей страны над фашизмом и, может быть, даже сами лично приближали эту победу. Но вы позволили себе встать в ряды борцов за диктатуру националистов - и вы уже фашист. Как просто! Как страшно просто.
И не говорите теперь, что вы совсем не злой человек, что вы против страданий людей невинных (к стенке поставлены должны быть только враги порядка, и только враги порядка должны оказаться за колючей проволокой), что у вас у самого дети-внуки, что вы против войны… Все это уже не имеет значения, коль скоро приняли вы Причастие Буйвола.
Дорога истории давно уже накатана, логика истории беспощадна, и, как только придут к власти ваши фюреры, заработает отлаженный конвейер: устранение инакомыслящих - подавление неизбежного протеста - концлагеря, виселицы - упадок мирной экономики - милитаризация - война…
А если вы, опомнившись, захотите в какой-то момент остановить этот страшный конвейер, вы будете беспощадно уничтожены, словно самый распоследний демократ-интернационалист.
Знамена у вас будут не красно-коричневые, а, например, черно-оранжевые. Вы будете на своих собраниях кричать не «Хайль», а, скажем, «Слава!»
Не будет у вас штурмбаннфюреров, а будут какие-нибудь есаул-бригадиры, но сущность фашизма - диктатура нацистов - останется, а значит, останутся ложь, кровь, война - теперь, возможно, ядерная.
Мы живем в опасное время. Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных, а их так много сейчас.
Можно ли повернуть историю вспять? Наверное, можно - если этого захотят миллионы. Так давайте же этого не хотеть. Ведь многое зависит от нас самих. Не все, конечно, но многое.
В ней было что-то неуловимое. О ней нельзя было сказать однозначно. Одновременно она могла быть самой обыкновенной женщиной, которых много, но в то же время, и самой загадочной, какой-то неземной. Её настроение могло меняться от короткого взгляда, брошенного в её сторону. Она была опасна своей интуицией. Иногда казалось, что она приближает вас к своему сердцу очень близко, но через время вы уже понимали, что она была и остаётся далёкой для вас.
Привлекая своей внешностью и добрым сердцем, она легко могла поранить вас своими иголками, которые можно было уже через минуту уловить в её взгляде, если вам дано это уловить, потому что слова-подсказки сказаны не будут. Потому она и опаснее остальных.
Она всегда скрывала свой внутренний мир. Она умела обжигать страстью, играть вашим воображением, но не давать вам возможности вести её за собой. Её бедой было то, что она так и не научилась терять голову от простого человеческого счастья…
В любви, как в море, с начало вы, плывете медленно на красивом, парусном фрегате, и вокруг вас, только синий океан, вам в лицо дует резкий, но теплый ветер и подгоняет ваш корабль, впереди и по обоим бортам корабля, видны зеленные маленькие островки, светят яркие, теплые лучи солнце, и все очень красиво, но действительно опытный капитан корабля, всегда обязан помнить, что даже самый прекрасный парусник, время от времени, садится на мель. Прошу вас капитаны, старайтесь не подводить, команду ваших кораблей любви…
Никогда не стыдитесь своих слез, люди потому, что ваши слезы - это бриллианты исцеляющие душу. Тот, кто боится плакать, боится показать, что он человек.
и этим страхом, создает преграду между светом, добром, Богом и всем прекрасным, что есть внутри нас. слезы - это не просто вода, а божественный источник благодати и очищения,
отвергая этот источник, пытаясь сдержать слезы, мы оставляем много негативной энергии внутри себя, а негатив, как известно губителен для человека, если хотите плакать плачьте, никогда не сдерживайте своих слез.
Почему работает «закон подлости»
Законы Мерфи гласят: «Если какая-нибудь неприятность может произойти, она случается». Сформулированные ещё в 1949 году, эти принципы породили целую волну выводов, невероятно популярных и сегодня.
Anything that can go wrong will go wrong
История появления законов Мерфи уникальна в том отношении, что случайно сказанная фраза привела к появлению целого свода остроумных логических закономерностей, которыми можно объяснить практически любое событие.
Капитан Эдвард Мерфи работал инженером на военной базе «Эдвардс» в США. Во время испытаний авиационных систем на проекте «MX981» ВВС США кто-то из техников допустил единственно возможную оплошность, и механизм работал неверно. Мерфи, как один из разработчиков, был привлечён к расследованию инцидента. Он проверил все экспериментальные данные и понял, что техники неправильно подключили устройство. Тогда он и сказал фразу, ставшую впоследствии знаменитой: «Anything that can go wrong will go wrong», что переводится на русский язык как «Если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдёт». Фраза, что называется, пошла в народ и стала крылатой. На её основе была создана целая афористическая система, ставшая частью массовой культуры благодаря журналисту Артуру Блоху, опубликовавшему в 1977 году сборник «Законов Мерфи».
Сам Эдвард Мерфи относился к такой популярности своей сентенции весьма скептически. Он говорил, что в первую очередь имел в виду роль человеческого фактора при проектировании технических аппаратов.
Закон Сода
Законы Мерфи стали наглядным примером того, как при успешном маркетинге можно сделать откровение из уже известных принципов. Задолго до того, как Эдвард Мерфи произнёс знаменитой фразу, в Англии был известен так называемый «закон Сода», который гласит, что всё плохое, что только может произойти с бедным мошенником обязательно с ним произойдет. В Англии до сих пор законы Мерфи называют законом Сода. Также в 1928 году известный фокусник Адам Халл Ширк утверждал, что «девять из десяти фокусов, которые могут не получиться, обычно и не получаются», что также очень похоже на знаменитые законы Мерфи.
Справедливости ради нужно сказать, что известны законы Мерфи были и у нас в стране. Только в России они издавна называются «законом подлости» или «законом бутерброда».
Почему это работает?
Скажите честно, часто ли вы ищете причины того, почему каждый день вам удается доехать до работы или сделать какое-нибудь дело? Теперь представьте, что вам по какой-то причине пришлось опоздать на работу, застряв в пробке, или у вас «вдруг» заело молнию на куртке и вы опоздали на спектакль, на который собирались уже не один месяц.
По мнению психолога Стива Бриггса, законы Мерфи с их остроумным фатализмом работают исключительно по той причине, что мы склонны воспринимать благоприятное стечение обстоятельств за норму. Любой же промах человек склонен объяснять массой причин. Оправдание найдётся всегда, самое простое объяснить ошибку законами Мерфи.
Как это работает
Несмотря на свою искусственность, законы Мерфи реально работают. Их подтверждение каждый из нас не раз встречал в жизни. Когда вы едете в пробке, стоит вам занять свободную полосу, как она тут же становится «стоячей». Пытаясь сманеврировать между кассами в торговом центре, мы в итоге теряем самое выгодное место. Придя на экзамен, мы выбираем из сотни билетов тот, ответ на который не знаем.
Мы склонны объяснять эти вещи «законом подлости», хотя по законам Мерфи любой наш выбор приводит к неизменно худшему результату, поскольку «всякое решение плодит новые проблемы».
Если законы Мерфи чему и учат, так это ироничному отношению к неприятностям. Что тоже немало.
КТО ЗАКРОЕТ ГРУДЬЮ АМБРАЗУРУ.
В один не самый прекрасный день на советско-германском фронте, и на том участке, который занимала совсем не Литовская дивизия, произошло событие. всколыхнувшее всю советскую страну до Тихого океана.
Ничем до этого не примечательный человек, молоденький солдатик по имени Александр Матросов, сразу превратился в знаменитость.
Почти в святого.
В икону.
Правда, он об этом уже не знал, потому что погиб.
Его портрет со стриженой головой и грустными глазами смотрел со всех газет, со стен домов, школ, квартир и с листовок, которые политуправление советской армии распространяло среди личного состава вооруженных сил.
Что сделал Александр Матросов?
Он совершил подвиг.
Правда, судя по газетам, подвиги на фронте совершались каждый день и притом в массовом порядке.
Тем не менее этот подвиг затмил все подвиги.
Александр Матросов закрыл своей грудью амбразуру вражеского дота.
Не пустую амбразуру, а из которой торчал пулемет.
И этот пулемет безостановочно стрелял, мешая наступать советской пехоте.
Пехота залегла, не смея головы поднять.
И тогда Александр Матросов подполз к доту, навалился грудью прямо на амбразуру, и пулемет захлебнулся, потому что все пули застряли в славной груди героя.
Советская пехота воспользовалась передышкой, рванула вперед и с криком: «ура» водрузила красное знамя на крыше дота.
Александра Матросова товарищи застали бездыханным. Вокруг его стриженой солдатской головы посвечивало слабое сияние.
Военнослужащие старших возрастов, которые прежде, до советской власти, верили в Бога, вспомнили, что такое сияние бывает только вокруг голов святых и называется оно нимбом.
Александру Матросову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза с вручением Золотой Звезды и ордена Ленина.
Его имя загуляло по всем фронтам, партийные пропагандисты и агитаторы рвали глотки перед солдатами, призывая их повторить подвиг Александра Матросова.
В Н-ском подразделении Литовской дивизии, которым командовал подполковник тов. Штанько, не отставали от всей страны и тоже рвали глотки.
С еврейским акцентом.
Особенно усердствовали старший политрук Кац и партийный агитатор старший сержант Циля Пизмантер.
Солдат собирали в блиндажах, под тремя накатами бревен, где не так был слышен грохот артиллерии, и втолковывали им, как это славно - умереть за Родину.
- Повторим подвиг Александра Матросова!
Вбивал в стриженые солдатские макушки старший
политрук Кац.
Циля Пизмантер повторяла то же самое, но у нее это получалось хуже.
Она не выговаривала букву «р», а эта буква, как назло, повторялась и в имени и в фамилии героя.
Моня Цацкес вместе с другими отогревался в блиндаже, слушая вполуха, как его призывают повторить то, что сделал Александр Матросов, и со свойственной ему обстоятельностью думал, что толкать людей на подобные поступки, по крайней мере, бесхозяйственно.
Ведь если все подряд солдаты повторят подвиг Александра Матросова, то Советский Союз останется без армии, и Германия выиграет войну.
Правда, все амбразуры немецких дотов будут до отказа набиты русским мясом, но так ли уж это отравит немцам радость их победы?
Так думал Моня. Рядовой солдат.
А в прошлом - рядовой парикмахер.
Не гений и не полководец.
Но начальство рассуждало иначе.
- Дадим своего Александра Матросова!
Такой лозунг брошен был в каждом подразделении, и батальоны и полки соревновались, кто раньше выставит своего самоубийцу.
Литовская дивизия тоже хотела не ударить в грязь лицом. Здесь занялись поисками своего, литовского, Александра Матросова.
В Н-ской части, где командиром подполковник тов. Штанько, этот вопрос обсуждался в штабе.
Под председательством самого подполковника Штанько. В присутствии командиров рот и батальонов, старшего политрука Каца и партийного агитатора старшего сержанта Цили Пизмантер.
Рядовые на совещание не были приглашены: их дело выполнять решение совещания - лечь грудью на амбразуру указанного начальством дота.
И все же один рядовой присутствовал на этом совещании. Моня Цацкес.
Подполковник Штанько давал руководящие указания, а Моня Цацкес в это время брил подполковничью голову.
Так как уши у него не были заткнуты, он все слышал и запомнил гораздо подробнее, чем это было зафиксировано в протоколе, который вела старший сержант Пизмантер.
После обязательного общего трепа с непременным упоминанием имени товарища Сталина и славной коммунистической партии большевиков перешли к делу.
Кому оказать доверие прославить полк?
Кого из личного состава послать умирать на амбразуре дота?
Подполковник Штанько сразу предупредил совещание, что хороший человеческий материал он на это дело не пустит.
- Для такого подвига.
Сказал он, сидя в кресле в белой чалме из мыльной пены, - большого ума не нужно.
- И, подумав, добавил:
- Нужна лишь горячая любовь к Родине.
Ясно?
Поэтому отбирайте из слабосильной команды, кто к строевой не годен.
- Совершенно верно, товарищ командир.
Подхватил старший политрук Кац.
- Есть предложение: пусть амбразуру вражеского дота закроет писарь Шляпентох.
Партийный агитатор Циля Пизмантер поставила кляксу в протоколе и, забыв, что она на совещании, допустила вольность - громко расхохоталась, отвлекая участников совещания заколыхавшейся грудью.
- Что вы в этом видите смешного, старший сержант?
Вспыхнул старший политрук Кац.
- Ой, ой, он меня доведет до истерики.
Циля Пизмантер вытерла выступившие слезы. С некоторых пор и по некоторым причинам она ни к кому из старших офицеров, кроме подполковника Штанько, не проявляла положенного по субординации уважения.
- По-вашему, этот шлимазл Шляпентох может закрыть амбразуру дота?
Циля Пизмантер прищурилась и посмотрела на старшего политрука как на идиота.
- Да он же физически не способен это сделать. У него слишком узкая грудь.
- Ну, если исходить из размера груди.
Парировал старший политрук Кац.
- То лучшего кандидата в герои, чем вы, не найти во всей дивизии. Вы, Пизмантер, можете заткнуть сразу две амбразуры.
В полку блюлась военная тайна.
У личных отношений тайны не было.
И офицеры, пряча улыбки, ждали, как поступит командир полка, чьей фаворитке публично бросили вызов.
Подполковник Штанько с вафельным полотенцем на шее и с мылом на голове, как и все присутствующие, смотрел на распиравшую гимнастерку грудь старшего сержанта и, по глазам видать, тоже прикидывал, можно ли этой грудью заткнуть сразу две вражеские амбразуры.
Циля Пизмантер ждала от него мужского поступка.
- Разговорчики, понимаешь…
Сказал Штанько совсем не по-мужски.
- Дисциплинка хромает. Ближе к делу, товарищи. Какие будут предложения?
Старший политрук Кац попросил слова:
- Не забывайте, товарищи, что наша кандидатура должна отвечать всем политическим требованиям, служить олицетворением, так сказать, нашего советского человека…
- Иметь чистую анкету? Верно я понял?
Уточнил подполковник Штанько.
- Тогда бери моего парикмахера. Жертвую для общего дела.
Рядовой Цацкес тем временем старательно скоблил бритвой затылок подполковника.
До него не сразу дошло, что в этот самый момент ему вынесли смертный приговор.
А когда он осознал, что подполковник имел в виду его, Моню Цацкеса, бритва дрогнула в его руке, и подполковник поморщился от боли:
- Эй, Цацкес, не зарежь! Ты еще не Герой Советского Союза… посмертно.
- И не буду.
Мрачно сказал Цацкес, нарушив субординацию.
- А если Родина попросит?
Подполковник скосил глаза на 5 своего парикмахера.
- Не попросит.
- Почему ты так уверен?
- По двум причинам.
- Каким?
- Политическим.
- Ух ты какой!
Заиграл бровями подполковник Штанько.
- Политически грамотный. Ну, растолкуй нам, дуракам, почему тебя нельзя послать на героическую смерть и какая из этого выйдет политическая ошибка.
- Во-первых.
Моня спрятал свою бритву и указательным пальцем правой руки загнул левый мизинец.
- У меня не чистая пролетарская биография.
Я был буржуй.
Эксплуататор, как справедливо говорит на политзанятиях наш агитатор товарищ Пизмантер.
У меня в парикмахерской были два подмастерья, и я их жестоко эксплуатировал.
Я же не знал, что к нам скоро придет советская власть, а то бы я с ними был помягче.
Но что было, то было, и правду скрывать от советской власти не хочу.
Участники совещания переглянулись, и лица их выразили полное согласие с доводами рядового Цацкеса.
Особенно усердно кивал старший политрук Кац, который не мог допустить, чтобы человеку с нечистой пролетарской биографией доверяли такую героическую смерть.
- Во-вторых…
С нарастающим воодушевлением загнул Моня второй палец.
- Нашей дивизии нужен литовский герой. А не литовский еврей. В Литовской дивизии подвиги надо уступать литовцам. Это будет политически правильно.
- Ай да Цацкес!
Восхитился Штанько.
- Мудер, брат. Ничего не скажешь. А какого литовца ты посоветуешь? Их-то у нас не густо.
- Я знаю!
Вскочила Циля Пизмантер, и грудь подпрыгнула вместе с ней и еще долго колыхалась.
- Почтальон Валюнас. Он не строевой, его любой заменит.
И биография чистая, что редко бывает.
Из беднейших крестьян. Чистокровный литовец. Из Юрбаркаса. И хорошо будет выглядеть на портрете.
Старший политрук Кац ничего не смог возразить.
Остальные одобрительно закивали.
Кандидатуру Йонаса Валюнаса в Герои Советского Союза посмертно утвердили.
Дальше все шло как по нотам.
Почтальон Йонас Валюнас, человек простой и малоразговорчивый, принял новость без особой радости, по и прекословить не стал: надо, так надо.
Все равно погибать.
Так уж лучше умереть, как начальство прикажет.
Но Йонас выставил одно условие: дать ему перед смертью отвести душу - попить спирта вволю.
Просьбу уважили.
Кое-что - выделил медсанбат, остальное добавил из своих личных запасов командир полка.
У Йонаса началась прекрасная жизнь.
От несения службы его освободили.
Полковые портные сшили ему по мерке новое обмундирование из офицерского сукна: предстояло делать фотографию для газеты - последний портрет героя перед совершением подвига.
И потом это обмундирование будет хорошо выглядеть на похоронах.
На кухне ему давали хлеба без нормы, отваливали тройную порцию супа и добавляли мяса из офицерского котла.
Йонас разгуливал как именинник по расположению полка - сыт, пьян и нос в табаке.
Пил он в одиночку, разбавляя спирт водой.
Или на пару с подполковником Штанько, уже не разбавляя. а запивая спирт водой, чтобы уважить обычай командира.
Они запирались в штабном блиндаже, выставляя всех посторонних, и совсем на равных, как два закадычных друга, хлестали спирт и коротали время в задушевных разговорах.
- Вот я тебе, если честно сказать, завидую.
Бил себя в грудь подполковник Штанько.
- Я - командир полка, а звание Героя мне не светит.
Ты - рядовой. извини меня, лапоть, а Золотая Звезда тебе обеспечена…
Несправедливо это…
- Так точно…
Соглашался почтальон.
- Тут, понимаешь, еврейчики норовили перехватить золотую звездочку. Забегали, запрыгали, а им - стоп!
А ну, кыш отсюда!
Хер вам, а не звезду героя!
Наш человек получит!
И тебя, понимаешь, русского человека, назначил.
- Я… не совсем… русский…
Пытался уточнить Йонас Валюнас.
- Ну, литовец…
Нехотя уступал Штанько.
- Какая разница? Лишь бы не еврей. Не люблю… ихнего брата…
- И я…
Охотно соглашался почтальон.
- А вот Родину - люблю!
- И я…
Уже не так охотно соглашался почтальон.
- Давай выпьем!
- Давай.
Кроме рядового Йонаса Валюнаса, литовца, из беднейшего крестьянства, беспартийного, но уже подавшего заявление в партию, для повторения подвига Александра Матросова нужен был еще и дот.
Вражеский.
С амбразурой, расположенной так, чтоб ее было удобно закрыть человеческой грудью.
И чтоб оттуда стреляли в это время.
Иначе как награждать Валюнаса посмертно?
На всей линии противника перед расположением полка даже в бинокль не просматривался ни один дот, подходящий для совершения такого подвига.
Правда, стоял на нейтральной полосе подбитый танк.
На одной гусенице, без движения.
Немцы иногда заползали туда и постреливали из пулемета. На худой конец, можно было лечь на этот пулемет и заставить его замолчать.
В тот день, когда этот танк подбили, командир полка, который, бреясь, любил порассуждать со своим парикмахером, сказал Моне:
- Слушал сюда, Цацкес. На нашем участке подбит немецкий танк.
Один. Запомни.
А кто стрелял по танку?
Мы - раз. И послали рапорт выше: мол, один подбитый танк на нашем счету.
Артиллеристы - два. И они послали рапорт. Один подбитый танк, мол, на нашем счету.
Дальше. Бронебойщики - три. Тоже себе записали этот танк. Авиация бомбила?
Бомбила. Значит, четыре рапорта пошло в ставку.
Там суммируют: подбито четыре немецких танка.
А в сводке читаем: пять! Дали круглую цифру.
Повторить, подвиг Александра Матросова Ионасу Валюнасу не довелось.
Упился до белой горячки и едва не откусил ухо подполковнику Штанько.
Командиру полка наложили повязку, и он из строя не выбыл. Рядового Валюнаса в связанном виде доставили в госпиталь, а оттуда быстренько спровадили подальше в тыл, в специальное лечебное заведение.
Старший политрук Кац собрался подыскивать замену Валюнасу среди полковых литовцев, но тут на одном из участков советско-германского фронта был совершен новый подвиг, затмивший прежний.
И из Политуправления последовала команда сделать его примером для каждого советского солдата.
Удостоенный посмертно звания Героя Советского Союза, рядовой Юрий Смирнов, попав в плен к врагам, был распят ими на кресте, но не выдал военную тайну.
У начальства появились новые заботы-найти достойного кандидата из литовцев, готового повторить подвиг Юрия Смирнова и гордо умереть на кресте.
Рядовой Моня Цацкес в эти дни старался на всякий случай не попадаться на глаза начальству.
Про счастье можно писать долго и много. Каждый человек, начиная со дня своего рождения, имеет право на личное счастье в своей жизни.
Счастье есть. Счастье - такое маленькое слово, а столько значит…
Счастье - это жизнь, любовь, дом, дети, мир, окружение, природа, мгновения, минуты, секунды, солнце, дождь, ночь, звезды, тепло, близость, когда улыбка на лице, когда тепло на душе…
Не теряйте надежды, ждите. Не торопите судьбу, но и не закрывайте плотно дверь.
Счастье постучит в вашу дверь непременно и войдет тихо-тихо, когда ее меньше всего будете ждать.
Интересные факты о мушкетерах
Слово мушкетер происходит от французского mousquetaire. Так называли солдат, вооруженных мушкетами, в 16 веке.
Тогда в европейской армии, состоявшей из наемников, мушкетеры были сердцем европейской пехоты, а также пикинеры-солдаты, вооруженные пиками. Мушкетерам было нелегко: их оружие было очень тяжеловесно, а от отдачи на плечах постоянно появлялись синяки, поэтому потом стали использовать специальную подушечку на плечо.
Мушкет появился в Испании в 1521 году. его стали использовать вместо аркебузы. Когда у мушкетеров кончался порох, они переходили на ближний бой. Для этого они использовали шпагу. А также у них в арсенале имелась дага (кинжал 20−50 см для левой руки с трехгранным лезвием, предназначенный в основном для защиты). Гарда служила хорошей защитой руки мушкетера от клинка противника.
Униформы, как таковой, у мушкетеров не было, вопреки мнению большинства. Их даже трудно было отличить от врагов. В отличие от них элитные (королевские) мушкетеры существенно отличались обмундированием. В ряды их принимали только дворян и они не были пешими войнами, а сражались верхом на конях.
То, что мушкетеры были дворянами, было очень выгодно государству. Это избавляло его от лишних затрат. Войнам выдавали лишь мушкет, а коня со сбруей, слугу, одежду, амуницию, холодное оружие должны были приобретать на свои деньги сами дворяне. Ввиду этого, все мушкетеры старались отличаться друг от друга чем-то своим особенным: более дорогой лошадью, модной одеждой
Но, тем не менее, у королевских мушкетеров 1-й и 2-й роты был свой отличительный знак-короткий плащ «казакин». Он был голубого цвета, обшитый по краям серебряной тесьмой (галунами), на нем по бокам, спереди и сзади были вышиты кресты. Также первая рота отличалась от второй: 1-е были на серых скакунах, а 2-е - на черных.
Как и большинство дворян, мушкетеры следили за своей внешностью. Свои шляпы со страусиными перьями они не снимали даже в помещении, а снимали лишь перед прекрасными дамами.
Волосы до плеч служили им не только ради красоты, а наряду с ремешками из сыромятной кожи, вплетенными туда, широкополыми шляпами и широкими воротничками -для защиты шеи от рубящего удара шпаги или сабли неприятеля. И, самое важное, любой мушкетер, даже самый бедный, должен был иметь шпоры.
После смерти короля Людовика XV в ходе начавшейся военной реформы 15 декабря 1775 года мушкетерские отряды были упразднены.
О НЕСОВЕРШЕНСТВЕ МИРА, СЫРЕ И МЕДВЕДЯХ
Наш мир несовершенен, этому есть масса подтверждений. Например, девочка Лена Игнатенко второй день приходит в садик в новой красной юбочке.
А у Даши такой нет, в подобных обстоятельствах поневоле станешь философом.
Даша пытается отрешиться от материального, важно ведь не количество юбок, а какой ты человек, доброе ли у тебя лицо, аккуратно ли заплетены косички.
В духовном плане Лена здорово проигрывает Даше, в первую очередь потому, что у Лены есть красная юбка, а у Даши только духовный мир.
Мы с Дашей шли из садика, Даша сказала:
- Может, зайдем на минутку в магазин, купим мне красную юбку, как у Лены Игнатенко, только лучше?
Из одежды я умею покупать только мужские носки сорок пятого размера.
Если юбку куплю я, Дашина мама скажет, чтобы я сам и носил этот ужас, а своей единственной дочери она не позволит появиться на улице в таком виде, что люди подумают о нашем моральном облике?
Я сказал:
- Даша, вы с мамой сходите на выходных и купите. Мама лучше разбирается, какая юбка нужна.
- Красная.
Сказала Даша.
- Ты что, не знаешь, какие бывают красные юбки?
Женщины не понимают, как можно не разбираться в юбках, для них это так же просто и естественно, как ходить
на двух ногах.
Я отношусь к обычным беспородным дворовым мужчинам,
нам до женского чутья - как до дзэна на карачках.
Покупка носков может быть нашим коньком,
но подняться выше нам не светит, мешают заботы о судьбах человечества.
Две недели назад я случайно выяснил, в чем разница между туфлями на банкетке и туфлями на танкетке,
теперь я уверенно различаю их максимум со второй попытки. Этим я выгодно отличаюсь от других
тридцатипятилетних мужчин, большинству потребовалось
бы время, чтобы отличить туфли от сапог на каблуке.
Однако считать, что теперь я достаточно продвинутый, чтобы без посторонней помощи выбирать юбку для четырехлетней девушки, было бы излишне самоуверенно.
Мы зашли в продуктовый магазин, купили хлеба, яблок и сосиски.
Даша увидела колбасный сыр, поинтересовалась, почему колбаса такая белая, я рассказал, что знал сам.
- Нам такая нужна.
Сказала Даша.
Мы купили кусочек сыра и еще абрикосовый джем.
Даша сказала - такую колбасу едят с джемом.
- Даша.
Сказал я.
- Где же ты видела, чтобы колбасный сыр ели с джемом?
Даша объяснила - там же, где колбасу делают из сыра. Звучало логично, я не стал спорить, просто купил джем. Вообще, мне кажется,
МНОГИХ ПРОБЛЕМ В ЖИЗНИ МОЖНО ИЗБЕЖАТЬ, ЕСЛИ НЕ ИСКАТЬ ЛОГИЧЕСКИХ НЕСООТВЕТСТВИЙ В ТОМ, ЧТО ГОВОРЯТ ЖЕНЩИНЫ, А ПРОСТО ДОСТАВАТЬ В ТАКИЕ МОМЕНТЫ ИЗ КОШЕЛЬКА НУЖНУЮ СУММУ
Потом мы приходим домой.
Катя уже звенит кастрюльками на кухне.
Даша кричит с порога:
- Мама, мы принесли что-то вкусное, ты ни за что не угадаешь!
Катя пытается угадывать:
- Торт? Ананас? Может, мышку поймали?.
Но, конечно же, не угадывает.
- Ты что, мама.
Смеется Даша.
- Мы же не кошки, а люди! Мы же не ловим мышек!
- Да-а-а?
Удивляется на кухне Катя, для нее это новость.
Даша шепчет мне на ухо:
- У нас мама что, превратилась в кошку?..
Честно говоря, у меня тоже есть основания так полагать, хотя с Дашей я ими не делюсь.
Даша уносит на кухню полный пакет еды, громко
спрашивает маму:
- А колбасный сыр - это колбаса, которая отсырела?
Через полчаса мы садимся за стол, Даша налегает на бутерброды с сыром, даже рисовая запеканка ее не так привлекает.
Не каждый день удается поесть колбасы, сделанной из сыра, это все равно что яблоки, сделанные из мяса или компот с пельменями.
На экране телевизора мультяшные герои измеряют длину удавов, а мы сидим и ужинаем.
- Ой, я совсем забыла.
Говорит Катя.
- Даша, бабушка купила тебе кофточку, ходить в садик.
Давай примерим.
Кофточка желтая, с красными полосками, справа на ней нарисован медвежонок.
Лена Игнатенко завтра утрется своей юбочкой, недолго ей осталось ходить гоголем и задирать нос перед духовно богатыми людьми.
- Подошла.
Удовлетворенно констатирует Катя.
- Дашенька, позвони бабушке, скажи «спасибо».
Даша звонит бабушке, говорит в трубку «спасибо».
- Если увидишь еще кофточку, только не с медвежонком, а с единорогами, ты купи.
Наставляет она бабушку.
- У нас таких кофточек ни у кого нет, я буду самая модная, как в телевизоре, только еще моднее-премоднее.
Вечером мы укладываем Дашу спать.
Чтобы ребенок хорошо спал, снизу надо подоткнуть одеяло, а сверху почитать на ночь сказку.
- Будем читать про Винни-Пуха, или про Кота в сапогах? Спрашиваю я.
Даша выбирает Винни-Пуха, это логичный выбор, ведь на кофте нарисован Винни-Пух, я бы мог и сам догадаться.
- А желтая она потому, что это мед.
Говорит Даша, потом поворачивается к Кате.
- Мама, а можно мне еще бутерброд с сыром? Сделай мне бутерброд!
- Дашенька.
Отзывается Катя.
- Может, не будем наедаться на ночь? После восьми есть вредно.
Даша удивленно смотрит на маму, неужели она забыла?..
- Мама.
Говорит Даша.
- Мама, мне всего четыре.
Катя смеется, Даша не очень понимает, над чем именно, но смеется тоже, уж очень заразительный у нашей мамы смех.
Потом мы читаем сказку про Винни-Пуха, к концу главы Даша как раз готова провалиться в сон.
- Спи
Говорю я.
- У тебя уже глазки слипаются.
- Это от меда.
Сонным голосом сообщает Даша.
И моментально засыпает.
Тогда я иду к Кате, она смотрит телевизор без звука в зале.
- Включить тебе звук тихонько?
Спрашиваю я.
Катя отказывается, все равно по телевизору всякая чепуха, достаточно и того, что она ее смотрит.
Я сажусь рядом, Катя укладывается головой мне на плечо.
- Ребенок спит?
Спрашивает она. Я подтверждаю.
- Тогда я тоже посплю.
Говорит Катя и закрывает глаза.
- Рассказывай сказку, дядя Леша. Я вся внимание.
Нет, в том, что наш мир несовершенен, сомнений нет.
Нужно только правильно подобрать меру измерения.
Если совершенство мира измерять количеством красных юбочек на душу населения, то цифра получается довольно жалкая.
А если оценивать по количеству счастливых минут, проведенных с любимыми людьми, то знаете, мир оказывается не так безнадежен, каким кажется с первого взгляда.
После того как по соцсетям триумфально прошлась Мари Кондо с ее гениальной системой уборки дома, я невольно зауважала японские лайфхаки. Поэтому, когда вышло еще одно издание, обещающее научить экономить деньги по системе, изобретенной другой японкой - Мотоко Хани, я решила освоить искусство учета финансов.
В конце концов на оставшиеся с получки средства можно нанять человека, который наведет порядок в квартире. Да и считать деньги, на мой взгляд, гораздо интереснее, чем перекладывать вещи с места на место и выбрасывать горы хлама, шокируя домочадцев.
Kakebo в переводе с японского означает «Книга счетов для домашней экономии». Книга так и выглядит - как журнал для записи доходов и расходов. Правда, заполнять его нужно по особым правилам, которые и помогут в итоге сэкономить. Я изучила эти правила и следовала им месяц. И этот месяц просвещения приготовил мне много чудных открытий. Рассказываю, каких.
Правило 1:
Оцените свои ежемесячные доходы и расходы
В начале месяца нужно оценить свои доходы и запланировать расходы. Это нужно для того, чтобы можно было из первого вычесть второе и получить сумму, которую реально сэкономить за этот период.
Тому, кто никогда не вел домашнюю бухгалтерию, оценить ежемесячные траты сложно. Поэтому система предлагает разделить их на обязательные (например: быт, транспорт, еда, одежда, здоровье, связь). И на дополнительные, без которых можно обойтись (например: развлечение, обучение, красота).
Выполнив эту нудную работу, я с радостью обнаружила, что могу ежемесячно откладывать почти четверть своей зарплаты! На эту сумму можно купить несколько модных вещей. Или месячный абонемент в бассейн да еще и хорошую экипировку для плавания. Или каждую неделю ходить в театр и смотреть любимые пьесы из партера! Или слетать на уикенд за пару тысяч километров в место, где не потребуется виза.
Правило 2:
Поставьте цель, определите, какую сумму и на что хотите сэкономить
Система Kakebo рекомендует зафиксировать, какую сумму и зачем вы планируете откладывать каждый месяц. И на какие жертвы вы готовы пойти, чтобы сэкономить.
Лично я поняла, что очень хочу этим летом слетать в пару городов, о которых давно мечтала. Ради этого я готова жить на одни «фиксированные расходы». То есть на время отказаться от «платных» развлечений. Цель хорошо помогает расставить приоритеты: да, ты понимаешь, что придется отказаться от встреч в кафе. Но зато в долговременной перспективе получаешь возможность отправиться в путешествие, которое принесет в тысячу раз большее удовольствие.
Так что кино лучше посмотреть дома, а не на большом экране. Встретиться с подругами можно в антикафе или пригласить их к себе домой. А свободное время провести в парке у дома, совершенно бесплатно вдыхая свежий воздух и получая первый весенний загар.
Правило 3:
Записывайте траты ежедневно
Это позволит понять, сколько и на что вы тратите. Легко сказать, трудно сделать. Фиксировать все траты каждый день, разнося их по разным категориям - самое нудное занятие в мире.
Сначала я просто собирала чеки в течение дня, планируя вечером заполнить журнал. Но чеки копились до конца недели. А потом дебет с кредитом отказывались сходиться: выяснилось, что я делаю много непонятных трат без чеков. Пакетик орешков из автомата с едой. Бутылочка воды, взятая спешно в переходе метро.
В итоге я пришла к выводу, что мне нужно записывать каждую трату сразу же. Стаканчик кофе - 220 р. Каша на завтрак в офисном кафе - 30 р. Таскать с собой бумажный паспорт Kakebo оказалось неудобно, поэтому я просто вносила траты в блокнот смартфона.
Я понимаю, Мотоко Хани была вынуждена использовать бумагу и ручку, потому что жила в начале XX века. Но у меня есть гаджет, и я с удовольствием воспользовалась этим плодом технического прогресса.
Уже после двух недель регулярного ведения домашней бухгалтерии я с ужасом осознала: треть своего месячного дохода я трачу на еду - в офисном кафе, в кофейнях с подругами. И, если я хочу хоть что-нибудь сэкономить, надо завязывать с этой привычкой каждый день есть. В общепите. Какими бы демократичными ни казались там цены.
Правило 4:
Подводите итоги трат каждую неделю и в конце месяца
Это позволит постоянно отслеживать, как уменьшается сумма дохода и как можно скорректировать траты.
В пособии предлагаются вопросы, которые помогут проконтролировать себя и вдохновиться
Вы достигли своих целей?
Выполнили ли свои обещания?
Удалось ли сохранить деньги, отложенные в начале месяца?
В конце апреля я вынуждена была признать, что на все три вопроса у меня ответ отрицательный. За этот месяц у меня получилось только лишь оценить, на что я обычно трачу деньги. И печально констатировать тот факт, что я транжира.
Хорошая новость: я теперь совершенно точно знаю, на чем сэкономить, и понимаю, что это реалистично. И что за 3 месяца я смогу накопить на путешествие в город мечты.
Еще одна хорошая новость: экономить - не значит жить впроголодь и отказывать себе в удовольствиях. Главная задача ведения домашней бухгалтерии - расставить приоритеты, научиться оценивать свои траты, оптимизировать расходы. А сэкономленные средства - это приятный бонус.
Когда жена вызывает отвращение…
Сильная статья, которую стоит прочесть!
«Моя жена стала жирной! Я не обязан кувыркаться в постели с бегемотом!» - жалуется муж всем подряд. «Мой муж совсем охренел - копейки в дом приносит!» - плачется подружкам жена. Однажды я с удивлением обнаружила, что все недовольные упускают из виду одно и то же…
Эта деталь неумолима и пронзительна как свист хлыста в воздухе. Наши вторые половины - это наши отражения в зеркале жизни. И чем больше мы с ними прожили, тем в большей степени мы похожи друг на друга. Когда отражение становится отвратительным - это не значит, что зеркало запылилось. Возможно, что что-то не так с самой физиономией!
Жена прибавила килограммы за последние годы? Вместо зала предпочитает пивко? Скорее всего, и муж хомячит жареные пельмени со страшной скоростью. В доме всегда лежит мужская еда, от которой невозможно избавиться, алкоголь и прочие вредности. Может быть, эта же супруга стала бы няшкой объятиях молодого фитнес-тренера?!
Муж не умеет зарабатывать? Скорее всего, что и жена ничего не делает, а только пилит сук, на котором сидит. Ни отдохнуть как следует не дает, ни нужные связи поддерживать из-за нее не получается. Сама тоже никуда не двигается, крутую работу не ищет. Только и твердит: «Когда будут деньги, когда, когда?!!» - вот и вся ее помощь.
Жена обабилась и отупела в декрете? Скорее всего, муженек не особо интеллектуален, а под умными беседами подразумевает отдых от детского крика у любовницы. Да и о помощи супруге давно забыл. Носится по друзьям и знакомым, лишь бы дома не сидеть, а сам туда же - предъявлять претензии.
Одним словом муж и жена - это система сообщающихся сосудов. И проблемы у них всегда общие или взаимосвязанные. Люди интуитивно чувствуют это, и чем больше не нравятся себе сами, тем больше пытаются изменить супруга - потому, что это легче. На самом деле подействовать на систему можно и с другой стороны - попытаться начать с себя. Муж или жена - это другая планета. Наша власть там только косвенная - как власть над отражением в зеркале.
Замечали, что в обществе фитоняш люди подтягиваются, начинают следить за питанием. А в обществе толстяков - наоборот расслабляются? Что рядом с успешными часто успешные друзья, а рядом с неудачниками - неудачники? Единственный способ разомкнуть цепочку взаимных отражений - изменить себя.
Не нужно бояться, что тогда от любимого придется уйти по причине разности интересов - человек рядом совершенно точно не останется прежним. Пару недель или месяцев настойчивости - и отражение начнет радовать. В нем появятся новые прелестные черты, которых так не хватало.
Другое дело, что это самый адский труд на свете - начинать с себя.
Куда проще сказать кому-то: «Моя жена стала жирной! Как ее похудеть? Я не обязан кувыркаться в постели с бегемотом!» Или: «Мой муж совсем охренел - копейки в дом приносит!»
ЧАСТЬ 6 глава 2
ТАНК «ЧЕРЧИЛЬ»
Первый английский «крейсер» получился трехбашенным.
Но танкисты радовались и этому, т.к. обещанные балластные цистерны в проект не вошли.
Дружественный визит в Америку, таким образом, откладывался.
Тут подали голос представители многочисленных колоний, которые, не желая остаться обделенными, требовали своей доли пирога.
Какими должны были быть колониальные танки, никто не знал. Поэтому конструкторы просто пристроили к стандартному «Брен-Кэрриеру» крышу с пулеметной башней, слегка подвинув двигатель и добавив лишний опорный каток.
После такого подарочка колониальные власти уже не рисковали обращаться в метрополию с просьбами, о какой бы то ни было наземной бронированной технике.
Каждый получил свое, и бури затихли, до тех пор,
пока не вернулась из России группа офицеров,
приглашенных наблюдателями на какие-то
грандиозные маневры.
Наблюдатели взахлеб рассказывали, что русские умудрились пристроить к танку крылья, и теперь техника может просто перелетать с места на место, как ей заблагорассудится словно стая ворон.
Идея была воспринята некоторой опаской, но до поры до времени крепко засела в мозгах танкостроителей.
В целом же никаких перемен в обозримом будущем не предвиделось.
Война частично вывела Британскую армию из состояния летаргии.
Но прежде чем она окончательно проснулась,
немцы успели изрядно испортить англичанам объем циркулирующей крови.
В Дюнкерке осталась вся тяжелая техника.
В Африке тоже нужно было чем-то воевать, потому что даже кошмарные уроды, которых итальянцы плодили во множестве, оказались лучше, чем британские образцы.
Танкисты дуче, имевшие на вооружении пушку, упорно не желали признавать за равноценных противников английские МКVI, вооруженные одними пулеметами.
Пришлось слать в Африку «Матильды», оказавшиеся на тот момент единственным стоящим танком.
Фирма «Лейланд» оказалась впереди всех, и теперь проектные бюро, работавшие на пехоту, изо всех сил тужились изобрести что-либо конкурентоспособное.
С крейсерскими же танками дело никак не ладилось. Конструкторы фирмы «Наффелд», воодушевленные идеей крылатого танка, выкатили из запасников танк Кристи, тайком купленный у американцев после пресловутых Больших Русских маневров.
В моторное отделение удалось вполне удачно воткнуть авиационный «Мерлин» из соображений того, что на летающем танке двигатель должен быть как минимум от истребителя.
Дело осталось только за крыльями, и военные чины воспряли духом, предвкушая пакостный сюрприз в виде воздушного танкового рейда через Ла-Манш.
Впрочем, ненадолго.
И неудивительно - во время войны весь персонал британских штабов поровну делился на две категории сотрудников: одна половина работала на Абвер, а вторая соответственно на «Интеллиджент Сервис».
Примерно такая же картина была и в Германии, только заинтересованных сторон там было больше.
А роль МИ-5 выполняло гестапо.
Поэтому, обмен секретами между противниками происходил с неимоверной быстротой.
Само собой, потрясенный Канарис тут же кинулся к фюреру.
Видение британских танков, словно чайки
порхающих над Ла-Маншем, произвело на Гитлера столь тягостное впечатление,
что он немедленно впал в истерику.
Брызгая слюной, фюрер приказал немедленно изобрести противотанковую зенитку и пустить ее в производство, а Деницу удвоить усилия по уничтожению английского торгового флота, чтобы, упаси Боже, британцы не завезли из Америки дефицитный алюминий, необходимый для производства танковых крыльев.
Ни Крупп, ни Шпеер понятия не имели, какой должна быть противотанковая зенитка,
но для проформы укомплектовали стандартные 88-миллиметровки бронебойными снарядами.
Гросс-адмирал Дениц, слушая фюрера, и вовсе держал в кармане кукиш - его подводники без всяких приказов итак творили в Атлантике полный беспредел, и можно было спокойно предаваться радостям жизни во французском Лорриане.
Вернувшись из ставки, Дениц походя, обронил адъютанту: «Топите всех», - торопясь в свой любимый бордель. Подводники тут же переместили боевые действия к берегам Америки, предпочитая тропические широты, где можно было без помех загорать на палубе.
Однако кто-то от усердия пустил ко дну с десяток американских кораблей, чего делать в принципе не следовало.
Американцы обиделись и тут же принялись спускать на воду такое количество транспортов, что немцы физически были просто не в состоянии перетопить.
Зенитчики, осчастливленные бронебойными снарядами, тем временем пребывали в недоумении, и гадали с чем им придется воевать.
Глубинный смысл происходящего до строевых частей довести попросту забыли.
Исключительно в порядке эксперимента расчеты
одной из батарей принялись азартно лупить по танкам генерала де Голля, вознамерившимся остановить германское наступление.
Результаты получились настолько впечатляющими,
что вместо заслуженного отдыха в Фатерлянде
Роммель сразу записал энтузиастов в формирующийся Африканский корпус в качестве противотанкого дивизиона. Батарейцы устроили наводчикам темную, но было
уже поздно.
Тем временем в Англии прознавший о планах танкостроителей сэр Артур Харрис был серьезно обеспокоен покушением на свои прерогативы.
Как никак, задачи завоевания господства в воздухе входили в обязанности авиации.
Тем более, что алюминия и так не хватало. Сэр Артур отправился за поддержкой в Адмиралтейство.
Оттуда было достаточно лишь один разок напомнить про балластные цистерны и визит в Америку,
как конструкторы тут же отказались от идей создания воздушных танковых армад.
Алюминий достался авиаторам, и они с радостью извели его на «Спитфайры» и «Галифаксы».
Однако танкостроители отвоевали себе право устанавливать на свои изделия авиационные моторы.
Конструкторы обещали при этом уравнять танк в скорости по меньшей мере с «Харрикейном».
Сэр Артур махнул рукой.
Однако на что способны отечественные танкостроители отныне уже не забывал.
Попытки экипажей крейсерских танков достичь скорости «Харрикейна» неизменно оканчивались тем, что двигатель загорался.
Даже по шоссе крейсерам не удавалось разогнаться до уровня «Бристоль-Бульдога», не говоря уже о «Гладиаторе».
По слухам, кому-то из танкистов удалось сравняться в скорости с «Де Хевилэндом» времен I-й мировой при спуске с горы.
Да и то двигатель намертво заклинило.
Даже при обычной эксплуатации танки то и дело ремонтировались - «Мерлин» все-таки был
рассчитан на самолеты, а танк для него был, мягко говоря, тяжеловат.
Учитывая проблемы с «крейсерами», взоры заговорщиков обратились к пехотным танкам.
Бдительно следивший за танкистами сэр Артур утверждал, что фирма «Воксхолл» готовит что-то многообещающее.
Как раз то, что и требовалось.
Ласковое утреннее солнышко освещало зеленый лужок перед эллингом фирмы «Воксхолл».
У распахнутых настежь ворот толпились члены приемной комиссии, армейские чины и представители конкурирующих фирм.
Все как один таращились внутрь.
Там в темноте что-то лязгало, гремело, ворочалось, наружу тянуло выхлопным угаром, но из ворот упорно ничего не появлялось.
Собравшиеся нетерпеливо переглядывались.
Самые нетерпеливые шушукались в задних рядах, обсуждая детали предстоящей расправы над шутниками, заставляющими их тратить драгоценное время.
- «Терпение, джентльмены»
Увещевал их главный конструктор, расхаживающий
между присутствующими с видом лауреата Нобелевской премии.
- Терпение! Вы не на скачках.
Это нормальный пехотный танк.
Безо всяких извращений в виде авиационных двигателей или крыльев от «Веллингтона».
Мы на нем будем с «Вермахтом» воевать.
А вовсе не с «Люфтваффе» и тем более не с «Кригсмарине». Терпение, повторяю Вам!
Сейчас доедет!"
Апологеты крейсерского танкостроения злобно сопели в ответ. Их по-прежнему тянуло в небо.
Кто-то набрал было воздуху побольше, намереваясь дать пехотинцам достойную отповедь.
Но тут предсказание главного конструктора сбылось.
Из темноты показались чудовищные, в рост человека гусеницы.
Зрители оторопело попятились.
Минут пять гусеницы продолжали выползать на свет Божий, больше ничего видно не было.
Собравшиеся силились понять, где находится все остальное, но безрезультатно.
Неожиданно над гусеницами обнаружилась башня, величественно проследовала мимо зрителей,
потом опять начались гусеницы.
Прошло еще минут пять.
Присутствующие с интересом ждали чего-нибудь еще.
Логика подсказывала, что это самое «что-нибудь еще»,
ну, просто обязано вот-вот появиться над уровнем гусениц! Внезапно гусеницы кончились,
а над ними кроме одной-единственной башни так ничего и не появилось.
Зрители почувствовали себя обманутыми,
но в чем именно обманутыми понять не могли и от этого ощущали неудовлетворенность и легкое раздражение.
Между тем чудовище замерло.
-«Можно смотреть, джентльмены» -
Объявил главный конструктор, едва двигатель смолк.
Никто, однако, не торопился, приближались с опаской. Наконец приблизились.
- И как на это забираться?
Скептически вопросил кто-то из толпы.
- К камушку подъехать?
- Эх, пехота, чего с вас возьмешь - ясное дело по трапу! Авторитетно заявил кто-то из присутствующих флотских,
- Он у них складной!
И несколько раз дернул за короб радиатора торчащий из борта.
- Вот черт, заклинился наверное. Не раскладывается. Да оно и понятно - опытный образец.
- Нет-нет, джентльмены, прошу сюда.
И главный конструктор с видом экскурсовода распахнул бортовой люк.
Наиболее смелые воспользовались приглашением.
Остальные все еще присматривались.
Кто-то шевеля губами и загибая пальцы пытался подсчитать количество опорных катков, из-за которых танк издали напоминал сороконожку.
Цифры выходили запредельные, с учетом внутреннего ряда. Кто-то завернул за гусеницу, но уже через секунду с проклятьем выскочил обратно держась за голову.
На лбу незадачливого исследователя четко отпечатался дульный срез трехдюймовой гаубицы.
- Предупреждать надо!
Заорал он на главного конструктора
- Провокаторы!
- Сюрприз!
Расплылся в улыбке Главный
- Джерри этого тоже не ждут, а мы их ка-а-а-ак!!! Главное между гусеницами заманить. А на этот случай есть свои соображения.
Из темного нутра танка доносились неразборчивые проклятия. Видимо опрометчиво забравшиеся внутрь экскурсанты неизбежно натыкались на всякие торчащие железяки с острыми углами.
Кто-то, окончательно заблудившись в дебрях внутреннего оборудования, со страху закричал: «Ау!»,
но механик-водитель вовремя включил внутреннее освещение.
Все сразу успокоились.
Экскурсанты облазили закоулки боевого отделения, пощелкали замками орудий, повертели верньеры радиостанции, и полностью удовлетворенные, выбрались наружу через противоположный бортовой люк.
Механик-водитель, потрясенный невиданным количеством офицеров и джентльменов в одном танке, облегченно вздохнул и выключил свет.
Заговорщики сбились в кучку и, азартно жестикулируя, обсуждали увиденное.
У танка остался только джентльмен, продолжающий попытки подсчитать количество катков и постоянно сбивающийся со счета, так как катков было слишком много.
До слуха главного конструктора из толпы доносились обрывки разговоров:
- Отлично! Нижнее орудие никуда не наведешь.
Нужно, чтобы танк развернулся.
- Здорово! С места механика ничего не видно - ни справа, ни слева.
- Прекрасно!
Великолепно!
Ничего более идиотского, чем двухфунтовка в башне от эсминца, и придумать невозможно. А скорость-то какова?
Двадцать ярдов в час!
- И трап этот складной никак не раскладывается!
Главный конструктор мрачнел все больше и больше. Наконец присутствующие как один повернулись к нему.
Тот затаил дыхание.
- Вы гениальны!
От имени присутствующих обратился к Главному Чемберлен.
- Вы создали шедевр! Этот танк войдет в историю Британии!
На лицах присутствующих изобразилось полное согласие со словами Чемберлена.
Конкуренты на заднем плане исходили желчью.
- А под каким названием? В историю?
Пролепетал, зардевшийся как девица, Главный конструктор, ковыряя траву носком ботинка.
- Это нужно увековечить!
Под именем нашего дорогого и всеми любимого премьер-министра сэра Уинстона Черчилля!
И в серию.
Немедленно!
Лицо потрясенного величием происходящего Главного конструктора приобрело багрово-фиолетовый оттенок. Конкуренты затаили дыхание в надежде, что в самый ответственный момент с оппонентом приключится инсульт, но не тут-то было.
- А мы! По собственной инициативе!
Малую серию!
Во славу Британии!
Захлебываясь забормотал Главный конструктор.
Тут начали багроветь конкуренты.
Зато заговорщики были на седьмом небе.
- Позвольте, джентльмены, позвольте!
Из-за танка появился наконец-то подсчитавший количество опорных катков член приемной комиссии.
- Какое серийное производство?
Да где на эту дуру катков напасешься?
Со сталью у нас и так проблемы. А если серийное производство?
- Продумано!
Весело заявил Главный, лицо которого успело принять нормальный оттенок.
- У нас на складах касок - завались.
Никому не надо. Поставим на каски, что им без дела пылиться? Заодно обскачем этого безумца Книпкампа, который уже 3 года пытается спроектировать хрен знает что на тарелочках.
- Ну уж нет!
Вскинулся представитель интендантства.
- Все учтено, посчитано и к разбазариванию запрещено! Придумали тоже - танк на касках!
Не дам!
- Да ладно.
Окрысился Главный.
- Ну кому они, эти каски, нужны?
Понаделали их в расчете на колониальные войска, а они каски не берут, носят свои безумные тюрбаны с чалмами.
Одни только палестинские евреи кричат:
«дайте оружие», мол, «мы всем покажем»!
Вы им каски выдали взамен винтовок, думали отвяжутся, а теперь эмиграцию ограничиваете - боитесь, что вас вашими же касками и закидают.
Так что нечего жаться в трудное для страны время!
Интендант сразу усох.
Остальные азартно обсуждали перспективы.
- Что тут происходит, джентльмены?
Врезался в нестройный хор всем знакомый голос.
- Вы что тут, во славу Британии, опять задумали?
Без ведома Британии?
Извольте объясниться!
Галдеж сразу смолк.
Собравшиеся робко попятились, глядя, как из подкатившего «Роллс-Ройса» выбирается сам премьер с неизменной сигарой в зубах.
За ним с улыбкой крысы Шушеры появился Дадли Паунд. Собравшиеся расступились, открывая взору приехавших бронированного монстра.
Вот и слова не могут тебе дать точное понимание, каков человек в душе. Что слова, их можно наговорить много, с мешок, а то и с два, можно и не говорить, совсем пуганною птахою прятаться да в молчанку играть, кратко отхлестывая филином «угу»… Атмосфера, вот эти невидимые волны, которые тебе удалось уловить от человека исходящие, когда он вошел в комнату, сел в кресло, наступил тебе на мозоль, помог с заглохшей в пробке машиной и продал протухший кусок мяса в вакууме с затертыми сроками годности… вот что определяет духовность. То, что витает вокруг этого кого-то.Да…чуть не забыла, еще сделанная чашка чая или кофе в холодный день, когда вы оба под одеялом и ужасно хотелось бы вторую, но так лень шлепать на кухню. Вот эта вторая чашка, принесенная тебе, без лишних слов, это душевность.