Ни слов, ни дум - всего лишён,
И не жалею об утрате:
Душе настолько хорошо,
Что не вмещает Благодати!
И Свет, и Жизнь - не умолчать!
На Красоту не насмотреться!
И хочется весь мир обнять
Своим помилованным сердцем!
***
Никого утешать не стараюсь
И учить никого не берусь.
Я раздать вдохновенье пытаюсь
И поэтому в души стучусь.
Я не сделаю ярких открытий,
Не смогу пробудить интерес -
Я жалею мальчишек избитых
И люблю увядающий лес.
Не хватает мне фактов и знаний,
Чтобы в спорах всегда побеждать,
Но я знаю, как горбиться станет
Сыновей потерявшая мать.
Признаюсь, что не буду я в силах
Этот мир объяснить до конца,
Потому и бежит в моих жилах
Вдохновенья шальная река.
Коль случается с кем-то волненье
От напевов той бурной реки,
Значит, можно раздать вдохновенье
Навсегда и не только взаймы.
Твое лицо -
Посреди облаков,
На зеркале синем
Зари.
И повсюду
Любовь,
Одна лишь
Любовь -
У Тебя внутри,
У меня внутри!
Открываю
Глаза,
Закрываю ли их -
Твои глаза -
Внутри моих.
Открываю ли душу
Вселенной
Всей:
Моя душа -
В душе
Твоей…
Яблочный Спас
Мягко, бережно - туман стелится,
Наступает предутренний час,
Тихо яблони в саду шепчутся: -
«Это Спас - это Яблочный Спас»
Тихо шепчутся, молча молятся,
Как мадонны на сносях, крепясь,
Даже те, кому уж не можется: -
«Это Спас - это Яблочный Спас»
С пониманием, чуть застенчиво,
Ночь бледнеет, уходит в запас.
«Потерпите - шепчет доверчиво-
Это Спас - это Яблочный Спас»
И луга и поля с тучным хлебом,
Воспевают в сей утренний час,
Когда звёзды сливаются с небом:
«Это Спас - это Яблочный Спас»
В этот миг, между тьмою и светом,
Торжествует Божественный Глас: -
«Преображаясь - дарую при этом,
Этот Спас - этот Яблочный Спас»
Я люблю тебя, принц Огня,
Так восторженно, так маняще,
Ты зовешь, ты зовешь меня
Из лесной, полуночной чащи.
Хоть в ней сны золотых цветов
И рассказы подруг приветных,
Но ты знаешь так много слов,
Слов любовных и беззаветных.
Как горит твой алый камзол,
Как сверкают милые очи,
Я покину родимый дол,
Я уйду от лобзаний ночи.
Так давно я ищу тебя,
И ко мне ты стремишься тоже,
Золотая звезда, любя,
Из лучей нам постелет ложе.
Ты возьмешь в объятья меня,
И тебя, тебя обниму я,
Я люблю тебя, принц Огня,
Я хочу и жду поцелуя.
Не смотри на меня в ожидании
И не думай, что я умней -
В океане непонимания
Я давно плыву на бревне.
И советы мои вчерашние,
Если можешь забыть - забудь.
Разлетелись песочные башни,
Только ветер успел подуть.
Понимаешь, ну не знаешь,
Где найдешь, где потеряешь,
И не лезь ты в дебри,
Душу не трави.
Нет, не знаешь, ох не знаешь,
Где найдешь, где потеряешь.
Слушай лучше сердце,
Сердцем и живи.
Не смотри на меня с изумлением,
Я давно уже стал другим,
И вчерашние размышления
Взяли и обратились в дым.
Этот дым, невесомым облачком
Проплывая в небе большом,
То смеется лучами солнечными,
То грустит проливным дождем.
Да не смотри ты на меня с сожалением!
Видишь, я улыбаться стал.
Ну, а вспомни мое настроение
В тот момент, когда я <все знал>.
И не так уж, поверь, досадно
В океане и на бревне.
Лучше сядь-ка со мною рядом -
Будет нам веселей вдвойне.
Пройдут века. И наша суета,
Казавшаяся в жизни самым важным,
Сотрется жалкой строчкою с листа,
Который был и без того бумажным!..
Табун в моей душе живет.
На волю рвется и в полет.
Как жаль горит вся степь во круг.
Дыханье спёрло, тьма мой друг.
Убила ты надежды дней.
Я помню степь и бег коней.
За ветром или в пeреди.
Я так смеялся - догони.
И ветер, мой когда-то друг.
Разносит в венах яд - испуг.
Нет воздуха в груди моей.
Огонь сильней меня согрей.
Так я замерз в пустой кровати.
Хочу туда за ширму дней.
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево…
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена -
Точно лапы паучие, точно мех ягуаровый.
Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом -
Вы такая эстетная, Вы такая изящная…
Но кого же в любовники! и найдется ли пара Вам?
Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым -
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..
1911 год
ТЫ - РЯДОМ
Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Ты - рядом, а ведь могли бы Друг друга совсем не встретить.
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!
***
Так чем же хуже я евангельского сына?
Тот взял с отца наследство прежде смерти,
и приняла его далекая чужбина,
так каждому из нас довольны черти.
Распутно жил - читай - служитель аду,
был мертвым раб, и сам был мертвецом,
всего раскаялся, но за поступок свой в награду,
с любовью принят в дом своим отцом.
Так чем же хуже я? Да я наглее!
Я возвращаюсь, чтобы голод переждать,
но лишь в стране чужой становится сытнее,
дай снова денег и уйду опять.
Спешу туда к знакомым мне блудницам,
потом пасу свиней и жду конца,
когда совсем уж невозможно прокормиться,
я вспоминаю про Смиренного Отца.
И, возвращаясь, вижу как навстречу
спешит из Храма любящий Отец…
На свой вопрос я коротко отвечу:
«Тот грешник был. Я грешник и подлец!»
Когда ты в беде,
К тебе я приду,
И легкой рукой
Я беду отведу!!!
Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далеких островов!
Живу - никто не нужен!
Взошел - ночей не сплю.
Согреть чужому ужин -
Жилье свое спалю!
Взглянул - так и знакомый,
Взошел - так и живи!
Просты наши законы:
Написаны в крови.
Луну заманим с неба
В ладонь, - коли мила!
Ну, а ушел - как не был,
И я - как не была.
Гляжу на след ножовый:
Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: «Пить».
БЛАГОДАРНОСТЬ
За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За всё, чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я еще благодарил.
Ушел - не ем.
Пуст хлеба вкус
Всё мел -
за чем не потянусь.
Мне хлебом был.
Мне снегом был.
И снег не бел.
И хлеб не мил.