Время лечит душевные раны.
Все проходит, и это пройдет…
Пусть сегодня бушуют бурьяны
Бесконечных проблем и забот…
День за днем проскользнет торопливо,
И нахлынут большие снега…
Под напевы ветров сиротливых
Зарыдает, заплачет пурга…
А к утру, утомившись от боли,
Ты посмотришь случайно в окно
И увидишь, что бед твоих поле -
Белоснежное, как полотно…
И покой разольется по телу.
И кому-нибудь, в пору невзгод,
В утешенье, со знанием дела,
Тихо скажешь: «и это пройдет…»
НЕКРАСИВАЯ
Зеркало. Вызов насмешки бессильной.
И осознанье себя некрасивой
В мире, где властвует без предела
Культ совершенного женского тела,
Узкие бёдра, точёные лица -
Киноактрисы, модели, певицы:
Женщина-вывеска. Женщина-штамп.
Женщина-ангел. Женщина-вамп.
Всё узаконено: брови и стрижки,
Ногти и плечи, глаза и подмышки:
Женщина-хищница. Женщина-бес.
Женщина-стиль и женщина-блеск.
Денно и нощно стрекочет реклама,
Томно девицы вещают с экрана,
Шекспир отдыхает: великая драма -
Прибавка лишнего килограмма!
Гонка за счастьем, кипучий азарт,
Словно клеймом, припечатал стандарт!
Лучшие все расхватали места
В мире, который спасёт красота!
Мисс совершенство! Глаза и фигура!
Озеро шарма и море гламура!
Дорого ценятся грудь и уста
В мире, который спасёт красота…
Женщина-тайна. Женщина-мода.
Женщина месяца. Женщина года.
Зеркало. Сон… Пустота. Суета
Мира, который спасёт красота…
Моя любовь сейчас не та…
Она серьезнее и старше.
Ты муж мой, я твоя жена,
Мы вместе быть хотим с тобою дальше.
Твоя жена… Как много в этом слове…
В нем вера, нежность, страсть, любовь.
Я лишь с тобой могу ужиться в доме,
Могу ругаться и мириться вновь.
Тебе могу простить я боль измены,
Могу понять любую твою боль.
С тобой быстрее кровь бежит по венам,
А без тебя я не живу, а лишь играю роль.
Какая может быть свобода,
Когда подрезано крыло?
Ты не взовьеься больше в небо
И не совьешь уже гнездо.
Комфортна жизнь в роскошной клетке,
Здесь корм и ласка - все есть здесь.
Подумаешь, окаменело сердце!
Кому до сердца дело есть?!
Хозяин любит твое пенье,
Но что он знает о твоей душе?
Он любит голос твой и оперенье,
Душа же, он считает, ни к чему тебе.
Но вот нечаянно окно открыто.
К нему порхнула ты, глоток свободы ощутив,
И то, что было уж давно забыто,
Вдруг ожило, все остальное погасив.
Последний взлет и ощущение полета…
И резкое падение к земле.
И вот она желанная свобода…
Души. И тельце птички на листве.
Не сказке этот мальчик так внимает -
Вслух на славянском Библию читаю.
Сидит он тихо, словно понимает,
Малыш, в котором я души не чаю.
Главу заканчиваю ветхого пророка.
Расти, дитя, когда ты будешь старше,
Мы дочитаем этот Смысл высокий.
Но мальчик требует:" Читайте дальше!"
Как дети знают все без перевода?
Наверно, дети ангельского рода.
Нина Карташева.
СОЛОВЕЙ
Потокая своей ненаглядной,
Погибая от первой любви,
Пел соловушка в роще нарядной,
И молчали вокруг соловьи.
Он, волшебник, мотив сокровенный,
Точно тонкую вязь выводил,
А любимая в роще соседней
У другого спала на груди.
Но, не веря в кощунство такое,
Доверяя лишь песне своей,
Ни минуты не зная покоя,
До рассвета гремел соловей,
О потерянном счастье печалясь,
Изливался всю ночь папролет.
А прохожие думали:" Счастлив, -
Оттого так чудесно поет."
Иван Стремяков.
НА ИСПОВЕДИ
Как ребенок больной, просит помощи женщина эта,
Свой печальный рассказ все не может окончить никак.
В покаянии плачет. И тихое облако света
Покрывает ее, отгоняя отчаянья мрак.
Чудотворец с иконы взирает участливо-строго,
Сколько веры вместилось в его непреклонных зрачках.
Я по Воле святой отпускаю, помедлив немного,
Согрешенья ее, сам повинный во многих грехах.
Священник Анатолий Трохин.
Пикник в раю
Мой друг - херувим, и живёт в Раю.
(Адама неплохо знал).
И вот на днях он душу мою
К себе на пикник позвал.
Мы в Рай проникли сквозь чёрный ход -
Был тонко продуман план! -
С деревьев срывали за плодом плод
И лили вино в стакан.
За всё мы выпили по чуть-чуть,
А тут и вечер настал.
И я на полянке прилёг вздремнуть,
Поскольку слегка устал.
Но друг всполошился: «Вздремнуть не дам!
Ты б лучше домой летел…
Нельзя слишком долго без душ - телам,
Нельзя и душам без тел…»
А мне так лениво было летать! -
Пришлось до земли ползти,
И носом ухабы всю ночь считать
На Млечном долгом Пути.
Назавтра лишь стало в башке свежей,
Проник я под отчий кров.
И думал, что встречу там плач друзей
(А может быть, смех врагов).
Но встретил один разграбленный стол,
Залапанных рюмок ряд,
Да мух, что из банки пили рассол
И сала рубали шмат.
А тело моё, уевши обед,
Дрыхло без задних ног.
И есть в нём душа или вовсе нет -
Никто разобрать не мог!
СТАРАЯ ЦЕРКОВЬ
Как жутко в проломы на небо глядеть,
Где зимней зари колокольная медь!
Как странно: в далеких и дивных годах
Здесь мама стояла со мной на руках.
Со стен, как положено, в нимбах златых
Смотрели крестьянские лики святых.
Потом здесь колхоз оборудовал склад…
Лишь ветер на ржавых решетках распят.
Лишь трещина врезалась в стену, как шрам.
… Прости, если сможешь, поруганный храм!
Из всех молитв, какие знаю,
Пою в душе иль вслух читаю,
Какою дышит дивной силой
Молитва «Господи, помилуй».
Одно прошенье в ней, не много!
Прошу лишь милости у Бога,
Чтоб спас меня Своею силой.
Взываю:"Господи, помилуй".
Когда лились от горя слезы
Иль страстные смущали грезы,
Тогда с особой сердца силой
Молюсь я:"Господи, помилуй".
Уж близок я к последней грани,
Но все ж с горячими слезами,
Хотя с увядшей тела силой
Молюсь я:"Господи, помилуй".
Душа, окончив жизнь земную,
Молитву эту, не иную,
Тверди и там ты за могилой,
С надеждой:"Господи, помилуй".
Священник Владимир Введенский
Человеку надо мало:
Чтоб искал и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг - один и враг - один…
Человеку надо мало:
Чтоб тропинка вдаль вела,
Чтоб жила на свете мама.
Сколько нужно ей - жила…
Человеку надо мало:
После грома - тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь - одну. И смерть - одну.
И - межзвездную дорогу
Да мечту о скоростях.
Это, в сущности, немного
Это, в сущности, пустяк.
Невеликая награда,
Невысокий пьедестал…
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал.
Ты думаешь, жизнь - это доверху полная чаша,
И пьешь без разбора то водку, то уксус, то мед…
Но жизнь - это лист. Ты - набросок на нем карандашный.
Какими цветами и песнями он оживет?
Ты думаешь, мир - это стол. Все готово к обеду.
Хватаешь, что дали, торопишься, жадно жуешь…
Но мир - это поле. Растут на нем радость и беды.
Так что ты сегодня посеешь, а завтра пожнешь?
Ты думаешь, Бог - это свод замороженных правил,
«Страшилка» для грешников, знамя - идущим за Ним.
Но Бог - это Бог. Он и в смерти тебя не оставил,
И каждый твой вздох только Божьей любовью храним!
Молитва
Дай Бог, прожить достойно пред Тобою
И не унизить Родину свою,
Не потерять друзей в чужом краю,
Не струсить пред сумою и тюрьмою…
Дай Бог, одну Любовь, одну семью,
Дай доброты целебного настоя,
Раскаянья, душевного покоя,
А в старости и немощи приют
У сыновей моих. И хватит мне с лихвою
Того, что я прошу, о чём молю.
Не потерять друзей в чужом краю…
Дай Бог, прожить достойно пред Тобою,
Не струсить пред сумою и тюрьмою
И не унизить Родину свою.
НЕКРАСИВАЯ ДЕВОЧКА
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам ее,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про нее,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость, так же, как своя,
Томит ее и вон из сердца рвется,
И девочка ликует и смеется,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Еще не знает это существо.
Ей все на свете так безмерно ново,
Так живо все, что для других мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине ее горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты ее нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, -
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движеньи.
А если это так, то что есть красота?
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Николай Заболоцкий.
Кто - я? Забыл… Не имеет значенья!
Имя мое уплывет, как дымок
Спички сгоревшей…
Но… было свеченье!
Что-то и я в этих сумерках смог…
…Делал свое: улыбаясь сквозь слезы,
Пестовал доброе слово - во зле,
В небо смотрел сквозь потухшие звезды,
Как сквозь морозный узор на стекле.
Таяло сердце от ласки свирепой…
Строил себя, суеты убоясь.
…Кто - я? Травинка - растущая в небо?
Или дождинка - летящая в грязь?
Глеб Горбовский.