Сегодня я устрою День Прощенья…
А значит, я сейчас тебе прощаю
Непрозвучавший тост в мой день Рожденья,
Непрозвучавшее тогда твоё «скучаю»…
Прощаю тишину по вечерам,
Прощаю дни не у твоей улыбки…
Прощаю поцелуи по углам,
И робкие, но нежные открытки…
Прощаю ассиметрию дождя,
Прощаю тишину в моей квартире…
Прощаю даже ту, что как и я Тебя однажды за меня простила…
Прощаю то, что трудно без тебя…
Прощаю то, как ты по мне скучаешь…
Ты лишь задумайся, тебе сегодня я Прощаю то, что ты мне не прощаешь…
А у меня всегда на праздники депрессия…
В такой момент я очень уязвима.
Скрываю боль, срываясь вновь агрессией
На тех немногих кем-то преданно любима.
Я ненавижу вот такое состояние.
Я жизнь люблю! И я ни капли не жестокая.
Наверно просто не хватает понимания…
И грусть приходит, каблуками смело цокая.
А грусть моя, вы знаете, красивая -
Такая статная, высокая брюнетка.
Я восхищаюсь тем на сколько она сильная
Уперто приходящая эстетка.
Мы с ней сдружились. Очень. Было время…
Потом устала я. Пришлось ее прогнать.
Теперь по праздникам несу я свое бремя -
Ей так легко во время них меня догнать.
Мы понимаем с ней друг друга с полуслова
И любим говорить еще о нем…
Она на день - на два со мною ищет крова
И в солидарность слезы льет дождем…
Она не утешает, нет, напротив.
Все провоцирует на очищение души…
А я, вы знаете, наверно я не против.
Я плачу так, как в детстве малыши.
Она уйдет с рассветом дивным солнца,
Она уйдет, оставив лишь письмо:
«Ушла. Вернусь. Закрой за мной оконце.
Еще… Малыш… Все будет хорошо».
Что счастье? Проснуться в любимых объятьях.
И завтрак готовя, под нос напевать.
Совета спросить об отглаженном платье,
С улыбкой, коль надо, его поменять.
Во время работы читать смс-ки,
О том, что минуты до встречи-года.
А в ворохе слов и красивых, и лестных,
Лишь фразу одну замечать: Ты моя.
Бежать после трудного дня трудового,
В объятия те, что даруют покой.
И в сладком коктейле признаний бредовых
Простое, желанное слышать: Я твой.
За руки держаться, гуляя под вечер,
Мечтать о грядущем при свете свечей,
Не думать, что счастье порой скоротечно,
И в ночь засыпать на любимом плече…
Матушка пела
Снова глаза закрываю несмело,
Вспомнить пытаясь детство своё…
Помнится только: матушка пела…
Песней наполнено сердце моё.
Зимами злыми над прорубью белой
В стылой воде, полоская бельё,
Вся коченея, матушка пела…
Песней наполнено детство моё.
Больше она ничего не имела.
Только свой голос - чистый, родной…
Не было хлеба. Матушка пела,
И оттого я остался живой.
Рядом война полыхала и тлела.
Сытым ходило одно вороньё.
Вдовы рыдали. Матушка пела…
Песней наполнено детство моё.
Мы отнесли её легкое тело
На вековечное поле-житьё.
Всё мне казалось, матушка пела,
Песней наполнено сердце моё.
Монастырь
Занимается день. Монастырь над рекой -
Заходи, путь открыт, вход отверст!
А на сердце такой почивает покой,
Что я вижу за тысячи верст:
Как лампады горят и горят в алтаре…
Телом здесь, а душой в небесех
Служит старец монах в белом монастыре
И Спасителя молит о всех.
Над изрытой землёй бьёт двенадцать часов.
Хаты смотрят глазами сирот.
Средь безкрайних степей и дремучих лесов
Похоронен великий народ…
Лишь лампады горят и горят в алтаре
С тех времён и до сих самых пор.
Служит русский монах в белом монастыре,
И по-русски поёт братский хор.
Звон к вечерне зовёт, я Пречистей хочу
Помолиться за други своя,
Помолиться за тех, кто затеплил свечу
Пред Державной иконой Ея.
А лампады горят, всё горят в алтаре.
Телом здесь, а душой в небесех
Служит старец монах в белом монастыре
И Спасителя молит о всех.
И лампады горят, всё горят в алтаре
С тех времён и до сих самых пор.
Служит русский монах в белом монастыре,
И по-русски поёт братский хор.
Я видел смерть - она была умна,
Косила только умных для гумна,
Косила только светлое в ночи,
Сдувая пламень восковой свечи.
Я видел смерть…
Я видел смерть - она была сильна,
Одна на всех, промокшая спина,
И днём и ночью одна на весь покос,
На той поляне я травинкой рос.
Я видел смерть - она была слепа,
Косой махая резко, от пупа,
Не видя ни репейника, ни роз,
На той поляне я травинкой рос.
Я видел смерть - она была глуха,
К мольбам и просьбам старого греха,
Не слыша тех, кто мал и не подрос,
На той поляне я травинкой рос.
Я видел смерть - она была умна,
Косила только умных для гумна,
Косила только светлое в покос,
На той поляне я травинкой рос.
Я видел смерть - она была добра,
Не надо ей ни злата - серебра,
Она не брала платы за покос,
На той поляне я травинкой рос.
Я видел смерть - она всегда права,
И люди там, как сорная трава,
Как только подрастут, она их под покос,
На той поляне я травинкой рос.
Она всегда готова нас спросить,
Махнуть косой и в гумно опустить,
Кто смелый? Умный кто? И кто подрос?
На той поляне и я травинкой рос.
Я видел смерть - она была в ночи,
Чернее ночи, жаднее саранчи,
Она всегда летала надо мной,
Она всегда была при мне, всегда была со мной.
22.06 2008 г.
Воскресенье, День всех Русских Святых, как и в 1941 году…
Я знаю правду! Все прежние правды - прочь!
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем - поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.
Букет из нежных строчек.
Я соберу букет из нежных строчек,
Чтоб про улыбку рассказать твою.
Ты так устала… Спи… Спокойной ночи…
И вспоминай, как я тебя люблю.
Неважно, где и как с тобой бывали,
Но главное, что мы всегда вдвоем.
И нас с тобою ждут другие дали,
Куда мы непременно попадем.
За это все, любимая, спасибо!
Я удивляюсь - столько лет прошло,
Но как ты удивительно красива!
И как же мне с тобою хорошо!
Чему ты улыбнулась, засыпая?
Как-будто, что-то хочешь от меня.
Спокойной ночи, девочка родная.
Тебя качает сонная Земля.
Спокойной ночи, милая, до завтра,
У нас с тобой осталось столько дел.
Недаром блеск удачи и азарта
В твоих глазах давно я разглядел.
Я соберу букет из лучших строчек,
Чтоб рассказать про красоту твою.
Спи сладко до утра… Спокойной ночи…
И вспоминай, что я тебя люблю…
Баллада об уходе в рай (Вот твой билет, вот твой вагон…)
Вот твой билет, вот твой вагон -
Всё в лучшем виде: одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон -
Трёхвековое непрерывное кино.
Всё позади - уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берём;
Как херувим стерилен ты,
А класс второй - не высший класс, зато с бельём.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Земной перрон… Не унывай!
И не кричи - для наших воплей он оглох.
Один из нас уехал в рай,
Он встретит Бога, если есть какой-то Бог.
Он передаст Ему привет,
А позабудет - ничего, переживём:
Осталось нам немного лет,
Мы пошустрим и, как положено, умрём.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Не всем дано поспать в раю,
Но кое-что мы здесь успеем натворить:
Подраться, спеть… Вот я - пою,
Другие - любят, третьи - думают любить.
Уйдут, как мы, в ничто без сна
И сыновья, и внуки внуков в трёх веках…
Не дай Господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Тебе плевать, и хоть бы хны:
Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф.
Что до меня - такой цены
Я б не дал даже за хороший книжный шкаф.
Разбудит вас какой-то тип
И впустит в мир, где в прошлом войны, вонь и рак,
Где побеждён гонконгский грипп.
На всём готовеньком ты счастлив ли, дурак?
Ну, а пока - звенит звонок.
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!..
И если там и вправду Бог,
Ты всё же вспомни - передай Ему привет.
ПОСЛУШАЙТЕ!
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем…
Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок -
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали. Гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.
Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом -
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушёл.
И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, - оглушило малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
И апостол-старик - он над стражей кричал-комиссарил -
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять…
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил -
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик - он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок…
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,
Ну, а я уж для них наворую бессемечных яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок -
И за это меня застрелили без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони - головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу - ты меня и из рая ждала!
Долго мы в бездну падали…
Долго мы в бездну падали,
Долго падали души русские,
И врата ада стали нам,
Русским душами, слишком узкие.
Мы столпились в них, мы застряли там,
Много нас таких там поранилось,
Много нас таких через них прошло,
Приплыло на крови, притабанилось.
Вроде все мы и должны войти,
Вроде двери там и широкие,
Кто-то встал там, перекрыл пути,
И столпились мы светлоокие.
Что-то держит нас, не даёт пропасть,
Что-то плачет в них и толкается,
Смотрим вниз не понять сейчас,
Кто в крови по грудь бултыхается.
А внизу стоит вся в слезах, в крови,
Оттого стала дверь слишком узкая,
Не даёт пройти там девка малая,
Девка малая - Вера Русская…
У любви не бывает разлук,
У любви есть одни только встречи,
До смешного счастливые речи
И ни лжи, ни тем более мук.
«Как же так! - скажут мне. -
Где любовь,
Там всегда и обиды, и споры
Бесконечные ревности, ссоры,
Примиренья и ревности вновь!»
Но давайте подумает здраво:
Там - то счастье, то - лесть, то -
месть.
Бесконечных эмоций лава,
Только есть ли уверенность, право,
В том, что это любовь и есть?!
При любви ведь не жгут корабли,
И разлука в любви не считается,
Даже если сердца друг от друга вдали,
Встреча все-таки продолжается!
Ну так скажем же вновь и вновь:
При любви все обиды мнимы,
Ибо там, где живет любовь,
Все преграды преодолимы!
Когда с утра всё валится из рук,
Все планы расползаются в лохмотья,
Тоска терзает душу, как паук,
То это просто ДЕНЬ НЕ ТВОЙ сегодня.
Назавтра вновь дел будничных поток,
Метанья, шум, а толку - еле-еле,
И слиплись дни в бесформенный комок…
Ну что ж, бывает, - НЕ ТВОЯ НЕДЕЛЯ.
Всё ждёшь и ждёшь счастливых перемен,
Событий, дат сродни калейдоскопу,
И - вязнешь в гуще мелочных проблем…
Возможно, ГОД НЕ ТВОЙ по гороскопу.
Без тормозов - работа, быт, семья,
За летом - осень, и опять по кругу,
Вплотную, как кирпичики, друг к другу…
Так ЖИЗНЬ проходит.
А она - ТВОЯ?