Не бойся стать врагом,
бойся потерять к себе уважение.
Не ангелы поют на небесах
То сыновья зовут упрямо:"Мама!"
И столько неги в их живых глазах -
Святых детей заоблачного Храма!
И столько чувств заветного тепла
И трепетного с болью ожидания
Которые война не унесла
А сберегли ребята для свидания -
Свиданье с самим кровным, что ни есть,
Свиданье с самым близким, сто не будет
«Спасибо, мамы, что вы рядом есть
Когда случиться - с вами нас не будет…
Как вам, живется мамы на Земле
Среди метелей лютых и туманов?
У нас в морозной, ясной, чистой мгле
Не выстрелов, ни крови, ни душманов.
Как каждая иссушила нам сердца;
Мы, к облакам летящим припадая,
Шлем весточки из рая без конца
И хочется нам дома, а не рая.
И если кто-то стукнет невзначай
В окно ли, в дверь ли, в скорбные врата
Вы выходите, мамы, нас встречать -
Мы это, мы стучимся, а не кто-то
Пока вы живы, мамы, это мы Дыханием и светом вас тревожим
И первым снегом в тишине зимы
Летим к порогу… Мы без вас не можем
Мы не пришли - иначе не смогли…
Мы умирали под звездой Афгана -
В пустынях гор от вас, родных, в дали
Не ведая коварства и обмана
Не ангелы поют на небесах
То сыновья зовут упрямо:"Мама!»
И столько неги в их живых глазах -
Святых детей заоблачного Храма!"
У меня уже подрастали двое детей, и вдруг оказалось, что я беременна в третий раз. Но я должна была прервать его жизнь. Другого выхода у меня не было. Поверьте, такое бывает. Оказалось, что аборт - платная услуга. И стоит весьма прилично. Конечно, многие женщины рассуждают иначе: операция избавляет их от проблем, и за это действительно можно заплатить. Но мне это почему-то показалось парадоксальным. Все же я пришла туда, в гинекологическое отделение больницы. Несколько лет назад я лежала здесь с первой дочкой, на сохранении. Я помню, как с другими будущими мамочками мы обсуждали «абортниц». Мы говорили, что некоторым из нас сложно даже забеременеть, кто-то не может выносить ребенка, но не теряет надежды, а они… Да чтобы мы… Да никогда! И вот теперь это «никогда» случилось со мной. Обычно абортницы ждут операции в особой палате, отдельно от «мамочек». Так спокойнее для всех. И в этот раз нас, таких, было в палате четыре человека. И в соседней - трое. Итого - семеро. Я тогда попыталась посчитать: операции делаются каждый рабочий день. Предположим, в году двести таких дней. Сколько же человек убивают в одном этом отделении? А сколько по всей стране? Одно дело читать статистику, а другое - понять на собственном опыте. Моими соседками по палате оказались женщина лет тридцати пяти, еще одна чуть моложе и совсем молоденькая, лет двадцати, девушка. Процедура откладывалась, и мы разговорились. Оказалось, что у всех были свои, на их взгляд весьма веские причины прийти сюда. У первой (назовем ее Лариса) уже был ребенок, мальчик пяти лет. И она больше не хотела детей. «Как бы этого еще вырастить, выкормить», - говорила она. Но почему-то она не показалась мне бедной, напротив, она была хорошо одета, на ней были дорогие украшения, и вообще она выглядела весьма элегантно. У второй (пусть будет Света) первый ребенок родился совсем недавно, меньше года назад, поэтому второго, по ее словам, пока «рожать рановато». Третья, молоденькая (пускай Наташа), шла на аборт уже второй раз. Детей у нее пока не было. Они с мужем совсем недавно купили себе квартиру, но не успели еще сделать в ней ремонт. И только из-за этого она «пока» не хотела рожать. Мы сидели на кроватях, разговаривали, даже смеялись. Но меня не покидало ощущение дикости, абсурдности происходящего. Вот четыре молодые женщины. У каждой свои причины, на их взгляд, очень важные. Но это не отменяет того, что мы намереваемся совершить убийство. И мы можем при этом смеяться. Человек вообще странное существо, полное противоречий и контрастов. Пришла врач, рассказала про операцию, про то, какие лекарства пить после нее, и об осложнениях. Она была спокойна и деловита. Для нее это был еще один рабочий день. Потом вошла санитарка, пожилая женщина, простая и несколько грубоватая. Она велела нам заправить кровати так, чтобы потом было удобнее перекладывать нас бесчувственных, не отошедших от наркоза, с каталки, и рассказала, в каком виде мы должны явиться в операционную. Было заметно, что для нее это тоже дело привычное, вполне обыкновенное. Если она и осуждала нас, то только за «неосторожность», из-за которой мы оказались в абортарии. Ее волновала бытовая сторона вопроса, а не нравственная. Потом нас снова оставили одних. Ждать было очень тяжело. И дело даже не в том, что из-за предстоящего наркоза мы с утра ничего не ели, а в том, что хотелось уже поскорее разделаться со всем этим. Чтобы занять время, я разговорилась с Наташей, молоденькой. Оказалось, что на самом деле ей бы, пожалуй, и хотелось иметь ребенка. Они с мужем женаты уже полгода, но второй раз откладывают, потому что пока еще все не время, пока еще есть другие дела. Родителям своим она даже не рассказала ни о чем, потому что они заставили бы ее сохранить беременность. Но уж раз они смужем решили, то решили. И еще она много говорила, как будто себя уговаривала. Я попыталась объяснить ей, что ремонт - это не та причина, чтобы делать аборт, но я понимала, что не имею морального права переубеждать ее: чем я была лучше? А ведь прояви я тогда немного настойчивости, и одна жизнь была бы сохранена. Но вот началось. Сначала оперировали женщин из другой палаты. Мы только слышали, как ездит по коридору каталка. И тут я поразилась еще раз. Все происходило очень быстро. Звук колес по кафелю раздавался через каждые пять минут, если не чаще. То есть получалось, что на саму процедуру требуется всего две-три минуты. Что это по сравнению с целой жизнью, которую мог бы прожить этот нерожденный человек. Вот стали вызывать из нашей палаты. Я видела, как уходили женщины и как их привозили обратно, как их перекладывали на кровать, клали им на живот пакет со льдом, накрывали одеялом, и во мне поднимался ужас. Нет, это был не страх боли или чего-то другого, а именно ужас, от того, что совершалось на моих глазах. Позвали меня. Я перешла коридор, зашла в операционную, легла на стол. Врач отвернулась, она готовила инструмент. Медсестра подошла, чтобы сделать мне наркоз. И тут меня затрясло, я задрожала всем телом, так, что это стало заметно. Медсестра спросила, что со мной. Ей было некогда долго разговаривать, но не спросить она не могла. И тут я поняла, я все поняла. Я поняла, что никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах, как бы плохи они не были, не смогу убить своего ребенка. Это выше моих сил. Это невозможно. «Я не хочу», - вот и все, что я смогла сказать. Я знала: еще мгновение, мне сделают наркоз, и я уже ничего не смогу изменить. Но я успела, я его спасла. Я вернулась в палату и разрыдалась. Плакала от счастья, что мой ребенок со мной, он тут, я знаю, что он во мне и что он мне благодарен. И я плакала обо всех тех, кто не смог спасти своего. О тех женщинах, что были вместе со мной и тех, что были раньше меня и будут здесь, на этой кровати, потом. И тут закричала Наташа. Наркоз проходил, и она уже была в сознании, но пока еще не полностью. И прорвалось то, что она пыталась скрыть от самой себя. Она умоляла вернуть ей ее ребенка, она металась по кровати, порывалась встать и идти за ним. И это, наверное, было самое страшное, что я видела в своей жизни. Плач матери по убитому ею ребенку. Он был нужен ей, но, подчинившись ложным представлениям о том, что правильно, а что неправильно в этой жизни, что важно, а что может подождать, она лишилась его. И не могла себе этого простить. А моему малышу уже четыре месяца. Он умеет переворачиваться со спины на живот и тянется садиться. Если это кажется вам слишком простым, то должна вас уверить, для такого малыша это серьезные достижения. И, наверное, я люблю его немного больше остальных моих детей, потому что он - выстраданный.
Вот уже несколько дней, как я могу спокойно выходить на улицу. Ну как спокойно? я уже меньше злюсь на людей. На людей, совершенно мне не знакомых,… Они просто ходят, гуляют… целуются…Они живы… они счастливы… Я тоже физически жива… Мне все твердят что, все будет хорошо, что нужно время… Время…оно как-то летит… а для меня как остановилось на одной дате, даже на двух,… когда тебя не стало… и через два дня, когда я даже больше уже к тебе не прикоснусь… А Я шатаюсь по нашему городу… по нашему Сереж, с тобой городу хожу как полуумная теми дорогами где всегда могла тебя встретить… выискиваю тебя в толпе… я знаю… я все прекрасно знаю… НИКОГДА уже больше там ты не появишься… Я самовольно загоняю себя… мне реально стал не нужен этот город, в котором больше нет тебя… Но и сбежать мне тоже некуда… Да куда бы я не ушла, я не перестану думать о тебе… искать тебя… я очень скучаю… смотрю каждый вечер в небо… молюсь что б хоть во сне пришел… а приходят надуманные мной мысли… и день рождения мой… я знаю как ты его ждал… больше чем я… а он без тебя прошел … скоро приеду к тебе… только вот жаль что цветы я тебе привожу, а не ты мне их даришь…
Пройдет всего лишь несколько лет, они пролетят незаметно для тебя, мы встретимся с тобой случайно, со мною рядом будет идти мой уже большой сын, а за руку я буду вести маленькую красивую девчушку и тогда только ты поймешь свою потерю, у тебя могли быть все мы, счастливая любящая семья, тепло и уют. Душа будет кричать от боли и сердце разбиваться на осколки, но уже не будет возможности ничего изменить. Стоили ли гордость и понты этой боли?
Жаль что ты не можешь понять меня сейчас, пока все еще возможно… пока можешь меня удержать…
казалось, то моей любви потеря,
а оказалось, нет, моей отдушины,
спокойствия находка!
Снежно-белый потолок
Ярко-белый свет
В пальцах мается платок
И надежды нет
Слезы по щекам скользят
Слезы в три ручья
«Как же так? Кто виноват?»
Я спрошу врача
Так хотелось малыша
И не ждешь беды
А она змеей шурша
Проползла и бдит
Мой малыш застыл внутри
Сердце не стучит
Я своё отдам - бери!
Мой малыш молчит…
Яркий свет слепит до слёз
Пусто в животе
Дайте мне еще наркоз
Яду дайте мне!
Вот и нету малыша
Чей-то злой каприз
Не рожденная душа
Улетает ввысь
Не стало мамы. Умерла.
Погасла с утренней звездой…
Даже когда тебе за сорок
Так страшно оставаться сиротой!
Свобода, потерянная однажды, потеряна навсегда
знаете ли вы, как это - терять людей?
без смертей, несчастных случаев или переездов.
настоящая потеря намного страшней.
знаете это чувство, когда ещё вчера ты считал человека родным,
а он ушел, будто никогда никем тебе и не был,
когда ты верил, что ваше общение вечно,
а это «вечно» смогло уложиться в определенный срок?
знаете ли вы, что же делать тогда, когда хочется умереть?
это настолько прискорбно, когда человек был твоим всем,
а в одну секунду это все для тебя умерло. но со временем, как ни крути, ты примиряешься с этой пустотой у тебя в душе,
ты начинаешь забывать и можешь даже завести новые контакты, с новыми людьми, но «родных» или «вечностей» у тебя не будет, хотя бы из-за твоей осторожности.
и ты знаешь, что у того человека свои знакомства, заботы, компании.
есть даже тот, кто занял в его жизни твое место.
но ты такую роскошь позволить себе не можешь - лучше с пустотой в душе, чем с иллюзией.
и ты даже можешь улыбнуться тому, кого потерял, перекинуться парой фраз и только в мыслях расплакаться, разрыдаться, сорваться,
ведь вы больше друг другу ничего не должны, никогда не станет как раньше.
но знаете что самое страшное в таких ситуациях?
это знать, что ты еле-еле выживаешь без этого человека, тоскуешь по былым временам, задыхаешься, хочешь вернуть те моменты, начать все с начала, а он без тебя обошелся.
- Больно терять любимых
- Это не просто боль:
будто «летали внутри тебя бабочки»,
а их вдруг поймали
и прикололи булавками к самому сердцу
(роман «Кулинарная книга»)
Только не любя - можно отпустить, Только видя
смерть - научиться жить, Только потеряв - мы начнём ценить, Только опоздав - учимся
спешить!
Окутан землею родной человек, Покинул свой дом и исчезнул навек. Как больно мне знать, что ты не со мной! В другом измеренье найдешь ты покой. Все мысли о том, что все это лишь сон, И, проснувшись, со мною окажется он. Я прошу, разбудите скорее меня! Нельзя, чтоб его потеряла Земля! Так сердцу тоскливо и больно в душе, Тебя не вернуть, да и поздно уже. Я знаю, ты АНГЕЛОМ будешь моим, И так же, как прежде, будешь мною любим! Храню я твой образ в душе своей, Но то, что не рядом - мне только больней! Приду я к могиле и тебе расскажу: Как я жила… как буду… живу… Я все б отдала, чтоб тебя оживить, Но что же мне делать, как дальше мне быть?! Нет сил мне бороться с жестокой судьбой, В другом измеренье найдешь ты покой. Прости, что я плачу, Но без слез - тяжелей! Люблю до сих пор тебя, ты уж поверь! Хочу закричать всему миру о том, Что грустно мне стало в твоем доме пустом. И жизнь замерла, и погасли огни, И уже не вернуть те счастливые дни! Молюсь лишь о том, чтоб тепло тебе было И, чтобы ты знал: Я ТЕБЯ НЕ ЗАБЫЛА!!!
Не спешите расстраиваться, если из ваших рук что-то уплыло. Быть может, это было просто зашифрованное говно.
Родители-это наши крылья за спиной, наша поддержка и опора в жизни. И когда умирает кто-то из родителей- это калечит душу и летать мы уже не можем.