Лошади умеют плавать,
Но - не хорошо. Недалеко.
«Глория» - по-русски - значит «Слава», -
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лощадей топталась день и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья все ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров.
В море в синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось - плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки мне жаль их -
Рыжих, не увидевших земли.
Не буду больше. Извини. К чему писать - ты не ответил. Рассвет встает, и снова ветер седым песком заносит дни. Мое дежурство без затей в окошке маленьком лэптопа окончено. И это жопа.
…когда б мы жили без страстей©…
а жили мы!!! Была - живая… в тот краткий миг, в тот сладкий час, когда поверила, дурная, что будущее есть у нас…
Слова?
Слова - они подпитка, наркотик, бездна, сладкий яд… мы жертвы изощренной пытки, нас, несомненно, воскресят. Нас занесут с тобой в каноны, поставят кукол на алтарь… увы, закончились патроны, последний для меня оставь. О, мой Гобсек, скупой на ласку, на откровенья, на слова, я сдуру сочинила сказку, где вместе мы и лишь волна, шипя, нахлынула на берег, стирала парные следы… до одури хотелось верить… сама придумала, не ты…
Прости, прости! поток сознанья я, без сомнения, сотру… Сбивается опять дыханье… покой тебе вернуть? Верну. Да, я поставила на всё… и результатом - ставка бита. Не помогли мои молитвы, меня по-прежнему трясёт. Я молча протяну ладонь, вспорхнет письмо без адресата, моё бессмысленное завтра надеюсь, тоже отживет.
Золотая нить, впилась в шею мне,
Затянулась, обвилась удавкою,
Жарко, душно мне, будто бы в огне,
Этой боли миг, в сердце вставкою.
Летней травкою хворь стелилася,
В солнца лучиках, будто нежилась,
А печаль словно бы взмолилася,
Не ревную ко боли - божилася.
Спать ложилася одинешенька,
Гордость, люба моя зазнобушка.
Раскраснелась она, как вишенька,
Разболелась моя головушка.
Как соловушка заливается,
Поет песни свои кручинушка.
Льет, от горюшка побивается,
Слезы девичьи - плачет Ивушка.
Скучать по мне, наверное, уже не случается. Говори со мной сегодня, может завтра уже не проснусь.
Я люблю пить кофе в одиночестве. Так же я люблю читать в одиночестве. Я люблю ездить на автобусе в одиночестве и возвращаться домой в одиночестве. Это дает мне время подумать и расставить свои мысли по местам. Я люблю принимать пищу в одиночестве и слушать музыку в одиночестве. Но, когда я вижу мать с ребенком, девушку с её парнем, или смеющегося друга с его лучшим другом, я осознаю, что, если я и люблю быть в одиночестве, это не значит, что оно мне по душе. Небо красивое, но люди - грустные. Мне всего лишь нужен кто-то, кто не уйдет.
он был бизнесменом. ворочая крупными деньгами и имея преданную девушку преданности которой завидовал бы любой пес, он был счастлив. вращаясь в криминальных кругах леха (имя героя) перешел дорогу крупному авторитету. петрович был главарем банды. это был в высшей мере злой и жестокий человек. после того случая он был вынужден податься в бега. какая то богом забытая деревушка стала их временным приютом. освоится на новом месте им помогал словоохотливый старичок назвавшийся Митричем. Они быстро нашли общий язык. часто глядя как Митрич выстругивает ручку от топора или лопаты он говорил ему: - И охота тебе возится? лучше новую купи. а денег нет так я дам. Митрич на это лишь усмехался беззубым ртом и говорил: Дурачок ты… Молодой еще… Любовно поглаживая шершавыми пальцами деревяшку он неспеша продолжал работу.
Жена у Митрича умерла и старичок доживал свой век в одиночестве. первое время Леха очень тосковал по городу, но со временен нехитрая деревенская жизнь поглотила его. все охотнее он помогал Митричу по хозяйству, а старик учил его деревенской жизни. часто они ходили на рыбалку… тогда Митрич доставл коробочку, высыпал на клочок газеты табак, и закуривал прикрыв глаза.(однажды Леха попробовал табак и сказал что даст деду деньги на хорошие сигареты. Митрич ответил: Дурачок ты… молдой еще… не все деньгами меряется…) или принимался рассказывать какую нибудь байку похожую на сказку. а вечера с Ариной были просто волшебными. В отличие от Лехи деревенская жизнь нравилась ей. он похорошела на свежем воздухе и часто говорила что это рай. зимним вечером гася в доме свет они зажигали свечу и подолгк сидели обнявшись. Арина прижималась к нему и от этого сладко билось сердце… мало по малу Леха забыл о городе…
Но город не забыл про него. в деревне появился Петрович с бандой. главарь подошел к нему на речке… -Ну вот и свиделись - злобно процедил он и ударил Леху в лицо. Митрич вскочил и попытался помочь Лехе подняться. Петрович ударил старика. Митрич упал и из старых, морщинистых глаз деда покатились слезы. - не трогай Митрича - крикнул Леха. Петрович достал пистолет и выстрелил Лехе в ногу, потом в старика. Митрич посмотрел на Леху наивными, неверящими глазами, будто не верил что люди могут умирать. он даже попытался встать, но силы покинули его. он упал. его глаза застилала смертная мгла. На звук выстрела выбежала Арина. - А вот и ты, шлюха - сказал Петрович и выстрелил. Арина упала заливая землю горячей кровью. Лехе казалось что из него вытащили жизнь. но это было лишь на мгновение. следующая пуля летела ему в голову.
Ниточка черная… Ниточка белая… если сплести их получится серая. Так вот и жизнь моя словно сплетенная… нету в ней белого… нету в ней черного…
Посмотрел фильм-катастрофа «Землетрясение» (китайский)…Плакал…Всё таки семья-это главное в жизни… остальное…а остальное такая мелочь… Цените своих близких…:((((
Уймитесь, волнения страсти,
Усни, безнадежное сердце,
Я плачу, я стражду,
Душа истомилась в разлуке!
Как сон неотступный и грозный,
Мне снится соперник счастливый,
И тайно, и злобно
Кипящая ревность пылает!
Минует печальное время,
Мы снова обнимем друг друга
И страстно, и жарко
Забьётся воскресшее сердце.
Я была у Него, тишину на слова дробя,
Выбирая цвет чая, вкус утра и профиль снимка.
Я была в Его жизни. Примерила на себя
Как любить недолюбленных. (Дьявольски сложно)
С ним как?
Я была… У него там семья из двухсот картин -
Чёрно-красные музы присыпаны пылью мрака.
Мы молчали о сложном. (Теперь он молчит один.)
Мы умели смеяться, когда нам хотелось плакать.
Я была… Время с ним не рискует. Часы стоят.
Лишь секунды крадутся практически вне закона.
И построчные мудрые мысли - бесценный яд -
Принимаются внутрь, как вакцина. А на оконном -
Отпечатки ладошек. Как память о том, что сын
Где-то здесь, между спальней и болью в районе рая.
Там сменили шаги на безвременный счёт - «спаси»
Так живут, не рождаясь, и, впрочем, - не умирая…
Я была его кожей. А он был моей рукой.
Мы любили любить до рассвета. Рвались на части.
Я под утро шептала - «скажи мне, кто Ты такой»?
Он ласкал меня сонной улыбкой, ответив - «счастье».
Я была у него… Отражалась в его зрачках
Беспринципно, вникая в утопию слов и быта.
Я не стала ни музой, ни звуками от смычка,
Ни фатальной ошибкой… За что и была убита.
Я была в Его жизни. Была для Него струной.
Я случалась молитвой-молчанием. Бурей смеха.
Я была Его миррой. Той самой Его страной,
До которой вовек не добраться посредством эха.
Я осталась… Украденной кровью. Извечным - «нет»
Ощущением терпкого мускуса. Словом Бога.
Я осталась победой в не начатой им войне.
Я осталась в несбыточных смыслах.
Которых много.
Печально смотреть
На оледеневшие сосны
В горной глуши.
Но ещё печальней оглядываться
На пройденный в жизни путь.
Когда слушаю плеск волн синего неба,
Мне вдруг кажется, что я потерял
Что-то важное и уже безвозвратно…
На вокзале прозрачного прошлого
Я встал напротив бюро находок,
И стало совершенно некстати,
Так невыносимо грустно…
Мысли мои мысли
Печалью на сердце
Тоскует горюет
Печалью на сердце
Тоскует горюет
Все по прежней воле
Как бы мне младому
Да прежняя воля
Да быстрые крылья
Да прежняя воля
Да быстрые крылья
Да сизые перья
Взялся бы я сокол
Взвился б я высоко
Да полетел далеко
Далеко
Далеко
далеко
И, смеясь, я беззвучно плачу,
принимая хрупким плечом
все ошибки и все неудачи.
Сделав вид, что все нипочем!
Улыбаясь, давлюсь от боли,
и не выдав ни жестом, ни взглядом,
я ступаю на язвы-мозоли.
Ах, судьба! ты словно награда!
Только блеск в изумрудных глазах
все такой же неярко-блеклый.
Только сердце с душой в слезах.
Было солнце. и солнце померкло.
.eLfiJa.
Отпусти меня, я не стану звать как ребенок брошенный,
Отпусти меня я хочу сбежать далеко от прошлого,
Отпусти меня не проходит боль, а слова все сказаны,
Отпусти меня просто мы с тобой были слишком разными…