Каждый человек задумывается о смерти, как каждый человек задумывается о Боге. Я просто не уверен - нужно ли об этом говорить перед камерой. Бояться не нужно. Нужно просто помнить и все… Тогда жить будет, может, немножко сложнее, но правильнее.
От любви, от крепкого ли чаю
Я заснуть сегодня не могу:
О тебе, желанная, мечтаю,
В глубине твой образ берегу.
Вспоминаю я твое дыханье -
Чистую и тонкую струю,
И мое нелепое признанье,
И улыбку горькую твою.
И откуда у тебя, откуда
Эта горечь, скорбь и глубина?
Доброты, долготерпенья чудо,
Мудрой жизнью ты умудрена.
Ты глядишь так скорбно и устало,
Так умно и просто говоришь,
И из скорби исчезает жало,
И на сердце ниспадает тишь.
«…нежностью лелеемое имя…»
Вновь ты, упавшая, в душе моей восстала,
Давно забытая, припомнилась ты вновь,
И, угасавшая, вдруг вспыхнула так ало
Моя неверная, но крепкая любовь.
И имя нежное, которое жестоко
Влачил я по моим безжалостным стихам,
Горит в душе моей, как зорь закатных око -
Звезда вечерняя - желтеющим полям.
Отныне полное святынею нетленной,
В мой недостойный стих не падает оно
И будет чтимо мной - без слов - неизреченно -
Неназываемо - но свято и полно.
У старой мельницы. Чуть плещущие шлюзы
И хоры звезд степных, огромных, как кулак.
Отбрызгал легкий дождь. И просыпались музы,
И мнился лай собак.
Земли распаханной короткий сон весенний,
Перила над струей седеющей воды,
И над прудом, как ряд идущих привидений,
Вишневые сады.
Живая тяжесть рук, сложенных мне на плечи,
И наше милое смешное vis-a-vis.
Кругом спокойствие. И никаких злоречий,
И никакой любви.
На старой мельнице как скоро все смололось,
Как изломалось все и оскудело вдруг!
И только изредка мне снится чей-то голос
И тяжесть нежных рук.
Наклоняясь над рекою, шелестит камыш протяжно,
В небе сером и осеннем раскричалось воронье,
И в душе моей склоненной так торжественно и важно,
Так печально прозвучало имя милое твое.
Где ж теперь звенит твой голос, где твой смех хрустально-тонкий,
Где, в какой забытой дали без возврата скрылась ты?
Пожелтела грустно осень, и камыш редеет звонкий,
И кружит в порыве ветер побуревшие листы.
Елизавета Глинка, доктор Лиза, как ее называли многие, не афишировала свою деятельность и не выносила на публику свою личную жизнь. О том, какой была известная правозащитница, погибшая на борту самолета Ту-154, рассказывают ее друзья.
На борту потерпевшего крушение над Черным морем Ту-154 Доктор Лиза оказалась потому, что везла сирийцам гуманитарную помощь.
После известия о катастрофе все, кто знал и любил Елизавету Глинку, до последнего надеялись, что она жива - да, значилась в списках, но, возможно, все-таки не полетела.
Но после того, как Минобороны России, а затем и родные Доктора Лизы подтвердили трагическое известие - надежды не осталось.
- Елизавета не осталась бы в Сочи, она бы полетела, даже если бы знала, что самолёт неисправен, - говорит зампред комиссии по развитию гражданского общества ОП города Москвы Вадим Ковалев, с которым доктор Лиза проводила все свои последние мероприятия. - У нас с Лизой была необычная история знакомства. Много лет назад, когда я возглавлял Молодежный совет Центрального округа Москвы и курировал волонтёрскую программу, мы публично поругались. Поспорили, где нужно кормить бездомных.
А потом случилось наводнение в Крымске, и мы как-то естественно стали работать вместе, переправляя в пострадавшие районы то, что присылали Елизавете Петровне - в подвале на Новокузнецкой места не было.
Помню, как-то купил букет цветов и приехал к ней в подвал. Там была какая-то встреча, и меня троллили так, будто я был в ответе за всю социальную политику государства. Но я не обижался: Лиза была искренней всегда и везде, а ещё она ставила интересы людей выше всего, никогда не деля их на своих и чужих.
9 мая 2014 года рано утром мы перевозили её и первые медикаменты в Славянск, не потому, что Доктор Лиза была за кого-то, а потому что медикаментов там не было. Меня с собой не взяла: сказала, мол, молодых людей туда брать опасно, могут не пустить.
Лиза помогла тысячам граждан, пострадавшим в войне на Юго-Востоке Украины, эвакуируя людей и семьи с детьми-инвалидами. Ну, а мы, чем могли, помогали ей, возили этих детей, собирали деньги для «Справедливой помощи», и теперь я получаю одно за одним сообщение: «Что теперь без доктора Лизы будет с детками?» Вспоминаю слова Лизы: «Надо помогать» и понимаю одно, мы не остановимся, теперь это наше дело.
- Когда я с ней познакомилась, она помогала бомжам на вокзалах - несколько раз в неделю выезжала туда, кормила и лечила их, - рассказывает правозащитница Зоя Светова. - И на мой взгляд, Доктор Лиза была великой женщиной, именно потому что помогла тем, кому никто не хотел помогать. Потом я узнала, что у нее был детский хоспис в Киеве.
Те, кто знал и не знал доктора Лизу лично, весь день приносят цветы и свечи к офису ее благотворительного фонда у станции метро «Павелецкая». К газовой трубе привязали три черных воздушных шара.
Когда она вошла в СПЧ, я обращалась к ней по поводу больных заключенных. Елизавета посещала их в московских СИЗО. Сергею Кривову она помогла выйти из смертельной голодовки. Он выжил, благодаря Глинке.
К Надежде Савченко доктор Лиза приходила много раз, приносила ей специальные смеси для выхода из голодовки. Глинка посещала Варю Караулову в «Лефортово». И она, действительно, ездила на Донбасс, в другие «горячие точки».
Когда говорят, что любого можно заменить - это не о докторе Лизе. Ее никто не сможет заменить. Такие, как она, рождаются очень редко в этом мире. Они совершено бесстрашны и часто их жизнь заканчивается трагически, на взлете. Вот и у Лизы произошло именно так.
Ей в декабре вручили госпремию, то есть признали на государственном уровне. Я чувствую свою вину - задала вопрос, не спросила ли она во время вручения у президента об Олеге Сенцове. Она не спросила. И мне стыдно, что я ее укорила.
У нее была своя территория борьбы - она боролась за раненых и умирающих из-за конфликтов детей. Елизавета, наверное, не спросила про Сенцова, потому что считала - там политика. Она вообще считала, что правозащита это - не политика. С этим можно не соглашаться, но очевидно, что сама Лиза была великой благотворительницей.
У нее, конечно же, была семья, просто она о себе мало рассказывала. Есть муж - американский адвокат, двое сыновей, которыми она гордилась. Была мама, которая очень долгое время болела, Лиза ее лечила…
Вообще Лиза жила какое-то время в Америке. Изначально она педиатр, но потом занялась паллиативной помощью. Прошла все «горячие точки» вместе со своим мужем. И когда переехала в Россию, она создала организацию «Справедливая помощь», которой помогал бывший спикер совета федерации Сергей Миронов.
- У меня нет слов, - говорит секретарь СПЧ Яна Лантратова. - Сдавливает горло. Тяжело дышать.
Я до сих пор не верю, что это произошло.
Совсем недавно мы сидели рядом, делились своими планами, договорились о помощи добровольцев в общих проектах. А потом она сказала, что вылетает в Сирию, чтобы отвезти лекарственные препараты…
Сейчас в голове у меня прокручивается фраза, которую Доктор Лиза сказала во время вручения ей Государственной правозащитной премии относительно грядущей гуманитарной миссии в Сирию:
«Мы никогда не уверены в том, что вернёмся живыми, потому что война - это ад на земле».
И вот теперь говорят, что ее нет в живых, она ушла, будучи на своём боевом посту.
Я знала Елизавету Петровну как очень искреннего и доброго человека. Мы вместе ездили на Донбасс. Она всегда отзывалась на просьбы о помощи.
Больше всего меня восхищало в ней то, как она непримиримо боролась с любой несправедливостью и всегда добивалась результата. Я горжусь тем, что работала в команде с таким человеком.
Из книги памяти невозможно вычеркнуть слова написанные душой
Есть, говорят, на свете остров Мальта,
Где круглый год тепло и хорошо.
А у меня жила собачка Мальта,
Мальтийская болонка - как пушок.
Она мне пальцы ласково лизала
И обожала брать еду с руки.
Она дурного слова не сказала,
Когда ей подстригали коготки.
Но, если видела, что гость уходит,
Срывался вопль из маленькой груди:
- Куда ты, дорогой? Там волки бродят!
Не уходи, постой! Не уходи!
Дворовых кошек сроду не гоняла,
Любила нюхать вежливо кусты.
Она была.
Вчера ее не стало.
Иссяк источник вечной доброты.
Да, никому не избежать страданий
И смерть за жизнью следует, как тень.
Но мамины тяжелые рыданья
Мне надрывали душу целый день.
- Прости меня, пушистый мой комочек,
За то, что в нашей каменной степи
Не лечат у собак болезни почек,
А сразу предлагают усыпить.
И может быть в ином - небесном крае,
Когда погаснет и моя звезда,
Меня ты встретишь вновь знакомым лаем
И не покинешь больше - никогда.
- Ты меня будешь любить вечно?
- Если не забуду!
Цепка память коры…
Цепка память коры.
И порезы обид,
и зарубки потерь,
и лжедружбы-омелы, -
как счета для сведения счётов,
хранит,
чередуя забвенье с растравою,
тело.
Сердцевины - до времени - замкнут ларец:
там, забытое, дремлет,
свернувшись улиткой, -
то ли солнце, застывшее в змейках колец,
то ли счастье в тугих запечатанных свитках.
Все печали сосчитаны.
Счастье - бог весть…
Сколько было его
(если всё-таки было), -
лишь в единственной описи можно прочесть:
на ладони младенческой
свежего спила.
Copyright: Смарагда, 2006
Хочу в СССР, хочу домой,
Где равенство и братство в полной мере,
Обидно за Россию мне порой,
Как жаль, что отменили здесь расстрелы
За воровство госсредства из казны,
Подделку медицинских препаратов,
За вывоз капиталов из страны,
За нищих, за немыслимо богатых…
Хочу в СССР, хочу домой,
Там взрывов нет и небо голубое
И женщина с седою головой
Своей гордится русскою снохою…
Теракты не объявленной войны…
Венки и горько плачущие свечи…
Положены во славу сатаны
Невинные те жертвы человечьи…
Хочу в СССР, хочу домой,
Леса там не похожи на пустыни,
В полях колосья золотой волной,
Жива деревня, здравствует… А ныне?
Продуктов натуральных я хочу,
Наелась до икоты химикатов!
И ни за что, ни капли, не прощу,
Державу разваливших, подлых гадов.
Хочу в СССР, хочу домой,
Поверьте, мне до слёз сейчас обидно,
Работою гордился люд простой,
Которого зовут отныне: БЫДЛО.
Пропагандируют свободную любовь…
Горелой плотью тянет с Украины*…
И детская, святая, льётся кровь…
С фашизмом в бой опять идут мужчины**.
Хочу в СССР! Хочу домой!
Оттуда наше детство, наши корни.
В героях - Талалихин, Кошевой.,
А не проворовавшийся чиновник.
Всё было человечнее, честней
И цель одна - дойти до коммунизма.
Растила дочерей и сыновей
Для будущего светлого Отчизна!
Хочу в СССР, хочу домой…
*имеется в виду Одесская Хатынь 2 мая 2014 года.
** война на Украине
Всё было не зря.
Всё будет еще!
День уходил,
Ночь долгой была.
Бешеный ветер волосы рвёт.
Какую дать клятву?
Остаться еще…
И сколько еще?
Разорву я времени нитку,
Чтоб унять одолевшую грусть,
Разовью я прошлого свиток
И в далекую юность вернусь.
Побегу на тот перекресток,
Где в сиянии майского дня
Ждал друзей сероглазый подросток,
Так и не полюбивший меня.
До конца моих дней будут сниться
Берег Дона, в полнеба закат
И глаза его - в темных ресницах,
И короткий внимательный взгляд.
Я мечтала о нем днем и ночью
Без малейших надежд на успех.
Полюбил он уборщицы дочку,
Что училась у нас - хуже всех.
В пору зимнюю, в пору вешнюю
Замечал он ее за версту.
А она была - словно черешня,
Молодая черешня в цвету.
Рассмотрев ее личико - славное! -
В горький миг я сумела понять,
Что для счастья не самое главное
Учиться на «четыре» и «пять».
Я тогда поступила жестоко:
Чтобы чаще видеться с ним,
Помогала ей делать уроки,
А для виду гуляла с другим.
Так ему я спутала карты.
Чтобы мне отомстить - побольней! -
Загулял он с соседкой по парте,
Равнодушный до этого к ней.
От обид я не знала спасенья.
А потом - замелькали года,
Между нами пророс Лес Забвенья,
Заблудились мы в нем - навсегда.
Но порой, когда время настанет
Первых гроз и томленья в крови,
Позовет меня в прошлое память
О далекой - самой первой! - любви.
У соцсетей есть одно неоспоримое преимущество, я больше не забываю поздравить друзей и знакомых с праздниками.