Вечер. Небо.
Не о чем. Не было.
Слова, замерзающие на лету,
Зёрна, упавшие в вечную мерзлоту,
Лицемерие, видное за версту,
Расту.
Свинья, вышивающая бисер в канву,
Нищие в замке и принцы в хлеву,
Нечто бурое, остающееся на плаву,
Живу.
Но тут
Изменяется давний знакомый маршрут,
Вороны прокашливаются и поют,
Закат становится похож на салют,
Верен расчёт и не тягостен труд.
Одно
Слово, что кем-то произнесено,
Показывает, что страшное просто смешно,
Показывает, что главное, в общем, дано,
Рассказывает, что всё равно, - и давно.
И - ох!
Вырывается облегчения вздох,
Чудом к стене прирастает горох,
Число вариантов возрастает до трёх,
Открывается небо, и улыбается мир.
Смотреть. И ничего не видеть,
Услышать… Но, боясь обидеть…
Молчать… И, думая искать…
Не от себя порой бежать…
И одиночество однажды
Как сон к себе рукой прижать…
Сегодня я хочу побыть одна, пусть отдохнет уставшая душа…
Покрепче себе кофе заварю, украдкой вытру со щеки слезу.
И отключу мобильный телефон, я не хочу сейчас ничьих звонков.
Меня ни для кого сегодня нет, простите, что устала так от бед…
Не надо меня дергать, я прошу, хочу послушать молча тишину…
И мысли по порядку разложить, горячим кофе боль свою залить.
Сегодня я хочу побыть одна, пусть отдохнет уставшая душа.
А завтра, может быть, исчезнет грусть, и я опять с улыбкой к вам вернусь!
Старая дева - никем не съеденный запретный плод.
Человек боится одиночества,
но стремится к уединению
Как трудно улыбаться каждый день,
Ведь знаю, что спиной ко мне
Ты ночью повернешься.
А я пойду гулять по комнатам как тень,
Уверенная - не проснешься:
Ни потому, что рядом нет меня,
Ни потому, что просто не хватает…
Лежит мой скомканный и одинокий плед:
Холодный как январский снег…
Лежит всю ночь - не тает.
На свете нет ничего преданней, чем одиночество.
Одиночество - это не приговор,
Можно быть одиноким средь тысяч лиц.
И смеяться неискренне, вести разговор,
Словно книгу листая из пустых страниц.
И где меньше правды, а больше фальши,
Откровенность чаще уже не в моде.
Одиночество будут носить и дальше,
Как потертый сюртук, при плохой погоде.
Одиночество просто - у всех своё,
И у каждого есть и найдутся причины.
Он всю жизнь, как и раньше, любит её,
А она не встречала такого мужчины.
Если с детства, с кем-то не разлей вода,
Самый лучший друг из немногих друзей.
Разве можно знать, что не навсегда?
Что вопросы денег ему важней.
И когда однажды: - Выйдешь за меня?
По семейной жизни - почти зачет.
Превратится в статус «даже не друзья»,
А что было - прошлое, уже не в счет.
И тоскливым голосом, по вечерам,
Никому не покажет ни слез, ни бед.
Если б только сейчас ты была жива, мам…
Из любимых твоих, белых роз букет.
Но ты верь, обязательно, все пройдет,
Ошибайся в людях, живи, люби.
Что болит, научись отпускать, заживет,
Только очень важное, сохрани.
Она устала быть одна
Среди измотанной толпы.
Как одинокая луна,
Та, что на фоне темноты.
Смотреть в разбитые мечты,
Что били близкие сердца.
Желать всё время доброты
И крылья штопать без конца.
Она устала от всего,
От зла и подлости людской.
Она не хочет ничего,
Душа пропитана тоской.
Устала видеть те глаза,
Сдержав слезу в остатке сил.
А в сердце слышать голоса -
Тебя он вовсе не любил.
Калинаускайте Мария.
Одни и те же. Те же и Одни…
Спустился вечер за окном
Тихонько очень.
Мне очень жаль, что мы не вдвоем.
Спокойной ночи!
Люди в метро, словно птицы на проводе,
Стертые лица, как кнопки у Нокии,
В этом большом и недремлющем городе
Даже собаки, как мы, одинокие.
Мы абсолютно такие, как давеча,
Стертые лица под модными стрижками
Так же, как в книжке у Фёдор Михалыча,
Мы идиоты, безумные Мышкины.
Но я умею читать откровения,
Даже летать неуклюжею птицею,
Помнить касания, прикосновения,
Запах волос в цвет ромашки с пшеницею.
Жилки синеют в заплаканном мраморе,
Мокнут жилые кварталы квадратные,
Завтра отправьте меня телеграммою -
Чёрные, ровные буквы печатные.
Все расскажу, про грехи и пороки я,
Как без тебя я истерзан и выломан,
Словно примятая кнопка у Нокии.
Но абонент мой давно заблокирован.
Одеяло с цветочками,
а под ним у стены
спит моё одиночество,
смотрит сладкие сны.
Месяц в небе курсирует
в окромешной тиши,
и на шее пульсирует
что-то вроде души.
И такое отчаянье,
не измерит шкала!
А на кухне у чайника
даже больше тепла.
Скоро утро затопчется,
жду его и боюсь…
Спит моё одиночество,
и не я ему снюсь.
В этой душе,
если смотреть без лака,
пятые сутки уже
бешено воет собака.
В этой душе маскарад,
маской нутро занавешено.
Обыкновенный ад
обыкновенной женщины.
Эта душа бодра,
просто без всякого повода.
Впрочем, в аду жара,
а ей неизменно холодно.
Женщина в белой вязаной шапочке
знает одиночество изнутри.
Словно голкипер пропускает стопочки,
когда в окна подсматривают фонари.
Развалившись в кресле, читает запойно поэмы
о великой и вечной любви,
пока с неё действительность рисует мемы
под хештегом еслиневышлазамуждотридцати.
Согласно жанру, у неё дома живут кошки,
которых с первой попытки не сосчитать.
С ними возится как с детьми, кормит из ложки,
лелеет, вечером они ложатся с ней в кровать.
Женщина в белой вязаной шапочке
пишет украдкой стихи.
Публикует на литсайтах под псевдонимом «лапочка»
свои потуги из вербальной трухи.
Никогда в своей жизни не бывала на вписке,
её не накрывала безумная волна.
Только компания Марс, под брендом Вискас,
наживается на таких как она.
Вам нужен какой-то вывод из этой демагогии,
но спросите себя зачем?
Женщина в белой вязаной шапочке живет в полной гармонии
и не видит в этом никаких проблем.