Всё ближе ночь. Дневная кутерьма
Закончится, и за окном стемнеет…
Мне кажется, что я схожу с ума,
Но никому признаться не посмею
О том, что после гибели твоей
Я до сих пор тебя ревную, слышишь?
И в небесах мне изменять не смей!
… А небо в звёздах падает на крыши…
В бредовом сне ты с кем-то из девчат
Танцуешь, так же властно обнимая,
Как и меня - пятнадцать лет назад…
Ведь ты один не можешь быть, я знаю!
Увы, не научилась до сих пор
Жить без тебя: ведь столько лет с тобою
Купалась в счастье… «Он погиб!» - в упор:
В одно мгновенье стала я вдовою.
Схожу с ума? Под утро мне шепнёт
На ушко кто-то (видно, твой посланец?):
«Не стоит ревновать! Он верно ждёт,
Мечтая пригласить на звёздный танец!»
И каждый день, до самой темноты,
Тебя я ощущаю за плечами…
Схожу с ума? Я знаю, это ты!
И вновь ревную звёздными ночами…
Нелепо так
С подрезанными крыльями
Взлететь пыталась,
Но лишь камнем вниз.
Какой пустяк -
Чужими вместе были мы.
А наши крылья
Просто не переплелись.
Ты, конечно, стихов достоин…
И, конечно, стихи напишут…
Ты ушёл, как уходит Воин…
Удостоенный званья свыше…
Не мечом воевал, а словом…
Только слово равно оружью…
И поэтому, безусловно…
На Земле будешь долго нужен…
Будешь нужен другим, которым…
Жить придётся в смертельной схватке…
Не желающим быть позором…
Украину любить украдкой…
Пусть пока чьей-то волей злою…
Перекошены судьбы… лица…
Не убийцами, а тобою…
Будет ПОСЛЕ страна гордиться…
У девочки - красивые глаза…
И как у куклы - длинные ресницы…
Соседский мальчик так себе сказал
И предложил ей робко… пожениться…
Ну может быть не завтра, а потом…
Когда-нибудь, когда-нибудь, но точно…
Он будет вместе с ней гулять с котом…
И будет ей всегда дарить цветочки…
Он даже ей велосипед отдаст…
Вот только покатается… немного…
Чтобы она увидела… он - ас…
И никакая не страшна дорога…
И девочке он нравился… она…
Улыбкой нежной мальчика встречала…
Пусть оба были выше чуть стола…
Но их шутливо называли - пара…
Наверно их дразнили бы не раз…
Кричали вслед им «тили-тили-тесто…»
Но! Место проживания - Донбасс…
Была убита
«юная невеста»…
А что у Вас, моя сердечная усталость?
Все те же грустные любимые глаза?
Прошло дней сто… такая малость,
А я не в силах вымолвить «пока».
А что у Вас, мной не забытый человек?
Мной покидаемый велением судьбы,
Я думала, что нам отпущен век,
Но можем посчитать вдвоем часы.
Скажите, помните все так, как помню я,
Мой не разгаданный кроссворд?
От Вас дрожащая душевная струна
Дрожит, не прекращая, до сих пор.
Признаться, потухает свет в глазах
И смех не будоражит больше кровь.
Я замерзаю тут в колючих льдах,
А что у Вас, моя любовь?
Настоящую любовь нельзя убить… ни предательством, ни причинённой болью, ни ударом в спину, ни разбив сердце на тысячи осколков. Настоящая любовь стерпит всё… а вот человек вряд ли…
Остерегайтесь тех, кто лезет в душу с розами (порой, бываем мы наивны и слепы). Не обольщайтесь… это - не подарок, под видом роз приносят вам шипы.
Парни смеются, когда они делают девушкам больно. Но они не будут смеяться, когда будут вытирать слезы с лица своих дочерей по той же причине.
Что нам, взрослым? Ну, спички, мука и соль.
Что ты изменишь? Да как это ни мусоль,
Есть желание жить, а есть страшная жажда выжить.
Всех-то навыков: прячься в подвалы, ложись в сугроб.
Но страшнее всего, когда мимо проносят гроб.
Незнакомых, но слишком родных детей -
Это всё свои же.
Наши кровные дети.
По щиколотку в воде.
По все лёгкие в сырости этих подвальных стен.
Наши мальчики, девочки.
Что нам на вас надеть,
Чтобы Бог вас принял, воспринял и опустел.
Наши дети уходят в весну из тел.
Бесконечная вереница душ ковыляет в Небо.
Наши дети.
В подвалах.
Грызут.
Брикет.
В нем гороховый суп. В нем кисель. Ему много лет.
Просят Бога о чистой воде и буханке хлеба.
Пока кто-то полгода не видит ни звёзд, ни неб,
Пока чьи-то дома уже год вышивают гладью -
Когда блядь вам скажет о глупой инфовойне,
Равнодушно мусоля, мол, надо держаться вне -
Не предайте Ванечку. И Полину. И Аню не предайте.
Не станьте блядью.
Когда меня спрашивают - какое твое сокровенное желание? - я отвечаю уже открыто: конец света.
Да, именно так и не иначе. Поразительно, сколько жестокости в мире. Последние события, сирийский мальчик утонувший в море, убегая с родителями от войны…
У нас тоже война. И беженцы, пока что, в нашей же стране. И важно ли, кода речь идет про боль и смерть, украинские или сирийские это дети? Перечислять ли все ужасы войны? Ком в горле…
Кроме войны, в мирное время, существует разврат и беспредел. Ладно, то взрослые люди. Но, взрослые продают в сексуальное рабство детей. Над детьми издеваются. Пусть бы творили, что хотят между собой. Содом и Гомора, пусть творится между взрослыми, пусть рухнут их жизни, как рушились из-за разврата империи. Ведь ведают что творят!
Но только не дети!
Ангельские существа, беззащитные и невинные. Непорочные и святые.
А люди, именно люди вытворяют АД. Не демоны, не твари, не звери, не скоты, скотами называть людей было бы большой честью! К сожалению, человек, теперь по моему мнению, это самое позорное и низкое название среди живых существ.
И самое главное, люди неисправимы. Как их терпит Бог?
Хочу конец света.
ЕСЛИ УЖ ГИБНУТ АНГЕЛЫ В ЭТОМ ПРОКЛЯТОМ АДУ, ТО БУДЬТЕ ЛЮБЕЗНЫ, ВСЕ ЗА КОМПАНИЮ И ВМЕСТЕ.
DIXI*
*"Я сказал, что нужно было сказать, и я уверен в своих аргументах"
Надломленные души плачут молча,
В бессилии немом, потупив взор…
Им вынесен суровый приговор:
Боль вынести и выжить в одиночку.
Не жалуясь, они тихонько стонут…
О том, что не свершилось. Не сбылось…
И, как внутри вдруг всё оборвалось,
Летя в бездонный леденящий омут.
У Господа лишь выжить просят сил…
И бьются, словно раненая птаха…
С тобой мы приготовили им плаху,
Хоть каждый из нас искренне любил.
Забыв про радость трепетных минут…
И, разведя беспомощно руками,
Любовь на части рвали мы кусками,
Под хлещущий подставив души, кнут…
Взгляни на них, когда-нибудь воочию,
Как кровью, истекая по ночам,
Они не могут даже закричать…
Надломленные души плачут Молча…
В глазах детей иначе всё, пойми. Вот, что вчера мне дети рассказали:
- Мы пережили многое в те дни, но мы уже давно не в том спортзале.
Везде все пишут только об одном, а мы живём и - знаете - мечтаем.
Алашка наш - вот -стать решил врачом, Давид - студент, мы все на ноги встанем.
Ну напишите вы, что мы смогли, что мы сильнее и не ненавистней
и, что не только в траурные дни, имеют цену прерванные жизни…
что мы живём за них и за себя, осознаём победы и потери…
Вы напишите просто, что не зря в Беслане эти годы пролетели.
Наибольшая душевная боль приходит к нам вовсе не от несовершенств этого мира, а от грандиозности наших собственных ожиданий.
Сердца вопль точно буря в стакане.
Крик души только в ней, только твой.
Из граненых не выплеснуть граней.
Он беззвучен, отчаяния вой.
Он внутри всё корёжит и давит,
Он ровняет катком вспухший мозг.
Он сегодня в душе балом правит,
Заполняя всё знаком вопрос.
Почему это так и с тобою,
Для чего врут глаза и слова,
Как пройти эту пытку пилою,
Разломившую цельность на два.
Твоя боль - пиксель на мониторе
Миллиардов продрогших сердец.
Твоя боль - капля в жизненном море,
Лишь ступень, но совсем не конец.
Засыпать без тебя… хуже мне и представить сложно…
Там, где должен быть ты - начинается пустота…
То есть ты, вне сомнения, мне ничего не должен…
Потому остаётся с надеждой считать до ста…
Вот сейчас перестанет ломать по тебе и может…
Наконец-то удастся прогнать эти мысли прочь…
Только мне ни хрена… ни хрена уже не поможет…
You’re my drug - я не в силах этого превозмочь…
Я не в силах терпеть эту боль, что тобой зовётся…
Я не в силах молчать, но не смогут мои слова…
Что-либо изменить… Как тебе без меня живётся?
По ночам спишь спокойно? Не мучает голова?
Хотя что тебе мучиться… Кто я? Очередная…
Провалившая с треском тест-драйв… И с пометкой «брак»…
Ты составил свой список, а я, чёрт возьми, другая…
И в твою концепцию не вписываюсь никак…
Так зачем ты к рукам приучил меня? Я же… я же…
Через них проросла в тебя… Боже… даруй мне сон…
Да прости ему муки всех душ им задетых… даже…
Мя… И, ещё я молю… пускай мне не снится… он…