Онкоцентра старинные стены.
Работать мне выпало тут.
Наступили в судьбе перемены.
Жизнь моя поменяла маршрут.
Поняла- не о том мы мечтали.
Все проблемы-огромный пустяк.
Мы ведь жили и горя не знали.
Не дай Бог заболеть нам вот так…
Глазки детские так верят в чудо!
Так нужны им забота, тепло…
Я бороться за каждого буду!
И пусть в жизни их будет светло!
Что не выживут 20 процентов,
Не забуду во сне и в бреду.
Но в старинных стенах онкоцентра
Я опять нереального жду…
Когда болезнь загоняют внутрь, она становится сущностью.
Старые палаты. Больничный коридор.
Городская первая больница.
Многим здесь озвучен горький приговор.
Онкоотделение… Снова мне не спится.
Частые дежурства. Но не в этом дело.
Тяжело морально, Господи, прости.
Помню как когда-то всем помочь хотела.
Только понимаю: всех их не спасти…
На обходе утром захожу в палату.
Детские глазенки смотрят на меня.
В чем, вы мне ответьте, дети виноваты?!!
Знаю, мы не боги. Всем помочь нельзя.
Славная девчонка в беленьком платочке
«Сколько мне осталось? «-задает вопрос.
«Не успела маме подарить цветочки»,
Не могу сдержать я от бессилья слез…
Кулаки сжимаю. Господи всевышний,
Что это такое, не могу понять.
Почему уходят лучшие из жизни?
Не успев ее толком и начать…
Я беру за руку пациетку-кроху:
-Мы с болезнью справимся. Ты мне веришь, Свет?
Глазки голубые смотрят без подвоха.
«Вам я, доктор, верю!"-слышится в ответ…
Семь озер так прекрасны ночью. И чай так вкусен. Лунный вкус приятен любому. Раньше этого никогда не происходило, а здесь произошло. По лицу старика Месяца прошла длинная кривая трещина. Он казалось ничего не заметил. Продолжил лишь печально улыбаться. Следующая трещина заставила старика уронить кружку. Пролитый чай больше был похож на разбившийся. Удар содрогнул сознание. Тонкие грани разбились осколками и сонм теней существ хлынул скрывая этот треснутый мир. Огнем полыхнула ярость и боль. Мирок трясло. Сознание сворачивалось и комкалось. Трещины стали огромны. Все стекало и плавилось. Сон угасал дергаясь как свеча на ветру. И вот все разбилось. Проступили столь ненавистные желтые стены. Царство боли и мучений. Хрипя я поднялся и держась стен вышел из палаты. Остатки ужаса с такой легкостью разбившие мой несокрушимый мир неприятно удивили меня. Боль комкала мой разум. Вырывая из грез разбивая все преграды. Чьи то руки подняли и уложили меня. Небольшая, но острая боль заставили почувствовать что земной ад еще ближе чем я думал. Меня уложили на кровать. Темнота и боль. Жгучая и неотступающая. Я не знаю сколько пролежал так в кромешной тьме со скрученным в узел сознанием. Боль стала угасать. Я стал погружаться в спасительное бессознание. Внезапно картинка вновь стала четкой. Трещины затягивались. И барьер никто так и не сломил. А вот и старик месяц. Пьет свой неразбитый чай. Буря утихла. И никто вовсе не заметил ее. Разве что я.
Его из меня по частям вынимали,
Как плод с пороком.
Я днями лежала под одеялом,
Дышала плохо.
Синела, бледнела, плевалась ядом,
Стекала пеной.
А он в это время бродил во взгляде,
Бежал по венам.
И доктор кричал надо мной медсестрам:
«Скорей зажимы!»
И тыкал мне в грудь чем-то острым-острым.
Все время мимо.
А тот, что по венам стекла осколком -
впивался в сердце…
И чудилось, он поправлял мне челку,
Просил раздеться…
Руками холодными под халатом
Гулял и взглядом,
Но доктор меня возвращал в палату
Седьмым разрядом
Жизнь отделена от смерти длительным промежутком болезни для того, по-видимому, чтобы смерть казалась избавлением и тем, кто умирает, и тем, кто остаётся
Температуря, кент вздумал лечиться
по П. Иванову* холодною ванной…
Как же попал он в простую больницу,
а не в психушку логично и жданно???
Мы ругаем детей за не убранные игрушки, за сломанный телефон
Я снова попал сюда. Это больница для душевнобольных. Странно правда? Меня сбила машина, а я здесь. Врачи пичкают лекарствами. Мой диагноз острая шизофрения. Никакой машины не было. Они говорят что я здесь уже около пяти лет. Я пробуду здесь около нескольких дней. А потом очнусь. А может наоборот. Ладно. Пойду принимать лекарства.
Я очнулся рядом с машиной. Люди охнули когда я медленно поднялся и побрел прочь. Мне очень не везет в последнее время. Несчастные случаи. Я словно притягиваю их. Вот я и дома. Странно пахнет. Я щелкнул выключателем. Волна огня укутала меня с головой.
Скоро вечерний обход. Сестра сделает укол и все заснут сладким сном. Перед сном разрешают немного посмотреть телевизор. Одна из небольших радостей тут. Ужин. Больше напоминает вату чем еду. Ну вот и пришло время сна. Укол.
Я открыл глаза. Пожарники тушили дом. Утечка газа и последующий взрыв выбросил меня в окно. Немного болит спина, но беспокоит не это. Я не помню когда это началось. Я не знаю сколько это уже происходит. Я не знаю где реальность. Нужно перекусить. Благо осталось немного денег. Я зашел в кафе и заказал пицу. Вкусная. Не то что еда в той больнице. Я закашлялся поперхнувшись. С ужасом ощутил что не могу откашлять кусочек застрявший в горле. Сознание сдавило железной рукой.
Чертовы белые стены. Эти вымученные добродушные улыбки. А вот и утренние лекарства. Безвкусный завтрак. А потом на собеседование к врачу. Дурацкий тест и задушевные разговоры. Ну да ничего. Это скоро пройдет. Прогулка. дверь больницы хлопнула нестественно громко.
Больной мужчина это:
ребенок - первые три дня болезни;
повелитель - последующие 3 дня.
И человек в конце недели…
но при условии, что рядом любящая женщина!
Болезни - наказание человеку за безобразное отношение к своему организму. Одни пальчиком погрозят, другие в угол поставят, а третьи и выпорют…
Маленькой ручкой хватаясь за жизнь,
Взглядом печальным малышка молила:
- Боженька, дланью своей прикоснись,
Меня исцели… Спаси от могилы.
Я так устала от боли страдать,
Но я терплю… И я громко не плачу.
Хочется с детками мне поиграть,
Папа вчера подарил синий мячик.
Боженька, знаешь, мама тихонько
Плачет ночами и я её слышу.
Щечки и носик целует легонько,
Меня называет «маленькой мышкой».
… А за окошком весна и тепло,
Солнышко в гости заглядывать стало.
Хочется мне, чтобы быстро прошло
Недомогание… Я так устала…
Боженька, родненький, мне помоги.
Меня исцели… Спаси от могилы…
Ладошки сомкнув и прижав их к груди,
Господа Бога малышка молила…
Она, наверно, плакала от боли,
Не раз, не два, забыв про силу воли…
Диагноз свой, узнав, не удивилась…
Она давно смиряться научилась…
Всё как у всех… Дела, семья, заботы…
Улыбка каплю грустная на фото.
Усталость, передышки и проблемы…
Она была такая, как и все мы…
Но лишь одно отличие имела…
Её болезнь съедала душу с телом…
Она её почти не замечала,
Ведь знала, не начнётся жизнь сначала…
Она смирилась с мыслью, что однажды
Останется лишь памятью бумажной
На вырезках газет и на портретах,
И в цифровом формате интернета…
За приступом приходит облегченье…
Она ценила каждое мгновенье…
Всю жизнь семье и близким посвятила…
Она людей прощала и любила…
А иногда холодными ночами
Она рыдала жгучими слезами,
Что не с кем ей бедою поделиться…
Больней - от равнодушия на лицах…
Болезнь, как зверь, голодный нападала,
Насытившись, на время отступала…
Она терпела боль, куда ей деться?
Разбить родным она не смела сердце…
И вот однажды, пережив волненье,
Не дописав своё стихотворенье,
Она ушла так тихо и не слышно…
Она всегда себя считала лишней…
Порою равнодушие людское
Течёт неудержимою рекою…
В руке зажат листок, а в нём лишь строчка:
«За всё благодарю… Люблю…» И точка.
Душевный cancer,
последняя стадия.
Метастазы -
во все мечты.
Не спасает ни опий,
ни противоядие,
ни ты…