Небо, небо. Крыши, крыши.
Сколько зрителей вокруг!
Закрепить канат - повыше,
Чтобы сразу, если вдруг.
Под ногами - лучик шаткий.
В горле горький ком возник.
И от неба до брусчатки -
Только выдох, только миг.
Возле облака, как птица,
Пляшешь - как в последний раз.
Да, когда-нибудь случится.
Не сегодня, не сейчас.
Ветер листья заполощет,
Дрогнет старенький канат,
Ахнет рыночная площадь.
Нет, никто не виноват.
Свист толпы, цветов охапки,
Звон восторженных хлопков,
Перевернутая шапка
Тяжела от медяков.
Ты - небо, я - земля. Жена и муж.
Одна любовь и разные знамёна:
я видел солнце в зеркалах из луж,
а ты оно само. О, приземлённый!
Сгущались тучи, в доме был мятеж,
то гром, а то гроза вздымали флаги:
мы в ссоре и хоть плачь, хоть вены режь
осколками тарелок в слёзной влаге.
А после просто падал дождь. Хотя…
не так уж было глупо и нелепо
смотреть на то, как нитями дождя
сплетаются в любви земля и небо.
Самолет взлетит через двадцать-тридцать минут.
Она поправляет очки, сынок достает еду,
И прячет лицо под шапочкой от стеснения.
На той стороне Земли, говорят, не пьют,
Женщины варят зелья, и много шьют.
Там отдыхают только по воскресеньям.
Мальчик поднял глаза и глядит вокруг:
Уборщица в сапогах, зал похож на круг,
А за стеклом написан дождь акварелью.
Мама внушила ему, что их встретит юг,
Что это их хороший и старый друг…
И он, конечно, в это как в сказку верил.
Как бы высоко не находился человек - небо выше.
На перекрестке сна и были
Мы незаметно все забыли -
И детских снов просторы,
И звёздные узоры…
я просыпаюсь,
вспоминаю -
в гостях у неба
таю
в облаках,
пою
у счастья
на руках.
АТЛАНТЫ
Необходимо ныне знанье фактов,
Что мир во всём зависит от атлантов:
Жива в мозгах какая-то опаска -
Иначе было б полное фиаско.
Купалась ночь в поэзии дождя,
я рвал цветы едва разбитых капель,
любовь нас пленных в край свой, уводя,
вела сквозь ноги серебристых цапель.
Какое счастье оставлять следы
и рисовать из них единый слепок,
отображать как нитями воды
сплетаются тела, земля и небо.
И всё во мне и всё, что было в ней,
рождалось вновь и вновь соединялось.
О, музыка пространства, звон ключей
от счастья бытия! Весь мир и малость.
В конце земного пути крест несомый человеком становится лестницей на небо.
Чёрный маяк и смотритель не ждут вестей,
любить одиночество - значит ему служить,
а позади только ночь и безлюдная степь,
только черта, за чертою - пропасть во ржи.
В тесной каморке карты, постель и хлеб.
Что мы храним, мой маяк? Наше море мертво,
и почему это небо из сотни неб,
выбрано, чтобы не видеть в нём ничего.
Звёзды исчезли, стоит зажечь керосин,
эра сменяет эру, твердит календарь,
только одно, для чего остаётся сил:
спрашивать - я колокольня или звонарь?
Свет или лампа, музыка или струна?
Кем я хочу умереть, когда подрасту?
Делай своё вино, не проси вина,
будь же объятым огнём у всех на виду.
Там, где тебя сейчас нет, за пределом ума,
строится мир для которого ты рождён -
будешь потом новой книгой лежать в домах,
пусть они знают, куда тебя вёз Харон.
Сейчас временная петля и пространственный крюк.
Для друга письмо на столе, как последняя нить.
«Привет, я - смотритель и не знаю куда смотрю.
Я - чёрный маяк и не знаю кому светить».
ГУЛЯЮЩИЙ ПО НЕБУ
«Гуляющему по небу» - тесно на земле.
Земля тянет вниз и душит в своих объятиях, и лишь небо дарует свободу и крылья.
.
…Был бы я чуточку сентиментальней - сказал бы: небо - словно мучительная любовь, без которой невозможно дышать, от которой нет сил отказаться.
Оно притягивает. Затягивает.
Раз побывав там, в выси, испытав это чувство полёта, когда сильная машина, слушаясь тебя, стремительно несётся вперед - ты не сможешь уже без этого жить.
Снова и снова стремиться достать до неба, взлетая на крыльях стальной птицы. Снова и снова пытаться объять необъятное.
Падая и взлетая вновь.
…Я стою на мостике звездного разрушителя
и вглядываюсь в черную бездну, что в ответ смотрит миллиардами звездных глаз.
Мальчик Эни все-таки достал до неба, как мечтал когда-то.
Теперь я знаю:
НЕБО ЭТО ВОВСЕ НЕ ВЫСОТА. ЭТО ГЛУБИНА БЕЗ ДНА, ЗАБИРАЮЩАЯ ДУШИ.
Но «Гуляющий по небу» не может от неба отказаться, даже зная, что однажды разобьется.
ВЕДЬ И ПАДАЯ - Я ВСЕ-ТАКИ ЛЕЧУ.
ОДНАЖДЫ И МОЯ ДУША ОСТАНЕТСЯ ЗДЕСЬ, НАВЕКИ ПРИНАДЛЕЖАЩАЯ НЕБУ.
Мне надо было на последний этаж. Я нажал на кнопку «24». Лифт не хотел ехать. Я еще раз двадцать нажал на кнопку… и попал на небо.
.
Жизнь не кончается вспышкой гриппа, смерть не пугает уже, а злит.
Только бы не было в лёгких хрипов, мне ли не знать, как в груди болит.
Жизнь коротка. Коротка, как басня, и резюме у неё одно:
если звезда в небесах погаснет, то расставание суждено.
В сущности звёзды совсем, как дети, быстро растут, чтоб сгореть дотла.
Мне бы дожить до весны и лета, чтобы цветы развести смогла.
Так, чтоб петуний плескалось море, а ипомея цвела стеной,
чтобы болезни забылись вскоре, чтобы мой ангел ожил со мной.
Жизнь не кончается вспышкой гриппа, жизнь не кончается никогда,
только вот страх почему-то липнет, мнится, что гаснет вдали звезда…
Не удивляюсь, и верю слепо в то, что отсрочен печальный час.
Помнишь, как мы выбирали небо? Небо теперь выбирает нас.
Тёмно синее море висит надо мной. Маяком одиноким фонарь свет включил. Я ныряю туда не боясь, с головой, только плавать меня никто не учил. На пуховом снегу распластавшись звездой, в синеву я смотрю без особых причин. Лунным светом затянут в любовь мир земной размечтавшихся женщин и ждущих мужчин. Как-то редко случается встать на бегу и, задрав к небу голову, жить захотеть и влюбиться отчаянно в вод синеву, погрузиться по темечко и полететь… Так смешались нечаянно воздух с водой. Видно, больше не можется жить на земле. Пусть волна тихо плещется над головой и опустится облаком на руку мне…
Улетают души, улетают.
.Их Господь на небо забирает.
Тот, кто был для нас всего дороже.
Там Ему, наверно, нужен тоже.
Потихоньку улетают души.
.Тишиною время не нарушив.
Смотрят с неба, грустно улыбаются.
.Но назад уже не возвращаются.
Улетают души, улетают.
И на сердце шрамы оставляют.
Болью и слезами отражаются.
.В памяти они не забываются.
С покаяньем души улетают…
И о встречи с Господом мечтают
Тайною от глаз земных сокрытые.
.И в церквях молитвами омытые.
Улетают души, улетают.
.Все про нас и наши мысли знают.
И когда беда в наш дом стучится
.Прилетают к окнам, белой птицей.
Крыльями от горя заслоняют.
.Теплым ветром в скорби обнимают.
Дождевыми каплями целуются.
Листьями опавшими волнуются.
Улетают души, улетают.
.И когда мы встретимся, не знают.
Есть такая традиция у охотников, когда провожают в последний путь, стреляют в небо.
Расстреляешь небо - и чуток полегче становится…