Отведи от него неудачу, сохрани его, Боже, молю! Для меня он так многое значит, я его больше жизни люблю!!!
Господи, Спаси и Сохрани!
Отче Наш, Властитель Милосердный,
Ниспошли на лучшее надежду,
От ошибок глупых огради.
Одолеть преграды на пути
Помоги. Своим Благословеньем
Ниспошли нам Силу и Терпенье,
Господи! Спаси и Сохрани!
Легко молиться, когда в жизни не все гладко, но не прекращать молитвы, даже когда кризис миновал, - это своего рода завершающая фаза процесса, в ходе которой душа обретает возможность удержать накопленные блага.
Молиться можно везде и всюду, но есть места, где молитва находит естественную для нее атмосферу; места эти - храмы, во исполнение обетования: Я обрадую их в Моем доме молитвы (Ис. 56: 7).
После того, как храм освящен, он становится жилищем Божиим. Здесь Бог присутствует иначе, чем во всем остальном мире. В мире Он присутствует как пришлец, как странник, проходящий от двери к двери, не имея, где приклонить главу; Он идет как Владыка мира, отвергнутый миром, изгнанный из Своего царства и вернувшийся в него, чтобы спасти Свой народ. В храме же Он - у Себя дома; Он не только Творец и Господин по праву, - здесь Его и признают Творцом и Господом. Вне храма Он действует, когда может и как может; внутри храма Он во всей Своей власти и силе, и уже от нас зависит приходить к Нему.
О боже дай сил испытание пройти, За все прегрешения меня ты прости, Рукою могучей беду отведи, Кровинку мою от болезни спаси. Не отнимай мою жизнь у меня, Прошу исцели моего ты дитя Ведь он пред тобой не повинен не в чём, Совсем недавно на свет он рождён. Пусть боль не терзает тело его. Молю я! И верю в тебя одного.
Спаси мою душу, защити мое тело,
Верни мне желание жить и любить!
Устала бороться, мне все надоело,
Порою так хочется кого-то убить.
Мир так изменился и люди другие,
В Бога не верят, но в храмы идут.
Традиции в жизнь переняли чужие,
Сами ленятся, но прибыли ждут.
Любовь продается и покупается,
Жизнь за бесценок готовы отдать.
Зависть и боль всюду встречается,
Люди отвыкли другим сострадать.
Защити мое тело, спаси мою душу,
Успокой мои мысли, меня ты прости.
Клятву быть честной я не нарушу,
Меня и заблудших, о, Боже, спаси!
Мы, в Церкви - дети Божии, и первые слова: Отче наш, утверждают этот факт и обязывают нас занять то место, которое мы должны занимать.
Бесполезно говорить, что мы недостойны этого звания. Мы его приняли, и оно наше. Мы можем быть блудными детьми, и нам придется отвечать за это, но совершенно очевидно, что никакая сила не может превратить нас снова в то, чем мы перестали быть.
Когда блудный сын вернулся к своему отцу и хотел сказать: Я недостоин больше называться сыном твоим, сделай меня одним из твоих наемников (Лк. 15: 19), отец дал ему произнести первые слова: Я согрешил против неба и перед тобою и уже недостоин называться сыном твоим, но здесь прервал его. Да, он недостоин, но он сын, несмотря на свое недостоинство. Ты не можешь перестать быть членом своей семьи, что бы ты ни сделал достойного или недостойного. Чем бы мы ни были, какова бы ни была наша жизнь, как мы ни недостойны называться сынами Божиими или назвать Бога своим Отцом, нам некуда уйти. Это неотъемлемо. Он наш Отец, и мы несем ответственность за отношение сыновства. Он создал нас Своими детьми, и, лишь отвергая права своего рождения, мы становимся блудными сынами. Представьте себе, что не вернулся блудный сын, но остался и женился в чужой земле, - дитя, родившееся от этого брака, будет органически связано с отцом блудного. Если бы ребенок вернулся на родину своего отца, он был бы принят как член семьи; если бы не вернулся - был бы ответственен за это, как и за то, что предпочел остаться чужаком для семьи своего отца.
Я устала, Господи,
Нету больше сил.
На краю у пропасти…
Белый свет немил.
Сердце растревожено,
Ноет и болит.
Помоги мне, Боже мой,
Душу исцели.
Солнце в тучах спряталось,
Всюду - пустота.
И тоска проклятая,
Злая маета…
Всё - не как положено,
Наперекосяк.
Помоги мне, Боже мой,
Сделать первый шаг -
Шаг назад - от пропасти,
Шаг вперёд - к Любви.
Помоги мне, Господи,
И благослови…
Да будет воля Твоя, - не как чуждая воля, не как воля крепкая и нас сломить способная, но как воля, с которой мы стали полностью согласными. И мы должны, произнося эти слова, принять все, что связано с состоянием богосыновства, с состоянием членов единого тела. Как Сын Божий пришел в мир, чтобы умереть за спасение мира, так и мы избраны для того же; и ценой, может быть, собственной жизни мы должны приносить мир вокруг себя и насаждать Царствие.
«Хлеб насущный» - один из возможных переводов греческого текста. Этот хлеб, который по-гречески назван epioЩsion, может быть насущным, но может быть также хлебом сверхприродным. Отцы и учители Церкви, начиная с Оригена и Тертуллиана, всегда относили эти слова не только к нашим земным нуждам, но и к таинственному евхаристическому хлебу. И если мы не питаемся новым образом, таинственно этим Хлебом Божественным (ибо теперь наше существование зависит только от Бога), мы не выживем (Ин. 6: 53)
«В молитве Отче наш» прошу
Простить меня, как я прощаю
В смиренье просьбу возношу
И Бога рядом ощущаю
Вдруг вспоминаю должника
И то, как я ему простила:
Живём мы рядом с ним, но пока
С тех пор я с ним не говорила.
Приветствую его в пути,
Когда лицом к лицу встречаю,
Но все ж стараюсь обойти
И сделать вид: «Не замечаю».
Нет, зла ему я не желаю.
И на него совсем не злюсь,
Но с ним встречаться избегаю
И разговаривать боюсь.
он может вновь меня обидеть,
А мне опять его прощать!
Уж лучше мне его не видеть,
Внимания не обращать.
пускай живет сам по себе
И пусть меня не посещает
Тут стало очень страшно мне:
«А если так же Бог прощает?»
И скажет Бог: «Тебя прощаю,
Как ты простила должника.
Но я общаться прекращаю,
Ты без Меня живи пока.
А то опять будешь грешить,
Меня на древе распинать.
Уж лучше Мне в сторонке быть,
Твоим молитвам не внимать».
«О, Господи! - взмолилась я, -
Спасибо, разум освящаешь.
Ты научи прощать меня
Как, Отче, Сам меня прощаешь.
И научи меня любить
Всех должников, кому простила,
Чтоб мне с Тобою вечно жить,
И чтоб была в молитве сила.
Прости, Господь, врагам моим,
Излей на них благословенье.
И, детям как даёшь своим,
Ты так же им даруй спасенье».
Отче, пробей Милосердьем Своим
Смертных грехов гранит.
Как тает воск, исчезает дым,
Так пусть исчезнут они.
Отче, прорвись ко мне светом небес,
Я заблудился во мгле,
Сбился с дороги - болота да лес,
Силы мои на нуле.
В душу вонзаются стрелы огня,
Жжет грехов кислота,
Я не справляюсь, помилуй меня,
Боже, скорее сюда!
Я недостоин об этом просить,
Но кто меня спасет ?!
Мне без Тебя и Пречистой не жить,
И я стучусь у Ворот…
Боже, прости дерзновенную речь,
Сжалься, ведь мы - Твои,
Дай нам Твой щит и духовный Твой меч,
Здесь каждый день бои…
Здесь можно выжить лишь тем, кто Небес
Силу готов принять.
Дай мне служить одному лишь Тебе,
Боже, помилуй меня!
Спасибо тем, кто верил и любил!
Кто был в моей судьбе, а не казался…
Кто просто так, хоть изредка,
звонил…
Кто в памяти моей навек остался
Лучом тепла. Кто в горе не ушёл
И, что важнее, в радости не бросил.
Кто рядом был не телом, но душой…
Кто все мои нелепые вопросы
Выслушивал, пытаясь дать ответ,
Совет… да, что угодно… просто
слушал
И слышал. Тем, кто, зная много лет,
Мою не предал и не продал душу.
Спасибо тем, кто честен за спиной.
С кем можно быть без масок и без
грима…
Спасибо, каждый ангел мой
земной,
За то, что вами жизнь моя хранима!
Оксана Усова Бойко
Слишком часто молитва не имеет для нас в жизни такого значения, чтобы все остальное отходило в сторону, уступая ей место. Молитва у нас - добавление ко множеству других вещей; мы хотим, чтобы Бог был здесь не потому, что нет жизни без Него, не потому, что Он - высшая ценность, но потому, что было бы так приятно вдобавок ко всем великим благодеяниям Божиим иметь еще и Его присутствие. Он - добавление к нашему комфорту. И когда мы ищем Его в такой настроенности, то не встречаем Его.
Только с чувством страха, богопочитания, глубочайшего благоговения можем мы приступать к риску молитвенного делания, и мы должны дорасти до него в своей внешней жизни как можно более полно и определенно. Недостаточно, устроясь удобно в кресле, сказать: «Вот, я приступаю к богопоклонению, перед лицом Божиим». Мы должны понять, что если бы Христос стоял перед нами, мы держали бы себя иначе, и должны научиться держаться в присутствии невидимого Господа, как держались бы в присутствии Господа, ставшего для нас видимым.
Прежде всего это предполагает определенное состояние ума, которое отражается и на состоянии тела. Если бы Христос был здесь, перед нами, и мы стояли совершенно прозрачными, умом и телом, для Его взгляда, то мы испытывали бы благоговение, страх Божий, любовь, может быть, даже ужас, но не держали бы себя так вольно, как делаем это обычно. Современный мир в большой мере утратил молитвенный дух, и дисциплина тела стала в представлении людей чем-то второстепенным, тогда как она далеко не второстепенна. Мы забываем, что мы - не душа, обитающая в теле, а человек состоящий из тела и души, и что, по апостолу Павлу, мы призваны прославлять Бога и в телах наших и в душах наших; наши тела, как и нашу души, призваны к славе Царствия Божия (1 Кор. 6: 20).