В этой связи мне вспомнился давний, но очень яркий случай из моей практики.
***
- Когда мне было пять лет, я мечтал о том, чтобы меня украли цыгане, - сказал мужчина.
- Вот прямо так и мечтали?
- Именно так. Ложился вечером спать, укрывался с головой одеялом и представлял, что меня украли, я теперь цыган, кибитка едет по какой-то дороге в ночном лесу, над моей головой шумят деревья, сбоку, провожая кочующий табор, бежит луна…
- Эй, погодите, погодите! - подозрительно воскликнула я. - А откуда вы в пять лет вообще знали о возможности быть украденным цыганами?!
- Так меня пугала прабабушка. «Не будешь слушаться, будешь один за калитку ходить, тебя цыгане украдут и увезут далеко-далеко, мы тебя найти не сможем!» У нас была дача под Гатчиной, там большой цыганский поселок. Я убегал из дома, доходил до пожарного пруда и демонстративно прохаживался туда-сюда, постепенно теряя надежду заинтересовать цыган своей персоной…
- А у нас в семье передается легенда о том, что один из моих предков был настоящим пиратом… - бледно улыбнулась женщина и тут же с силой закрыла глаза ладонями. - Но ведь это все не то! Не то!
- Да, пожалуй, не то… - вынуждена была согласиться я.
Мы говорили о наследственности. Я искала какую-нибудь зацепку и, как и все предыдущие специалисты, работавшие с этой семьей, не могла ее найти.
Самая обычная семья. Познакомились в институте, поженились после его окончания, теперь он работает по специальности - инженером, а она в недвижимости. Двое детей - мальчик и девочка. Мальчика зовут Вадим.
В десять лет Вадим учился в третьем классе с одной тройкой по математике, ходил на футбол и в фотокружок, любил лепить из пластилина и не любил делать уроки. Обычное дело. Однажды вечером сын с матерью поссорились из-за уроков, она была на нервах из-за работы и крикнула ему что-то вроде: не хочешь все делать как полагается, тогда вообще не хочу тебя видеть! Убирайся! Вадим тут же перестал психовать и молча ушел в свою комнату. Мать выпила на кухне две чашки кофе и подумала, что эти чертовы уроки того не стоят. Наутро все было как обычно: Вадим позавтракал, взял ранец, помахал провожающему его отцу от угла, за которым была школа, и… больше в этот (и много последующих) день его никто не видел.
В школу он не пошел, домой он не вернулся. В десять часов вечера милиция приняла заявление родителей. В одиннадцать Вадим позвонил бабушке и сказал: со мной все в порядке, не волнуйтесь, я просто ушел.
Портреты Вадима висели в метро и универмагах. Его нашли через три месяца в Вологодской области. Милиционерам его «сдал» местный бомж со словами: не дело оно, мальчонка ведь еще совсем. Про семью не рассказывает ничего, но небось родители - звери…
«Звери"-родители плакали и молились за того бомжа. Были длинные разговоры в одни ворота (Вадим молчал), мать просила у сына прощения и, как велел психолог, говорила о своих чувствах. Наняли репетитора, Вадим вернулся в школу, в свой класс, учительница была подготовлена и ни о чем не спрашивала.
- Ну как тебе в школе? - заботливо спросили родители после первой недели.
- Ничего, только скучно, - ответил мальчик и, подумав, добавил: - Там совсем нет ветра.
Вадим отучился два или три месяца и опять исчез. Пожилой капитан в милиции сказал отцу: «Не волнуйтесь, поймаем! Нынче уж знаем, что он не в люк свалился и не в канаве убили, а по своей воле. Но губу не раскатывайте, он опять уйдет. Поверьте моему опыту, теперь уже ничего сделать нельзя. Так и будет бегать, натура такая. Я таких много видал…»
Но откуда, отчего же - натура?! В семье все в порядке, мозги у самого мальчика вроде тоже в порядке…
Все было. Лечили у психиатра. Сначала был заторможенный и ничего не хотел, потом перестал спать и есть. Однажды сказал: я теперь уйду или умру. Испугались, лечение прекратили, Вадим немного пришел в себя и, конечно, тут же исчез… По совету педагогов отдали в кадетский корпус. Там продержался почти полгода, говорил: любопытно. Как только надежда родителей окрепла, сбежал, увел с собой еще двух мальчиков. Тех быстро нашли, Вадим их бросил на вокзале со словами: слабаки вы, идите назад… Ругали, били, упрашивали, убеждали, записывали в туристический кружок, окропляли святой водой и возили к экстрасенсу. Ничего не помогало. Один раз вернулся сам, своей волей, черный и страшный - выдалась очень холодная зима, и еще что-то такое случилось… он не рассказывал. Где и с кем жил, как добывал еду и прочее, можно было только догадываться. Приблизительно два года назад женщина-милиционер сказала: да он у вас чудо-рассказчик, такого мне наплел, интересно даже… После этого случая подобные отзывы родители слышали не раз: интересно даже.
Мне, конечно, тоже стало интересно.
- Где сейчас Вадим?
- Если бы знать… - мать заплакала. - Мы ведь каждый раз думаем: все! Больше мы его не увидим… Убьют, умрет где-нибудь в подвале…
- Когда проявится - приводите. Скажите, что таблеток у меня нет, а психолог я для него явно не первый, так что вряд ли он будет особо сопротивляться…
***
Вадим был небольшой, жилистый, обветренно-загорелый, похожий на небольшого койота.
- Жратву-то где берешь? - спросила я. - Воруешь?
- Бывало, - кивнул подросток. - Сейчас больше зарабатываю: собрать-разобрать, разгрузить-загрузить, покараулить чего. Дрова умею колоть, на рынке торговать, столярку простую, учился немного. И истории еще, особенно если в деревнях… Я город меньше люблю, мне проселочные дороги и поля нравятся. Мне, когда я дома, они завсегда снятся. Один и тот же сон: я иду по дороге босиком, вокруг поля, а над головой небо со звездами медленно так поворачивается…
- Что за истории?
- Это я еще когда совсем мальцом был, научился. Слушаешь других, как у них жизнь сплеталась, а потом сложишь по-своему и рассказываешь, как будто про себя. Женщины плачут часто, мужики тоже жалеют, сигарет дадут, водки, ночлег…
- Расскажи мне что-нибудь.
- Хорошо. Только это девчонка одна, она в поселке при железной дороге жила, и я на себя переводить не буду, в память ее, да и вы ж все равно знаете…
У него изменилось все: мимика, голос, поза. И я буду не я, если он не впал в какую-то разновидность транса.
- «В нашем бараке теперь немного людей живет - уехали. Нам с матерью некуда было, мы жили. Сверху в окне одно стекло выбито было наискосок, сколько я себя помню, и через него всегда дуло. Мать уйдет куда, по делам, а мне накажет: сиди тихо, а то тебя ведьма заберет. И я думала: ведьма вот оттуда прилетит, через дыру. Забьюсь под тряпье всякое, чтоб не вымерзнуть вовсе, и смотрю туда, чтоб не пропустить. Они и вправду ко мне тогда прилетали, ведьмы-то, и играли со мной… Закружится, загудит… Не веришь? Вот и мать тоже не верила, а ведь от них по всей комнате звездный иней оставался, разноцветными огнями играл… А потом однажды мать вовсе не пришла. Я ее трое суток ждала…»
Я, конечно, не заплакала и угощать мальчика сигаретой не стала бы ни при каких обстоятельствах. Но в конце истории (она кончилась совсем плохо) от полстакана водки не отказалась бы…
И вот с такими сюжетами, таким опытом и с такими снами он возвращался к одноклассникам, которые рыдали о двойках и менялись наклейками с покемонами…
- У меня есть к вам просьба. Если вдруг уже изобрели таблетку, которая может это вылечить, не говорите про нее моим родителям. Хорошо?
- У меня нет для тебя таблетки. Но мы с тобой одной крови - ты и я. Ведь по сути я тоже рассказчик историй.
***
- Что стало с пиратом? - спросила я женщину. - Ну с тем, который ваш предок?
- Он вроде потом остепенился, завел семью, кабак открыл. Торговал краденым, говорили, сундук с золотыми монетами где-то зарыл, но, как умер, не нашли… А к чему вы это спрашиваете?
- А если бы все можно было изменить, кем бы вы его хотели видеть?
- Да нам не надо ничего особенного! - горячо воскликнул отец. - Что-нибудь обычное - инженер или строитель, а если у него плохо с математикой, так пусть стал бы менеджером каким-нибудь…
- Ваш Вадим - человек Дороги. Все ушкуйники, корсары, первопроходцы, варяги, Колобок и Максим Каммерер - его духовные родственники. Но он не просто странник. Он еще и странник-сказитель. В африканской традиции они называются гриотами. В южноамериканской это женщины - кантадоры…
Вадим слушал жадно, он не сомневался в себе, но устал слышать о том, что он - изгой среди нормальных людей. Он хотел быть частью древней традиции. И, несмотря на все, он был еще так юн и неопытен. Я ничем не могла ему помочь. Но архетип Дороги - один из самых мощных, там много древней и вечной силы, и надежды, не всем же сидеть, уткнувшись в зомбоящики замасленными от чипсов мордочками…
- Ему никогда не сидеть в офисе, - лицемерно вздохнула я. - Но офис-клерков и маркетинг-менеджеров в нашем мире явный избыток, а сказителей устной традиции осталось немного. Ваш сын силен и талантлив, и не теряйте надежды: судя по судьбе пирата, он все-таки может когда-нибудь остепениться…
- Но та жизнь, которую он… она же… ему же…
- Простите меня, - Вадим встал и пришел всем на помощь. - Не думайте, я все знаю и понимаю. И пусть моя жизнь будет опасной и недолгой, но все-таки это моя жизнь.
- Да, - как мы и договаривались, отец поднялся вслед сыну (для чего поднялись мы с матерью - не знаю). - Вот браслет. Там выгравирован наш домашний адрес, имена и телефоны. Чтобы ты и все другие знали: что бы ни случилось, есть место на земле, где тебя всегда ждут. Всегда.
- Спасибо, - Вадим слегка поклонился родителям и мне и защелкнул браслет на узком коричневом запястье.
Родители на приеме выглядели совершенно обычно - немолодые, похожие друг на друга и, конечно, обеспокоенные проблемами чада, которое с собой не привели.
- Нам казалось, что мы были готовы ко всему, - сказал отец. - К отставанию в развитии, к плохой учебе в школе или даже к вспомогательному классу. Конечно, к любым проблемам со здоровьем, какие-то болячки, хронические или текущие, нас предупреждали, и мы сами понимали… Нам казалось, что мы все примем и справимся. Но Олег совершенно здоров и в математической школе учится преимущественно на четыре и пять. Мог бы учиться на одни пятерки, если бы не частые конфликты с учителями.
Они-то, может, и «сами понимали», а вот я не понимала ровным счетом ничего. Создавалось такое впечатление, как будто отец расстроен тем, что неведомый мне Олег ничем не болен и не учится в школе для умственно отсталых. Но этого же не может быть! Или может?
- Скажите, а почему, собственно, вы были так подчеркнуто «готовы ко всему»? Потому что Олег - поздний ребенок? Или какие-то нарушения развития были у других ваших детей?
- Биологических детей у нас быть не может, - сказала мать. - Мы усыновили Олега, когда ему был год и три месяца.
- Понятно, - кивнула я.
Стало быть, Олег - приемный. Готовились к болезням и задержке развития, а получили что-то другое. Может быть, обычный подростковый кризис? - с надеждой подумала я. Хамит учителям и родителям, курит, шляется допоздна или провалился в виртуальную жизнь? Они не понимают, что делать, и, конечно, волнуются…
- Олег знает о том, что он приемный?
- Знает. Нам сказали, что так будет правильно, и мы же никуда не переезжали, ему все равно кто-нибудь рассказал бы. А вы думаете, надо было скрыть?
- Я ничего не думаю по этому поводу, я просто спрашиваю, - уверила я. - Так что же вас беспокоит сейчас?
Родители переглянулись. Мать неприятно хрустнула пальцами, у отца на скулах заходили желваки.
- Наш Олег - чудовище, - наконец вымолвила женщина. - Мы поняли это давно, но не решались себе признаться. И более того, за эти годы он сделал чудовищами нас обоих…
- Сильное утверждение, - несколько опешив, пробормотала я. - А нельзя ли поконкретней?
- Можно конкретней, - перехватил инициативу мужчина. - Раз уж мы сказали «а»… Почти сразу, как появился, он стал мучить нашу старую собаку. Мы запрещали ему, он понял и старался делать это тайком. Потом он воткнул карандаш ей в глаз… Мы ее вылечили и отдали, она прожила у нас десять лет, и, когда мы расставались, смотрела как человек, переживший неожиданное предательство. Мы оба плакали… Олег как будто даже не заметил, что она куда-то делась. Истерик, как пишут в литературе, не было никогда, он вообще мало плакал, но если ему что-то не нравилось, мог ударить мать (на меня руку не поднял ни разу). Мы думали: это последствия того, что его бросили, последствия детдома. Любовь все лечит. Мы хотели так думать. Летом мы всегда ездили на дачу. Там он отрывал крылья стрекозам и убивал лягушек. Ужасно убивал. Мы не знали, что делать, не находили себе места… пробовали все подряд, ничего не помогало и в конце концов мы стали его просто бить за это. Вы понимаете? Взрослые люди бьют трехлетнего, четырехлетнего ребенка! И это не подзатыльник в сердцах, а именно наказание, побои! Если бы социальные службы узнали… Но тогда всем было все равно, а мы теперь жалеем: если бы его забрали у нас уже тогда… А мы уже тогда были не лучше его, он засыпал в своей кроватке, поцеловав нас на ночь, а мы сидели на веранде, пили кофе как водку и говорили друг другу: лучше бы мы взяли Дашеньку… Дашенька из того же детдома, ей было четыре, и она совсем не разговаривала, но была такая ласковая, и еще у нее было шесть пальчиков на ручке… А нам сказали: возьмите Олега, он младше и развивается по возрасту… Надо было взять Дашеньку…
Но вы знаете, оно сразу прекратилось. Сразу. Длилось два с половиной или три года, а потом, когда мы начали как следует наказывать, как отрезало. Если он кого-то еще и мучил или убивал, мы об этом никогда не узнали.
Он хорошо развивался, любил книжки, сам рано выучился читать. Много и хорошо говорил, был любознательным ребенком. Любимый вопрос: как устроено?
Так что в садике он издевался уже словами. Толстых дразнил толстыми. Близоруких очкариками. Особенно любил дразнить тех, кто слегка отставал в развитии. К концу садика уже мог организовать массовую травлю какого-нибудь ребенка. Двух детей как минимум забрали из садика только из-за Олега. Силу он по-прежнему уважал, если его кто-то бил, не жаловался, а старался «приручить» обидчика. Обычно у него получалось.
В школе с самого начала все было так же. Но первая учительница была строгая (мы специально искали) и как-то это демпфировала. Она же сказала нам: у вашего сына способности к математике, он любит решать задачи, поступайте в спецшколу, может быть, он там будет загружен и отвлечется от своих паскудств.
Мы так и сделали. Сначала в школе от него были в восторге: он «дорвался» до математики, решал больше, чем задавали, и какими-то своими, уникальными способами. С детьми в это время почти не общался, просто не обращал на них внимания. Потом «наелся», огляделся и принялся за старое: выбрал «жертв» (теперь уже и среди учителей тоже) и начал подтравливать. Причем у него тут же нашлись «подпевалы», те, для кого он на какое-то время становился кумиром. На какое-то время, потому что «своих» он тоже сдавал, когда они ему надоедали. А надоедает ему все очень быстро.
Один раз он напился. Не выпил, а именно - до положения риз. В школе. Нас вызывали, мы забирали его на такси, он заблевал всю машину. Другой раз пришел под действием каких-то наркотиков: хихикал, нес чушь, зрачки были во всю радужку. Отлежался, на следующий день пошел в школу.
Школа действительно хорошая, и его уже не раз пытались оттуда убрать, но это трудно: он не хулиганит в прямом смысле этого слова и, когда соберется, безупречно пишет все контрольные и зачетные работы… Но недавно по школе прошла такая сентенция его авторства: «Кто может оказаться преподавателем в математической школе? Мужчина, который оказался недостаточно одаренным, чтобы стать реальным математиком, и женщина, совершенно невостребованная на рынке сексуальных услуг…» Классная руководительница говорит: «Простите, но у меня, когда его вижу, чувство как к противной многоножке какой-то…»
- Ну что ж, - вздохнула я (встречаться с чудовищем мне не хотелось совершенно). - Приводите Олега.
- Простите, - мужчина покаянно опустил седеющую голову. - Мы понимаем, что уже ничего изменить нельзя и это наш крест…
- Приводите!
***
За час беседы четырнадцатилетний Олег, светски улыбаясь, сообщил мне, что, по его мнению:
- даунов надо уничтожать внутриутробно,
- «чурок» высылать на родину, оставив необходимый минимум, чтобы «улицы мели»,
- дураков нужно учить,
- «всякая революция только тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться» (именно так - строгой цитатой из В. И. Ленина).
- Ты вправду такой или придуриваешься? - спросила я.
- Вправду такой, - ответил Олег. У него были странные глаза - зеленые с коричневыми крапинками.
- Тебе бывает кого-нибудь жалко?
- Что-нибудь, - уточнил подросток. - Вот планшет недавно уронил, он разбился, жалко было.
- Сочувствовать кому-нибудь?
- Нет. Если подумать, люди же всегда сами виноваты…
- Ты сам виноват, что оказался в детдоме?
- Ну, это не повезло, бывает, - Олег пожал плечами. - Но зато потом повезло, меня оттуда мама с папой взяли.
Родителям нужна была хоть какая-то передышка и хоть какая-то надежда.
- Пусть он еще ко мне походит, - сказала я. - Если согласится.
Что скрывать, я надеялась, что не согласится.
Однако Олег приходил, смотрел своими крапчатыми глазами, нес свою жестокую чушь, которую я ничем не могла опровергнуть.
***
- Что это были за эпизоды с алкоголем и наркотиками?
- Эксперимент. Все об этом говорят и пишут, надо же было попробовать…
- Есть люди, которых ты любишь? Или любил?
- Если судить о любви по книгам, нет.
- Уважаешь?
- Да.
- Испытываешь ли ты признательность, когда тебе делают добро?
- Все делают то, что им выгодно. Это может быть добром или злом для меня или для вас.
- Ты понимаешь, что с тобой что-то не так? Что ты отличаешься от других людей?
- Иногда да, иногда нет. А вы знаете, что это? - искреннее любопытство («он всегда был любознательным»).
- Наверное, какое-то биохимическое нарушение. Мозг работает не так. Ты не способен испытывать обычные для человека привязанность, жалость, благодарность… Ну вот как, знаешь, бывает дальтонизм, люди не различают цвета, или не слышат звуки какого-то диапазона, или не могут вырабатывать какие-то ферменты…
- А почему так? Головой в детстве ударился?
- Нет, это вряд ли. Скорее врожденное. Говорят, такое бывает, если твоя биологическая мать пила во время беременности.
- Понятно…
- Смотри (я нарисовала на листке несколько отрезков), вот шкалы развития. Есть физическое развитие, интеллектуальное, эмоциональное, социальное… По всем этим шкалам человек может соответствовать своему календарному возрасту (допустим, 15 лет), может отставать, может опережать. Вот так это выглядело бы у подростка с синдромом Дауна (быстро поставила крестики). А вот так выглядит у тебя (нарисовала кружочки в нужных местах).
- А где это даун опережает? - удивился Олег.
- Эмоциональное развитие. Оно у них часто компенсирует отставание в интеллектуальном плане и отчасти в физическом. Даунята очень эмоциональны и способны к эмпатии, они непривлекательны внешне, но их легко полюбить, если узнать поближе. А с тобой в этом плане, увы, все наоборот… У тебя некоторое опережение по интеллектуальной шкале, а здесь, видишь, ужасное отставание… Ну и, как следствие, страдает развитие социальное…
- Ага. Понял.
- Как ты думаешь, к чему стремятся все люди, почти без исключения?
Олег надолго задумался.
- Деньги - явно не все. Секс - тоже не все. Власть над другими?
- Нет, есть люди, вообще не стремящиеся к власти, даже избегающие ее. Но все люди хотят нравиться другим, хотят, чтобы их любили.
- И я, что ли, хочу? - глаза Олега слегка округлились.
- Да, - твердо сказала я. - Только для тебя это почти невозможно, как для дауна решить задачку с интегралами.
- Меньше или меньше или равно? - быстро спросил Олег.
- ?!
- Невозможно или почти невозможно? Решение строгое или нет?
- Из дауна не сделаешь великого математика, но арифметике его, как правило, обучить можно, - честно ответила я. - Смотри: у организма две управляющие системы - нервная и гуморальная,
- Понял. С чего надо начать?
- Ты можешь «от ума» вычислить, чего люди хотят? Что им было бы приятно?
- Иногда да, иногда нет. А как я узнаю, что эксперимент идет удачно?
- Ты всем понравишься, тебя перестанут бояться и шарахаться от тебя, как от мерзкого насекомого, и тебе самому от этого будет приятно, как же еще!
- А если мне от этого будет все равно или даже противно?
- Тогда - неудача, - вздохнула я. - Но ты все равно сможешь оставить это как наработку. Надо же тебе как-то жить дальше в этом мире. Нравиться в нем всяко выгоднее, чем не нравиться.
- Понял. С чего мне стоит начать?
- Знаешь ли ты, о чем любят поговорить почти все люди? О себе самих. Им нравится, когда ими доброжелательно интересуются…
***
В руках отца был огромный букет, похожий на огламуренный веник.
- Мы и не думали… - восторженно, захлебываясь словами, начал он. - Но Олег… он… он умно интересуется моей работой, он заваривает матери чай и подает лекарство, он помогает решать задачи отстающим и уже вытянул по физике одного мальчика, которому грозило отчисление, его родители звонили нам с благодарностью, причем Олег гневно отказался от очень хорошего подарка, который они хотели ему преподнести. Он сказал: я сделал это потому, что люди должны помогать друг другу… Вы… мы… вам…
- Прекратите, - вздохнула я. - Это всего лишь эксперимент. Я сумела его инициировать, потому что в чем-то мои мозги и мозги вашего Олега работают похоже, но я не имею никакого представления о том, когда, как и чем этот эксперимент закончится…
Отец меня, конечно, не услышал. Рассыпался в благодарностях и ушел.
Букет сразу после его ухода я отдала в регистратуру, потому что в моем маленьком кабинете от запаха цветов у меня начался приступ астмы. Или не от цветов?
Первая сигарета. Первая, как казалось, серьезная любовь. Стиль «не мальчик, не девочка» - унисекс. А самыми главными проявлениями являются САМОВЫРАЖЕНИЕ, САМОАКТУАЛИЗАЦИЯ, а еще важнее САМОУТВЕРЖДЕНИЕ, которое заходит так далеко, что еле-еле находится выход.
- Теперь я думаю, что конфликт любого подростка состоит из 2 частей: первая - «найти себя в себе», вторая - найти себя в обществе. Причем от успешности разрешения первой части во многом зависит твое социальное положение. Лично моя проблема была в том, что меня просто никто не замечал. Я начала думать, что я делаю что-то не так. Стала смотреть на других, на свой класс и начала поступать так же, как и они. Я думала: «Ну теперь уж точно меня примут в компанию и станут считать своей». Но нет.
Хуже, конечно, не стало, но ничего и не изменилось. На меня смотрели, как на пустое место. Тогда я поняла, что жить надо так, как хочется тебе, и ни под кого не подстраиваться. А если в тебе вдруг появится какой-то внутренний стержень, который будет действительно интересен именно тебе, то само собой к тебе потянутся люди. Потому что ты станешь ЛИЧНОСТЬЮ.
- Я - единственный ребенок в семье, поэтому мои родители оберегали меня, как теплолюбивый цветок. Я до сих пор не умею готовить еду, меня не заставляли работать по дому, для меня большое значение имели материальные ценности. Я была самым обычным подростком, которому хотелось попробовать все в этой жизни, которому было наплевать на школу и образование (хотя училась я хорошо, просто чтобы сделать родителям приятно). У меня было много друзей, у меня потому и были конфликты с родителями по поводу моей компании и моих увлечений. На фоне этого постоянно возникало желание наложить на себя руки только для того, чтобы родителям было плохо! НО! Если я задумываю такое, я всегда смотрю вперед. Поэтому вскоре после мыслей о самоубийстве я начинала корить себя за подобные идеи, мне становилось стыдно. Во мне постоянно происходила борьба между «Я - неуверенная в себе девочка» и «Я - одна из самых популярных девочек в классе, я - лидер». Себя я видела человеком, которому не хватает духовности, но ничего для этого не делала, все оставалось как есть. Часто мне хотелось уйти из дома, вырваться из «родительского гнезда», доказать, что я стала взрослой, хотя я не осознавала, какие обязанности на меня «свалятся». Часто меня сравнивали с хорошими девочками, я отвечала, что, если во мне родителям что-то не нравится, пусть ищут себе другого ребенка. Для меня было важным не то, что говорили обо мне родители, а какое мнение обо мне было у моих сверстников.
НЕ ТАК УЖ ВСЕ И ПЛОХО
(статистика)
ЖИЗНЬ В СЕМЬЕ
Подросток-москвич твердо знает, кто его родители, но тем не менее 33% проживают в неполной семье.
Свыше 90% детей обитают в отдельной квартире, а то и в собственном доме. Правда, каждый второй из них прописан в «спальных» районах города.
Современный ребенок-москвич убежден, что его семья относится к категории среднего достатка, так полагают 83% из них. Почти в каждой второй семье имеется персональный компьютер.
Подростки в основном находят личные взаимоотношения с родителями вполне сносными (60%). А те из них, кто конфликтует со своими родителями, откровенно признаются, что все беды - от их собственного (т. е. подросткового) упрямства и некоторых увлечений, которые не одобряются родителями. Лишь 25% опрошенных ребят сказали, что родители, в сущности, неплохие люди и делают для них все, что в их силах.
Мы спросили и о прошедшем детстве:
55% ребят оценили свое детство как сказку и хороший сон;
38% заявили, что детство - это обычный процесс, «жизненная дорога»;
лишь 7% назвали детство ужасом и кошмаром, не самым счастливым временем своей жизни.
ЗДОРОВЬЕ, САМОЧУВСТВИЕ И ВРЕДНЫЕ ПРИВЫЧКИ
Около четверти опрошенных детей состоят на медицинском учете по причине слабого здоровья, а 38% либо признают себя людьми здоровыми, либо затрудняются ответить на этот вопрос. Интенсивный городской быт и тревожная экология Москвы прямо пропорционально отражаются на самочувствии несовершеннолетних. Почти 80% подростков в той или иной степени страдают головными болями.
Примитивизация сексуальных отношений, рекламируемых СМИ, и отсутствие полового воспитания детей в школе обусловливают признание подростков в том, что они знакомы с венерическими заболеваниями не понаслышке.
Несомненное пагубное воздействие на физическое и психическое состояние детей оказывают такие вредные привычки, как табакокурение и распитие спиртных напитков.
Современный подросток не откажется от пива (28%) и тяготеет к порошково-синтетическим напиткам - кока-коле, «Спрайту», фанте - 37%.
Как показывают специальные исследования, у значительной части детей и подростков отсутствует реальная установка на здоровый образ жизни, такие дезадаптивные формы поведения, как курение, употребление алкоголя, наркотиков, считаются нормой.
Изучениe поведенческих установок и реального поведения выявило, что только 59% мальчиков и 49% девочек считают необходимым для себя придерживаться принципов здорового образа жизни.
84% подростков употребляют алкоголь с различной степенью частоты, при этом чаще, чем один раз в неделю, - 12% мальчиков и 3% девочек.
Курят, согласно опросу, 46% мальчиков и 44% девочек.
Только около 10% подростков старших классов считают употребление алкоголя недопустимым, 50% мальчиков и лишь 30% девочек считают недопустимым курение. Такие поведенческие установки подростков способствуют дальнейшему росту употребления алкоголя и табакокурения в молодежной среде.
В отношении употребления наркотиков выявлено, что пробовали какой-либо наркотик 20% мальчиков и 21% девочек, при этом 4% - по принуждению. Существует угроза проникновения наркотиков в школьную среду через школьниц, имеющих более старших «друзей».
Мне кажется, что у каждого, независимо от того, сколько неприятностей у него будет во взрослой жизни, должно быть счастливое детство, которое можно вспомнить.
Есть взрослые, которые свое зло срывают на детях. Думаю, что они заслуживают такого же наказания, как педофилы. Кастрация и под шконку.
«А я был смирным мальчиком. У нас с папаней разговор короткий: сиди тихо, говно, и лучше за шкафом. Я поэтому очень удивился такому грохотанию. И что ее не колотят за это. Моя мать ей говорит: „Золотко, дытынко, куды ж ты бижыш? Взмокреешь, як ота гуска!“
А та заливается: „Это не я, это моя радость хочет бегать!“»
Дети не разменная монета, дети - неприкосновенный фонд.
Маленький мальчик с восторгом смотрит на птиц, слушая их пение. Вдруг приходит «хороший» отец. Он чувствует необходимость принять участие в развлечениях сына и начинает его «развивать». Отец говорит: «Это поёт сойка, а сейчас чирикает воробей». Однако, как только мальчик пытается различать птиц, он перестаёт их видеть и слышать их пение. Теперь он должен видеть и слышать только то, чего хочет его отец. Позиция отца, впрочем, вполне оправданна, так как он понимает, что сын не будет всю жизнь только слушать пение птиц. Чем раньше мальчик начнет свое «образование», тем лучше. Может быть, он станет орнитологом, когда вырастет. Однако лишь немногие люди могут сохранить свою детскую способность видеть и слышать. Наверное, поэтому большинство представителей человеческого рода навсегда утрачивают возможность стать живописцами, поэтами или музыкантами, так как они очень рано теряют способность непосредственно видеть или слышать. Это происходит из-за того, что они получают всё из вторых рук.
До сих пор под впечатлением, вроде незначительные эпизод, но дал пищу для размышлений, до сих пор не выходит из головы…
Пока находимся в славном городе Владивостоке на отдыхе, отдыхаем, есть дела помимо отдыха обследуем ребёнка у местных специалистов, в частности проходим лечение у местного мануального терапевта…
Кроме отдыха наносим визиты, благо в этом городе есть знакомые, родственники и друзья… Есть подруга, планировали съездить на местную набережную, но что-то не срослось поэтому удовлетворились прогулкой на местной детской площадке в местном мамском обществе…
Мамские общества, кажется они везде одинаковы, есть свой неписанный кодекс правил поведения как-то:
1.Все игрушки, если в данный момент не заняты - общие, то есть любой ребёнок может подойти взять и поиграть с возвратом разумеется (ну там вариации разные, если ребёнок разговаривает сам может спросить разрешения у хозяина игрушек или у мамы хозяина игрушек, или же это делает мама того ребёнка, который что-то взял)…Все мы знаем, что у мелких почему-то чужие игрушки желаннее, пусть под носом куча своих.
2. Конечно, когда дети маленькие понятно, что возникают конфликты делележа совков ведерок, камешков на площадке и прочего добра, если не доходит до членовредительства, кидания камнями, и прочими сыпучими вещами даём возможность мелким самим разрулить конфликты (им же надо как-то учиться строить человеческие отношения), конечно в серьёзных случаях вмешиваемся и изымаем «яблоко раздора» или разводим скандалистов по разным углам площадки…
3. Конечно же каждая мама следит, чтобы её чадо, не дралось, не обзывалась, не злоупотребляло чужими игрушками, не убежало с площадки, ну короче любая мама постоянно мониторит ситуацию, повторюсь, но если требует ситуация не наблюдает пассивно, а активно разруливает ситуации. Что бы не случилось, взрослые просто обязаны договориться…
4. Можно было не писать, но некоторым мамкам это непонятно, конечно, если мама не хочет, чтобы игрушками играли чужие дети, такие игрушки (дорогущие ясное дело), не должны выноситься на улицу, это даже не правило, а просто здравый смысл… Я не знаю, что движет мамками в таких случаях продемонстрировать, что у ребёнка есть дорогие игрушки? Или чтобы другие детки завидовали?
Ну вот значит вместе с подругой и её дочерью мы пришли на площадку и влились в местный бомонд (детки от 2,4 г до 3г3 мес)…Наши чады начали играть, делить игрушки налаживать контакт, мой ребёнок влился без проблем, ничего не предвещало конфликта… На другом конце площадки гуляла мамашка с 2-мя детками старшая лет 6 и младшая чуть младше нас (моей девочке 2г11мес.), вот как-то смутно мне человек не понравился, она сидела в сторонке, дети её с другими детками не играли, куча дорогущих игрушек у детей, ну там коляска с лялей у младшего ребёнка «финдибоберная», и многое другое… Моя общительная девочка побежала, попыталась пообщаться с ровесницей, но та была агрессивно настроена, моя отошла, потом, когда малышка-хозяйка коляски отвлеклась на другие игрушки, дочь взялась за чужую коляску, я настороженно отреагировала, подошла и сказала: «Не трогай!», - всё-таки чужое (мой ребенок прекрасно знает, что чужое брать нельзя и если мама напоминает, что это чужое, зачастую с трудом, но отойдёт от чужого).Тут мамка сказала, что пусть покатает, с какой-то смутной тревогой я уступила, ну пусть, так пусть, мне и в голову не могло прийти, что через 5−7 минут произойдёт нечто. Моя мелочь катала чужую коляску по всей площадке, в свою очередь просила своего ребёнка, чтобы она не отъезжала далеко от хозяйки коляски (поясню мы сидели на разных скамейках в разных концах площадки, видно предчувствовала что-то), отправляла её обратно, но что ей делать с чужими, она все равно приезжала к нам обратно… Смотрю, мой ребёнок в очередной раз направился к нам, общение своего ребёнка с чужими людьми не слышала (площадка большая), только зрительно следила, всё вроде тихо, спокойно, а зря, надо было быть по близости…
С истошным воплем: «Я тебе сказала, катай коляску там!!!»… «Ах ты не понимаешь»!!!Картина маслом, подскочила с воплями, рванула коляску из рук моего ребёнка к себе и стоит трясёт, слюна брызжет, волосы дыбом и глаза горят… «Ты не хочешь по хорошему!!!» «Что за не адекватный, неуправляемый ребёнок!!!» Моя мелочь растерялась, та тянет коляску из рук, а моя держит не отдаёт, та беснуется (ёпт, ну маленький ребёнок ещё и 3-х лет нет)…И всё в какие-то 10секунд, мы с мужем, как и все окружающие на детской площадке не сразу отреагировали на это, просто онемели и одеревенели… Хорошо муж быстрее среагировал, подбежал забрал ребёнка… Что-то сказал беснующейся фурии, та утухла (если честно, не слышала что)…Долго успокаивали ребёнка, сказать, что она испугалась, ничего не сказать, ну не догнал мой ребёнок, что она была обязана возить коляску на пятачке 2 м на 2 м, орать-то зачем и оскорблять маленького ребёнка? Несправедливо - разрешили взять, а потом с истерикой и руганью резко отобрали…
Мы все потом гуляли в напряжении, облегчённо все вздохнули только тогда, когда та мамка собрала все игрушки, деток и ушла с площадки восвояси, а пока она не ушла, так больше и не присела, мой ребёнок сделал попытку подойти к злополучной коляске ещё раз, но я была на чеку на этот раз и не разрешила даже подойти, не то что взять, нам уже дали покатать игрушку, спасибо «ОГРОМНОЕ», больше не нужно… Напоследок ещё раз напомню, что дети той мамашки гуляли отдельно, после инцидента с коляской, уже не удивлялась почему…
Осталось недоумение: Зачем выносить игрушки на улицу, если из-за них ТАК трясутся? Почему, если срочно потребовалась игрушка, не обратиться к родителям ребёнка, урегулировали бы в момент недоразумение. Какой пример она показывает своим детям, я так понимаю, что решать конфликт они в будущем будут руганью и истерикой, объективно - её детки на площадке ни с кем не играют, так же как она орала на мою дочь она орёт и на своих деток. Так кто в конце концов неадекватен и не управляем…
Уважаемые родители мы своим поведением подаем пример своим детям, давайте вести себя как взрослые, а не как взбалмошные дети, если чужой ребёнок по первому требованию не отдал вам или вашему ребёнку игрушку, это не повод на него орать… Давайте будем терпеливы, дипломатичны и доброжелательны, на нас смотрят наши дети. Всё дети замечательные, а то, что из них в итоге получается - это дело наших рук.
Если дети видят, как вы растете, меняетесь и находите все больше смысла и радости в своей собственной жизни, то и они будут хотеть для себя того же.
Родители и Дети - это Святое!
Их надо Любить, Беречь и Заботиться о них, чтобы потом не жалеть, что уже поздно… Дети выросли без Вас, а Родителей рядом нет…
Сегодня день защиты детей.))) И я предлагаю сегодня дать волю своему внутреннему ребенку… дать ему возможность поиграть, петь и танцевать… Дать ему быть счастливым и радоваться просто так…
Ты, девочка моя, не виновата, что папа - наркоман, обманщик, вор!
Выносит он всю мамину зарплату, а сам и не работает давно…
И всё, что было в доме вашем ценным, он заложил, не думая, в ломбард,
И совесть заложил уже, наверно…
А ты приходишь утром в детский сад,
И говоришь, что папа, нехороший, опять украл у мамы кошелёк…
Ты впитываешь эту дрянь всю кожей!
Да, девочка моя, мир так жесток…
Самое большое заблуждение детства - думать, что быть взрослым - это очень даже здорово
Послушай сын. Я произношу эти слова в то время, когда ты спишь. Твоя маленькая рука подложена под щечку, вьющиеся белокурые волосы слиплись на влажном лбу. Я один прокрался в твою комнату. Несколько минут назад, когда я сидел в библиотеке и читал газету, на меня нахлынула тяжелая волна раскаяния. Я пришел к твоей кроватке с сознанием своей вины. Вот о чем я думал сын: я сорвал на тебе свое плохое настроение. Я выбранил тебя, когда ты одевался, чтобы идти в школу, я отчитал тебя за то что ты не почистил ботинки. Я сердито закричал, когда ты бросил что-то из своей одежды на пол. За завтраком я тоже к тебе придирался. Ты пролил чай. Ты жадно глотал пищу. Ты положил локти на стол. А затем, когда ты отправился поиграть, а я торопился на поезд, ты обернулся, помахал мне рукой и крикнул:"До свиданья папа!", я же нахмурил брови отвечал:"Распрями плечи".Затем, в конце дня, все началось снова. Идя по дороге домой, я заметил тебя, когда ты играл на коленях в шарики. На твоих чулках были дыры. Я унизил тебя перед твоими товарищами, заставив идти домой впереди себя. Чулки дорого стоят, если бы ты покупал их за собственные деньги, то был бы аккуратнее. Вообрази только, СЫН, что это говорил твой отец.Помнишь.как ты вошел затем в библиотеку, где я читал? Когда я мельком взглянул на тебя, раздраженный, что мне помешали, ты в нерешительности остановился у двери:"Что тебе нужно?"-резко спросил я. Ты ничего не ответил, но порывисто бросился ко мне, обнял за шею и поцеловал. Твои ручки сжали меня с любовью, которую бог вложил в твое сердце и которую даже мое пренебрежительное отношение не смогло иссушить. А затем ты ушел, семеня ножками, вверх по лестнице. Так вот, СЫН, вскоре после этого газета выскользнула у меня из рук и мною овладел УЖАС. Что со мною сделала привычка? Привычка придираться, распекать-такова была моя награда за то что ты маленький мальчик. Нельзя ведь сказать, что я не любил тебя, все дело в том, что я мерил тебя меркою своих собственных лет. А в твоем характере так много здорового, прекрасного, искреннего. Твое маленькое сердце столь же велико, как рассвет над далекими холмами. Это проявилось в твоем стихийном порыве, когда ты бросился ко мне, чтобы поцеловать меня перед сном. Ничто другое не имеет сегодня значения, СЫН. Я пришел к твоей кроватке в темноте и, пристыженный, преклонил перед тобою колени…