Деревья - людей прототипы,
Сосна и берёза, и клён…
Возьму водовоза Антипа,
Он в мрачную тубу влюблён.
Возьму гармониста Ивана,
Что тянет до треска меха;
Возьму недалёкого спьяну
В тарелки стучать мужика.
Сашка из соседней деревни:
Пастушьей дудою своей
Отпел он Анфису Сергевну
Назад тому несколько дней…
Оркестрик и медный, и пыльный,
Пойдёт среди тёмных стволов;
Сыграет - и сядет умильный,
И выпьет за всех - будь здоров!
Безмятежная шукшинская пастораль. Гладкое, без единой морщины, озеро с застывшими водомерками. Вода светится от весеннего солнца. Калитки на заборах, лишь намекающие на признаки жизни, приветливо распахнуты. А на всей улице нет ни души - ни людей, ни животных. Птицы не шуршат в камышах, жабы затаились и прекратили свой вечный концерт, будто выбились из сил. Полное безмолвие окутало нашу деревню, пишет Роман Супер для «Радио Свобода».
Стук в дверь нагло разрушил тишину. Стучали настойчиво. Не стучали. Барабанили. Жена открыла. На пороге стоял сосед, староста деревни - дядя Матвей. Субтильный невысокий мужик с большущими глазами, спрятанными за толстыми стеклами очков в роговой потертой оправе. Дядя Матвей был явно чем-то встревожен, потому сразу перешел к делу:
- Юль, ты же вроде, говорят, корреспондентка, правильно?
- Нет, дядя Матвей. У меня муж журналист. А что случилось?
- Это хорошо, что журналист. Слушай, я уже за***лся воевать. Надо поднимать общественность как-то, одному мне не справиться.
- Что случилось, дядя Матвей?
Дядя Матвей суетливо вывел жену на улицу, на главную (и единственную) деревенскую дорогу и указал своим коротким - одна фаланга ампутирована после производственной травмы - пальцем вперед:
- Видишь садовое товарищество возле границы деревни?
- Вижу.
- По закону у каждого садового товарищества должна быть своя дорога, должен быть свой персональный подъезд, понимаешь?
- Понимаю.
- Это так по закону. Но у этого товарищества своей дороги и подъезда нет. Они пользуются нашей дорогой, понимаешь?
- Понимаю.
- Мы за эту дорогу платим. Мы ее зимой чистим. Я по весне ее своим трактором сам ровняю. Понимаешь?
- Понимаю.
- А товарищество не платит, не чистит, не ровняет. Но пользуется. Понимаешь?
- Понимаю.
- Я четвертый год хожу на прием к главе района с этим вопросом. Четвертый год глава района обещает сделать товариществу свою дорогу. И ничего не делает, понимаешь?
- Понимаю.
- Что ты понимаешь?
- Все понимаю.
- Ну и что делать-то? Ты же корреспондент, подскажи.
- Я не корреспондент, у меня муж журналист.
В случае невыполнения обещаний главы района о строительстве дороги для дачников мы имеем полное моральное право винить во всем президента Соединенных Штатов Америки
На шум стали подтягиваться жители деревни. Соседку старосты Раису в курс дела вводить было не нужно. Она, как и дядя Матвей, четвертый год с интересом наблюдает за этой историей и проклинает каждую машину дачников, проезжающую по деревенской дороге:
- Матвей, глава района, Гаврилов-то, не построит дорогу эту никогда, ей-Богу. Не построит.
- Почему? Зачем обещает тогда?
- Он занят.
- Чем занят?
- Американцами занят.
- Какими американцами, мать? Сдурела, что ли?
- Сам сдурел! Обычными. Американскими американцами.
- Проспись иди, Раиса. Где американцы, а где дорога дачная?
- Здесь они! Везде они!
- Раиса. Не беси.
- Я читала. И по радио передавали. Своими ушами слышала, своими глазами видела. Гаврилов выступал на собрании о проблемах ЖКХ недавно. И там русским языком в микрофон сказал, что, мол, в этом году как никогда нашествие американских шпионов зафиксировано. Они же как саранча! Десятки тысяч человек заброшены из Вашингтона в русские города и деревни, чтобы расшатать Россию, погрызть ее.
- Так и сказал? Чтобы погрызть?
- Сказал, что впереди большие политические события в России, выборы Путина, поэтому американцы будут нас расшатывать как только умеют и как только захотят!
- О***ть, Раиса. Но дорога-то тут при чем?
- При всем. Политика важнее дороги. Не будет второй дороги. Возможно, и эту-то дорогу придется закрыть, в целях безопасности. Потому что шпионаж, как сказал глава района, будет процветать именно в сельской местности. Он специально это отметил. И старост по деревням просил быть особенно бдительными: незнакомцев отслеживать, номера странных автомобилей записывать. Все-таки наш глава уже двадцать пять лет у власти, у него нюх на это все, видать, развит неплохо.
Жена оставила увлекшихся друг другом и американскими шпионами старосту и соседку Раису, вернулась домой и рассказала все это мне.
Особенно не надеясь на строительство дороги для дачников, все же доношу эту тревожную историю, случившуюся в живописных и безмятежных пасторальных декорациях, до общественности, как и велел староста по деревне. Добавлю: в случае невыполнения обещаний главы района о строительстве дороги для дачников мы имеем полное моральное право винить во всем президента Соединенных Штатов Америки Барака Обаму и его администрацию, направившую в наш шукшинский рай десятки тысяч американских американцев с целью расшатывания и разгрызания.
Вечером поднялся небольшой ветер. Камыши заволновались из стороны в сторону. Водомерки на пруду закружились в танце. Жабы возобновили свой вечный концерт. Воду, как и всю нашу деревню, окутали сумерки.
Деревня, где душу дурманит осока,
где узкая речка почти заросла -
Прошло мое детство. Воровка-сорока
мою память в прошлое вновь унесла.
Там старая церковь в лучах предрассветных,
И горки зеленые, будто двойняшки.
О, сколько мгновений веселых и светлых:
Колодец над прудом, клубника, тельняшки…
Обед из ухи под гитару простую,
Гуденье шмелей, васильковый ковер,
(Я будто бы жизнь проживаю другую,
Из прошлого письма сжигает костер).
Деревня за сотни стоит километров,
Ах, как же осока дурманит мне душу,
Продли мне мое лучезарное лето,
а слезы бегут, не стесняясь наружу.
Ольга Тиманова
-Наступая на грабли, поблагодари, что хоть не на косу.
Выносили гроб на полотенцах.
Самый младший крышку гроба нес.
Пока мешкали в воротцах тесных,
Во дворе стонал и плакал пёс.
Так остался, позабытый всеми,
На стальной цепи заледенев -
В русской мгле, в глухом нечерноземье -
Со своей судьбой наедине.
А хозяин лег в суглинок свежий
И уплыл к далеким берегам…
Дом его потом купил приезжий,
Говорят, зажиточный цыган.
Жил да был мужчина - «ас».
Так называл себя Иван Докукин.
Много женщин в жизни спас
Он один - от одиночества и скуки.
Ваня носом чует одиночество,
И где его охотно ждут
Бабы без мужей - ничейные цветочки.
А Ваня знает, как создать уют!
Он любит всех, красивых и не очень,
В его глазах все дамы хороши.
Придёт на помощь днём и ночью
Он по причине ангельской души.
Благодарны все, и все довольны -
На Иванах держится святая Русь!
Дров наколет, натаскает воду,
Анекдотами развеет бабью грусть.
Ваню ждут и потчуют блинами,
К Ване в очередь становятся подчас.
Всё потому, Докукин Ваня -
Единственный в деревне «Муж на час»!
- Последний мужик из нашей деревни в армию ушёл.
- А что, откосить не мог?
- Почему не мог?! Откосил - и ушёл.
&
ПОЛЕВАЯ КУХНЯ
На следующий день, когда уже наконец-то избавились от всех котов, бабка нас с Вовкой взяла с собой в поле.
- Нехер вас дома одних оставлять. Ещё чего гляди отправитесь коз или коров истреблять.
И мы отправились в поле, истреблять сорняки. Бабка нам выделила грядку и сказала, что домой мы вернёмся только тогда, когда доползём до конца поля или тогда, когда мы сдохнем.
Но конца поля отсюда не было видно и мне так показалось, что домой мы не вернёмся уже никогда, но подыхать совсем не хотелось.
Рядом торчали другие задницы и пропалывали колхозные, заросшие сорняками грядки.
За полчаса мы с Вовкой продвинулись метра на два, не более.
Но зато за нами было абсолютно чисто. Это даже бабка заметила, когда подошла проверить нас.
- Вы чё ироды делаете? Вы хоть бы что-то оставили. После вас же можно сеять заново.
Не знаю как бабке, но нам с Вовкой показалось, что это всё были сорняки, а до культур мы ещё не добрались.
- Так тут же одна трава была.
- Это в голове у вас одна трава. Причём высохшая уже. Идите отсюда. Всё равно от вас проку как от сорняков.
Бабка отвела нас на край поля. Там как раз приехали солдаты на помощь колхозу в борьбе с сорняками.
Из грузовиков выскочило порядка полсотни человек. Командир их построил и распределил по грядкам. Солдаты уткнули свои пилотки в землю и попёрли вперёд, как на Берлин.
Рядом с машиной разворачивалась полевая кухня. Я такие видел в кино, но так близко впервые.
- Вот тут и ошивайтесь.
Решила бабка.
- Солдатик.
Обратилась она к дяденьке в военной форме с колпаком на голове.
- Пусть мои тут посидят. Всё меньше вреда будет. А если чё вдруг вытворят, так ты стреляй. Им на пользу только.
- У меня оружия нет.
Расмеялся солдат.
- У меня только половник. Но пусть остаются. Если что, подсобят в чём-нибудь.
- Ну половник тоже хорошо. Как только что неладное почуешь, так сразу половником охуярь по башке. А лучше сразу, авансом.
Солдат посмеялся, а бабка, оставив нас, пошла обратно в поле.
- За что же она вас так не любит?
- Да неее. Это нормально.
Успокоил я солдата.
- Просто вчера недоразумение произошло, вот она и злится.
Мы с Вовкой рассказали солдату как мы избавляли деревню от котов.
Солдат ржал на протяжении всего нашего рассказа и просил, что бы мы его пощадили.
А то у него сейчас живот разорвёт. Мы с Вовкой испугались за него и решили, что лучше будем молчать.
Солдат, который оказался поваром Витькой разложил свой кухонный скарб и стал готовиться к приготовлению обеда.
- Слушайте.
Обратился он к нам.
- А в деревне ведь есть где дровами разжиться? А то пока я тут напилю, нарублю уже и время обедать придёт.
- Есть конечно. Можем проводить.
Предложили мы с Вовкой свои услуги.
Солдат спрыгнул с кухни и мы пошли в деревню. Можно было конечно взять дрова и у нас, но это надо было дальше идти.
Я решил, что можно позаимствовать у крайнего на деревне двора.
- Это хоть ваш двор? Может спросить у кого надо?
- Наш конечно. Бери сколько надо.
Соврали мы с Вовкой и показали пример, взяв по паре поленьев.
Пока Витька складывал поленья и перевязывал их верёвкой, на крыльце показался дед.
Я его сразу узнал.
В том году я залез к нему в сад за яблоками, так он в меня чуть из ружья солью не пульнул. По крайней мере, он так мне сказал и отправился в дом за ружьём.
Я быстро соскочил с дерева и пустился наутёк.
Вообще этот дед был не очень хороший и не очень добрый. Дед так и сказал мне, когда я ему рассказал про этот случай.
Жадный этот Митрич был, до жути и вредный такой же. Мне ещё повезло, что я успел убежать, а то получил бы солью как пить дать.
Так вот, как только я заметил этого деда, я потащил Вовку за рукав.
- Тикаем от сюда быстрее.
Про солдата я как-то и не успел подумать.
Нежелание получить солью в жопу, было сильнее всего. Витька не заметил нашего бегства, за что и поплатился.
Митрич увидев, что кто-то ворует его дрова, сразу метнулся в дом за ружьём. И когда Витька связал уже дрова и был готов идти на свою кухню, позади него появился дед с ружьём.
- А ну, руки вверх!
Скомандовал Митрич.
Витька хоть и был военным, но даже он испугался, когда увидел направленное на него ружьё.
- Ты что дед?
- А я тебе покажу сейчас что. Дрова пиздить надумал?
- Мне твои внуки сказали, что можно взять.
Оправдывался Витька, оглядываясь по сторонам, видимо в поисках нас, с поднятыми руками.
- Внуки говоришь?
- Да. Сказали, бери сколько надо.
- Так значит, ты прямиком из Саратова за дровами пришел?
- Причём тут Саратов? Мы тут, на поле, приехали помогать. Я повар. А твои внуки сказали, что можно дров взять у вас во дворе.
Витька всё никак не мог понять, куда мы вдруг пропали.
- Так мои внуки в Саратове живут. Значит варианта два. Либо ты из Саратова, либо ты пиздоболишь. Выбирай, какой тебе ближе.
Витька растерялся, а мы ничем не могли ему помочь.
Ведь если мы выйдем из укрытия, то нам достанется от Митрича, а если не выйдем, то достанется Витьке.
Из этих двух вариантов, мы выбрали второй, решив, что Витька человек военный и привыкший испытывать тяготы и лишения воинской службы.
- Короче.
Продолжил командовать Митрич.
- Скидывай портки и сапоги, и поднимай руки вверх. Пойдём к твоему командиру. Может ты вообще дезертир.
- А штаны то зачем снимать?
- А шоб не убёг.
В таком виде, под дулом ружья, дед Митрич вел через поле пойманного диверсанта без штанов, в одних трусах.
- Это кого ты поймал то?
Кричали бабы Митричу.
- Да хрен знает. Щас разберёмся. Дрова воровал у меня.
- Я не воровал.
Оправдывался Витька.
- А это мы щас и узнаем.
Мы же, увидев, что Митрич повёл Витьку к командиру, побежали к кухне.
Ведь если бабка заметит, что нас нет, то нам достанется не меньше чем Витьке от командира, который уже был тут и, кажется, искал его.
Скорее всего даже больше.
Мы спрятались неподалеку от кухни в кустах и наблюдали.
Когда Митрич вёл солдата через поле, эту картину увидела наша бабка. Она признала в солдате того самого молодого человека, на которого она нас оставила.
- Не иначе как без моих не обошлось.
Выдвинула предположение бабка и пошла тоже разбираться.
Митрич доставил Витьку до кухни, где их уже поджидал командир, который потерял своего повара.
Разобравшись, кто прав кто виноват, командир поблагодарил Митрича за бдительность, а Витьке объявил два наряда вне очереди за попытку воровства частных ресурсов и отправил его в лес собирать дрова для кухни.
Чуть позже объявилась бабка. Чтобы не доводить до беды, мы выбрались из укрытия.
- Это что тут произошло?
- Не знаем.
Честно соврали мы.
- Не пиздите. Если что-то происходит, а вы рядом, значит, это произошло не без вашего участия. Лучше сразу признавайтесь.
Тут из лесу появился Витька с вязанкой хвороста.
- Ну, спасибо ребята. Всю службу буду вспоминать ваши дрова. Мне между прочим влетело за вас.
- Ну. Что я говорила. Без вас не обошлось. Щас вас добрый солдат, на котлеты пустит, а я помогу ему в этом.
По виду Витьки мы поняли, что котлет из нас он делать не собирается, а вот бабка сможет и мы решили, что лучше всё ей рассказать самим.
- И в кого вы такие помощники то? Вот нет ни одного дела, которое вы бы не обосрали.
- Вы уж простите меня, что я вас так подвела.
Извинялась бабка перед Витькой.
- Я ж вам сразу сказала, что половником их надо было, пока до беды не довели.
- Ну, ничего страшного. Я сам малым был и всё понимаю, что не со зла они.
- Зря вы так думаете. Мне порой кажется, что они специально пакости придумывают, что бы над здоровыми людьми поиздеваться. Самим-то бог разума не дал, вот они и изгаляются над другими.
Лучше я заберу их от греха подальше. А то они вам тут ещё
чего-нибудь учудят.
- Да не переживайте. Я теперь учёный.
Самонадеянно ответили Витька.
- За свою шутку они с обедом мне помогут. Отработают так сказать.
- Ну, дело твоё. Моё дело предупредить.
Махнула рукой бабка и пошла в поле.
- Ну что? Будете отрабатывать. Объявляю вам по наряду вне очереди.
Витька в виде наказания отправил нас в деревню за водой, дав нам ведро.
Витька ушел за очередной порцией дров, а мы с Вовкой прикинули.
Если идти в деревню до колодца, то это далеко, а если набрать воды из речки, то получится гораздо быстрее и тащить не далеко.
Так мы и поступили.
- Ого! Как вы быстро справились.
Похвалил нас Витька.
- Дуйте тогда ещё. Мне как минимум три ведра нужно.
Пока Витька носил дрова, мы натаскали ему воды из речки.
Не думаю, что это плохая идея. Он ведь всё равно кипятить её будет, а речка у нас и так чистая.
- Ну вот, почти всё готово.
Потёр руки Витька, когда дрова в топке уже горели, а вода была в котле.
Когда вода закипела, Витька залез на кухню. Посолил и добавил перловой крупы.
- Когда будет почти готова, добавим тушенки и всё. Обед готов.
Сказал нам Витька.
- Я пока сам сбегаю за водой для чая, а вы следите, чтобы огонь не потух. Если что, подбросьте немного.
Я на всякий случай закрою котёл. Вдруг вам вздумается залезть посмотреть.
Витька закрыл крышку и закрутил её.
- На всякий случай.
Сказал он, посмотрев на нас.
- Пусть на малом огне пока варится.
Витька ушел, а мы остались присматривать за кухней.
- Надо чем-то помочь ещё ему.
Предложил я Вовке.
- А то как-то неудобно за Митрича.
- Так мы воды натаскали.
Сказал Вовка.
- Этого мало.
Мы сидели, наблюдали за кухней и думали.
- Предлагаю ему помочь с кашей.
Придумал я.
- Как?
- Ну, мы сварим её, пока он ходит за водой.
Предложил я.
- Видишь, огонь еле горит? Мы добавим дров, и каша быстрее сварится. Витька придёт и останется только тушенку добавить и чай вскипятить.
Мы с Вовкой открыли топку и подкинули дров. Огонь запылал сильнее.
- Ещё?
Спросил Вовка.
- Дров много не бывает.
Сказал я и добавил ещё, почти под завязку.
Кухня загудела, и из-под крышки повалил пар. Складывалось ощущение, что пара там много, а места мало.
Крыша пыталась подрыгивать, но винты её держали. Только из щели в разные стороны выбивался пар. Иногда с элементами каши.
- Тебе не кажется, что каша уже готова?
Спросил Вовка.
- Фиг знает. Попробовать-то нельзя. Дождёмся Витьку.
Тем временем в котле явно что-то происходило. Кухня недовольно шипела и плевалась кашей. Огонь гудел в топке как стая шмелей.
Вдалеке показался Витька. Сначала он просто шел, но затем почему-то побежал. Он бросил вёдра и махал руками.
- Чё это он бежит и машет?
Спросил Вовка.
- Не знаю. Спешит наверно куда-то. Может, заметил, что каша почти готова и пора тушенку бросать.
Предположил я.
- А чё вёдра побросал?
- Может тяжело с вёдрами бежать-то и руками ещё махать.
Витька бежал, махал и ещё начал что-то кричать, но было плохо слышно. Кухня гудела громко и понять, что он кричит, не получалось.
По мере его приближения стало понятно, что он кричит что-то вроде:
- Бегите!
Но куда бежать и зачем, всё ещё не ясно.
Кухня набирала обороты и гудела, как бы сообщая, что каша уже готова и пора тушенку кидать, но Витька явно не укладывался в сроки.
- Бегите! В сторону! Бегите от кухни!
Кричал Витька, когда подбежал ближе и мы смогли понимать его.
Мы так прикинули, что Витька человек военный и поэтому почём зря
кричать не будет.
Раз кричит:
- Бегите!
То значит надо бежать. И мы с Вовкой стартанули.
Оказалось, как раз вовремя.
Как только мы отбежали на безопасное расстояние, кухня закончила варить кашу и с оглушительным хлопком, сорвала крышку с петель.
Крышка полетела высоко и далеко.
Вслед за ней в воздух вырвалась струю пара вперемешку с кашей.
Со стороны выглядело красиво. Как будто салют, но Витька не разделял
нашего восторга.
Он стоял с растерянным видом возле кухни и оглядывал последствия
нашей «помощи».
Затем он поглядел по сторонам и взял большой половник.
Мы с Вовкой вспомнили рекомендации бабки и решили не испытывать судьбу, а просто опередив мысли Витьки убежали подальше, в сторону речки…
- Как ты думаешь?
Спросил Вовка.
- Каша не получилась?
- Я думаю что получилась. Просто или мы не рассчитали со временем приготовления или Витька долго ходил.
- Ну да. Мне кажется, что мы всё правильно сделали. Просто Витька оказался нерасторопным.
Согласился Вовка.
- Ведь если бы он вернулся побыстрее, то, как раз успел бы. А так…
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Что бегала по лужам я в детстве босиком.
За десять километров, в любую непогоду,
С детьми ходила в школу, туда-сюда, пешком.
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Что деревянной ложкой хлебала суп и щи.
И способом надёжным, проверенным, народным,
Лечила меня мама на «огненной» печи.
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Ходила за грибами в соседние леса,
И ощущала счастье, душа моя, свободу,
Когда, упав на травы, глядела в небеса.
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Что в бедности, в работе, пришлось когда-то жить,
Но только научили, прожитые там годы,
Любви и уважению, и труд людей ценить.
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Скажу вам без кокетства, что этим я горжусь!
И чувствую душою, что я - дитя природы…
Пусть даже деревенщиной меня считают, пусть.
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Теперь таких закатов мне видеть не пришлось.
И не сотрут из памяти деревню мою годы.
Спасибо тебе, Господи, что жить там довелось.
А я и не скрываю, что из деревни родом,
Так значит принимайте такой, какая есть.
Меняться я не стану кому-то там в угоду.
Родилась я в деревне, и мне хвала и честь.
Нас всех до слез поразил рассказ одного деда Василия Федоровича о том как его супруга баба Маша отрубила себе палец. Помню почти дословно, его долго цитировали и ржали. Прошу извинения за не цензурную брань, но по другому никак…
«Выхожу с гаража гляжу бегит, х… й куда бегит - в сад, потом в сарай бегит и „Вай вай вай…“, потом домой бегит и я за ней гляжу капельки за ней. Ну я ее там поймал уже с бинтами… со всей х… ней. Намотал ей этой марли два рулона, тут Колек. Ну и мы сразу в район на операцию…», воцарилось короткое молчание. Тут одна женщина - «Пришили ?», дед Вася сразу взрывается - «Пришили… Лен, ты откуда? Кому она на х… й нужна баба Маша с топором … пришивать ей еще ! Дай Маша тыщу заморских - пришьем. Прям тут, далеко ходить не надо, вон в военном госпитале, еще и шевелится будет, ху… во, но будет. А ну целый день собирай все нервы под микроскопом… да еще красный с зеленым не попутай чтоб не отмёр. Крестиком заштопали и ладно. Ху… вое дело это вот че - она дрова всегда колола…» Занавес)))
Деревня моя, ты меня родила… Деревня моя, ты и убила меня… Но, деревенька моя, люблю… тебя…
Издали этот дом мне показался серебряным.
Подошёл поближе - и серебро стало старым-старым деревом. Солнце и ветер, снега и дожди посеребрили деревянные стены, крышу и забор.
За забором ходила среди кур старушка и покрикивала:
- Цыба-цыба-цыба… Тюка-тюка-тюка…
- Хорошо-то как у вас, - сказал я, остановившись у забора.
- Что тут хорошего, аньдел мой? - сразу отозвалась старушка. - Лес да комары.
- Дом красивый, серебряный.
- Это когда-то он был красивый, сто лет назад.
- Неужели сто? А вам тогда сколько же?
- И не знаю, аньдел мой, не считаю. Но ста-то, верно, нету. Да ты заходи, посиди на стульчике, отдохни.
Я вошёл в калитку. Мне понравилось, как старушка назвала меня - «аньдел мой».
Она тем временем вытащила на улицу и точно не стул, а стульчик, усадила меня, а сама не присела. Она то спускалась в сад, к курам, то подходила к забору и глядела вдаль, то возвращалась ко мне.
- Посиди, посиди… Цыба-цыба-цыба… Отдохни на стульчике… Отец-то мой, батюшка Орехий Орехьевич, этот дом сто лет назад построил. Вот тогда был дом золотой, а уж сейчас - серебряный… А больше нету ничего… комары да болота.
- Как звали вашего батюшку? - переспросил я.
- Орехий, так и звали - Орехий Орехьевич.
- А как же вас звать?
- А меня - Орехьевна… Ты посиди, посиди на стульчике, не спеши… Цыба-цыба-цыба… Тюка-тюка-тюка… А так ничего хорошего, аньдел мой, - лес да комары…
Приезжает сын на дачу к отцу. Пожил пару дней, потом говорит:
- Папа, снеси ты свой сортир в саду к черту и сделай нормальный туалет в доме. Ну позор ведь, перед соседями стыдно.
- Ты мне не указывай. Никому мой сортир не мешает, стоит себе в глубине сада, над речкой, его и не видно.
- Папа, ну уродство же.
- Отстань.
Ну ладно же, думает сын. Поздно вечером, когда все спать легли, он тихонечко машину завел да и пихнул сортир так, что он в речку улетел.
Наутро приходит злой отец:
- Это ты мой сортир пихнул так, что он в речку улетел?
- Нет, не я.
- Послушай, сын. Признаться - это уже наполовину прощение получить.
Вот твой друг Вася сломал у отца яблоню, а потом признался - отец его простил. Говори - ты сортир пихнул?
- Ну я.
Отец размахивается, и сына - по уху!
- Пап, ты чего? Сам рассказывал, как Ваську отец простил, когда тот яблоню сломал.
- Когда Васька яблоню сломал, его отец на ней не сидел!
Женская жизнь в деревне.
- Я маленько на работу опоздала, потому что бычка забивала. Ну я маленько забивала, мужики все сделали. Потом кишки мыла, смотри, руки все еще пахнут. Потом мы мясо варили и кушали, потом повезли и продали. А я на работу пошла, поздно уже было, к 10 утра. Да ничо, быват.
- Барана легко резать. Надрез на нём сделал, рукою залез по локоть, артерию сдавил каку надо и всё. Не, ну ему маленько больно поначалу, а так - ничё.
Случайно настучав на морзянке «SOS!» дятел эвакуировал соседнюю деревню.