Захожу на почту. Очередь - человек 30, каждый стоит у окна минут по 10−15. Стою уже пол часа, прошло три человека. Передо мной - дед лет 70. Внезапно он поворачивается: «Когда я сюда зашел, я был твоего возраста». Вся очередь рухнула)) ДЕД, ТЫ СДЕЛАЛ МОЙ ДЕНЬ!
Старый дед - бабке:
- Слышь, чот СТАРЬЁМ у нас в хате пахнить …
Проснулись все кому спалось,
На небе что-то взорвалось,
Я распахнул своё окно и глянул вверх,
И тут мне сзади говорят:
«Ты посмотри, опять бомбят!» -
А я в ответ: «Да это ж просто фейерверк!»
Кому ответ?! Кто говорил?!
Ведь я один в квартире был!
Жена у матери - давно, наверно, спит.
Я обернулся, что за бред,
Передо мной стоял мой дед,
Мой дед, который в 45-м был убит.
Шинель, пилотка, ППШ,
А я стоял едва дыша,
И головой своей мотал, чтоб сон прогнать,
Но дед не думал уходить,
Он попросил воды испить,
Потом сказал: «Присядем внук, к чему стоять!»
Напротив деда я сидел
И словно в зеркало глядел,
И дым махорки незнакомый мне вдыхал,
А он курил и говорил
Про то, где воевал, где был
И как на Одере в него снаряд попал.
Тут его взгляд задумчив стал,
И дед надолго замолчал,
Потом вздохнул и произнес: «Скажи мне внук,
Ты отчего же так живёшь,
Как будто свой башмак жуёшь,
Как будто жизнь для тебя сплошной недуг?!»
Я растерялся, но потом
Ему все вывалил гуртом:
Что современный человек такая дрянь,
Что я ишачу на козла,
Что в людях совесть умерла,
И что отмыться им не хватит в мире бань.
Я что-то там еще кричал,
Но тут кулак на стол упал,
Горящим страшным взглядом дед меня сверлил:
«Тебе б со стороны взглянуть,
Мой внук, на жизни твоей суть
И ты б тогда совсем не так заговорил!
Ты был талантлив, всех любил,
Но все в деньгах похоронил,
Искал разгадку смысла жизни, а теперь?!
Ты ищешь баб на стороне, забыл о сыне и жене,
И между миром и тобой стальная дверь.
Неужто ради ваших склок,
За хлеб и зрелища мешок,
Мы погибали под огнем фашистских крыс,
Эх, нету Гитлера на вас,
Тогда б вы поняли за час
Всю ценность жизни,
Её прелесть, её смысл!"
Уже рассвет входил в мой дом,
И пели птицы за окном,
Солдат исчез и я вдруг начал понимать:
В любом из нас сидит война,
Не знаю чья в этом вина
И нам нельзя на ней, ребята, погибать!
В любом из нас сидит война,
Не знаю, чья в этом вина
И нам нельзя на ней, ребята, погибать!
бабка говорит деду: - похоже у нас будут дети!
- само собой… сегодня же пенсия!))
Ты прошёл этот ад,
Ты вернулся оттуда.
Выжил чудом, солдат.
Да, спасло тебя чудо.
Тот осколок, пробивший
Солдатскую фляжку,
Так с тех пор и хранишь ты…
Родился в рубашке
Ты, наверное, дед…
Но кольнёт ненароком
Той войны страшный след -
Твой осколок… что в лёгком…
Девятого числа, на День Победы,
Укоров совести, не выдержав, пинки,
Я был на братской… На могиле деда…
Поговорили… Чисто по-мужски…
- Что нового, внучек? Одессу взяли?
Полёг под нею мой стрелковый взвод…
Как батя твой? А как товарищ Сталин?
И вообще, советский наш народ?
Старик «убил» меня своим вопросом…
Бог мне судья… Я так и не сказал,
Что сын его, от пыток и допросов,
Повесился… Но чушь не подписал.
Как объяснить погибшему комвзвода,
Что Коба - сущий дьявол во плоти?!
И, что советского, в помине нет, народа.
Рассыпался народ… Как конфетти…
Поймут ли остальные в той могиле -
Грузин, татарин, белорус, еврей,
Что мы уже не братья… Мы остыли
К совместной биографии своей.
- Да всё путём… Ты не волнуйся, деда…
Беляевку отбили, ну, а потом,
Была Одесса. Был Берлин. Была победа.
Всё не напрасно было, деда… Всё путём…
Внук пришёл навестить деда. Стал старик его о делах расспрашивать, но внук был неразговорчив.
- Ты выглядишь усталым, словно прожил тяжёлую жизнь, - заметил дед.
- Ты прав, в моей жизни нет ничего хорошего, - вздохнул внук.
- Я приготовил подарок, чтобы развеять твою грусть, - сказал дед. - Да положил его в ящик секретера и забыл, в какой.
Секретер у деда был старинный, с множеством дверок.
- Не беда, я быстро его найду, - усмехнулся внук и принялся открывать одну дверку за другой.
Вскоре подарок нашёлся, а под ним лежала записка: «В жизни много дверей, и за одной из них - подарок судьбы».
Мудрые говорят: «Нужно постучать в семь дверей, чтобы одна открылась».
События в истории печальные и тем не менее… Жили-были старик со старухой… Старик был отменной, как бы помягче сказать, сволочью. Всю жизнь бабулю не просто бил, а прямо истязал. Ну бывает ударит муж жену пару раз за жизнь, а этот бил смертным боем… И вот так случилось, что на старости лет убил того деда-гада конь на ферме. На похороны, как водится, собралась вся деревня. Заходят люди в дом и начинают слегка удивляться. Сидит бабуля-вдова и рыдает не переставая, и голосит, и что-то невнятно причитает. Все-то думали, что уж рыдать-то по нему она точно не будет. Ну, попрощались все как могли, стали гроб выносить, а бабуля опять как заголосит, запричитает и вдруг как выдаст: - «КОНИК, ТЫ, МОЙ МИЛЕНЬКИЙ, ГДЕ Ж ТЫ РАНЬШЕ БЫЛ, ХОТЯ БЫ ЛЕТ НА 20!»
История эта необычная, почти фантастическая. Но все - правда…
Антон Петрович проживает с внуком Кузей, студентом-медиком, (в паспорте Константин Зиновьевич.) Родители паренька живут на Севере, за сына спокойны - у деда, как за каменной стеной. Антон Петрович - потомственный столяр-плотник, человек крепкого характера и немалого ума. Внук тоже хорош, грызет гранит науки молодыми мозгами, в зачетке все отлично. Очень дед им гордится.
И тут случилась напасть - накануне последнего экзамена второго курса, преподаватель- экзаменатор, подкараулив Кузю в коридоре, шепнул: «домой меня пригласи, посидим, побеседуем»…и выразительно, сладенько улыбнулся. Парень вытаращил глаза от испуга - ориентация препода была всем известна. И хотя Кузя далеко не из трусливых, а тут - драпака дал. «Ой, не сдашь экзамен…» - услышал вслед.
Пришел парень домой чернее тучи. Сидит, в одну точку глядит - вспоминает слухи, мол, «зарезал» этот доцент не одного студента. И дело даже не в его сексуальных претензиях, а в людских качествах: был человеком-шакалом. Если на кого обозлится - выживет из института, загрызет. Хоть студента, хоть коллегу. Быть его врагом - приговор себе подписать. И все ему с рук сходило, мохнатую лапу где-то высоко имеет.
И что теперь делать? Институт бросать?
Тут дед домой пришел с работы, умывается, обливается, фыркает в ванной. Антону Петровичу пошел седьмой десяток, но выглядит значительно моложе.
Работает он в ритуальных услугах - гробы делает. Заработок там хороший, потому как мастер - золотые руки. Гроб своего изготовления называет «конфеткой», не иначе. Пару лет назад смастерил и себе гроб - «никто мне такого не сделает». Притащил домой, расчистил кладовую и поставил там свою «конфетку». Странный дед.
Кроме гробов очень хорошо у Антона Петровича получается фирменный самогон. Сам гонит, сам заправку к нему делает - на травках. Кто пробовал, говорили - за уши не оторвать, так вкусно пьется, но потом вмиг вырубает человека до полного бесчувствия. Часа на три.
Так вот: - глядит дед, а на внуке лица нет. Что случилось, Кузя? - спрашивает.
Кузя молчит, как партизан. Похоже, петлю на шее уже чувствует, аж посинел.
- Говори! - дед кулаком по столу. - Убил кого, зарезал?
- Да ты что, дед, спятил? - отшатнулся внук… - это меня без ножа режут!
- Рассказывай!
А как деду скажешь? Ладно! Была - ни была… и рассказал. Сам испугался, когда глаза деда увидел. А тот вдруг встал и вышел.
Слышит внук как дед в своей комнате туда-сюда ходит, взад-вперед, - о чем-то крепко думает.
- Слышь, Кузя, …ты зови его… завтра, …часикам к пяти, - растягивая слова, медленно произнес дед, подойдя к внуку.
- Ага, чтоб ты его тюкнул здесь, на кухне? - ощетинился Кузя.
- Не горюй! Все будет в лучшем виде. Он тут и экзамен примет, и развлечется, - зло улыбнулся дед - доверься мне.
Особо выбирать было не из чего - либо пан, либо пропал. Кузя решился, послушал деда, привел препода в гости.
Антон Петрович открыл двери, пропустил незнакомца. Смотрит на него - глазам не верит - приличный мужик, в дорогом костюме. При галстуке. Растуды твою в качель!
Гость слегка смутился, но быстро освоился. Прошел на кухню, а там - в графинчике питие, в салатницах - еда, рюмочки, вилочки - все как положено. На двоих. «Извините, я тут внуку поесть приготовил - сам на работу ухожу», - говорит Антон Петрович.
- Угощай гостя, Константин, - весело так: «за встречу», и - в рюмки им наливает. Испробуйте моего, домашнего! Чокнулись, выпили. У гостя прояснение лица наступает и тихий восторг - ай да «напиточек». Вкусненько!
-Так давайте по второй, - говорит радушный хозяин, и быстренько наливает. Гость соглашается, «с удовольствием», говорит.
И как-то быстренько графинчик опустел. Дед второй приносит. Сам не пьет, обслугу изображает. А внук с гостем - уже на «ты», и вилкой в тарелку друг другу тычут. К третьему графину оба упали замертво.
Внука дед оттащил в другую комнату. Затем отправился к Коляну - соседу, тот на заводе компьютеры чинил, спец был классный. И техники всякой дома у него навалом.
- Пошли, Колян, подсобишь. С меня бутылка бимбера, - сказал дед.
- Ты че такой щедрый? Небось, работа пыльная, - балагурил Николай, закрывая двери на ключ.
- Стоп! У тебя фотоаппарат есть? Бери! - Вернулся Коля, взял. Когда пришли к деду, увидел за столом спящего чужака.
-Значится так, вопросов не задавать, делать то, что скажу, - идет? - строго спросил дед. Николай посмотрел на Антона Петровича и понял, что дело здесь нешутейное. У деда лицо было, как у солдата перед атакой.
- Идет, - решился Николай, парень не робкого десятка. Антона Петровича он уважал. - Говори, что делать.
- Ложи этого на пол, - дед брезгливо ткнул пальцем в незнакомца, - И сними с него штаны! - приказал дед.
Штаны сняли, мужчину положили на пол. Человек дрыхнул, как и положено, после «именного бимбера».
- Трусы с него стяни, - ухмыльнулся дед. - А верхнюю часть не трогать. Пиджак, галстук - все остается.
Тут Николка начал ржать. Но трусы с мужика стянул.
-Пошли, - командовал дед.
Открыл кладовую, приказал, показывая на свой собственный гроб - тянем!
Никола открыл рот от изумления. - Ты куда его… он же дышит! Живой, понимаешь,…
- Вот и добре! Тяни!
Притащили гроб, с трудом втиснули туда гостя.
- Фотографируй - приказал дед.
Ошалевший Николай спрашивает: всего фоткать или как?
- Как лежит, так и фоткай! И чтобы низ был выразительный!
Щелк-щелк…Что дальше-то делать?- тихо спрашивает Никола, и вид у него вполне растерянный.
- Ты можешь эту фотку сделать на большом листе бумаги? - спрашивает дед.
- Распечатать - две минуты…
- Бегом, шагом марш, - скомандовал дед, - Жду!
Через полчаса Никола вернулся: цветной портрет в галстуке - отдельно; там, где «выразительный низ» - отдельно. И общий вид сверху - отдельно. Хорошо получилось, доходчиво…
- Ну че, украшаем цветами покойничка?- Николай вошел во вкус, такого прикола еще видеть-слышать не приходилось.
Не-ет, - задумчиво сказал дед, глядя на портрет, - это перебор…
Посмотрел на часы - есть еще два часа в запасе. - Пошли, хлопнем по рюмочке.
Спустя какое-то время, начали будить Кузю. Потрясли, водичкой спрыснули - проснулся.
- Бери зачетку и учебник в руки, - скомандовал дед. - И за мной - на кухню!
-Никола! - к соседу, - бери фотоаппарат, пошли.
Никола с удовольствием помчался на кухню.
Тут с зачеткой и книгами под мышкой явился Кузя. Увидя картину маслом - мертвеца в гробу - бабахнулся мимо табурета. Подняли его, усадили, дали воды попить.
- Дед! Замочил препода! Кому теперь экзамен сдавать буду? - сокрушался Кузя, зажав в кулаке зачетку.
В это время в гробу мертвец заворочался, забормотал.
- Ой, мамочки! - Кузя опять рухнул с табуретки.
- Сидеть! - приказал дед, усаживая внука в изголовье спящего. Кузя едва пришел в себя и неловко уронил на «покойника» толстый том. Студент напоминал раскаявшегося убийцу, который вот-вот заголосит над мертвецом.
- Никола, фоткай! Чтобы оба были на снимке!
Щелк-щелк…Никола ржет, - ой, уписаюсь!
Выскочил в туалет как пуля, хохочет на весь дом.
В гробу началось движение… Сначала мертвец открыл глаза и почмокал. Затем сфокусировал взгляд на окружающих. Потом - на своем портрете, что был установлен перед его очами. Потом увидел, в чем лежит, как и где. Испустил неприличный звук, видать с большого испугу. Трезвел на глазах.
Зачетку он подписал. Сам тащил гроб на место. Затем получил трусы. Затем разок в морду. Выдали штаны. Фотографии оставили как доказательство позора. Затем дали рюмку выпить и попрощались. С той поры этого человека никто не видел в институте.
Вот такая, можно сказать, удивительная история. Слухи о ней дошли до нас быстро - Никола постарался. Да уж… Хохоту было на всю округу. А дед Антон стал местной знаменитостью.
Он надевает теплый шарф,
Боясь простуды,
Чтоб не болеть - не помешать
Любимым людям…
Он поднял на ноги детей
И внуков тащит…
И только сердце в суете
Сбоит все чаще…
Оно за каждого болит,
«Храни их, Боже!..»
Слова неловкие молитв
На стон похожи…
«Пусть забывают позвонить
Отцу и маме…
Да только были бы они
Здоровы сами!..
А мы-то что?.. Прожили жизнь,
Детей растили…»
- Ну что не спишь? Иди ложись…
Сидишь, как филин…
…Он на посту, как часовой,
Всю ночь не спится…
И сердцу некогда его
Остановиться…
Сидит дед на лавочке и плачет. К нему подходит мужик и говорит:
- Чего плачешь, старый?
Дед отвечает:
- Да вот жена меня дома ждёт: молодая, красивая, умница… Готовит - просто м-м-ммм! .а в постели! …в постели просто ураган.
- Ну и чё ж ты плачешь?
- Я забыл где я живу…
Дорогой Дед Мороз! Приди уже наконец, и отдубась посохом всех оленей, которые меня обижали в этом году!:)))))))
Дедушка Мороз существует ! Я видел его !!! И тройку БЕЛЫХ в упряжке. Он даже хотел мне что-то подарить, но я потерял сознание…
Бабка у деда спрашивает:-Дед, а ты мне изменял за 50 лет совместной жизни…-Да было, когда ты болела…-Дед, а когда это я так болела, что… аж лежать не могла!!!))
Изготовить прекрасный коньяк очень легко. Для этого вам понадобятся прадед, дед и отец которые посвятили этому всю свою жизнь.