-Привет.
-Привет.
-Не узнаешь?
Тон вопросительный и нежный.
-Узнал, конечно.
-Как живешь?
-Обыкновенно, как и прежде.
Как ты? Попрежнему в делах?
Я слышал стала busineswoman?
-Была. Теперь уже - была.
Партнер попался слишком умный.
-Сочувствую. И что теперь?
-Теперь лишь в омут, то есть замуж.
От всех забот, от всех потерь.
Потом рожу и стану мамой.
Молчанье. Трубка дребезжит.
-А у тебя какие планы?
-На вечер? Или на всю жизнь?
-Скажи пока на вечер, ладно?
-Шопен. Баллада номер три.
Играет Рихтер. Диск приличный.
Потом стихи, компьютер и Бутылка коньяка «Столичный».
-Ты все такой же меломан.
-Да уж таким меня Бог создал.
-А не начать ли нам роман?
Верней - продолжить?
-Слишком поздно.
-Так уж и поздно? Нам с тобой
когда-то было… даже очень…
Ты помнишь Макопсе, прибой,
пустынный пляж… И вечер в Сочи.
-Я помню все. Но ты сама
оборвала вдруг. Я был брошен.
А на дворе уже зима.
И на душе зима. Все в прошлом.
-Ты прав, конечно, извини.
Я просто… знаешь… очумела.
Ты… если что-то… позвони…
Пока.
И трубка онемела.
Я выпил рюмку коньяка.
Зажег, помедлив, сигарету.
И на меня издалека
вдруг накатило - море… лето…
пустынный пляж и привкус соли
на нежной коже…
Стук в виске -
забытая вернулась боль и…
и растворилась в коньяке.
Плед времени наброшу на колени,
Уткнусь щекою в мягкую подушку…
И вспомню всех, кому без сожаления,
Когда-то жизнь сломала, как
игрушку.
Они ко мне приходят вереницей,
Глазами ищут взгляд мой
исступлённо.
Кричу: «Отстаньте, сколько ж можно
сниться…»
Молчат и смотрят, как всегда
влюблённо…
.
Боже!..
Как же давно
я не заглядывала
в её светлые,
искрящиеся счастьем глаза!..
Как же давно,
но - увы! - безуспешно
ищу я эти
удивительные глаза,
носясь, как полоумная,
по шумным, безликим улицам
огромного города
и с надеждой вглядываясь
в усталые лица прохожих!
Единственное,
что осталось у меня, -
это ее теплая,
искренняя улыбка,
невесомым пухом
слетающая ко мне
со старой свадебной фотографии,
которой уже… цать лет…
А под ногами
почему-то
всё время вертится
жестокий и коварный
мальчишка
с равнодушным,
холодным сердцем
и тусклыми рыбьими глазами,
полными болезненного азарта
и страсти спортсмена,
множащего рекорды.
Мальчишку зовут
Блуд…
Может быть, это он украл у нас
волшебную девочку
с золотыми волосами
и с маленькими,
теплыми ладошками,
которые теперь
некому согреть?..
Нашу девочку по имени Любовь…
Я ненавижу его!..
_ иz _
Господь услышит он везде,
А ты немного по грусти.
Печаль ему всю расскажи,
И душу ты молитвой отпусти…
Бывает пишешь сообщение, а потом думаешь: «а нахуя я все это пишу?» и стираешь.
Не думай, не питаю иллюзий на твой счет.
Это не попытка придать импульс словам.
Немного грустных нот и только…
- Надеюсь, ты счастлив…
- Нет. А к чему вопрос?
- Неожиданный ответ. Тем более, что вопроса не было…
Стою на перепутье друх дорог
Полны глаза и боли и тоски
Да кто о том подумать раньше мог,
что в жизни ставки очень высоки…
Я думаю, как мне себя не потерять
В пучине невозможно скучных дней,
И трезвости ума не растерять,
В лавине летних, чумовых ночей…
Как выбор сделать, чтоб не прогадать
Не упустить деталей, мелочей,
Как каждого из вас понять,
Кому в итоге хочу стать родней.
В клубочек мысли, дымом пелена
И чашка кофе десять раз остыла,
И потому я вновь и вновь одна,
Что как когда-то больше не любила…
От радости былой осталась только тень…
От подлости чужой в душе померкли краски…
И грустно наблюдать как каждый день,
Кто не умеет созидать, лишь рушит чьи-то сказки…(Классика жизни)
Как трудно сердцу запретить,
Как трудно дать ему понять,
Что мне нельзя тебя любить,
Что мне нельзя тебя обнять
Как сложно сердцу сказать: «Стой!»,
Чтобы ему не навредить
Теперь ты больше не со мной,
Как сердцу это объяснить?
Ему твердишь: «Ну замолчи,
Живи, дыши, как можешь бейся…»,
А сердце громко так кричит,
Но я в ответ: «И не надейся!
Перебори в себе всю боль,
Перечеркнуть к нему ЛЮБОВЬ
Не проронив больше ни звука…"
На любовь в наши дни не бывалый спрос,
Искренность ценится выше злата.
У меня в связи с этим один вопрос,
Любовь в благодарность - достойная плата?
А может наивность моя сродни,
С великою глупостью человека,
И твёрдость руки своей врачи,
Щедростью рук измеряют от века?!
.
Опять у стойки Вы сидите,
Бокал в руках, волнуясь, жмёте.
Москва, конечно, не Гаити…
Что?..
С Вами пить?..
Я - на работе!
Поймать мои пытаясь мысли,
Вы так влюблено не смотрите!
Здесь не театр!
Я не актриса,
А Вы - не «благодарный зритель».
На вечер планы?..
Ах, оставьте!..
Здесь наломаешься до рвоты,
И после - только б до кровати…
А утром - снова на работу.
И так - всю жизнь!
Одна утеха
Сынишка - маленький проказник.
И звуки озорного смеха
Для мамы - несравненный праздник!..
Что?.. Огоньку…
Вот зажигалка…
Поглубже грусть свою упрячьте…
Уже уходите… Как жалко…
Ну, вот…
.. .. Опять одна…
.. .. .. .. .. Проклятье!..
_ иz _
Проходит время, утекают реки. И пики гор из моря восстают. Но память о любимом человеке Нам даже годы в мыслях не сотрут. И пусть не вышло, пусть не получилось, Но это жизнь… с улыбкой и слезой. А значит чувствами… в них счастье растворилось И в памяти оно всегда с тобой.
Вспоминай обо мне, не пытайся забыть, ведь разлуки не нужно бояться .И вдали друг от друга мы можем любить, даже если не можем встречаться. Ты не думай, что даль испугала меня, что любить я тебя перестала. Я твоя как была, я живу для тебя, я люблю тебя как обещала.
«Чужая душа потемки», моя так вообще - беспросветный тоннель…
.
Чемодан грустит в кладовке -
весь нескладный и неловкий,
тощий, пыльный с длинной ручкой -
не от Bosch и не от Gucci,
а совсем обыкновенный.
Он - тоски тягучей пленник.
Скукой пасть его раздуло,
сводит «молнию», как скулы.
И ночами видит сны он
`офигительно цветные!
Не Мальдивы, не Канары
видит в снах блудник наш старый,
не бананово-лимонный
мир дворцов и златозвона,
а простую деревеньку
под Рязанью иль Тюменью,
где ромашковая скатерть,
земляничные полати;
где небесный страж тверёзый
сон хранит отары звёздной;
где горланит кочет звонко
над приземистой избёнкой.
Рай… сенями в мир распахнут!
Лепота!..
.. .. .. .. И Русью пахнет.
- иz -