Ах, не оскорбляйте мою светлую грусть вашими унизительными советами поработать!
Не принимайте близко к сердцу если вас обидели посторонние люди, тем более в интернете, тем более виртуальные, у вас есть своя настоящая жизнь, в реальном мире, с реальными друзьями, с дорогими сердцу людьми.
Всё остается внутри. Оно не забывается, как говорят многие, не выветривается, не исчезает. Наше прошлое лежит на дне. На глубоком дне нашей души. Это как осадок от чая на дне кружки, и он никогда не исчезнет.
Вот душу грусть опять забрала,
Поставь картошки отварить.
А для начало нарежь сала,
Я водочки возьмусь налить.
Нарежь колбасочки домашней,
Селедку луком обложи.
Тут правда хлеб у нас вчерашний,
Да ладно, тоже положи.
Ну, что по первой под селедку
И хлеба черного с икрой,
Коль повод есть - находим водку,
Но ищем повод мы порой.
Для водки повод не проблема,
Его нетрудно отыскать.
Коль если есть для водки тема,
То можно снова наливать…
Нальем по третьей и четвертой,
А с пятой сбился уже счет,
Ну, что опять начнем по первой,
Кто по трезвей - тот пусть нальет…
Время не бежит, а убегает,
Повергая в грусть моё сознание.
Да и люди чаще удивляют
Пустотой души, чем содержанием.
Очень грустно, когда одиночество гложет. И на сердце тоска и никто не поможет. Никуда не пойдешь, никому не расскажешь. Вид-красивая ложь, сердце всем не покажешь.
Илья был совершенно не таким, каким я его представляла. У него было красивое, необычное лицо, светлые волосы, немного вытянутый нос и подбородок. Впрочем, шика ему это придавало. Он был таким высоким, сказочным персонажем, персонажем моей сказки. Он меня звал, и я шла за ним, порой забывая о характере и гордости. Мы молчала, болтали, лежали. Когда засыпали вдвоем, я не спала, а летала где-то над потолком. Ехав в машине, я просто не могла, не брать его за руку, мои руки сами тянулись к нему. Я боялась о нем рассказывать кому-либо, но все знали и спрашивали о нем, и я рассказывала какой он. А был он просто мой и от этого замечательный. Илья открыл мне свое сердце, хотя там было море крови, как и у меня. Предыдущая любовь, недавний разрыв и разочарование в противоположном поле. Но, мы стали важны друг другу уже после 1 минуты. Я не знаю почему, я не собиралась любить, но как помню, увидев его, я сразу, что-то почувствовала. Несколько часов, прикосновение его руки и я больше не хотела отходить от него надолго. Но у каждого из нас было прошлое, сильное, важное, дорогое, и если я о своем, каким-то чудесным образом сразу забыла, то он нет, и он тянулся к прошлому, не смотря на то, что была я рядом. Я пыталась быть с ним другой, не такой, какая я есть. Я была такой заботливой, милой и нежной. Ничего не требовала, ну правда очень много ныла, что мало внимания, мало его. Я очень плохо спала, когда не получала дозы его любви на ночь. Я, конечно, понимаю, что это глупо, но я не контролировала себя, моими чувствами управлял он.
Не умею экономить на чувствах,
Отдаю себя без остатка.
Жаль несвойственно некоторым людям,
Оценить такие подарки…
Я рисую осень в желтых ярких красках.
Разноцветным мелом начерчу штрихи.
Лес багряный рядом, будто бы из сказки, -
Отражает речка. На воде - круги…
Золотая осень! Дальняя дорога.
У пшеницы в поле зреют колоски…
Край деревни вижу, кажется, немного;
Птиц, на юг летящих, вижу косяки.
Горизонт далекий подступает к небу.
Между ним и лесом - проведу черту…
Я рисую осень! Красок больше мне бы!
Чтобы всем заметить эту красоту!
Я рисую осень… «А зачем?» - ты спросишь, -
«Осень - время скуки… горести… тоски»
Почему ты, Осень, грусть-печаль наводишь?
Я рисую осень… и пишу стихи…
Не такой уж я и весёлый. Просто, когда перестаешь смеяться, на глаза сразу слёзы наворачиваются.
Съесть меня хотела грусть-печаль…вот только подавилась! И мне ее не жаль!
Может быть, это один из способов узнать по-настоящему одиноких людей, они всегда могут придумать, чем заняться в дождливые дни. И вы всегда можете позвать их. Они всегда дома. Всегда. Стивен Кинг
Во всех сказаниях, про Мир людской,
Нам говорилось о страдании,
Что вынесший невзгоды
Мог утверждать о понимании.
- О понимании Чего?..
Он не стремился ни к чему,
Поэтом был, распутной жизнью умилён.
Звёзд не хватал, был беден, злой,
В газетке местной издавался, хотя был и умён.
И одиноким был по жизни -
Семья распалась, друзья в забвение ушли.
Всю злость в стакане разбавлял он Когда вином, когда лишь мыслями о нём.
Так день за днём, не видя смысла,
К реальной жизни интерес пропал.
«Товарищей» по кабакам вечерним
Куплетами своими развлекал.
А по утрам, с тяжёлой головою,
Он в ужасе безудержно стонал.
Смотрел на небо через грязное оконце,
Как будто что-то вдалеке там увидал.
И снова день, и снова вечер,
Кабак и пьяная толпа.
Идя домой, он спотыкался об увечья,
Что жизнь ему преподнесла.
Подняв глаза, увидел сцену:
- Два «мима» жестами, движением своим
пытались внять людишкам праздным,
что Мир вокруг лишь им двоим…
- Принадлежит, иль просто в них он растворился?
Не помня, как придя домой, поэт устало вымолвил слова:
- «Когда и как в такой финал я жизнь свою втоптал,
где тяга вся моя к авантюризму?»
Присел, заплакал, тяжко зароптал.
Так просидел всю ночь и утро,
Всё в пелене сквозь слёзы узревал.
А в голове, как разорвавшаяся бомба,
Огонь, лохмотья и в конце пути обвал.
И ненароком поэт вдруг вспомнил:
- «В столе тетрадь - любимая дала…
А что же говорила в последний вечер расставания?
Не помню и не важно, простить ведь так и не смогла».
Бушует ветер разногласий и мечется душа,
Слезою горькою переполняется она.
Пусть за плечами у поэта пройденный этап,
Но это жизнь его, он захотел писать.
Писал он день и ночь, слезою разбавлял чернила,
Про то кем был, хотел быть и не стал.
О людях разных - плохих, прекрасных…
И о родных и близких, кому любовь свою не дал.
И вихрем время пролетело, Слеза закончилась, окончил он писать.
Тяжёлою походкою, шатаясь, В ночи холодной растворилась его стать.
Он брёл по улицам, тетрадь в руке сжимая,
Очнувшись на краю моста у чёрной глади вод.
И без раздумий, страницы вырывая,
Читал стихи, всю боль свою скидая,
А ветер уносил их прочь.
На том окончилась история поэта,
Что было дальше неизвестно никому,
А мятая обложка от тетради
Напоминанием осталась лишь Богу одному.
А время играет не очень-то честно -
Погибли мечты - больше им не воскреснуть,
Фигура? Фигура… Морщины… Морщины…
И к юным, и к стройным уходят мужчины.
И кто теперь рядом? Тот рыцарь, что снился,
Иль кто в ожидании принца явился?
Не рыцарь, конечно, но тоже неплохо,
И пусть от объятий не стоны, а вздохи,
Но все ж ожиданья разорваны цепи,
А скука на ложе все крепнет и крепнет…
И опыт! И опыт… Все ясно и гнусно…
Слова и объятья для секса… А чувства?
Хотите Вы чувства? Да в Ваши-то годы?
Похоже, Вы просто ошибка природы!
И не обмануться, здесь опыт на страже,
За все, что упущено, время накажет -
Родит сожалений настойку полынную,
Была ты красавицей? Сказы былинные…
Да, время играет не очень-то честно,
Но эти упреки ему неуместны…
Если бы меня спросили
с вызовом или слегка грубя
«вы кого-нибудь по-настоящему любили»
я бы молча вспомнила тебя.