Владимир Высоцкий - цитаты и высказывания

Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово «честь» забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста -
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

1969

Я умру. Говорят, мы когда-нибудь все умираем.
Съезжу на дармовых, если в спину сподобят ножом, -
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем.
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
Вот и дело с концом, - в райских кущах покушаю яблок.
Подойду не спеша - вдруг апостол вернет, остолоп.

Чур меня самого! Наважденье, знакомое что-то, -
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел,
И среди ничего возвышались литые ворота,
И этап-богатырь - тысяч пять - на коленках сидел.

Как ржанет коренник, - я я смирил его ласковым словом,
Да репей из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Петр-апостол, старик, что-то долго возился с засовом,
И кряхтел, и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

Тот огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Вон - следы песьих лап. Да не рай это вовсе, а зона!
Все вернулось на круг, и Распятый над кругом висел.

Мы с конями глядим - вот уж истинно зона всем зонам! -
Хлебный дух из ворот - так надежней, чем руки вязать.
Я пока невредим, но и я нахлебался озоном,
Лепоты полон рот, и ругательства трудно сказать.

Засучив рукава пролетели две тени в зеленом.
С криком - «В рельсу стучи!» пропорхнули на крыльях бичи.
Там малина, братва, - нас встречают малиновым звоном!
Нет, звенели ключи - это к нам подбирали ключи.

Я подох на задах, на руках на старушечьих, дряблых,
Не к Мадонне прижат Божий сын, а к стене, как холоп.
В дивных райских садах просто прорва мороженных яблок,
Но сады сторожат, и стреляют без промаха в лоб.

Херувимы кружат, ангел окает с вышки - занято!
Да не взыщет Христос, - рву плоды ледяные с дерев.
Как я выстрелу рад - ускакал я на землю обратно,
Вот и яблок принес, их за пазухой телом согрев.

Я вторично умру - если надо, мы вновь умираем.
Удалось, Бог ты мой, я не сам, вы мне пулю в живот.
А оттуда землей - береженого бог бережет.

В грязь ударю лицом, завалюсь после выстрела набок.
Кони просят овсу, но пора закусить удила.
Вдоль обрыва, с кнутом, по-над пропастью, пазуху яблок
Я тебе принесу, ты меня и из рая ждала.

Красивых любят чаще и прилежней,
Весёлых любят меньше, но быстрей, -
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.

Баллада о коротком счастье

Трубят рога: скорей, скорей!-
И копошится свита.
Душа у ловчих без затей,
Из жил воловьих свита.

Ну и забава у людей -
Убить двух белых лебедей!
И стрелы ввысь помчались…
У лучников наметан глаз, -
А эти лебеди как раз
Сегодня повстречались.

Она жила под солнцем - там,
Где синих звезд без счета,
Куда под силу лебедям
Высокого полета.

Ты воспари - крыла раскинь -
В густую трепетную синь.
Скользи по божьим склонам, -
В такую высь, куда и впредь
Возможно будет долететь
Лишь ангелам и стонам.

Но он и там ее настиг -
И счастлив миг единый, -
Но может, был тот яркий миг
Их песней лебединой…

Двум белым ангелам сродни,
К земле направились они -
Опасная повадка!
Из-за кустов, как из-за стен,
Следят охотники за тем,
Чтоб счастье было кратко.

Вот утирают пот со лба
Виновники паденья:
Сбылась последняя мольба -
«Остановись, мгновенье!»

Так пелся вечный этот стих
В пик лебединой песне их -
Счастливцев одночасья:
Они упали вниз вдвоем,
Так и оставшись на седьмом,
На высшем небе счастья.

1975

Для остановки нет причин, Иду, скользя. И в мире нет таких вершин, Что взять нельзя.

Когда провалишься сквозь землю от стыда
Иль поклянешься: «Провалиться мне на месте!» -
Без всяких трудностей ты попадешь сюда,
А мы уж встретим по закону, честь по чести.

Мы - антиподы, мы здесь живем!
У нас тут анти-анти-антиординаты.
Стоим на пятках твердо мы и на своем, -
Кто не на пятках, те - антипяты!

Но почему-то, прилетая впопыхах,
На головах стоят разини и растяпы,
И даже пробуют ходить на головах
Антиребята, антимамы, антипапы…

Мы - антиподы, мы здесь живем!
У нас тут анти-анти-антиординаты.
Стоим на пятках твердо мы и на своем,
И кто не с нами, те - антипяты!

Подшит крахмальный подворотничок
И наглухо застегнут китель серый -
И вот легли на спусковой крючок
Бескровные фаланги офицера.

Пора! Кто знает время сей поры?
Но вот она воистину близка:
О, как недолог жест от кобуры
До выбритого начисто виска!

Движение закончилось, и сдуло
С назначенной мишени волосок -
С улыбкой Смерть уставилась из дула
На аккуратно выбритый висок.

Виднелась сбоку поднятая бровь,
А рядом что-то билось и дрожало -
В виске еще не пущенная кровь
Пульсировала, то есть возражала.

И перед тем как ринуться посметь
От уха в мозг, наискосок к затылку, -
Вдруг загляделась пристальная Смерть
На жалкую взбесившуюся жилку…

Промедлила она - и прогадала:
Теперь обратно в кобуру ложись!
Так Смерть впервые близко увидала
С рожденья ненавидимую Жизнь.

1978

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!
Сердца стучали на три счета вместо двух.
К тому же дамы приглашали кавалеров
На белый вальс традиционный - и захватывало дух.

Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам,
Давно решился пригласить ее одну, -
Но вечно надо отлучаться по делам -
Спешить на помощь, собираться на войну.

И вот, всё ближе, всё реальней становясь,
Она, к которой подойти намеревался,
Идет сама, чтоб пригласить тебя на вальс, -
И кровь в висках твоих стучится в ритме вальса.

Ты внешне спокоен средь шумного бала,
Но тень за тобою тебя выдавала -
Металась, ломалась, дрожала она в зыбком свете свечей.
И, бережно держа, и бешено кружа,
Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, -
Не стой же ты руки сложа, сам не свой и - ничей!

Если петь без души - вылетает из уст белый звук.
Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят: белый стих.
Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет.
Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс!

Был белый вальс - конец сомненья маловеров
И завершенье юных снов, забав, утех, -
Сегодня дамы приглашают кавалеров -
Не потому, не потому, что мало храбрости у тех.

Возведены на время бала в званье дам,
И кружит головы нам вальс, как в старину.
Партнерам скоро отлучаться по делам -
Спешить на помощь, собираться на войну.

Белее снега, белый вальс, кружись, кружись,
Чтоб снегопад подольше не прервался!
Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь, -
И ты был бел - белее стен, белее вальса.

Ты внешне спокоен средь шумного бала,
Но тень за тобою тебя выдавала -
Металась, ломалась, дрожала она в зыбком свете свечей.
И, бережно держа, и бешено кружа,
Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, -
Не стой же ты руки сложа, сам не свой и - ничей!

Если петь без души - вылетает из уст белый звук.
Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят: белый стих.
Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет.
Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс!

Где б ни был бал - в лицее, в Доме офицеров,
В дворцовой зале, в школе - как тебе везло, -
В России дамы приглашают кавалеров
Во все века на белый вальс, и было всё белым-бело.

Потупя взоры, не смотря по сторонам,
Через отчаянье, молчанье, тишину
Спешила женщина прийти на помощь нам, -
Их бальный зал - величиной во всю страну.

Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез, -
Припомни этот белый зал - и улыбнешься.
Век будут ждать тебя - и с моря и с небес -
И пригласят на белый вальс, когда вернешься.

Ты внешне спокоен средь шумного бала,
Но тень за тобою тебя выдавала -
Металась, ломалась, дрожала она в зыбком свете свечей.
И, бережно держа, и бешено кружа,
Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, -
Не стой же ты руки сложа, сам не свой и - ничей!

Если петь без души - вылетает из уст белый звук.
Если строки ритмичны без рифмы, тогда говорят: белый стих.
Если все цвета радуги снова сложить - будет свет, белый свет.
Если все в мире вальсы сольются в один - будет вальс, белый вальс!

1978

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
Помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник,
Никто не проник.

Жило-поживало веселое горное,
Горное эхо,
Оно отзывалось на крик -
Человеческий крик.

Когда одиночество комом подкатит под горло,
Под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет,
В обрыв упадет -

Крик этот о помощи эхо подхватит,
Подхватит проворно,
Усилит и бережно в руки
Своих донесет.

Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
Дурмана и зелья.
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
Топот и храп -

Пришли умертвить, обеззвучить живое,
Живое ущелье.
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.

Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,
Потеха
И эхо топтали, но звука никто не слыхал,
Никто не слыхал.

К утру расстреляли притихшее горное,
Горное эхо -
И брызнули слезы, как камни,
Из раненных скал.

И брызнули слезы, как камни,
Из раненных скал.
И брызнули слезы, как камни,
Из раненных скал.

Люблю тебя сейчас
Не тайно - напоказ.
Не «после» и не «до»,
в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом - не хочу,
а в будущем - не знаю.

Вчера из-за дублонов золотых
Двух негодяев вздёрнули на рею,
Но мало - надо было четверых.

Баю-баюшки-баю,
Что за привередливый ребёнок.
Будешь вырываться из пелёнок,
Я тебя, бай-баюшки, убью.

До чего же голос тонок, звонок,
Просто баю-баюшки-баю.
Всякий непослушный Поросёнок
Вырастает в крупную свинью.

Погибаю, баюшки-баю,
Дым из барабанних перепонок.
Замолчи, визгливый Поросёнок,
Я тебя, бай-баюшки, убью.

Если «поросёнком» вслух с пеленок
Обзывают, баюшки-баю,
Даже самый смирненький ребенок
Превратится в будущем в свинью.

У меня есть претензии к моей стране, но обсуждать их буду не с вами.

Несколько раз я уже похоронен, несколько раз уехал, несколько раз отсидел, причем такие сроки, что еще лет сто надо прожить… Одна девочка из Новосибирска меня спросила: «Правда, что вы умерли?» Я говорю: «Не знаю».

Бегают по лесу стаи зверей -
Не за добычей, не на водопой:
Денно и нощно они егерей
Ищут весёлой толпой.

Звери, забыв вековечные страхи,
С твёрдою верой, что всё по плечу,
Шкуры рванув на груди как рубахи,
Падают навзничь - стреляй не хочу!

Сколько их в кущах - столько их в чащах,
Рёвом ревущих, рыком рычащих,
Сколько бегущих - столько лежащих
В дебрях и кущах, в рощах и чащах!

Рыбы пошли косяком против волн -
Черпай руками, иди по ним вброд!
Сколько желающих прямо на стол,
Сразу на блюдо - и в рот!

Рыба не мясо - она хладнокровней -
В сеть норовит, на крючок, в невода:
Рыба погреться желает в жаровне, -
Море по жабры, вода - не вода!

Сколько их в кущах - столько их в чащах,
Скопом плывущих, кишмя кишащих,
Друг друга жрущих, хищных и тощих -
В дебрях и кущах, в чащах и в рощах!

Птица на дробь устремляет полёт -
Птица на выдумки стала хитра:
Чтобы им яблоки вшили в живот -
Гуси не если с утра.

Сильная птица сама на охоте
Слабым собратьям кричит: «Сторонись!» -
Жизнь прекращает в зените, на взлёте,
Даже без выстрела падая вниз.

Сколько их в кущах - столько их в чащах,
Выстрела ждущих, в силки летящих,
Сколько плывущих - столько парящих
В дебрях и кущах, в рощах и чащах!

Шубы не хочет пушнина носить -
Так и стремится в капкан и в загон, -
Чтобы людей приодеть, утеплить,
Рвётся из кожи вон.

В ваши силки - призадумайтесь, люди! -
Прут добровольно в отменных мехах
Тысячи сот в иностранной валюте,
Тысячи тысячей в наших деньгах.

Сколько их в кущах - столько их в чащах,
Дань отдающих, даром дарящих,
Шкур настоящих, нежных и прочных
В дебрях и чащах, в кущах и рощах.
В сумрачных чащах, дебрях и кущах
Сколько рычащих - столько ревущих,
Сколько пасущихся - столько кишащих,
Яйца несущих и живородящих,
Серых обычных и в перьях нарядных
Сколько их, хищных и травоядных,
Шерстью линяющих, шкуру меняющих,
Блеющих, лающих, млекопитающих,
Сколько летящих, бегущих, ползущих,
Сколько непьющих в рощах и кущах,
И некурящих в дебрях и чащах,
И пресмыкающихся, и парящих,
И подчиненных, и руководящих,
Вещих и вящих, врущих и рвущих -
В рощах и чащах, в дебрях и кущах!

Шкуры - не порчены, рыба - живьём,
Мясо - без дроби - зубов не сломать, -
Ловко, продуманно, просто, с умом,
Мирно - не надо стрелять!

Каждому егерю - белый передник!
В руки - таблички: «Не бей!», «Не губи!»
Всё это вместе зовут - заповедник, -
Заповедь только одна: не убий!

Но… сколько в рощах, дебрях и кущах
И сторожащих, и стерегущих,
И загоняющих - в меру азартных,
Плохо стреляющих, и предынфарктных,
Травящих, лающих, конных и пеших,
И отдыхающих - с внешностью леших,
Сколько их, знающих и искушённых,
Не попадающих в цель, - разозлённых,
Сколько дрожащих, портящих шкуры,
Сколько ловящих на самодуры!
Сколько их, язвенных - столько всеядных,
Сетью повязанных и кровожадных,
Полных и тучных, тощих, ледащих -
В дебрях и кущах, в рощах и чащах!

1972