Наш мир, нелепица какая, в большую свалку превратился.
Где честь и правда — не награда, за это можно поплатиться
Жизнью, здоровьем, свободой, все можно запросто отнять
И напрасно жаловаться на кого-то, лишь на себя пенять.
А вот наглая ложь, лицемерка проклятая, теперь-царица.
Раньше хитрила учтиво и пряталась, словно сестрица,
Младшая за правдой, старшей сестрой, была скрыта
Пришло ее время, властвует, открыв все границы
С новой силой разыгралась и в разнос пошла.
Во все страны постучалась, в кабинеты все зашла,
Там упрямо поселилась в виде скрытом или явном.
От старшей сестры-правды отделилась в тщеславии.
От гордости, величия раздулась ведьма непомерно
И на правду нападает, расправляется с ней гневно.
Все подлые слои общества ее любят и славят.
«Я- всемирный правитель!» — гордо ложь восклицает
А правда? Где она? Под кучей мусора лежит
Задавлена и растоптана, от боли своей хрипит.
По всему свету она лежит разбитыми осколками
Совести, уважения, чести, любви. Пока разбросаны
Но соберутся когда-нибудь они вместе
И закружатся в бою две сестры- две невесты.
Весна. Пожар. Рыданья. Крики
И в суматохе будних дней
Никто не слышит из людей:
«Горит изба, спасайте книги»
Они спасали Вас ни раз,
Теперь и Вы любовью тайной,
Что теплится в сердцах сейчас
И, может быть еще случайной,
Спасите их от этих глаз.
Волною память осторожно,
Окутав бренности покой,
Приют души, и с головой
С обрыва вечности не сложно
В слова!
В любовь!
И снова в бой!
Горит весь мир, спасайте книги.
Copyright: Илья Золотарев, 2014
Свидетельство о публикации 114062707645
С натугой рву канаты
И вперед
Тащу, преодолев
Сопротивление,
И каждый шаг
И каждый мой поход
Мне стоит силы воли
И терпения…
А как прекрасно
В панцире, в тиши
Чтобы вокруг
Ни близких,
Ни чужих,
Чтоб крик моей
Истерзанной души,
Ничьих ушей
Во всей вселенной
Не достиг…
Мне одиночество
Даровано судьбой,
И я его люблю и берегу,
Как редкий случай
Быть самой собой,
Такой, как быть
На людях не могу…
Среди людей
Пугаюсь болтовни,
Каких-то непонятных,
Мутных фраз,
Мне кажется порою,
Что они
Кидаются словами
Напоказ…
Выпытывают кто,
Зачем, почем,
И тут же забывают
Обо всём.
Потом опять
Пустая трескотня,
Как пытка
Словоблудьем
Для меня…
Мне часто всё-равно,
Ни сердцу, ни уму,
Кто заходил,
Что говорил,
О чем просил,
И что им нужно,
Часто не пойму
Но на разборки нет
Ни времени, ни сил…
При этом
Без молитвы не засну,
И каждый раз
Бросаюсь на звонок,
Жду что придет
И принесет весну,
Мой милый старый друг,
Он также одинок…
За каждый колос, опавший
С твоих, Отчизна, полей;
За каждый волос, упавший
С головок наших детей;
За стон от боли жестокой,
Слетающий с братских губ,
Оплатим мы око за око,
Оплатим мы зуб за зуб.
Не быть рабыней Отчизне,
И нам рабами не жить!
За счастье свободной жизни
Не жалко голов сложить!
Отсюда наше бесстрашье
Начало своё берёт.
Священная ненависть наша,
Расплаты близок черёд!
Нет краше, страна родная,
Счастья — тебе служить,
Идём мы, смерть презирая,
Не умирать, а жить!
1941
Обычные люди, как я, например, или ты,
Коптят себе небо согласно размерам коптильни,
И в ад не спешат, и не рвутся на роли святых,
В общении с граблями на удивленье стабильны.
И вдруг нарушением следствий и первопричин,
Сбивая конвейер, чудят своевольные гены -
И миру является некий иной господин,
Пугающе странный, но умный при том офигенно.
Он чувствует фибрами координаты светил,
И бреет усы исключительно бритвой Оккама.
Его не застанешь в пивной, не висит он в сети,
Он чужд совершенно равно и борделю, и храму.
Его увлекают гипотезы Пуанкаре -
И по барабану призывные жесты Амура.
Он весь с головою в глобальной вселенской игре,
В которой добрался уже до финального тура.
А суетный мир, что коварно его окружил,
Восторженно хвалит, от самых столиц до окраин,
Картины, сонаты, гипотезы и чертежи -
Все то, что иной создает, со Вселенной играя,
Поскольку - прогресс, а цена на него высока!
Прорыв и сенсация! Аплодисменты и браво!
И пальцем при этом двусмысленно так… у виска…
Не то салютуя, не то намекая лукаво,
Мол, гений-то гений, а сбоку посмотришь - дурак:
Бирюк, ни жены, ни детей, ни приличной работы.
Помочь бы ему, поддержать бедолагу, но как?
Ему же плевать… да на всё наплевать, идиоту!
Иному комфортен лишь им же придуманный мир,
А то, что вокруг - миражи, декорации, тени…
Он гений, любимец народа, герой и кумир -
А не было б этих гипотез да изобретений?..
Мой сын рассуждает: энергия, космос, парсек,
Как рыба в воде в непонятных ученых беседах.
Оно бы и славно, но лучше… пусть будет как все,
А двигать дурацкий прогресс будут дети соседа.
Нас больше, мы норма, мы все - а не этот иной,
Нам в радость любовь, удовольствия, даже работа…
…У господа бога сегодня опять выходной -
И вздорные гены опять отчебучат кого-то.
А просто так… экспромт - на добрый вечер…
Как благодарность на такую кучу слов,
На эти добрые, как мёд на сердце, речи…
Спасибо! Рад! Признателен! Готов
Писать! И днями и ночами
О том, что радует, волнует и болит!
Болею, радуюсь, волнуюсь вместе с вами, -
Моей любимейшей, важнейшей из элит!!!
Кому писать?! Кому читать сегодня?!.
Весь мир погряз в животности своей, -
Жри, пей и спи!.. Судьба - всего лишь, сводня
МоЩЩи купюр с манерностью идей…
Зачем им честь, прав тот, кто в шоколаде, -
Все остальные - неудачники, отстой…
Они прекрасно жили и в блокаде?..
Зачем им знать, теперешним, в какой?..
Зачем им совесть? Сытость то дороже,
Уже давно!.. И в сан возведена!..
Что может тронуть нежной дрожью кожу,
Забывшую о нежности сполна…
Зачем им вера - жизнь вершится налом
Всё баш на баш: купи, продай - живи!!!
От Господа осталось очень мало
Никто не строит Спасы на крови…
Зачем любовь, когда по протоколу
Уже венчаются и сходятся навек
Когда сам «Бог» венчает однополых…
Кто ты на этом свете. ЧЕЛОВЕК!!!
Мартышка?! Гном?! Игрушка?! Обезьяна?!
В чьих, с позволения сказать, прости, руках?..
Чьего маразма, тупости, изъяна
Исчадье ты уж в двадцати веках?!!
Экспромт немного перерос в чернуху…
И ангелы, и черти, - все в бегах…
И на старуху выискать проруху…
Возможно - всяко водится в мозгах…
Давайте жить, надеяться и верить,
Что в этой куче непонятно чьих красот
Для нас найдутся потайные двери,
С которыми достойным повезёт…
Без мыслей и забот бродить по свету,
Без окивоков сосуществовать,
Любить себя. людей… свою планету,
Надеяться, придумывать, мечтать…
Глядеть восторженно, днём в голубое небо,
Лелеять свет далёких звёзд в груди…
И понимать, что где б ты раньше не был -
Всё лучшее бесспорно впереди…
Николай Джинчарадзе
Я родился в казачьей станице,
И вдохнул вольный воздух степей,
Где склонялись колосья пшеницы,
И пел песни любви соловей.
Здесь, у берега тихого Дона,
Слушал шелест волны в камышах,
Здесь скакал я, тропою от дома,
На донских и лихих рысаках.
Ой, ты Дон, ах, родная станица,
Где б я ни был, -всегда ты со мной!
И морозною ночью мне снится
Южный ветер и солнечный зной.
И, как в детстве тропою зеленой,
Я скачу по полынным лугам,
По привольным придонским соленым,
Заливным голубым берегам.
Ох, ты Дон мой, родная станица,
Нету ближе тебя и родней,
Мне акации запах приснится,
Запах трав и привольных степей.
Я вернусь к Вам, конечно, я знаю,
Только скрипнет калитка, и вновь,
Без конца, без начала, без края,
Мою душу согреет любовь,
К той земле, где я жил и родился,
К тем заветным родным берегам,
К тем друзьям, с кем я вместе учился,
К заливным и привольным лугам.
С казаками мне вольно и любо,
А с казачками любо вдвойне,
Напевают мне медные трубы
О казачьей донской стороне.
И в холодной и мокрой столице
Мне не хочется больше творить,
Нету лучше казачьей станицы,
Только здесь меня будут любить,
Только здесь меня встретят, согреют,
Поднесут золотого вина,
Только здесь все простить мне сумеют,
И грехи мне отпустят сполна.
Возвращусь я в родную станицу,
Тихо скрипнет петля у ворот,
Новой жизни открою страницу,
И продолжу я древний свой род!
Дмитрий.
Хочу сказать, спасибо друг,
Что ты мне дорог я не скрою.
Когда беды полно вокруг,
Готов прикрыть меня собою.
Могу пойти с тобою в бой,
И ты мою прикроешь спину.
Я, за тобой, как за стеной,
Пока мы рядом, я не сгину.
Не будет между нами лжи,
Могу идти с тобой повсюду.
Тебе понадоблюсь, скажи,
Зачем, допытывать не буду.
Навечно дружба нам дана,
Её не рушить мы клянёмся.
Для нас, с тобой, она одна,
По гроб друзьями остаёмся.
И пусть беды полно вокруг,
Тебя всегда собой прикрою.
Хочу сказать, спасибо друг,
Что ты мне дорог я не скрою…
Тлеть головешкой не хочу,
Кому нужна такая доля?
Мне жизнь другая по плечу -
Раздолье русское, да воля.
Не посадить на цепь меня,
Зачем кому то жить в угоду.
Зовут просторы, вдаль, маня,
Там обещают дать свободу.
Мне по душе простор степей,
Где ветры с травами играют.
Жить без приказов веселей,
Другие пусть их выполняют.
Найду где крылья, улечу,
Давно по нраву неба воля.
Тлеть головешкой не хочу,
Кому нужна такая доля?
Стреляй, солдат! Во имя сил Добра.
Добро - оно должно быть с кулаками!
Твой бывший брат тебе уже не брат,
А кто есть ты из братьев - Авель? Каин? -
Решит война. Тут пацифистов нет,
И ангелов. Отнюдь. Спроси любого!
Стреляй! Свинец - весомый аргумент,
Понятен всем, в отличие от слова.
Стреляй, герой! Ведь ты - крутой пацан,
Стреляй во имя светлых идеалов.
Но всякое добро - о двух концах,
И на войне оно - не ночевало.
Над каждым тут занесена коса,
И зло к тебе вернётся бумерангом.
Стреляй, но к смерти будь готов и сам -
За «правды» тех, кто много выше рангом.
Стреляй, солдат, твоя ли в том вина,
Что ты случайно оказался крайним?!
И ненавидь. Хохочет Сатана,
А Бог взирает хмуро и печально
На этот виртуальный Колизей,
Где каждый прав, но правил нет при этом,
Где ставит на виду планеты всей
Трагедию театр марионеток.
Осень надулась, как мышь на просо, жизнь переходит в сплошную прозу. Ветер ворон, словно тряпки, носит - это вступает в права ноябрь. В луже, где небо ещё свинцовей, лист распластался морской звездою. Гроздья рябины - как брызги крови. Голубь на крыше - и тот озяб. Всё умирает в моём краю - тут холодно, сыро и неуютно. Мы просыпаемся хмурым утром, вечером хмуро ползём в кровать. Хочется солнца, тепла и света, только придётся забыть об этом: сетуй на осень, или не сетуй - можно о лучшем и не мечтать. Клён облысел и до нитки вымок - наш белорусский промозглый климат.
Телек вещает неутомимо про инвестиции и бюджет. Но в учреждениях ходят слухи, что перспективы темны и глухи, так, что старухе не ждать прорухи - денег как не было, так и нет. Можно, конечно - и это просто - списывать всё на «издержки роста», не замечать, не решать вопросы, но не надейся, что меньше их станет от пассов и заклинаний! Только сильней заострятся грани. В партии - против твоих желаний - хлоп! - да и выпадет дама пик. Можно надежды питать на чудо, Гудвина с имиджем Робин Гуда, только сперва привяжи верблюда крепко (и лучше - за рубежом): Гудвин у нас обладает, братцы, странной привычкой за яйца браться и «ператрахивать» аппарат свой - Мишку, Мартышку, Осла с Козлом. Так и реформы идут - ректально: цены растут на глазах, буквально. Катимся к пропасти. Всё фатальней видится будущего прогноз. Ждать не приходится неких выгод. Если сегодня не сделать вывод, завтра закроют последний выход из невезучего «Царства Оз».
Наша проблема - она назрела - в белых сорочках, что ближе к телу. Ведь одиночке, как дятлу в стену, можно до белых коней долбить. Только от этого мало толку. Осенью - стаями даже волки. Если висит на стене винтовка - выстрелу должно в финале быть. Осень надулась, как мышь на просо: в воздухе ветром тревогу носит. Время настало решить вопросы, те, что встают на пути ребром. Корни страны подрывают свиньи. Только занятие говорильней камень лежачий, увы, не сдвинет - эту проблему решит кайло.
Опустела моя деревушка.
Ну, прощай! До весенних грачей!
Заскрипела калитка-старушка.
И от этого только больней.
Жутко мне от собачьего лая.
На ноябрь даже сердится пёс.
Вот такие дела - уезжаю.
А душа моя плачет без слёз.
Спи, избушка, под снежною шубой.
И пусть снится дождей майский шум.
Оставляю, что сердцу так любо.
Забираю суму своих дум.
Не смотри, дорогая, с улыбкой.
Ведь не хочешь меня отпускать.
Запоёт скоро зимняя скрипка,
Будет вьюга по крышам гулять.
Но ты верь - я приеду весною,
Настежь окна твои распахну.
Всё здесь мило и всё здесь родное.
Твою грусть как рукою сниму.
А когда месяц бросится в омут,
Ночь откроет для нас млечный путь -
За калитку прогоним мы дрёму,
Поболтаем о жизни чуть-чуть.
World peace на раз-два-три
Меня раздражают пустые идеи.
Да, что там, меня просто рвет наизнанку.
Ползти по дерьму, ничего не имея,
Но ставить все выше безумную планку.
Нет, время не доктор. И время не лечит.
Залить свою ярость в пустынной квартире.
Бесцельные взгляды, красивые речи.
Про свет и добро. И про мир во всем мире.
Про счастье, про «Бога», про светлое «может»,
Про то, что вокруг все не плохо, а «средне».
Наверно спасет, а верней - уничтожит,
Давно бы пора. Мне наскучили бредни.
Текущим гнильем затопить крематорий,
Надеть на намордник веселую маску.
Бессвязная тина ненужных историй,
Набитая в череп людей, под завязку.
Меня раздражает бессмысленность истин,
И вопли кретинов: «Я здесь, наготове!»
Да, «мир во всем мире», всем вам ненавистен,
Он строиться будет из плоти и крови.
Он строиться будет на месте сражений,
На трупе героя (а, может, дебила?),
Из пороха, грязи, и яда по вене,
Ведь мир во всем мире - большая могила.
А, что ожидалось? Пионы и розы?
Магический флер орхидей и гортензий?
Режиму живые остались угрозой,
А, вот мертвецы, не имеют претензий.
Мы дети режимов, гнилья, эмпиемы,
Куем суррогатов железного строя,
Сражаться за мир проржавевшей системы:
Подохнуть за мир - вот удел для героя!
И поле сраженья затянуто вонью,
На черных мундирах блестящая ласа.
За светлое завтра отправить на бойню,
А после сжечь тонны червивого мяса.
Блестящие ленты из стали атласной,
До неба - чуть ближе. Сознанье - чуть шире.
Как это прекрасно, как это прекрасно!
Погибнуть бесцельно за мир во всем мире!
Торжественным маршем, по трупам и пыли,
Железные тени восторженных копий.
И мир во всем мире цветет среди гнили,
Под знаменем светлых и милых утопий.
И, можно бы верить в наивное чудо,
Извилины выправить в новой программе.
Сомнения, страхи? Зачем и откуда?
Да только плевать. Это пыль под ногами.
Считают до трех из проверенной нормы,
На «раз» - начертание пиксельной схемы.
На «два» - построение смыслов и формы.
На «три» - устранение главной проблемы.
Размеренно, тонко и с долей эстетства,
Ломают и рушат привычные взгляды.
Где целью, любые оправданы средства,
Там мир во всем мире, не знает пощады.
Быть может, я слеп. Может это ошибка.
Быть может, что средства не так уж и плохи.
Система решает изящно и гибко,
Что мир на пороге волшебной эпохи.
На небе расставлены белые метки,
Мы выстроим счастье из плети и кляпа,
Высокие стены, решетки и клетки,
И мир идеальный в три легких этапа.
На «раз» чьи-то тени идут к изголовью,
На «два» - лязг затвора, на «три», как в спектакле,
Знамена и флаги заблеваны кровью…
Что было на «три», всем понятно, не так ли?
У ненависти нет ни запаха ни цвета,
Религия и та ничто в людском аду.
Есть в ненависти боль и требует ответа,
Вопрос, кто прекратит кровавую вражду?
Болтливость, там где страх
Не объясняет подлость,
У подлости людской размыты берега.
Когда убийц за грех
Переполняет гордость,
То кто же даст определение греха?
Когда народ измазан детской кровью
И смеет блеять о бестактности судьи,
То кто же объяснит тупому поголовью
Для правды все равны чужие и свои…
Мы все одна семья,
В семье не без урода.
Нельзя мириться с тем,
Что среди нас зверье,
Оно как раз не требует подхода
И дележа чужое и своё…
Ведь кто-то ж тварям отдает приказы,
Так не по-русски, против всех библейских истин,
Ведь кто-то же плодит у нас заразу,
Скупая души тех, кто злобен и корыстен…
Проклятье им, всю ненависть людскую
За их бесчеловечные дела,
За то, что растоптали нашу веру,
За совесть и за честь,
Спаленные дотла…
Я ненавижу вас, лепечущих и жалких,
В вас всё мертво и в каждом слове мрак.
Молчащий сфинкс и тот красноречивей
Всех ярых болтунов и мнительных писак…
Растраляная лiтаратура
Прыходзяць мертвые паэты
I просяць прачытаць iх вершы,
Пякельнай спекаю сагрэты,
А кожны новы раз - як першы.
У душагрэйках ды рэгланах,
У кажухах i у лапсердаках.
Iх незагоеныя раны
Ад шабель ды ад куль нагана
Цi маузера у руках гарачых.
С халодным сэрцам рабiлi стрэлы,
Рубiлi, рэзали ды калолi.
Не стала разам сусвета целых,
Яны сышлi у туге и болi
Чытайце вершы мертвых паэта
Каб не забыцца, не страцiць памяць
Пра стрэлы, раны, бо памяць-кабета,
Што хутка збяжыць калi ей не раiць.