Взор мой упал на колоду карт. Она сиротливо лежала на верхней полке этажерки и была крест-накрест перевязана черной лентой.
-Почему ваши карты в трауре?-вдумчиво спросил я своего будущего друга.
-Два года тому назад я одного пижона крупно обыграл-бешеный фарт мне шел. А тот через это с Тучкова моста сиганул,-признался Кузя.
-Утоп?
-Нет.В воде призадумался-решил жить. На всю Неву заверещал. Его речная милиция вытащила, откачали. Я этому недоутопленнику все деньги его вернул… А все-таки груз на душе: из-за меня человек на тот свет захотел. Тогда и завязал.
Вскоре я устроился подсобником на винно-водочный завод, он находился недалеко от дядиного жилья. Платили там совсем неплохо, а, поскольку я непьющий, работа эта опасности для меня не представляла. Начальство довольно мной было: когда увольнялся-характеристику хорошую дали. И вообще я там на высшем счету числился. Тамошний самодеятельный поэт Коля Складный (это его псевдоним был) даже стихи мне посвятил. Как сейчас помню:
Его полезные деянья
Я воспеваю, как Гомер,
И говорю, сдержав рыданья,
Что буду брать с него пример!
Я вошел в прихожую. Здесь все блистало графской роскошью. На мраморном пьедестале стояло в полный рост чучело медведя, и на протянутых передних лапах медведь почтительно держал золотой поднос. В ушах у зверя блестели бриллиантовые серьги, а на голове красовался кокошник-вроде как у дореволюционных кормилиц и офцианток;но кокошник был не простой, а шитый натуральным жемчугом. Стены прихожей, оклеенные вместо обоев золотой фольгой, красиво отражались в полу из полированного гранита. С потолка свисала люстра в сто лампочек, на манер церковной.
Ошеломленный этим точным исполнением моего творческого заказа, я пошел осматривать сотворенную квартиру. Кроме прихожей она состояла из огромной комнаты, кухни и санузла и еще одной маленькой комнатки. Эта комнатка была мною придумана просто для количества-понимал же я, что графская квартира не может состоять из одной комнатны. Но для второй комнаты я ничего особенного придумать не успел и решил, что она может быть чем-то вроде детдомовского санизолятора на случай болезни.
Зато в большой жилой комнате, которая имела не менее шестидесяти квадратных метров, окна были занавешены голубыми плюшевыми портьерами, в одном углу стоял рояль, накрытый натуральной тигровой шкурой, а в другом углу находился бильярд. Справа вдоль стены возвышался огромный белый буфет с медными поручнями -не хуже, чем на вокзале. Полки буфета ломились от бутылок с коньяком и шампанским. Здесь же имелся большой стол, накрытый парчовой скатертью, а возле него-диван из красного дерева, обитый синим сатином. Пол был вымощен синими и белыми метлахскими плитками, а кровать помещалась на мраморном возвышении. Кровать эта отлита была из чистого серебра, а панцирная сетка ее сплетена из золотой проволоки, и на этой сетке лежала перина гагачьего пуха и лиловое шелковое одеяло;простыни же почему-то не было. На стенах повсюду висели охотничьи трофеи-рога лосей и оленей, моржовые клыки, слоновые бивни и мамонтовые челюсти.
Кухня представляла собой обширное помещение со стенами, отделанными хрусталем. В ней стояло много кухонных столов из карельской березы, и на каждом столе -позолоченный примус и инкрустированная перламутром керосинка. На полках блестели золотые кастрюли, сковородки и утюги.
Кроме всего прочего, в новой моей квартире имелось много зеркал. А ванная и уборная-те сплошь в зеркалах.
Нас женщины в путь провожают
Порой на года, на года -
И словно заранее знают,
Где нас ожидает беда.
Негромкие их наставленья,
Улыбки встревоженных лиц
За нами летят в отдаленье,
Как стая невидимых птиц.
Где помощи нет ниоткуда,
Где ждет нас последняя тьма -
Порой совершается чудо:
Опасность уходит сама.
Она за крутым поворотом
Скрывается, нас не губя, -
Как будто вспугнул ее кто-то
Иль принял ее на себя.
И снова ночные скрижали
Струят утешительный свет.
А тех, кто нас в путь провожали,
Быть может, в живых уже нет.
1966
Амнезия, амнистия души,
Забвенье бред и полное забвенье.
Былого нет. Все заново пиши,
Как гений - первое стихотворенье.
Но так ли у больного грустен взгляд:
Нет прошлого - подмоги и опоры;
Дома и люди о себе молчат,
Безмолвствуют грядущего просторы.
И нет ему в забвении добра,
И нет пути темней и безысходней -
Шагать, не зная завтра и вчера,
По лезвию всегдашнего сегодня.
1970
Ходит, в высоту подброшенное,
Облачко над головой;
Как ботинки неразношенные,
Снег скрипит на мостовой.
День такой сегодня новенький,
Он чему-то очень рад,
И сосульки, как морковинки,
Соблазнительно висят.
И по взгорью к лесу синему
Путь-дорога пролегла,
Холодна ещё по-зимнему,
Да по-вешнему светла.
1960
Во тьму, на дно речного омута,
Где щука старая живёт,
Засасывает листьев золото
Задумчивый водоворот.
Плывут всё новые и новые
И погружаются на дно,
Берёзовые ли, кленовые, -
Водовороту всё равно.
А ночь осенняя, пустынная
Приходит - и из трав густых
Со дна всплывает щука длинная,
Вся в листьях ржаво-золотых.
Ей снова молодость мерещится.
Она, пьянея тишиной,
Как рыжая русалка, плещется
Под фосфорической луной.
1946
Окрестность думает стихами,
Но мы не разбираем слов.
То нарастает, то стихает
Шальная ритмика ветров.
Неся дожди на берег дымный,
В раструбы раковин трубя,
Моря себе слагают гимны -
И сами слушают себя.
И скачут горные потоки
По выступам и валунам,
Твердя прерывистые строки, -
Но только грохот слышен нам.
Лишь в день прощанья, в час ухода,
В миг расставальной тишины
Не шумы, а стихи природы,
Быть может, каждому слышны.
В них сплетены и гром и шорох
В словесную живую нить, -
В те строки тайные, которых
Нам негде будет разгласить.
1962
Мы взглядом простор окинем,
Взойдя на бархан крутой.
Весною цветет пустыня,
Казавшаяся пустой.
Растенья-эфемериды
Так рады, выйдя на свет, -
Для грусти и для обиды
Минутки свободной нет.
Не жить им в разгаре лета,
Никто не обережет, -
Но травы тянутся к свету,
К солнцу, что их сожжет.
В их жизни, такой недлинной,
Многое им дано, -
Как мед в бутыли старинной,
Время их сгущено.
И рады они, как дети,
И славят ясные дни,
И пресного долголетья
Не просят себе они.
1963 г.
В степи расположен верблюжий завод.
Строения, изгородь, поле.
Двугорбый верблюд-бактриан у ворот
Стоит кораблём на приколе.
Он важен. Не конь он, не мул, не ишак -
В пустыне, во время движенья,
Он сам себе двигатель, бог и завмаг
И сам себе база снабженья!
Но нет ни стеклянных, ни водных зеркал
Красе отразиться верблюжьей -
Давно он, бедняга, себя не видал
Ни в море, ни в речке, ни в луже.
А рядом - совсем неуклюжий на вид,
С горбами не более дыни -
Весёлый малыш верблюжонок стоит,
Мохнатый кораблик пустыни.
И смотрит папаша на сына - хорош!
А после вздыхает тяжко:
- Хорош-то хорош, да со мною несхож,
В кого он горбатый, бедняжка?..
1954
Над собой умей смеяться
В грохоте и в тишине,
Без друзей и декораций,
Сам с собой наедине.
Не над кем-то, не над чем-то,
Не над чьей-нибудь судьбой,
Не над глупой кинолентой -
Смейся над самим собой.
Среди сутолоки модной
И в походе боевом,
На корме идущей ко дну
Шлюпки в море штормовом -
Смейся, презирая беды, -
То ли будет впереди!
Не царя - шута в себе ты Над собою учреди.
И в одном лишь будь уверен:
Ты ничуть не хуже всех.
Если сам собой осмеян,
То ничей не страшен смех.
1968
«Лягушка, попавшая в кастрюлю с холодной водой на плите, не осознает, насколько убийственно повышение температуры. Напротив, тепло притупляет чувства лягушки. Подобно лягушке, я не осознавал медленного марша моих фотокамер (речь идёт о модернизации фотокамер) от простого к сложному по мере их компьютеризации. Все мы переживаем точно такое же, медленное, анестезирующее вторжение компьютерного поведения в нашу повседневную жизнь.» -А.Купер.
Вадим Шефнер
«Отступление от Вуотты,
Полыхающие дома…
На земле сидел без заботы
Человек, сошедший с ума.
Мир не стоил его вниманья
И навеки отхлынул страх,
И улыбка всепониманья
На его блуждала губах.
Он молчал, как безмолвный Будда,
Все сомненья швырнув на дно, -
Это нам было очень худо,
А ему уже - все равно.
Было жаль того человека,
В ночь ушедшего дотемна, -
Не мертвец был и не калека,
Только душу взяла война.
Не от горя, не от оружья,
Не от ноши не по плечу, -
От безумного равнодушья
Я себя уберечь хочу.
В мире радостей и страданья,
В мире поисков без конца,
Я улыбку всепониманья
Терпеливо гоню с лица".
1969
«Мать моя - Евгения Владимировна Шефнер - дочь вице-адмирала Владимира Владимировича фон-Линдестрема, Отец мой - Сергей Алексеевич Шефнер - пехотный подполковник; отец его Алексей Карлович Шефнер - был военным моряком. Он оставил России добрую память о себе: во Владивостоке есть улица Капитана Шефнера, а возле дальневосточного порта Находки - мыс Шефнера.» Генерал-лейтенант Алексей Карлович Шефнер - основатель порта Владивосток.
У ангела ангина,
Он, не жалея сил,
Берег чьего-то сына,
Инфекцию схватил.
В морозном оформленье
За домом тополя,
В неясном направленье
Вращается Земля.
До рая не добраться
С попутным ветерком,
И негде отлежаться -
Летай под потолком.
Земная медицина
Для ангела темна.
Ангина ты, ангина,
Чужая сторона!
1.
Что предание говорит?
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была
Та, что яблока не рвала, -
Не женой была, не женой, -
Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра -
Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника -
И пропала на все века.
2.
Всё в раю как будто бы есть,
Да чего-то как будто нет.
Всё здесь можно и пить и есть -
На одно лишь в раю запрет.
Ходит Ева средь райских роз,
Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз
Искушающе шепчет ей:
- Слушай, я же не укушу,
Скушай яблочко задарма,
Я в усушку его спишу -
Мы ведь тоже не без ума.
Ева яблоко сорвала -
Затуманился райский дол.
Бог ракеты «небо - земля»
На искомый квадрат навел.
Бог на красные кнопки жмёт -
Пламя райские рощи жнёт.
Бог на пульте включил реле -
Больше рая нет на земле.
Убегает с Евой Адам -
Дым и пепел по их следам.
3.
У Адама с Евой - семья,
Подрастающие сыновья.
Скот мычит, колосится рожь,
Дремлет Авель, сев на пенёк,
Каин в ёлку втыкает нож -
Тренируется паренёк.
Объезжает Адам коней,
Конструирует первый плот.
- А в раю-то было скучней -
Ты помог нам, запретный плод!
А в раю-то было пресней, -
Заработанный хлеб - вкусней.
А в раю-то мы спали врозь, -
Это рай - оторви да брось!
4.
Улетающие журавли
Прокурлыкали над рекой,
Электричка прошла вдали -
И опять на земле покой.
На рыбалке Адам сидит,
Сквозь огонь в темноту глядит.
Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?
Кто из облака смотрит вниз,
Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь
И заманивает в глубину?
Никого там, по правде, нет, -
Только тени и лунный свет.
Не женой была, не женой, -
Стороной прошла, стороной.
***
Никогда не придёт Лилит,
А забыть себя не велит.
1965
1.
Что предание говорит?
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была -
Та, что яблока не рвала.
Не женой была, не женой -
Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра -
Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника -
И пропала на все века.
2.
Всё в раю как будто бы есть,
Да чего-то как будто нет.
Всё здесь можно и пить и есть -
На одно лишь в раю запрет.
Ходит Ева средь райских роз,
Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз
Искушающе шепчет ей:
- Слушай, я же не укушу,
Скушай яблочко задарма,
Я в усушку его спишу -
Мы ведь тоже не без ума.
Ева яблоко сорвала -
Затуманился райский дол.
Бог ракеты «небо - земля»
На искомый квадрат навел.
Бог на красные кнопки жмёт -
Пламя райские рощи жнёт.
Бог на пульте включил реле -
Больше рая нет на земле.
Убегает с Евой Адам -
Дым и пепел по их следам.
3.
У Адама с Евой - семья,
Подрастающие сыновья.
Скот мычит, колосится рожь,
Дремлет Авель, сев на пенёк,
Каин в ёлку втыкает нож -
Тренируется паренёк.
Объезжает Адам коней,
Конструирует первый плот.
- А в раю-то было скучней -
Ты помог нам, запретный плод!
А в раю-то было пресней, -
Заработанный хлеб - вкусней.
А в раю-то мы спали врозь, -
Это рай - оторви да брось!
4.
Улетающие журавли
Прокурлыкали над рекой,
Электричка прошла вдали -
И опять на земле покой.
На рыбалке Адам сидит,
Сквозь огонь в темноту глядит.
Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?
Кто из облака смотрит вниз,
Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь
И заманивает в глубину?
Никого там, по правде, нет, -
Только тени и лунный свет.
Не женой была, не женой, -
Стороной прошла, стороной.
*****
Никогда не придёт Лилит,
А забыть себя не велит.