Сколько в поезде едет тревог,
Сколько радости едет и горя…
Бесконечность железных дорог
Протянулась от моря до моря.
Но у каждого где-то в пути
Есть одно станционное зданье,
Где ты жил, где ты должен сойти,
Где ты детству назначил свиданье.
Сколько зим не бывал, сколько лет.
Но вернёшься к родному порогу.
Дайте в детство обратный билет -
Я давно заплатил за дорогу.
Береза
Её к земле сгибает ливень,
Почти нагую, а она
Рванётся, глянет молчаливо
И дождь уймется у окна.
И в непроглядный зимний вечер,
В победу веря наперед,
Её буран берет за плечи,
За руки белые берет.
Но тонкую её, ломая,
Из силы выбьется…
Она, видать характером прямая
Кому то третьему верна.
Летали синие галки,
кружили красные волки,
и елки были, как палки,
и палки были, как елки.
От елок этих, направо,
зеленые мчались реки
и улыбались лукаво
чуть желтые человеки.
К черту мои традиции!
Нарушив все представленья,
яблоки синелицые
росли на рогах оленьих.
Рог был внизу багряный,
вверху - голубого цвета.
Ой, до чего же странный
пестрый художник этот!
Странный? А вы уверены?
Не торопитесь, пожалуй.
Не так уж он прост, наверное,
этот занятный малый.
Отбросим кривые толки,
зачем ходить за примерами?
Конечно же, красные волки
красивей, чем волки серые.
О, эти краски мажорные,
эти смешные линии!
А галки такие черные,
что даже как будто синие.
Разве смогу забыть я яркую суть открытия,
этот полет и цвет?
Спасибо тебе, художник,
спасибо тебе художник…
Художнику восемь лет.
Кем была она? Девочкой маленькой?
Или, может, невестой строгой?
Или женщиной синеглазой,
Зачерпнувшей глазами небо?
Я не видел ее ни разу,
Никогда не встречался с нею,
С той, что синим цветам однажды
Навсегда подарила имя.
Я не знаю, как это было,
Может, где-то в степи весенней,
Утопая в цветах и травах,
Шел пастух со своею дочкой
И сорвал ей цветок на память.
Он сорвал ей цветок на память,
Синий-синий, синее неба,
И, цветок тот подкинув к солнцу,
Озорно закричал: - Лови!-
И поймала цветок девчонка,
А глаза у девчонки синие,
Как цветок, что она поймала,
Или даже еще синей…
Я не знаю, как это было,
Может этой весенней степью
Шёл жених со своей невестой
По тропинке, ведущей к солнцу.
Степь хмелела от жаркой сини,
От весеннего буйства жизни.
И жених в подарок невесте
Сплёл из синих цветов венок.
И надела венок невеста,
А глаза у невесты синие,
Как венок, что она надела
Или даже ещё синей…
Я не знаю как это было.
Может, вовсе не так. Иначе.
Может где-то в степи однажды
Вышла женщина встретить солнце.
И пошла она рядом с солнцем
По горячей траве, босая,
И бежали цветы навстречу,
Чтобы тоже шагать с ней к солнцу.
И она их рвала горстями,
И глаза у нее синели,
Как цветы, что она срывала,
Или даже еще синей…
Я не знаю, как это было.
Я не видел ее ни разу.
Ту, что синим цветам однажды
Навсегда подарила имя.
А ведь кто-то встречался с нею,
Кто-то ласково звал Анютой,
Кто-то даже сравнил с цветами
Дорогие глаза любимой.
Я за тех, кто живет открыто,
Кто любви от людей не прячет
И торжественно, в честь любимых,
Называет цветы и звезды.
Я за этих! Всегда! А ты?
А внизу умирала женщина.
Третий день умирала женщина.
Безнадёжно больная женщина
Умирала
в пустой
квартире.
Муж стоял у её постели.
И беспомощный. И великий.
Заслонивший собою двери,
Чтобы жизнь не ушла отсюда.
По ночам прибегал на помощь
Юный доктор из «неотложки».
колдовал он над синей склянкой
И над чем-то ужасно острым.
А ещё из краёв далёких
Торопились на помощь дети.
Но ведь тот, кто спешит всё время -
Часто может прийти последним.
А она умирала. Трудно.
Боль казнила её жестоко.
Разнимала на части тело,
Чтобы легче потом убить.
Муж стоял у её постели.
Он бы отдал сейчас ей сердце,
Твёрдо веруя в совместимость
Постоянно родных сердец.
Он готов был отдать ей волю,
Всю до капли отдать ей силу,
Каждый атом долготерпенья,
Чтобы только осилить боль.
Вот он вспомнил, как вместе жили.
Все подробности. До единой.
Будто память рисунок чёткий
Положила на белый холст.
Всё бывало в их жизни долгой.
Спутник шёл со своей планетой,
То сближаясь, то отдаляясь,
То любя её больше всех.
А бывало и так: сорвётся.
Даже в дальний умчится город.
А потом затоскует дико
И опять заспешит домой.
А бывало и так, что где-то
Очень сильно его обидят.
Он тогда приходил угрюмым,
Разряжаясь
на каждый
звук.
А случалось, и так, что дети
Возвращались домой под утро.
Как тогда он зверел от страха,
Как он люто её бранил…
Разлетелись по жизни дети
Каждый занят своей заботой.
Только очень большое горе
Может вместе их всех собрать.
И остались в квартире старой
Как на мостике капитанском,
Перед жизнью и перед смертью
Только двое. Она и он.
А ведь в сущности-то на свете
Кто ещё ему был роднее?
Кто вот так- до морщинки каждой-
Предан был ему больше всех?
Кто вот так бы пошёл с ним всюду
Через жизнь, безоглядно-щедро?
И женою была и другом.
И хранила его, как мать.
Ах как поздно он это понял.
Сколько мог бы он дать ей счастья.
Сколько мог бы ей дать покоя.
Сколько мог принести добра.
А теперь вот она уходит.
Это он в ней сейчас уходит.
Это всё, что с ним было в жизни,
Вместе с нею сейчас уйдёт.
Всё, чем был он хорош на свете.
Всё, чем был он возвышен ею.
Всё, чем тайно собой гордился, -
Всё сегодня отнимет ночь.
Он сейчас загадал, что если
До утра не придёт несчастье
И она не умрёт до света, -
Он и солнце её спасут.
Надежды на спасенье нет! -
Осенний Клён полураздет.
А ветер-вор стараться рад -
Срывает золотой наряд.
Но не сдаются Ёлки -
Остры у них иголки!
Сказки надо рассказывать ночью,
Под лохматые шорохи звёзд.
Тут и встретишься с чудом воочью.
Тут и лешего схватишь за хвост.
Сказки надо рассказывать ярко.
Околдовывать речью цветной.
От беды, от вороньего карка,
Уходила б судьба стороной.
Сказки надо рассказывать с толком.
Чтобы даль расступалась. И ширь.
Чтобы после хоть с чёртом, хоть с волком,
А не страшно. Ты сам богатырь.
Сказки надо рассказывать с чувством.
С потаённой лукавой игрой.
Жил бы вымысел в чуде изустном
Рядом с правдою - старшей сестрой.
Сказки надо рассказывать тихо.
С расстановкой. Ничуть не спеша.
Чтобы в добрый конец, а не в лихо -
Успевала поверить душа…
Без воды могу, могу без хлеба.
Без тебя-и день не в день. Не в счет.
Я скучаю по тебе. До неба.
А над этим небом -лес растет.
А над этим лесом -снова небо:
А над небом -лес.Потом опять.
кто их сосчитает. Я там не был.
Да и разве это сосчитать?
Это все без меры. Без границы.
Без предела это. Без конца.
Это будет длиться, длиться, длиться
столько лет-пока стучат сердца.
Бех воды могу. Могу без хлеба.
Без тебя-и день не в день. Не в счет.
Я скучаю по тебе .До неба.
А над этим небом лес растет…
Куда меня ведут мои дороги,
Мои надежды и мои тревоги?
Любовь моя, назначь мне встречу где-то
Среди надежды и среди рассвета.
Зачем бывает сердце одиноким?
Зачем ему все кажется далёким?
Буран разлуки и метель разлуки
Пусть никогда к нам не протянут руки.
Хочу с тобой идти по жизни рядом,
Чтоб жили две судьбы единым ладом.
Одна судьба слилась с другой судьбою.
Любовь моя, мне хорошо с тобою.
Есть на земле чудесная примета -
Встречать свою любовь среди рассвета.
Любовь моя, назначь мне встречу где-то
Среди надежды и среди рассвета.
Уходит жизнь. Ты этому не верь!
Она, как океан, не убывает -
Однажды снова постучится в дверь.
Любовь вернётся… Это всё бывает.
Но никогда, ты слышишь! - никогда,
Свершив свои известные маршруты,
Назад не возвращаются года,
Назад не возвращаются минуты!
И если ты их прожил, как скупец,
Таил свой клад, считал себя богатым,
Копил, копил, копил и, наконец,
Стал стариком беззубым и горбатым.
А годы всё катились под уклон,
И нет друзей… И всё однообразно.
И в день твоих унылых похорон,
Наверно, будет холодно и грязно.
Кого любил, что строил на Земле?
О чём мечтал без отдыха, без срока?
Всё для себя. Весь век в своём дупле…
И жил один - и умер одиноко…
Тебе мигнут - а ты уж тут как тут,
Угоден всем - поплачешь, посмеёшься.
Цветок - и тот бессмертником зовут.
Ты, человек, зачем так низко гнёшься
Ты жалок мне. Ты даром прожил век.
Ты правды говорить не научился.
А годы шли… И падал белый снег,
И сединой на волосы ложился.
Кого любил? О чём таил мечту?
Как много знал порывов беспокойных?
Я ненавижу ложь и суету,
Боюсь ханжей всегда благопристойных.
Мне гадок трус с ухмылкой наглеца
И тот певец, что девичьи сердца
Своей безгрешной лирикой калечит.
И пусть бывает в жизни не легко,
И не всегда судьба тебе послушна,
Живи красиво, вольно, широко,
Люби людей светло и простодушно!
Ищи свою дорогу с малых лет,
Уверенно вперёд иди сквозь годы,
Оставь на этой лучшей из планет
Свой яркий след, свои живые всходы!
Не унижай беспечностью свой труд,
Будь правдолюбом - гордым и суровым,
И пусть тебя потомки помянут
Хорошей песней или добрым словом!
Люблю двужильных. Не люблю двудонных.
Двуличных не люблю. И двухэтажных.
Я больше все за тех - за не поклонных.
Я больше все за тех - за не продажных.
Они бывают истинно прямыми.
Стой на своем - они тебе помогут.
Они бывают жестокими и злыми
И только подлецами быть не могут.
Они себя не прячут в недомолвках.
Расчетливость не жжет их черной ночью.
Они не выгибаются в уловках.
Не ходят на поклоны к многоточию.
Не пятятся в молчанье оробелом.
Для них сказать неправду - это жутко.
И между словом их и между делом
Пустого не бывает промежутка.
Без гордой фальши и без позитуры,
Крутые, как вершины на отрогах,
Они хранят достоинство натуры
На трудных человеческих дорогах.
Веками живет на земле добро.
Оно подобно посеву
И вот Адам отдает ребро,
Из которого делают Еву.
Потом проходит сто тысяч лет.
Меняет мир панораму.
И что же делает Ева в ответ?
Уходит
к другому
Адаму.
Женщины,
Если вы так прекрасны и так восхитительны,
Если ваши глаза сравнивают с землетрясением,
Если белому мрамору хочется стать вашим телом,
Если Ромео любил Джульетту, Если человечество начинало из-за вас войны,
Если столько раз на этой земле вам объяснялись в любви,
Почему среди вас есть несчастные? Есть одинокие?
Женщины,
Если почти каждая из вас стала матерью,
Если вы так любите своих детей,
Если вы отдаете им самое светлое, самое лучшее,
Если любой из них кажется вам совершенством,
Если в каждом из них вы храните свое продолженье,
Если вы им даете добро - от пеленок, от первого крика,
Почему среди них есть убийцы? И есть негодяи?
Женщины,
Если ваши движения так музыкальны,
Если ваши улыбки еще мелодичней, чем ноты,
Если вы порожденье созвучий высоких и вечных,
Если видят вас даже слепые и слышат глухие,
Если песня, соната, симфония - женского рода,
Если муза и музыка - тоже молнии вашего неба,
Почему среди вас нет Бетховена, нету Шопена?
Почему? Почему? Почему?
Или мы еще мало вас знаем? И вы как планеты,
Которые кружаться в космосе, кажуться рядом,
И которых мы видим, летим к ним все время на встречу,
Но которые так далеки и так иногда одиноки,
Что приблизится к ним нам дано не всегда.
И не всем.
, А Бетховен - велик. Только что бы он значил без вас…