Что же такое
«мы»?
Мы -
из лесов безбрежных.
Мы -
из блокадной тьмы.
Мы -
из стихов сгоревших.
Из невысоких изб.
Песенного всесилья.
Мы -
из бессмертья.
Из плоти, твоей,
Россия!
Мы от свинцовых розг
падали в снег с разбега.
Но -
поднимались в рост,
звонкие,
как победа!
Как продолженье дня,
шли
тяжело и мощно…
Можно
убить
меня.
Нас
убить невозможно!
Что же такое
«мы»?
Веруя в пробужденье,
взяв у земли взаймы
силу
в момент рожденья,
мы ей вернем сполна
все,
что она давала.
Только б была
она!
Лишь бы существовала!
Мы проросли из нее,
будто трава степная…
Гибнет в печи смолье,
солнце напоминая.
Глядя в лицо огня,
я говорю тревожно:
можно
убить
меня.
Нас
убить невозможно!
А мы еще мотивы молодежные поем!
А мы еще с тобой - ого!- такие же, как прежде.
О том, что годы катятся,
по детям узнаем.
Не по своим, а по чужим,
которых видим реже.
Еще по пляжу движемся, выпячивая, грудь.
И чей-то голос, чей-то взгляд пронзает, как рапира!
Но вечером все чаще
накатывает грусть,
что день опять закончился,
а в бок опять вступило.
Нет, мы еще - в порядке!
Нет, мы еще - вполне!
Никто из нас не думает ни о каком покое…
Но говорим друг с другом (когда наедине)
о женщинах - все меньше.
Все больше - о погоде.
Еще мы за застольями сидим без маеты,
не уставая вроде бы и даже не пьянея…
Но мельче с каждым годом
газетные шрифты,
А лестницы привычные -
все круче.
И длиннее.
Будь, пожалуйста, послабее
Р. Рождественский
Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное, -
в море брошусь,
густое,
зловещее, -
и спасу тебя!..
Это будет
сердцем велено мне,
сердцем велено…
Но ведь ты же сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама готова спасти других
от уныния тяжкого.
Ты сама не боишься ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла не накопишь.
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь…
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье, -
я прошу,
робея, -
помоги мне в себя поверить,
стань
слабее.
Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж,
Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное…
Все равно я дождусь! Обязательно счастья дождусь!
И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною!
У подъезда моего родного дома
(дом хороший,
там- кино наискосок)
мне однажды повстречался
мой знакомый.
добродушный
любознательный щенок.
- Объясни ты мне, -
сказал он, чуть не плача, -
понимаешь,
я давно ищу ответ:
почему бывают
холода собачьи,
а кошачьих холодов
на свете нет?..
Это кошки и коты
из теплых комнат
перед тем, как поутру на лапы встать,
говорят, что за окном-
собачий холод,
чтобы сразу всех собак
оклеветать!..-
Я обнял щенка
и так ему ответил:
- Не грусти приятель,
это- не беда.
Ведь зато
собачий вальс играют дети,
а кошачьего
не будет
никогда!
Рыбы уходят спать на деревья - верю.
Зайцы купаются до одуренья - верю.
Лошадь читает по-итальянски - верю.
Юный петух уличен в постоянстве - верю.
Пудрой не пахнет в дамском салоне - верю.
Пляж в Антарктиде, снег - на Цейлоне - верю.
В льва, перешедшего с мяса на травку, верю.
В труса, готового ринуться в драку, верю.
В нищего, с хохотом жгущего деньги, верю.
И в непорочность гулящей девки верю.
В то, что убийца плачет, раскаясь, верю..
Ты говоришь мне: «Люблю!.. "
Усмехаюсь.
Не верю.
«Война»
Было Училище. Форма - на вырост
Стрельбы с утра. Строевая зазря.
Полугодичный ускоренный выпуск.
И на петлице - два кубаря…
Шёл эшелон по протяжной России,
шёл на войну сквозь мельканье берёз
«Мы разобьём их!..»
«Мы их осилим!..»
«Мы им докажем!..» -
гудел паровоз.
Станции, как новгородское вече.
Мир, где клокочет людская беда.
Шёл эшелон.
А навстречу, навстречу
лишь санитарные поезда…
В глотку не лезла горячая каша.
Полночь была, как курок,
взведена…
«Мы разобьём их!..»
«Мы им докажем!..»
«Мы их осилим!..» -
шептал лейтенант.
В тамбуре,
Маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый
сквозняком,
он по дороге взрослел
этот мальчик
тонкая шея, уши торчком…
Только во сне, оккупировав полку
в осатанелом табачном дыму,
он забывал обо всём
ненадолго.
И улыбался. Снилось ему
что-то распахнутое
и голубое.
Небо, а может, морская волна…
«Танки!!.»
И сразу истошное:
«К бою-у!..»
Так они встретились:
Он и Война…
…Воздух наполнился громом,
гуденьем.
Мир был изломан, был искажён…
Это казалось ошибкой,
виденьем, странным,
чудовищным миражом…
Только виденье не проходило:
следом за танками
у моста пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота!..
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
Не видно ни зги!
Будто бы это планета
кончалась там, где сейчас наступали
враги!
Будто её становилось
всё меньше!..
Ёжась
от близких разрывов гранат, -
чёрный,
растерянный,
онемевший,
в жёстком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
всех её пашен,
дорог
и осин…
Что же ты, взводный?!
«Докажем!..»
«Осилим!..»
Вот он -
фашист!
Докажи.
И осиль.
Вот он фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая
сталь…
Знаю,
что это почти невозможно!
Знаю, что страшно!
И всё-таки
встань!
Встань,
лейтенант!..
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая
из небытия,
дом твой,
пронизанный солнечным светом,
Город.
Отечество.
Мама твоя…
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
Нежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомиться
ты!
Просит
далёкая средняя школа,
ставшая госпиталем
с сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя
своего вратаря!
Просит
высокая звёздная россыпь,
горы,
излучина каждой реки!..
Маршал
приказывает
и просит:
«Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги…»
Глядя значительно и сурово,
Вместе с землёю и морем
скорбя,
просит об этом
крейсер «Аврора»!
Тельман
об этом просит тебя!
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце,
как колокол,
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин!
Ты не поднимешься
он не взлетит…
Просят
твои нерождённые дети.
Просит история…
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете,
выкрикнув не по уставу:
«Айда!!.»
Встал
и пошёл на врага,
как вслепую.
(Сразу же сделалась влажной
спина.)
Встал лейтенант!..
И наткнулся
на пулю.
Большую и твёрдую,
как стена…
Вздрогнул он,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
как нараспев.
Падал он долго…
Упал он мгновенно.
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила
сплошная
и бесконечная тишина…
Чем этот бой завершился
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!..
Ждёт он меня
за чертой неизбежной.
Он мне мерещится
ночью и днём
худенький мальчик,
всего-то успевший
встать под огнём
и шагнуть
под огнём!..
…А над домом тучи
кружат-ворожат.
Под землей цветущей
павшие
лежат.
Дождь идёт над полем,
родную землю поит…
Мы про них
не вспомним,
и про нас
не вспомнят!
Не вспомнят
ни разу.
Никто и никогда.
Бежит по оврагу
мутная вода…
Вот и дождь кончился.
Радуга, как полымя…
А ведь очень хочется,
чтоб и про нас помнили!
-Здравствуй! Кого я вижу!
Больно глазам!
Прямо, как в сказке: вдруг, посреди зимы - летнее чудо!
Вот и не верь чудесам…
-Здравствуй! Действительно, вот и встретились мы…
-Дай мне очухаться!
До сих пор не пойму:
Вышел из дома, а ты навстречу идешь!
-Я же тебе написать обещал…
Но, знаешь, не смог.
Сперва заболел, а потом навалились дела…
-Я понимаю. Я писем и не ждала.
-Послушай, как ты живешь,
-Да так и живу.
-А помнишь?..
-Помню…
Только не знаю - зачем…
…И кричали враги потрясенные:
«Может, русские заколдованы?!
Их сожжешь огнем, а они живут!
Их пронзишь стрелой, а они живут!
Их убьешь сто раз, а они живут!
А они живут и сражаются!..»
…В Нечерноземье, - согласно прогнозу, -
резко уменьшится снежный покров…
Днём над столицей
местами - грозы.
А на асфальте
местами -
кровь.
Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я чудо
запросто.
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея, -
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее
Как без тебя? Как? Был ты синицей в руках.
Что без тебя я? Словно земля ничья. Стонет моя боль.
Я бы пошла за тобой! Шла бы, закрыв глаза, тихая, как слеза…
Мне без тебя как? Птицей стать в облаках?
Реять в ночной темноте? Крылья уже не те…
Злую печаль пью. Злюсь на судьбу свою. Вижу ее свет…
Есть там или нет? Мечется мой крик! Он для других скрыт.
Боль отдается в висках: как без тебя? Как?
- Отдать тебе любовь?
- Отдай!
- Она в грязи…
- Отдай в грязи!..
- Я погадать хочу…
- Гадай.
- Еще хочу спросить…
- Спроси!..
- Допустим, постучусь…
- Впущу!
- Допустим, позову…
- Пойду!
- А если там беда?
- В беду!
- А если обману?
- Прощу!
- «Спой!" - прикажу тебе.
- Спою!
- Запри для друга дверь…
- Запру!
- Скажу тебе: убей!..
- Убью!
- Скажу тебе: умри!..
- Умру!
- А если захлебнусь?
- Спасу!
- А если будет боль?
- Стерплю!
- А если вдруг - стена?
- Снесу!
- А если - узел?
- Разрублю!
- А если сто узлов?
- И сто!..
- Любовь тебе отдать?
- Любовь!..
- Не будет этого!
- За что?!
- За то, что
не люблю рабов.
…Современная женщина, современная женщина
То грустна и задумчива, то светла и торжественна.
Доказать ее слабости, побороть ее в дерзости
Зря мужчины стараются, понапрасну надеются.
Современная женщина, современная женщина
Суетою замотана, но, как прежде, божественна.
Не похвалится силою, но на ней, тем не менее,
И заботы служебные, и заботы семейные.
Все на свете познавшая, все невзгоды прошедшая,
Остается загадкою современная женщина…
Я однажды вернулся туда,
В тихий город, - сквозь дни и года.
Показался мне город пустым.
Здесь когда-то я был молодым.
Здесь любовь моя прежде жила,
Помню я третий дом от угла.
Помню я третий дом от угла.
Я нашел этот дом, я в окно постучал,
Я назвал её имя, почти прокричал!
И чужой человек мне ответил без зла.
«Здесь, наверно, она никогда не жила».
- Ты ошибся! - мне город сказал.
- Ты забыл! - усмехнулся вокзал.
- Ты ошибся! - шептали дома.
Спелым снегом хрустела зима.
А над крышами вился дымок.
Но ведь я ошибиться не мог!
Но ведь я ошибиться не мог!
Ведь звучало вокруг среди белых снегов
Эхо первой любви, эхо давних шагов!
А над городом снег все летел и летел.
Этот город меня узнавать не хотел.
В нём была и надежда, и грусть -
Я шагал по нему наизусть.
Я в его переулки нырял,
Где когда-то любовь потерял.
Я искал, я бродил до темна.
Но нигде не встречалась она,
Но нигде не встречалась она.
Я из города в полночь домой уезжал.
Он летел за окном. Он меня провожал.
И ночные огни повторяли светло:
-То, что было, прошло! То, что было, прошло…