Чтобы спасти тонущего недостаточно протянуть ему руку. Надо чтобы он в ответ подал свою…
Самое острое, что я слышал - это чтение нашей Конституции по радио.
Страшно будоражит и делает человеком. Это сильнее Чехова и Достоевского. Это не то, с чего можно брать пример. Это можно потребовать для себя. Лично. Дадут или нет, не скажу. Но требовать - обязаны.
Художественным произведением вы можете восторгаться, наслаждаться, любоваться, даже питаться, но не можете требовать его для себя.
А когда вы слышите то, что вам обязаны предоставить… Потому что вы есть. Не хуже всех. Не хуже других. Не хуже любого… И что самое главное - не лучше другого. Вы можете требовать для себя то, что там есть.
Там - все для вас.
К тому, что в Библии - надо стремиться, очищаться, улучшаться. И вы всегда в начале пути.
Когда бы вы не открыли и в каком бы месте, для Библии вы должны измениться.
Для Конституции - нет! Она дает все такому, какой вы есть. Здесь и сейчас. Она просто и внезапно говорит вам, что вы - человек, исходя из чего вы обязаны и вам обязаны.
Исходя из чего вы можете не только думать, но и говорить - высказывать свое.
И вас не касается, совпадает это ваше с не вашим, с общим, с соседским, с принятым, даже с полезным или приятным. Вас не касается. Вы свободны, одиноки. Вы мыслите и говорите.
Вокруг вас довольно плотно к телу то, что называется вашей свободой.
Ваша свобода может касаться, но не пересекаться со свободой другого человека.
Во всем равного вам.
У него может быть скверный характер, он может быть черен, немыт и безног.
Он во всем равен вам.
Все остальное - обслуга.
Ваша обслуга - это власть, полиция, милиция, таможня, медицина, дорога, стройка, армия.
Все это - сервис - не власть.
Власть… Это вы, я, он, миллионы «я»,, собранные в голоса, в население.
В два-три мнения, где большинство есть глас божий.
Ваш одинокий независимый голос, плюс мой, плюс Ларисы, плюс Тани, плюс отца, плюс, плюс. Голоса складываются и раскладываются.
В Думе наши голоса. Как они выглядят, так они выглядят. Это мы, собранные в пучок.
Президент, собранный из нас, которому внятно сказано нами в большинстве своем: мы хотим, чтобы ты был первым.
Это не значит, что ты лучший… Мы выбрали из тех, кто поднял руку, из тех, кто предложил себя.
Ты первый на четыре года. Если пригодишься народу своему, будешь еще четыре года.
Больше нельзя. Ты начнешь нас угнетать, сам этого не желая.
Власть перестанет быть обслугой, а станет властью. Обязательно.
Весь мир отверг этот соблазн.
Дай себя сменить. На другого человека. Пусть он будет хуже.
Он принесет главное - уверенность во власти народа, состоящего из мыслящих существ.
Народ убедить легко. Каждого из нас - очень сложно.
Смена власти - желание каждого из нас…
Для того чтобы над всем - выше религии, выше здоровья - была эта книг: Конституция нашей страны.
Выпьем за водку, за коньяк, за виски, за текилу, за чачу, за сливовицу, за обыкновенный сельский самогон, за спирт обмывочный, за тормозуху, за медицинский спирт ректификат и за тройной одеколон.
Выпьем за ликер, за марочные вина, за портвейн «777».
За клюковку Танечки Тарасовой, великой женщины и тренера.
За самогон Олега Губаря!
А также за закуску, за горячее, за гостей, то есть за нас, прошедших через спирт «Роял»!
Выпьем за повсеместный плодовоягодный с дождем и грязью. За фуршет подвальный Привозный под конфетку соевого шоколада имени Розы Люксембург.
За все, что избавляло нас от жизни и отправляло нас, слюнявых, грязных и счастливых, за кордон. На Запад, в Африку, со стариком Хемингуэем - безоружных на сафари, на корриду, в Гайд-парк на диспут.
Выпьем за джин «Бифитер»!
За содовую!
Мы про нее читали.
Мы еще не знали, что боржоми лучше.
Как «Лидия», как «Изабелла».
Все дело в качестве литературы.
Выпьем за самогон!
За мутный сельский самогон в бутылке, заткнутый початком кукурузы.
За кайф.
За потрясающий полет.
За женский смех и шепот прямо в ухо с покусыванием.
А дальше выпьем за закуску.
Холодное…
Как в ресторанах «от вчера»…
За холодец с суставами и чесночком.
За главную.
За возглавляющую.
За великую селедочку с картошкой!
Потом, когда объездили и не нашли замену, то поняли, что потеряли.
За тюлечку в Одессе.
За рыбец в Ростове.
За омуль на Байкале.
За полярный хариус.
За копченую ставридку.
За корюшку в дождливом Питере, которую, сомкнув зубами тело, изо рта за хвост.
И за угря - советский символ, что висел в колхозе Кирова под Таллином с табличкой «для Кишиневского обкома КПСС».
Так все в молчании…
Это не пример, простите. Он нам незнаком.
Выпьем за паштетик из печеночки с лучком.
Не за черную икру, что истинные большевики накладывали на свежий огурец зимой…
У нас такого не было внизу.
У нас, как и сейчас, все было в банках.
Дешевый каламбур.
Но крабы были в банках.
Грибочки были в банках.
Помидорки были в банках.
Болгарский перец в банках.
Зелень с солью в банках.
Мы крутили, мы крутили, как заводят самолеты, - одним движением.
Господи, как неповторимо пить за винегрет.
Если вершиною была селедка, то массою был винегрет.
Ведро…
Нет, таз винегрета…
Помытый, очищенный от мыла.
Таз винегрета.
Деревянными ложками.
И ничего нет лучше до сих пор…
Хоть хлынули моллюски с Запада, древесные грибы с Востока.
Они не поднимают уровень беседы.
Не дают полет мозгам.
То есть отвлекают от спиртного…
Они - закуска и не должны брать на себя беседу.
Я за горячее не пью.
Это ни рыба и ни мясо.
Скорее, первое.
Скорее, борщ, окрошка, суп перловый…
Нет, не то…
Мы же не кушать собрались…
Пьем за скромность русскую.
Соленые огурчики и помидорчики…
Только не путать мне и не давать все это быдло в маринаде.
Соленый бочковой пупыристый огурчик - родничок.
Рожденный к водочке.
И помидорчик - тугенький и кисло-кисло-сладковатый.
От вилки брызги на сидящих, на пьющих, на орущих, на поющих, на вспоминающих, то есть на нас.
Так вот - за нас, с трудом сидящих за столом.
За перемены блюд от 45-го до 2010-го.
За перемену водки, от зеленой тусклой поллитровки до винтажной 2,3 с веселой оружейной рукояткой.
Выпьем за нас, за пьющих под закуску, придуманную и разработанную наравне с оружием.
За нас, которым подают все меньше стульев.
Мы мыслим, значит, уезжаем и уходим.
Не помним имена, с кем пили.
Но их голоса.
Их мысли.
Их любовь.
Их прозвища.
Их поднимающие споры.
Их вопросы, когда в вопросах был ответ.
За нас.
За перешедших в них.
За них, за перешедших в нас.
А лучшее, что приходилось нам: нет, не перевязывать, не драться.
А пить и говорить.
И в споре не рождалась истина.
Там вырабатывалось отношение к власти, к жизни, к детям и к женщинам.
Друг к другу.
Вот пить и говорить.
Не знаю лучшего.
Когда мы пишем в письмах «не с кем пить», то это «не с кем говорить».
Нельзя нас потрошить уходами.
Выпьем, чтобы не дай Господь!
Отнять язык и совесть тому доктору, что скажет:
- Вы знаете, вам больше пить нельзя…
Точка!
Молчание…
Молчание…
Вот приговор.
Вот и все…
Молчание…
Вот и все…
Так вот, пока молчание не прозвучало.
С чего мы начали.
Так пьем за выпивку.
Так пьем за то, чтоб было. С кем. О чем. И для кого.
Чтобы дома, как в гостях.
В гостях, как дома.
Тогда, как нынче говорят, есть мотивация для продолжения жизни.
- Ты меня уважаешь?
- Уважаю. А ты меня уважаешь?
- Уважаю.
- …Значит мы с тобою - уважаемые люди.
Транссексуалы уменьшают численность мужчин, но не увеличивают численность женщин.
1) Мыслить так трудно, поэтому большинство людей судит.
2) Не смог предотвратить - возглавь!
3) Нужно, наконец, разделить любовь и секс.
4) Что касается юмора… Ну, конечно, мужской детородный орган, почему-то именно мужской, так высмеян, так обруган, так высмеян, что становится стыдно его носить. Он из переходного мостика превратился в позор нации.
5) А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. То есть он летит - но сам по себе и плюет на вас. Поэтому надо быть лёгким и независимым
6) Лучше с любовью заниматься трудом, чем с трудом заниматься любовью.
7) Поделись улыбкою своей, и ее тебе не раз еще припомнят …
8) Я брошу все и войду в твое положение.
9) … ты сам такой, какая женщина возле тебя, ты в ее вкусе.
10) Имей совесть и делай что хочешь.
11) Никогда не преувеличивайте глупость врагов и верность друзей…
12) Он ей очень нравился. Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр. Билеты сейчас дорогие.
Он пошёл с ней. У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов. Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?» Она сказала: «Оставьте сейчас». И он ушёл. А билеты у неё, конечно, были…
----
И вдруг я обиделся на женщину, которую забыл.
Он вошёл в её положение, он побыл в её положении… Он оставил её в положении)))
Братья! Интеллект в опасности!..
Он уже не просто никому не нужен, он вызывает вражду.