Ваше благородие,
Госпожа разлука,
Все мы с ней не встретимся
Вот какая штука.
Письмецо в конверте
Погоди, не рви,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Письмецо в конверте
Погоди, не рви,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Ваше благородие,
Госпожа удача,
Для кого ты добрая,
А кому иначе.
Девять граммов в сердце
Постой, не зови,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Девять граммов в сердце
Постой, не зови,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Ваше благородие,
Госпожа чужбина,
Жарко обнимала ты,
Да только не любила.
В ласковые сети
Постой, не зови,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
В ласковые сети
Постой, не зови,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Ваше благородие,
Госпожа победа,
Значит, моя песенка
До конца не спета.
Перестаньте, черти,
Клясться на крови,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Перестаньте, черти,
Клясться на крови,
Не везёт мне в смерти,
Повезёт в любви.
Музыка И. Шварца, слова - Булата Окуджавы
Я обещаю вам присниться,
Сказать, что всё уже в порядке,
Что расцветают флоксы в Ницце
И помидор растёт на грядке.
Мы не расстанемся вовеки,
Покуда сны идут пунктиром,
Мы, как французы или греки,
Гуляем морем или миром…
О мой сеньор!
О, донна Анна!
На сей рассохшейся гондоле
И на земном воздушном шаре
Забудем о сиротской доле.
В конце концов, владеет миром
Лишь тот, кто радости подвержен,
Тогда не будет он повержен
Ни сном, ни выстрелом, ни пиром.
Он будет сдержан от природы,
Которая всегда летает,
И ветер бабочкой болтает
О чём - не ведают народы.
Так вот: покуда ночка длится
Или, возможно, на рассвете -
Я обещаю вам присниться,
А Вы мне что-нибудь ответьте…
Тянется жизни моей карнавал.
Счет подведен, а он тянется, тянется.
Все совершилось, чего и не ждал.
Что же достанется? Что же останется?
Всякая жизнь на земле -- волшебство.
Болью земли своей страждем и мучимся,
а вот соседа любить своего
все не научимся, все не научимся.
Траты души не покрыть серебром.
Все, что случается, скоро кончается.
Зло, как и встарь, верховодит добром…
Впору отчаяться, впору отчаяться.
Всех и надежд-то на малую горсть,
и потому, знать, во тьме он и мечется,
гордый и горький, и острый как гвоздь,
карий и страждущий глаз человечества.
Мгновенна нашей жизни повесть,
такой короткий промежуток,
шажок, и мы уже не те…
Но совесть, совесть, совесть, совесть
в любом отрезке наших суток,
хотя она и предрассудок,
должна храниться в чистоте.
За это, что ни говорите,
чтоб все сложилось справедливо,
как суждено, от, А до Я,
платите, милые, платите
без громких слов и без надрыва,
по воле страстного порыва,
ни слез, ни сердца не тая.
Малиновка свистнет и тут же замрет,
как будто я должен без слов догадаться,
что значит все это и что меня ждет,
куда мне идти и чего мне бояться.
Напрасных надежд долгожданный канун.
Березовый лист на лету бронзовеет.
Уж поздно. Никто никого не заменит…
Лишь долгое эхо оборванных струн.
Корабль нашей жизни
приближается к пристани,
и райская роща
все яснее видна.
Чем больше страдаем,
тем ближе мы к истине,
но чем ближе мы к истине,
тем все дальше она.
…А годы проходят, как песни.
Ах, годы детства так пестры,
как кадры киноленты !
На белый бал берез не соберу.
Холодный хор хвои хранит молчанье.
Кукушки крик, как камешек отчаянья,
все катится и катится в бору.
И все-таки я жду из тишины
(как тот актер, который знает цену
чужим словам, что он несет на сцену)
каких-то слов, которым нет цены.
Ведь у надежд всегда счастливый цвет,
надежный и таинственный немного,
особенно когда глядишь с порога,
особенно когда надежды нет.
4.
А знаешь ты,
что времени у нас в обрез
и кошельки легки без серебра,
учитель мой, взъерошенный как бес,
живущий в ожидании добра?
Когда-нибудь
окончится осенний рейс,
и выяснится, наконец, кто прав,
и скинет с плеч своих наш поздний лес
табличку медную:
«За нарушенье - штраф!»
Когда-нибудь
внезапно стихнет карусель
осенних рощ и неумытых луж,
и только изумленное:
«Ужель
возможно это?!» -
вырвется из душ.
И в небеса
взовьется белый дым змеей,
и, словно по законам волшебства,
мы пролетим над теплою землей
в обнимку,
как кленовая листва…
Ведь у надежд всегда счастливый цвет,
надежный и таинственный немного,
особенно когда глядишь с порога,
особенно когда надежды нет.
Я много лет пиджак ношу.
Давно потерся и не нов он.
И я зову к себе портного
и перешить пиджак прошу.
Я говорю ему шутя:
«Перекроите все иначе.
Сулит мне новые удачи
искусство кройки и шитья»..
Я пошутил. А он пиджак
серьезно так перешивает,
а сам-то все переживает:
вдруг что не так. Такой чудак.
Одна забота наяву
В его усердье молчаливом:
чтобы я выглядел счастливым
в том пиджаке. Пока живу.
Он представляет это так:
лишь только я пиджак примерю -
опять в твою любовь поверю…
Как бы не так. Такой чудак.
И всё же я дождусь из тишины.
Подсказки для души, тепла для рук…
И слов таких, которым нет цены…
Разлука - вот какая штука:
не ожидая ничего,
мы вздрагиваем не от стука,
а от надежды на него.
Бежит ли дождь по ржавой жести,
стучит ли ставня - он такой:
разлука с женщиною - женский,
с надеждами - глухой, другой,
с победами былыми - колкий,
нетерпеливый, частый он,
а с родиной - не стук, а долгий
вечерний звон, вечерний звон.