4.
А знаешь ты,
что времени у нас в обрез
и кошельки легки без серебра,
учитель мой, взъерошенный как бес,
живущий в ожидании добра?
Когда-нибудь
окончится осенний рейс,
и выяснится, наконец, кто прав,
и скинет с плеч своих наш поздний лес
табличку медную:
«За нарушенье - штраф!»
Когда-нибудь
внезапно стихнет карусель
осенних рощ и неумытых луж,
и только изумленное:
«Ужель
возможно это?!» -
вырвется из душ.
И в небеса
взовьется белый дым змеей,
и, словно по законам волшебства,
мы пролетим над теплою землей
в обнимку,
как кленовая листва…
Божественной субботы
хлебнули мы глоток.
От дома и работы
закрылись на замок.
Ни суетная дама,
ни улиц мельтешня
нас не коснутся, Зяма*,
до середины дня.
Как сладко мы курили!
Как будто в первый раз
на этом свете жили,
и он сиял для нас..
Еще придут заботы,
но главное в другом -
божественной субботы
нам терпкий вкус знаком!
Уже готовит старость
свой непременный суд.
А много ль нам досталось
за жизнь таких минут?
На пышном карнавале
торжественных невзгод
мы что-то не встречали
божественных суббот.
Ликуй, мой друг сердечный,
сдаваться не спеши,
пока течет он, грешный,
неспешный пир души
Дыши, мой друг, свободой…
Кто знает, сколько раз
еще такой субботой…
единственной субботой…
божественной субботой…
наш век одарит нас.
«Каждый пишет, как он слышит,
каждый слышит, как он дышит…»
Но читатель, как ни горько,
видит пар дыханья только.
Коль вчера смеялся ты безудежно-бессильно,
Непонятно от чего, но было классно.
Будь уверен, ждёт тебя кручина.
Не напрасно.
Когда слёзы перезрелым виноградом.
Невзначай, но всё же где-то прикасаясь.
Ты не думай, всё ещё случится.
Обещаю.
.
- Мой конь притомился,
.. .. .. .. .. . стоптались мои башмаки.
Куда же мне ехать?
.. .. .. .. .. . Скажите мне, будьте добры.
- Вдоль Красной реки, моя радость,
.. .. .. .. .. . вдоль Красной реки,
До Синей горы, моя радость,
.. .. .. .. .. . до Синей горы.
- А как мне проехать туда?
.. .. .. .. .. . Притомился мой конь.
Скажите, пожалуйста,
.. .. .. .. .. . как мне проехать туда?
- На ясный огонь, моя радость,
.. .. .. .. .. . на ясный огонь,
Езжай на огонь, моя радость,
.. .. .. .. .. . найдешь без труда.
- А где же тот ясный огонь?
.. .. .. .. .. . Почему не горит?
Сто лет подпираю я небо ночное плечом…
- Фонарщик был должен зажечь,
.. .. .. .. .. . да, наверное, спит,
фонарщик-то спит, моя радость…
.. .. .. .. .. . А я ни при чем.
И снова он едет один,
.. .. .. .. .. . без дороги,
.. .. .. .. .. .. .. .. .. .. во тьму.
Куда же он едет,
.. .. .. .. .. . ведь ночь подступила к глазам!..
- Ты что потерял, моя радость?-
.. .. .. .. .. . кричу я ему.
И он отвечает:
.. .. .. .. .. . - Ах, если б я знал это сам…
Он переделать мир хотел,
Чтоб был счастливым каждый,
А сам на ниточке висел:
Ведь был солдат бумажный.
&
И всё-таки я жду из тишины
(как тот актер, который знает цену
чужим словам, что он несет на сцену)
каких-то слов, которым нет цены…
(Б.Окуджава)
…Речь интересна тогда, когда она как музыка. Я люблю голоса любимых мною людей не за слова, которые они произносят, а за их мелодии. За самые простые слова, за которыми я слышу любовь и понимание. Я больше никогда не услышу маминого звонка с вопросом: «Что ты сегодня кушала, детка?», а они для меня много важнее, чем целая речь какого-нибудь нобелевского лауреата…