Там, где идут «быки», понтуются, швыряя мимо урн «бычки»,
башку втянула в плечи улица, в карманах пряча кулачки.
И вдоль неё, активней трития, плывут, прогнав печаль взашей,
плоды нетрезвого соития со сквозняком промеж ушей.
Их речь, как шелуха арахиса, слух отравляет, как зарин;
и остаётся лишь шарахаться, спиной влипая в плоть витрин
пугливым пациентом Кащенко, с катушек съехавшим малёк,
нащупывать рукой дрожащею в кармане тощий кошелёк.
Расчертыхается уборщица, в их временной попав разлом.
Их куртки дутые топорщатся «пером», кастетом и стволом.
Спортивной поступью Газзаева по глянцу городских огней
они проходят, как хозяева объятной Родины своей.
В который раз разряд неоновый вольётся в пластик и гранит…
Утихнет гомон гегемоновый и гогот пьяных гоминид,
свершится ведьминское таинство, обряд, который всем знаком.
Они уйдут, а мы останемся, как валидол под языком.
Бывали беды и бедовее. Как прежде, шхуна на плаву.
Интеллигентское сословие, щипай привычную траву,
ведь выжило - как это здорово! - чтоб выдохнуть по счёту «три»
в седое небо, до которого не дотянуться, хоть умри.
пап, давай потолкуем? - ну как раньше, на кухне
чтобы дым коромыслом и от слов - даже тесно дышать
я, конечно же знаю, ты как прежде, не куришь
для меня сигареты, это мой персональный «шаббат»
помнишь, спорили с мамой - имя выбрать дочурке
грезил ты о мальчишке, и прозвал меня Васькой /котом/
улыбались соседи, Анатолий наш - чудик
дочка - копия папы, подрастает таким сорванцом
часто била коленки, ты их мазал зелёнкой
нежно дуя на ранки и бледнея, шептал: - потерпи
я терпела, татусик… видишь, шрамов-то сколько -
в сердце… здесь не поможешь ни зелёнкой, ни йодом, увы
а ещё мы с тобою в лес, в походы ходили
на подъёме и спуске - твёрдо знала - поддержишь меня
сколько раз мне по жизни - не хватало усилий
не хватало опоры, прочной, сильной - как папы рука
а качели? качели! наша сборка на даче
и покраска совместно, ах, какая была красота!
как потом мы катались - взлёт, парение… счастье…
жаль, что жизнь отрезвляет, подрезая нам оба крыла
прав, я стала взрослее, но из множества нитей
так и не научилась выбирать ту, что свяжет прочней
пазлы прожитых дат из вех, людей и событий
знаменателем дроби - «самость» сверху, числителем в ней
папа, папка, татусик… время огненным смерчем
лижет памяти пятки, умножая отсчёты на нуль
но пока до конечной - путь земной не прочерчен
часто снится - ты рядом…
и под пальцами бьётся твой пульс
* татусик - с укр., ласк. - папуля, папочка
В глубине буфета завернутый в ветошь лежал старый дисковый карболитовый телефон. Я протянул его хозяйке. Бабушка, улыбавшаяся от прочих напоминаний о молодости, вдруг изменилась в лице.
- Я его ненавижу. Это самые ужасные воспоминания моей жизни. Скандалы, ложь, горе. Я обливала его слезами много лет. По этому телефону муж сказал, что бросает меня, по нему я узнала о смерти матери и о гибели сына… Пожалуйста, заверните это обратно в тряпку и отнесите на помойку.
Когда мы попрощались, и я потащил к лифту черный мешок с мусором, бабушка окликнула меня:
- Оставьте телефон. Я не могу его выбросить.
Воспоминания странная вещь. Пытаешься изо всех сил их убить, сжечь все дотла, чтобы одно пепелище осталось, а они возьми и как птица феникс в самый ненужный момент возрождаются. Хочешь забыть что-то или кого-то, меняешь маршруты, выключаешь музыку, только чтобы они (воспоминания) новой волной не накрыли, как простой шорох листьев возрождает их. И скрыться от них невозможно. Можно только смириться и жить дальше. Иногда, конечно, хочется окунуться в этот океан, но не следует забывать о настоящем. Лучше него все равно ничего нет и быть не может.
Дождливый воскресный полдень. Ложишься в свою кровать, берешь в руки Эссе, открываешь ее и кладешь книгу на грудь. Смотришь на потолок, а лежа больше и не куда смотреть на самом деле. Потолок, который белился в первый и последний раз, в те самые времена, когда твой классный руководитель, перекрестившись, вручил тебе аттестат об окончании 11 классов. А на потолке! Маленькие такие поблекнувшие пятна крови - Мои! - думаешь, хотя нет, еще и Наташи. Она тогда жаловалась, что ее атаковали комары в не прикрытые простыней части тела. Ты как единственный защитник в комнате, вооружившись тонким, глянцевым атласом, начинаешь мстить за каждую выпитую каплю крови. Подпрыгивая на кровати и что есть мочи, лупишь по потолку. Бедные соседи, наверное, опять подумали, что я ловлю чертей. Занятие это было веселым и увлекательным, что я после очередного олимпийского прыжка приземлялся на Наташу, которая и без того мучилась от укосов. А потом вспоминаешь, институт, больницу, похороны. Какие-то отрывки фраз, брошенные давно умершим человеком. Вот голос его уже тебе не вспомнить, а жаль, ведь ты помнишь, что он был красивым таким, а вот какой именно не помнишь. Ты так далеко заходишь, что пытаешься вспомнить фильм, который в лет так пять, поселил в твоих снах кошмары. И так проходят часы, ведь очень многое вспоминается, глядя на потолок. А потом ты устаешь лежать. Так и не прочитав ни строчки, закрываешь книгу (да простит меня Камю). И уходишь на кухню, благо там потолок белился пару лет назад, та и кровати нет.
Мораль сей не до басни такова - Белите потолки, читайте книги!
Больше всего болят общие воспоминания, о которых вспоминают порознь…
Ты в Чулпане -
Дни и ночи,
Я в Чулпане -
Сутками.
Ты в заботах
О родном,
Я ношуся
С утками.
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
Ходишь ты
По улицам,
Ну, и я -
Случается.
Что ж такое?
Почему?
Всё не
Повстречаемся?
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
А ответ
Довольно прост,
Дело не в
Селениях:
«Обалдеть,
Ох, обалдеть» -
В дивных
Совпадениях.
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
Твой Чулпан -
У Юрюзани.
Ну, а мой -
За Иками.
От такого совпадения
Чуть не стал
Заикой я!
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
Да, бывает
В жизни так:
Рядом, но порой
Никак,
Встретиться
Не можем.
Ты в Чулпане -
Дни и ночи,
Я в Чулпане -
Сутками.
Ты в заботах
О родном,
Я ношуся
С утками.
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
Ходишь ты
По улицам,
Ну, и я -
Случается.
Что ж такое?
Почему?
Всё не
Повстречаемся?
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
А ответ
Довольно прост,
Дело не в
Селениях:
«Обалдеть,
Ох, обалдеть» -
В дивных
Совпадениях.
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
Твой Чулпан -
У Юрюзани.
Ну, а мой -
За Иками.
От такого совпадения
Чуть не стал
Заикой я!
Припев:
Дни и ночи напролёт
Мы живём в селении.
Почему ж мы не поймаем:
Взглядами - мгновение?
Да, бывает
В жизни так:
Рядом, но порой
Никак,
Встретиться
Не можем.
Вспомним, Света,
День тот летний,
Август на дворе стоял.
Вспомним в первый
И в последний
Раз, когда тебя обнял.
Год прошёл с тех пор
Так быстро!
Не заметил я его!
Ну, а дни, что был
С тобой я
Помню все до одного…
В первый день
С сестрой прошла ты
За водою мимо нас.
Сердце в раз околдовала,
Не спускал с тебя я глаз…
Вечером с тобой
И с Риткой
Вместе в клуб пошли тогда.
А потом возле калитки
Смех был слышен допоздна…
День второй - занят грибами.
Ритка, разозлившись вдруг,
Тут залилася слезами
И сослалась на недуг.
Ты ж сказала:
«Что ж, так лучше.
Пусть идёт себе домой!»
Ну, а нам - места бы глуше,
Да, свидетелей - долой!
В третий день на Кара-Тау мы,
Запозднилися, мой друг…
Ну, а Ритка, ох, и Ритка!
Всю деревню всполошила,
по тревоге вдруг!
День четвертый -
Весь в загадках.
Днём не виделся с тобой.
Ночь последнюю
На травке
Провели мы под луной!
Долго-долго мы шептались,
Через слово - целовались,
Незаметно тьма сошла…
На рассвете мы расстались,
Ты к себе домой пошла.
Год прошёл с тех пор
Так быстро!
Не заметил я его!
Ну, а дни, что был
С тобой я
Помню все до одного…
Помнишь, вечером зимним, в ненастье,
Я домой возвращался тогда,
Ты в коляске везла своё «счастье»,
«Нарезая» круги возле льда.
Мы не виделись «целую вечность»
Мы скучали: кто тайно, кто так
Наплевав и на страх, и беспечность
Я к тебе подошёл-это факт.
Мы стояли, о чем-то болтали,
Ты качала коляску слегка
Ангел с Демоном в уши шептали:
-Обними!
-Не «валяй дурака»!!!
Время шло, мёрзли уши от ветров
И могли появиться «враги»
Отойдя от тебя пару метров
Вдруг услышал твое: «Помоги»…
Я вернулся, забыв и про уши,
И про то, что пора бы домой
Не стерпели упрямые души
Или Демон тот «выиграл бой»?
А исполнив всё то, что просила
Я уже был не властен собой
И какая-то, тайная сила
Заключила в объятья с тобой.
И пока поцелуй продолжался
Я держал тебя за капюшон
Из коляски и з нас «поражался»
Кто-то там… был, ну очень, «смушшён»
Как говорится, хочешь насмешить ты Бога -
Сделай одолженье:
О планах, о своих ему скажи
И Он, конечно,
Примет сам решенье…
Мы снова в парке
Как и двадцать лет назад
Он изменился, как и мы с тобою
Опять гляжу я в томные глаза
Посмеиваясь тихо над судьбою.
Ты помнишь наш с тобою летний день?
Когда держал последний раз в объятьях
И набегает снова грусти тень
А ты стоишь в красивом, новом платьи.
А ты стоишь и смотришь на меня
Не зная, что во мне сейчас творится
Не думали о том не ты, не я
Что эта встреча снова повторится.
Ну что сказать про страсти ураган?
Не так- то просто подыскать слова
Там наша пьеса перешла в роман
Как было это, помнишь все сама.
Чем старше мы становимся- тем круче выглядим, в наших воспоминаниях!
По тихим уголкам души
Блуждают детство, отчий дом,
Где жизнь была без фальши, лжи,
Звучал наш старый патефон…
По тихим уголкам души
Блуждает первая любовь
И первые мои стихи -
Всё вспоминаю вновь и вновь…
По тихим уголкам души
Блуждает память о былом,
Как жили честно, за гроши,
Но согревали всех теплом…
По тихим уголкам души
Блуждает боль потерь, разлук,
И сердце ноет от тоски,
И выступили слёзы вдруг…
Наши воспоминания - это тени, полутона и блики. А мы полагаем - что факты.
…
Не с кофе начинается новый день,
А с твоего нежного «доброе утро»,
В наш каменный город пробирается осень,
И улицы блестят, как новые, перломутром.
Падающий лист немного летал,
Ему казалось, что палет длится вечность.
И каждый листок о тебе мне шептал,
Мол, вспомни, вашу первую встречу.
Только лишь осенью погода такая.
Мир был переполнен поэтов мышления филосовского,
А меня обдувал ветерок, талкая
К «Гарина-Михайловского».
Природа придумывала все новые затейки.
Растут поклонники у Марии Ремарк,
Мои глаза все ласкали те же скамейки,
И тот самый, милый, центральный парк.
В такой обстановке со всем легко справиться.
Каждый сантиметор напоминал о тебе,
Просто сесть и расслабиться,
Как никогда и нигде.