- Мой сын плохой индеец.
Сказал вождь Большая Шишка.
- Позови его сюда!
Жена высунулась из вигвама:
- Позор Семьи!
Крикнула она.
- Иди домой, Позор Семьи! Твой отец будет говорить с тобой.
Она отдернула полог и в вигвам вбежал с улицы их сын. Он был встрепан и чумаз, в одной руке он держал игрушечное копье, в другой - игрушечный скальп.
- Мы с мальчишками играем!
Затараторил он с порога.
- Папа, можно мы сперва доиграем?..
У нас в разгаре битва с бледнолицыми, мы уже почти победили…
- Хао!
Властно воскликнул вождь Большая Шишка, поднимая вверх ладонь.
- Помолчи, сын, и подойди ко мне.
Позор Семьи умолк и поник головой. Когда он проходил мимо очага, мать шепнула:
- Опять двойку схлопотал?
Вот сейчас отец надерет тебе уши-то!
Говорила тебе: займись вечером уроками!
- Помолчи и ты, мать моего сына!
Сказал вождь.
- Говорить буду я.
Мать отвернулась к котлу, булькавшему над очагом, а вождь окинул сына долгим и тяжелым взглядом.
- Скажи-ка мне, сын.
Начал он медленно.
- Что это такое?
В руках он держал веревку с множеством завязанных на ней узелков.
- Узнаешь?
Позор Семьи молчал, ковыряя земляной пол вигвама большим пальцем ноги.
- Ну, тогда я сам скажу.
Проговорил Большая Шишка.
- Это твой дневник, написанный узелковым письмом.
Позор Семьи шумно втянул носом сопли.
Ему было прекрасно известно, что за веревка находится в руках у отца.
- И что я вижу?
Продолжал вождь.
- Диктант по индейскому языку - двойка. Стрельба из ружья - опять двойка!
Он замолчал, пристально разглядывая сына, пытаясь обнаружить в нем признаки раскаяния.
- И это мой сын!
Произнес он.
- Сын вождя племени!
Какой позор!
Краснолицый Позор Семьи покраснел так, что стал похож на вареную свеклу.
- Ну, ладно диктант.
Сказал вождь.
- Я могу понять, орфография узелкового письма дается не всем.
Но вот это:
- «Скальпирование бледнолицых - три с минусом»!
Скальпирование бледнолицых!
Сын, ты знаешь, что я в твоем возрасте был лучшим в классе по скальпированию?..
Позор Семьи уныло кивнул, не отрывая глаз от пальцев на ногах.
Большая Шишка пробежался пальцами по веревке.
- «Вертелся и болтал на уроке метания томагавка».
Прочитал он.
- Это все Печень Минтая!
Пробубнил Позор Семьи.
- Он первый начал. Он сам ко мне полез, а учитель сказал:
- «Ты вертишься, Позор Семьи, дай сюда свой дневник!»
- А в этом тоже Печень Минтая виноват?
Спросил вождь.
- Держи-ка! Читай от этого узелка.
Позор Семьи взял веревку в руки, ощупал пальцами узелки, шевеля губами, помотал головой, начал сначала.
- Че-те… Чти… Чте-ние… у-зел… а!
- «Чтение узелкового письма»!
- Дальше.
Кивнул вождь.
Позор Семьи вздохнул, дальнейшее он знал без всяких узелков.
- Кол
Уныло сказал он.
- Кол!
Подтвердил отец.
- И меня вызывают в школьный вигвам!
Какой стыд, клянусь тотемами предков!
Твой учитель - Конкретный Олень - славный индеец, мы с ним выкурили не одну трубку мира, распили не одну бутылку дружбы!
Как я взгляну ему в глаза?
Как мне гордиться таким сыном, как ты, Позор Семьи?
Сын вождя - двоечник!..
Мать, отвернувшись от горшка с похлебкой, неодобрительно поцокала языком.
Позор Семьи был готов провалиться сквозь землю.
Вождь на минуту замолчал.
Он отыскал кончик веревки и теперь завязывал там узелки.
- Покажешь завтра учителю мою подпись.
Сказал он.
- Ну, а теперь…
Вождь аккуратно снял головной убор из перьев и положил его в угол вигвама.
- Ты знаешь, что за это полагается, сын.
Сказал он.
- Он больше не будет, отец!
Вмешалась мать.
- Будет… не будет…
Пожал плечами вождь.
- Я сказал свое слово.
Сын!..
Позор Семьи вздохнул и послушно спустил кожаные штаны из шкуры бизона.
Вождь аккуратно сложил веревку с дневником в несколько раз, сделал пробный замах, шлепнул себя по ладони, чтобы проверить силу удара.
- А потом.
Сказал он.
- Потом ты сядешь и будешь читать все книги, какие найдутся у нас в вигваме.
Никаких тебе прогулок и игр с друзьями, пока не научишься читать на «отлично», понятно, тебе?.. Мать, достань книги.
Мать вынула из мешка, лежавшего в углу вигвама, несколько объемистых мотков веревки с узелками. Позор Семьи застонал.
- А что поделать!
Сказал вождь, замахиваясь дневником.
- Учись, мой сын!
Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни!..
Дневник опустился, Позор Семьи издал вопль.
Не обращая на это внимания, вождь продолжал вколачивать в сына тягу к знаниям.
- А завтра займемся скальпированием.
Сказал он.
- И попробуй только не стать у меня отличником!..
Лучшие ученики никогда не станут хорошими учителями, Они всю жизнь делают то, что у них хорошо получается. А это - Учиться, учиться и ещё учиться
Выпускной- дорога в красочную жизнь
Выпускной- дорога в будущее чудо
Только детство не пропеть, увы, на бис
И легко как в школе, вам уже не будет
День пройдет, три года, десять лет
И захочется опять вернуться в школу.
Вот и ваш ребенок, первый взял букет
И вернетесь, на линейку, с ним, но снова!
Но уже не вам кричат - к доске!
И не ваша математика в портфеле
Красный почерк ровной гладью в дневнике
Вам напомнит ваше детство, еле еле…
испариться ностальгия в тот момент,
Когда сядете с ребенком за уроки
оценив задач большой оссортимент
Плачевно выдохните, сунув руки в боки.
И вновь решать, читать, учить и мастерить
На выходных, ходить тереть полы мастикою
Хвалить пятерки и на двойки истерить
А в мае радостно кричать - УРА КАНИКУЛЫ!
В школе твой «отпуск» составляет три летних месяца. В ВУЗе он сокращается до двух, а то и до одного. На работе - до месяца. Да, это действительно чётко отлаженная система по подготовке, но не ценных уникальных личностей, готовых привнести в этот мир нечто новое, а винтиков, удовлетворяющих потребности системы по требованию. Это приучение к определённому стилю и ритму жизни. ВУЗ - всего лишь дополнительная площадка, которая позволяет закостенеть. Эдакий последний вздох перед погружением в среду с искусственным кислородом, где необходима отключка чувств, эмоций, где искажённое мировосприятие является необходимостью, потому что становится условием выживания.
… Мартин готов был поклясться, что ни один из слоняющихся по двору молодых
людей даже пальцем до него не дотронулся, однако уже через минуту его карманы и сумка оказались выпотрошенными начисто.
Исчезли даже посеребренные пряжки с башмаков и добрая половина пуговиц.
Однако растерянность Мартина продолжалась недолго, и вспомнив все, чему учил Мастер Гермес, он принялсямедленно и сосредоточенно возвращать свое добро.
Свой собственный кошелек Мартин обнаружил в заднем кармане рыжего конопатого вора, где лежало также маленькое золотое колечко и связка ключей.
Их Мартин тоже прихватил. Одну из своих пряжек он стащил из сумки другого вора, на этот раз длинного шатена, и отправил в тот же карман, что и кошелек.
Впрочем, кошелька там уже не было, и после непродолжительных поисков Мартин снова извлек его из заднего кармана рыжего. К тому времени пуговиц у него уже не осталось.
Зато имелось четыре разных кошелька, расшитый кисет (его тут же украли снова) и тяжелый медальон с фальшивым рубином.
Пряжек своих
Мартин больше не видел, но теперь его главной задачей стало не приобретение новых ценностей, а сохранение уже имеющихся. Четыре кошелька стоят того, чтобы не отвлекаться на мелочи.
- Эй! А ну отдай!
Мартин ухватил за руку юную воровку как раз в тот момент, когда она вытягивала самый большой кошелек из его кармана.
- Фу ты, черт!
Воровка с сожалением вернула добычу.
- Это минус сто баллов.
Теперь надо очень постараться, чтобы их закрыть.
- За пять минут не успеешь.
Мартин кивнул на большие часы и великодушно
протянул девушке ее собственную брошку.
- На, ты и так в минусе.
- Здорово!
Одобрила девушка и приколола брошку туда, откуда ее снял Мартин.
- Я почти ничего не почувствовала. Только это не моя брошка, а воон ее.
Она указала головой на высоченную воровку с лошадиным лицом и, хихикнув, упорхнула набирать себе новые очки.
Удар гонга возвестил об окончании тренировки и молодые воры направились в раздевалку, где серьезный перепачканый чернилами Гроссбух подводил итоги.
Мартин за потерю пряжек, пуговиц и прочих мелочей получил что-то около сорока штрафных очков, два чужих кошелька (третий куда-то пропал) едва их закрыли, зато в собственном кошельке Мартина оказалоось вместо денег полфунта
песку - еще минус десять баллов.
Медальон Гроссбуха не впечатлил, тем более
что украден он был у самого бестолкового из воров, и в результате Мартин остался на пересдачу.
Рыжий вор высыпал из потайных карманов целую кучу монет и мелких безделушек, а юная воровка с брошкой - столько ценных украшений, что полностью закрыла свой минус.
Кроме того, у нее оказался и недостающий кошелек. Э
В школе богословия экзамен сданный с божью помощью считается списанным.
Когда училка по английскому входит в класс, мы все её приветствуем и она говорит: «Сит даун!» Причем, всегда она смотрит именно на меня и я чувствую прямо физически запятую после «сит».
Звучат звонки последние весной,
И пацаны под градусом хмельным
Надеются, что вечер выпускной
Для них девчата сделают впускным!
))
Дети - странный народ. Они почему-то уверены, что раз я работаю в библиотеке, то прочитала все книги («А вы тут все книги прочитали»?) и соответственно могу за считанные секунды выдать любую информацию, как гугл или яндекс. Правда, когда я начала работать в библиотеке, о будущем существовании интернета мы еще не догадывались. Причем, уверены в моем обязательном всезнайстве были не только малыши, но и старшеклассники. Выливалось это обычно в подобные эпизоды.
До звонка на урок примерно минуты две. В библиотеку вальяжно-небрежной походкой заходит десятиклассник. Неторопливо осматривает выставки и спрашивает:
- Вы не знаете, в чем противоречие между теорией Эйнштейна и классической физикой?
Как обычно в таких случаях, я отвечаю:
- Зайди на следующей перемене, я подберу тебе материал.
- Нет, мне сейчас надо. Я думал, может, вы знаете.
(Ну, я ли не специалист по Эйнштейну)
Уроки окончены. В библиотеку толпой залетают девятиклассники, человек пятнадцать-двадцать.
- Нам надо стихи русских поэтесс о любви. Только всем разные и хорошие.
- Хорошо, загляните завтра, подберу.
- А сразу сейчас вы что, не можете???
(Ага, вот сразу с ходу 20 отличных стихов - да запросто)
Или вот серия типичных диалогов.
- Мне про какого-нибудь английского художника 19 века.
- Про кого именно?
- Да про любого.
(Ну еще бы, я же специализируюсь по английской живописи 19 века)
- Дайте про кого-нибудь из обитателей болот.
- Про кого именно?
- Про любого.
(Фауна болот… Это же еще один мой любимый конек, так же как и вымершие животные, кстати)
Или вот еще парочка вопросов, заданная небрежным тоном.
- У вас есть что-нибудь про аллотропию?
- А мне нужен любой материал про агломерацию.
(Ага, вижу, все сразу же, как и я, поняли, о чем идет речь)
Очередная перемена. Десятиклассницы:
- А расскажите нам коротко «Войну и мир», ну хоть про главных героев.
Десятиклассник:
- У вас «Царь-рыба» есть?
- Нет, уже все выдано.
- Тогда расскажите.
(А что, логично… Раз все выдала, рассказывай сама)
- Нам нужна книга, только автора и название мы не помним. (11 класс, однако. А я - телепат. Потом, правда, выяснили, что им нужен Пчелкин… он же Шмелев)
Вот такая вот веселая работа.
29 лет я проработала школьным библиотекарем. И как часто за годы своей работы я вызывала недоумение детей. Вот, например, записался ребенок (1 кл.) в библиотеку, приходит второй раз недели через две-три, и «нарываясь» на мой вопрос: «Фамилия? Класс?», смотрит с недоумением и с упреком в голосе говорит: «Ксюша я (Оля, Ваня, Маша…), я уже у вас была». Апофеозом было: «Это я, то же самый».
Или еще один повод для недоумения детей. Ушла получать книги. По дороге встречает меня ребенок (4 кл), смотрит с недоумением на меня, потом на часы и изрекает: «Время три часа, куда это вы пошли?»
А вы думаете? Вопрос «А где вы вчера были? Я приходил, библиотека не работала», зададут мне дети на следующий день не раз. Отчет должна дать.
А как любят детки завести со мной светскую беседу о книгах примерно такого содержания: «А когда я вам должна книгу сдать?» или «А вы не помните, я сказки Пушкина уже сдал?» Все бы ничего, естественные вопросы, только задаются они при встрече где-нибудь в магазине или просто на улице.
А еще, по мнению детей, сдавать книги библиотекарю можно там, где они его,
Я живу практически рядом со школой. Есть в этом свои плюсы и минусы. Однажды вечером раздается звонок в дверь. Открываю, на пороге девочка из соседнего подъезда: «Я вам забыла сегодня книги принести. Возьмите».
А сосед по подъезду вообще, видимо, считал, что моя домашняя библиотека - филиал школьной. Не раз поднимался со своего первого ко мне на четвертый: «Я забыл в библиотеку в школе зайти. А у вас дома есть… (следует название книги)»
И, по мнению детей, я в библиотеке должна жить. Конец рабочего дня. В библиотеке только две подружки-третьеклассницы.
- Девочки, собирайтесь. Библиотека сейчас закроется. И снова детское недоумение:
-Как это закроется? Уроки же еще не кончились, а вдруг кому-то книга понадобится?
Или, перед началом второй смены опять же девочка из 3 класса сдала мне книгу и говорит: «Я после уроков еще принесу, только вы не закрывайтесь».
Но самое большое недоумения я вызвала у одного из детей, когда мы случайно встретились в поезде. Он, по-моему, даже онемел. На его лице было написано: «Че это она здесь делает за 1000 км от библиотеки?»
Если в школах для детей не будет нормальных психологов,
то учителям скоро будут требоваться психиатры.
Милый смешной одноклассник
Ты пригласи на тур вальса.
Будем кружиться мы в танце
Вместе на школьном дворе.
Я о тебе не забуду,
Школа любимая будет
Самым прекрасным мгновеньем
В нашей с тобою судьбе.
Школьный вальс кружит-витает,
О любви он вспоминает,
О прекрасной, самой чистой,
Неземной любви.
Я об этом не забуду,
Этот вальс такое чудо:
Отдаюсь ему всецело,
Помни обо мне.
Детской любви первый танец,
С книжками школьными ранец,
Вечером тихим прогулка,
В щёчку простой поцелуй.
Мне хорошо, я мечтаю.
И о тебе вспоминаю.
Школьный вальс, милый, хороший
Я благодарна тебе.
Чтобы школьники охотнее читали роман «Война и мир», министр культуры предложил исправить все ссылки в поисковике на:
Война и мир… жесть… читать до конца!"
К сентябрю по привычке
или пО доброй воле,
нарядившись, на перекличку
спешили мы к школе…
Десять раз повторялось
волшебство год от года.
Мы взрослели. Менялись.
Но, не смотря на погоду
мы бежали, летели,
чтоб увидеть друг дружку
и, смущаясь, краснели,
встретив взгляды подружек…
И глаза отводили, оголяя коленки,
и стояли и ждали перемен мы у стенки.
Бегали мы по кругу, - в «третий лишний» играли,
что так в жизни бывает ведь тогда мы не знали…
Наши «цепи гремели»,
а о ком? А о ком?
И с чехардою - ездою
наше детство знакомо…
А как мы хохотали - гром на весь школьный двор!
И как мы убегали: прямо через забор…
Кросс по парку, болото и лыжня вдоль Барги…
помню я, как мне кто-то прям орал: «Ну! Беги!»
Я старалась, бежала! Я была впереди!
И как финиша лента порвалась на груди,
Как оценку «отлично» мне в дневник записали…
Комсомольский значок на собрании дали…
Как Альбина Ивановна нас водила в походы
и Ирина Григорьевна читала нам Оды…
Как любили мы русский и литературу!
Сочиненьями вольными воспитали культуру!
Как Виталий Сергеевич нас учил выживать,
по «ГО» нам зачеты не спешил выставлять,
вместе с «Кнопой» гонял до седьмого нас пота!
Прыгать через козлов научил! Во, работа!
А это больше всего в жизни и пригодилось…
Если б знать нам тогда - мы бы лучше учились,
а не красили ногти с Наташкой за партой -
выставлял в коридор нас, отличниц?! …с азартом.
«Шпрехали» как на немецком мы с Раисой Ивановной! -
Завуч наш отдыхать и дружить научила!
И в «Слюдяннике» летом с нас глаз не спускала!
Не забыть как в столовой полы дружно мыла
нас, девчонок из класса, озорная бригада…
Как картошку копали по осени - Надо!
Как с «Лисой» - нашей классной пирожки мы лепили,
на Гмирянке купались, в палатках как жили!
Как случайно мы стог из соломы спалили,
сигарету когда мы по кругу пустили…
а она - тут как тут… не кричала, молчала!
Вместе с нами тушила! Это было начало!
Столб огня, черный дым, ужас в светлых глазах…
Не курить научил нас по жизни тот страх!
А Надежда Степановна все указки ломала,
все кричала «Подлец» на Коновалова…
Выгоняла с урока с Ивановым Валеркой,
через дверную щелку слушали мы примерно
про историю древнюю древнего мира…
вечный Рим, Спартака, Нефертити, Пальмиру…
А она ведь по сути оказалась права -
и дорога моя в Рим меня привела…
С Екатериной Ефимовной все задачи, примеры
щелкали, как орешки на алгебре и геометрии…
Там все было дано… Там все-все было ясно!
Это было давно! Это было прекрасно!
В солнечную погоду учительница в очках с толстыми линзами может наказывать списывающих учеников ещё и ожогами.