Тебе и мне, и нам, и Вам
Три слова хочется услышать
И песни петь по вечерам,
Когда дожди стучат по крышам.
Под звуки летнего дождя
Соединить в объятьях души
И от любви родить дитя.
Ты мой, ты самый-самый лучший!
Мою судьбу с твоей судьбой
Связала счастья паутинка
И в дымке нежно-голубой
Растаяла в душе грустинка.
Тебе и мне, и нам, и Вам
Услышать хочется три слова
И в благодарность небесам
Любить! Любовь всему основа!
стихи Таты Софинской
музыка и исполнение - Константин Куклин
Я знаю… в мире для тебя
Я лишь мгновения песчинка…
Не для меня блестят глаза,
Роняя нежности слезинку…
Я знаю… что возможных нет
Для параллельностей свиданий
И невозможен взглядов плен,
И горечь таинства признаний…
Да, знаю - нет… но есть мечта -
Полёт взволнованного сердца…
Жаль, для тебя мои слова -
Безумный ропот иноверца…
стихи Таты Софинской
музыка и исполнение - Константин Куклин
У лета вкус вина из одуванчиков
И послевкусие медовых сот,
Когда оно останется на пальчиках,
Изображающих пчелы полёт…
У лета запах золотых бубенчиков*,
Чуть-чуть густеющий в полдневный сон,
И нежно-загорелых свежих плечиков,
И белой пены изумрудных волн…
У лета голос соловьиных посвистов,
Когда закат уже сгорел дотла,
И сладострастных молодых любовников
Друг другу шепчущих - Люблю тебя!..
И лишь одним не обладает лето -
На вечность осень наложила вето…
У лета вкус вина из одуванчиков
Оно всегда останется на пальчиках
стихи Таты Софинской
музыка и исполнение - Константин Куклин
Как звенят браслеты на руках у Леды…
Белоснежной Леде снится сладкий сон -
Снится ей, что лебедь, белокрылый лебедь,
Шепчет ей, склоняясь, что в неё влюблён…
Перья - шёлк и трепет, клюв - злачёный стилос,
Чёрных пальцев когти жалят, как огонь…
Леда белоснежная лебедя просила,
Что бы длился вечно этот дивный сон…
Опустилась нега тихо на ресницы,
Невесомо-нежно миррой пролилась…
В мире сновидений нет любви границы -
И влюблённой птице дева отдалась…
Ночь при свечке лунной ткала покрывало,
Звёзды нашивала, лила молоко…
Лебедя созвездье крылья раскрывало,
Над землёй взлетая в небо высоко…
И слепою Пряхой нить событий свита,
Предначертан жизни путь на много лет -
Серебром скорлупок метит Немезида
Лебединой дочери человечий след…
стихи Марины Бойковой
музыка и исполнение - Константин Куклин
Она говорит: «Ты справишься,
Вся жизнь еще впереди…
От серой тоски избавишься,
От боли такой в груди».
Она говорит мне шепотом:
«Подумай, зачем это все,
Тебе, с твоим жизненным опытом,
В телеге еще колесо?»
Она говорит: «Завязывай!
Так дальше не может быть!
И сколько ты там не доказывай,
Так сильно нельзя любить!»
Она говорит… Я слушаю
Поток бесполезных слов…
Смотрю на почти потухшую
Подругу моих годов…
Она говорит размеренно,
Как будто сама с собой:
«Я чувствую. Я уверенна…
Ты стала его рабой…»
Она говорит… Я думаю:
«О ком этот весь разговор?
К какому благоразумию
Весь этот житейский вздор?..
Хочу быть смешною, глупою,
И нежности без причин,
Не быть у подруг под лупою,
А рядышком, только с ним!
Хочу быть родной, единственной,
А там хоть гори огнем…
Нельзя разлюбить насильственно…
Она говорит о своем!"
Когда мы были молоды, бродили мы по городу,
Встречали мы с подружками рассвет.
Свиданья назначали мы, и все тогда считали мы,
Что лучше моста места встречи нет.
В те дни неповторимые один встречал любимую
Почти всегда на Каменном мосту.
Другой, придя заранее на первое свидание,
На Троицком стоял, как на посту.
У фонарей Дворцового встречалась Вера с Вовою,
А Коля - тот бежал на Биржевой,
Летел для встречи с Катею. У всех была симпатия,
У каждого был мост любимый свой.
Весною незабвенною и я встречался с Леною,
И наш маршрут был трогательно прост:
Купив букет подснежников, влюбленные и нежные,
Мы шли всегда на Поцелуев мост.
Стареем неизбежно мы, но с Леной мы по-прежнему
Друг в друга влюблены. А в чем секрет?
А в том, признать приходится, что все мосты разводятся,
А Поцелуев - извините, нет!
Дым кольцами
Что-то сигарета гаснет, что-то меня так тревожит…
Может вспоминает кто-то или проклинает может…
А, может, это ты тоскуешь, под окнами проходишь мимо…
И коробку спичек жгу я на три сигареты Прима…
Дым, дым, дым кольцами
Облаками там и тут,
Разные у нас автобусы,
У тебя другой маршрут.
Милая, ты стала ближе. Так чего ж ты лезешь в душу?
Видишь, она болью дышит. Взгляд ее печалью сушит.
А, может, это ты тоскуешь, под окнами проходишь мимо…
И коробку спичек жгу я на три сигареты Прима…
Дым, дым, дым кольцами
Облаками там и тут
Разные у нас автобусы
У тебя другой маршрут
Ты ушла, а сердце сжалось от тебя как от удара…
Что-то в жизни потерялось, а взамен нашлась гитара.
С нею я по свету маюсь, с ней меня по свету носит…
И пред ней я преклоняюсь, хоть она того не просит.
Дым, дым, дым кольцами
Облаками там и тут
Разные у нас автобусы
У тебя другой маршрут
Стаю один на полустанке,
Среди замерших тополей
С едва початою бутылкой
И тяжестью прошедших дней.
Один в засаленной фуфайке.
Куда мне ехать, где мой дом?
Там где родился? Или вырос?
Иль где зароют под кустом…
Родился я под Таганрогом,
В деревне гдето средь полей
Отца не помню… мать немного,
Что мне являлась средь ночей.
А вырос я в Кузьма-Прутково
И домом стал мне Детский Дом.
В шестнадцать я его покинул.
А сел в семнадцать под Орлом.
А где зароют, бог лишь знает…
В сибирской может быть тайге.
И сверху нет… не крест поставят.
Табличку на сухой сосне.
Зачем живу? Зачем родился?
Кто даст ответ на сей вопрос?
И человек ли я по жизни?
А может быть бродячий пес…
В тюрьме, в лесу и на Руси -
Не верь, не бойся, не проси.
Сор из избы не выноси.
На поворотах - тормози.
Закон неписанный гласит -
Не верь, не бойся, не проси.
Играем в жизнь, как в покер,
А кто-то и не так,
Давно по кличке Джокер
Жил правильный босяк.
В игре любого вида
Немало сделать мог,
Не потому, что гнида,
А потому, что Бог.
Но как в банальной драме,
В прекрасные часы,
Любовь к свободе - даме
Попутала рамсы.
Он пел ей серенады
Все ночи напролёт,
Она же только взгляды
Ему наивно шлёт.
А короли, бунтуя,
Несут какой-то вздор,
Мол, на судьбу чужую
Он зарится, как вор.
Тузы и мелочь в ссоре,
В разлад идут дела,
А бунтари все в сборе,
Ну, карта так легла.
А с Джокером по новой,
Девятки только три,
Четвёртой нет червовой,
А без неё - игры.
И хоть колоды горка
Последний шанс дала,
Какая-то шестёрка
Под Джокера легла.
Но наша жизнь не карты,
Её не пересдать,
Не забывай, в азарте
Он может проиграть,
Любой колоды мира
Всесильный господин…
Тузов и то четыре,
А он всего один..
Всё живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.
И навстречу испуганной маме
Я цедил сквозь кровавый рот:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму всё заживет».
И теперь вот, когда простыла
Этих дней кипятковая вязь,
Беспокойная, дерзкая сила
На поэмы мои пролилась.
Золотая, словесная груда,
И над каждой строкой без конца
Отражается прежняя удаль
Забияки и сорванца.
Как тогда, я отважный и гордый,
Только новью мой брызжет шаг…
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа.
И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
«Ничего! Я споткнулся о камень,
Это к завтраму всё заживет!»
1922
Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди.
Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины - моя атмосфера.
Приют эмигрантов - свободный Париж!
Мой отец в октябре убежать не сумел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово «расстрел» -
Прозвучал приговор трибунала.
И вот, я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины - моя атмосфера,
Приют эмигрантов - свободный Париж!
Я сказала полковнику: - Нате, возьмите!
Не донской же «валютой» за это платить,
Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите,
А все остальное - дорожная пыль.
И вот, я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины - моя атмосфера.
Приют эмигрантов - свободный Париж!
Только лишь иногда под порыв дикой страсти
Вспоминаю Одессы родимую пыль,
И тогда я плюю в их слюнявые пасти!
А все остальное - печальная быль.
Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины - моя атмосфера.
Приют эмигрантов - свободный Париж!
Пуржит, метелит снег по подворотням,
На стеклах вновь зима рисует сны,
Я видел в них по-моему сегодня,
Как проплывали белые слоны…
Шли рядом: слон, слонихи и слоненок,
Спокойно, друг за другом в полумгле.
Не замечая ветреных поземок,
И ртутных изменений на шкале…
Достаточно закрыть глаза…
Ты снова здесь,
Мы снова вместе…
Дорога, поезд и вокзал,
И ты на лестнице в подъезде…
Достаточно задать вопрос
Внутри себя…
И ты ответишь…
Ты как цветок внутри пророс,
Ты как лампада в сердце светишь…
Огромные и добрые животные
Исчезли в белоснежной пелене…
Счастливые, веселые, свободные,
Живущие в придуманной стране…
И если долго будешь вдаль смотреть,
И думать в этот миг ночной про нас…
Внутри все начинает песни петь -
Ты тоже думаешь сейчас…
Идём с тобою тропами примет.
Мы созерцаем сотворённый чудом
Сей мир с его парадами планет,
С ветхозаветным маленьким верблюдом,
И с правдой так похожею на ложь,
Со смехом через слёзы над бедою,
С руном истлевшим под горою кож,
С граалем рук над мёртвою водою.
АРЕСТАНТКИ
Девочка, красивая и тонкая,
Видно, жжёт тебя твоя вина,
Только ведь, такая синеокая
Для любви и ласки рождена.
Вычеркну из речи слово зечка и Подведу восторженный итог:
Поведёшь своим точёным плечиком,
И весь мир падёт у стройных ног.
ПРИПЕВ:
Доченьки, сёстры, матери.
Птицы без вольной воли
Петь не умеют взаперти -
Только кричать от боли.
Матери, сёстры, доченьки,
Помнят о вас и любят.
Долгие суки-ноченьки
Тешутся, но отступят.
Женщина, в беде своей повинная -
Падчерица мачехи-судьбы,
Лёг на твою ношу непосильную
Приговор матёрого судьи.
Знай, родная, жизнь, что та же мельница,
Есть всему начало и конец.
Всё пройдёт и горе перемелется,
Так сказал давно один мудрец.