ОБРАЩЕНИЕ К ЧЕЛОВЕКУ
Дааа, человечество добилось огромных успехов, не спорю! Мы живем в век просвещения и высоких технологий, наша цивилизация достигла определенных высот. Весь этот ваш технический прогресс… А вы не задумывались, к чему это привело??? ЕЖЕГОДНО в мире от руки человека гибнет более 18 миллионов гектаров леса. Человечество использует для ирригации, промышленного производства, бытового снабжения более 13% речного стока и сбрасывает в водоемы ежегодно более 500 млрд. м3 промышленных и коммунальных стоков. В результате сжигания топлива в атмосферу ежегодно поступает более 20 млрд. т двуокиси углерода и более 700 млн. т других паро- и газообразных соединений и твердых частиц.* Как вы думаете, это нормально? ЛЮДИ, МЫ НЕ ОДНИ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ!!! А вы думаете о животных, как они страдают от этого? Между прочим, они не менее полноправные жители Земли, чем мы с вами!!! Вы хоть раз задумывались О ПРИРОДЕ, ВЕДЬ ЭТО ОНА ПОДАРИЛА НАМ ЖИЗНЬ!!! Но нет, чем просто жить в гармонии с природой, лучше и выгоднее возомнить себя хозяевами планеты!!! Не По-моему, вы заслужили этот конец света!!! Природа отбирает у вас то, что ей по праву принадлежит!!! Вот все вопрошают, как же нам спастить, как нам спастись? Вдумайтесь, ответ есть в самом вопросе! Ключевое слово - НАМ!!! А как же Природа? Ведь она нам даёт буквально ВСЁ!!! Но нет, зачем, это же НЕ ВЫГОДНО… А вам не кажется, что, если мы будем чуточку добрее друг к другу и к окружающему миру, то появится надежда на спасение… ОДУМАЙТЕСЬ, Л Ю Д И!!! ПРИЧИНА КОНЦА СВЕТА ПРЯМО У ВАС ПЕРЕД НОСОМ!!! Мне не важно, сколько голосов будет у этого обращения, просто не могла не высказаться… Очень-очень горько и стыдно перед Матушкой-Природой за человечество…
Муж решил жену убить,
Стало невозможно жить.
Не готовит, не стирает,
Грязь везде не убирает.
За советом прямо к другу
- Научи убить супругу.
Как её мне извести,
Так чтоб кару не нести.
Он: -Ты месяц потерпи,
И до смерти залюби!
Вот тот день и час пробил,
Он собрался что есть сил,
И любил, любил, любил!
Она плакала, стонала,
Лишь под утро замолчала.
Он не слез с неё, сорвался,
Без сознания валялся.
А очнулся. что за диво
Постель бела, в квартире мило.
Чистота комфорт уют,
Шасть на кухню, она тут.
На столе еда парится
Объясни, что здесь творится!!!
То! Моя ДУША поёт,
За человеческий подход!
Теперь ты разницу узнал
Что посеял, то собрал!
Владимир Высоцкий стал Пушкиным и Лермонтовым второй половины ХХ века. Его речь, его стих доступен как у Пушкина и язвителен как у Лермонтова. Он научил советского человека мыслить самостоятельно.
Что бы одержать победу бейте в самое сердце врага!
Хоть время дефицитов вроде бы прошло
Есть вещи дефицитные навечно:
Любовь и верность… раз на то пошло,
Честь, правда и, конечно, человечность!
© Факелочек
Не надо стараться помочь сразу всему человечеству, достаточно просто посмотреть вокруг и увидеть того, кому плохо. Если каждый из нас пригреет брошенную собаку, утешит обиженного ребенка или поможет одинокому старику, в мире не останется несчастных.
Надо только обнять человека, и всё будет в порядке.
Воспитанный человек не станет хамить первым, дабы последнее оскорбление оставить за собой.
Как важно… иногда просто молчать и слушать…
Приходить, когда не приглашают, но очень ждут… Взять за руку и согреть своим теплом. Смотреть таким взглядом, в котором есть уверенность, что все будет хорошо…
Уметь понять и простить, даже не смотря
на боль…
Помочь, а не предлагать помощь из вежливости…
Уметь остаться, даже когда гордость велит уйти…
Улыбнуться, чтобы подарить немного тепла и света…
Знать, что самое трудное всегда можно пережить…
Уметь быть рядом, понять, простить, поддержать… подарить то, что у тебя есть…
Без красивых фраз, пустых обещаний и несбыточных надежд…
Когда не знаешь, как поступить, поступи по-человечески.
Позавчера едем на такси с корпоратива, полная машина, все на позитиве, едем в гости на вечеринку, ночь перед рождеством, впереди нас едет другой автомобиль, подъезжаем к светофору, притормаживаем на красный, и обращаем внимание что впереди идущая машина как ехала так и едет, перекресток в этот момент пересекает другая машина… и в этот момент удар, мы все в шоке… в машине ехавшей на зеленый сидит девушка в оцепенении, выходит еле-еле, а из другой, ехавшей впереди нас на красный - целая толпа, и оне ей кричат: - ты че творишь, куда гонишь? ее еще больше затресло, слезы, эмоции
И на вечеринку мы приехали уже ночью, а нас ребята ждут, и говорят: - А мы без вас не начинали!!! Так настроение поднялось сразу…
Однажды, тридцать пять лет назад, один советский спортсмен навсегда оставил занятия спортом. Казалось бы, ничем не примечательная история, таких в спортивном мире - тысячи. Но это - лишь на первый взгляд. Потому что речь идет (приготовьтесь считать!) об 11-кратном рекордсмене мира, 17-кратном чемпионе мира, 13-кратном чемпионе Европы, 7-кратном чемпионе СССР. Спортсменов с таким «послужным списком» во всей истории спортивных состязаний можно перечесть по пальцам. И вот на пике своей формы, в зените славы и карьеры он вдруг уходит из большого спорта, чтобы через несколько лет открыть в Москве маленькую мастерскую по пошиву обуви. Этот человек в полном смысле этого слова закопал свой талант в землю, вернее - утопил его в ледяной и грязной воде Ереванского озера. Но упрекнуть его за это вряд ли повернется язык даже у самых горячих болельщиков.
…В тот день, 16-го сентября 1976 года, в Ереване сорвался в воду троллейбус, проезжавший по дамбе. Девяносто два пассажира оказались заживо погребены на десятиметровой глубине. Все они были обречены на неминуемую гибель, если бы не одно обстоятельство: именно в это время вдоль озера совершал тренировочную пробежку многократный чемпион мира по подводному плаванию Шаварш Карапетян. Впоследствии эксперты признают: никто на свете просто физически не смог бы сделать того, что сделал тогда Шаварш. Нырнув в замутненную падением троллейбуса воду, он разбил ногами заднее стекло, и стал вытаскивать потерявших сознание пассажиров. Более двадцати минут в ледяной воде. Двадцать спасенных жизней. На самом деле он вытащил из троллейбуса больше людей, но не всех удалось спасти. Когда Шаварш очередной раз выныривал на поверхность, столпившиеся на дамбе прохожие видели, что все его тело истерзано осколками разбитого окна.
Потом, на вопрос - что же было тогда самым страшным? - Шаварш ответил: «Я точно знал, что, несмотря на всю мою подготовку, меня хватит лишь на определенное количество погружений. Там на дне видимость была нулевая, поэтому я на ощупь хватал человека в охапку и плыл с ним наверх. Один раз я вынырнул и увидал, что в руках у меня… кожаная подушка от сиденья. Я смотрел на нее и понимал, что цена моей ошибке - чья-то жизнь. Эта подушка потом не раз снилась мне по ночам».
Такой подвиг стоил ему тяжелейшей двусторонней пневмонии, осложненной общим заражением крови - в озеро сбрасывались городские канализационные стоки. Врачи с огромным трудом спасли ему жизнь, но о возвращении в спорт не могло быть и речи: Шаварш Карапетян стал инвалидом.
Он навсегда погубил свой выдающийся талант пловца. Но дар любви к людям, столь же щедро отпущенный ему Господом, он преумножил за эти страшные двадцать минут многократно.
Стремится быть во всем лучше всех, неплохо.
Но для начала, необходимо быть просто человеком.
СЛУЧАЙ
Убили парня
за здорово живешь.
За просто так.
Спокойно.
Как в игре…
И было это
не за тыщу
верст
от города.
А рядом.
Во дворе.
Еще пылали окна…
Между тем
он так кричал,
прижав ладонь к груди,
как будто накричаться
захотел
за долгое молчанье
впереди…
Крик жил отдельно!
Вырастал стеной.
Карабкался,
обрушивался с крыш.
Растерзанный,
отчаянный,
больной.
нечеловечески огромный
крик!
Он тек по трубам,
полз по этажам,
подвалы заполнял
и чердаки,
Он ошалело
тыкался
в звонки!
Ломился в двери
и в замках
визжал!..
Он умолял!
Он клянчил: «Защити!..»
Навстречу ослабевшему,
ему,
плыл шепоток:
«Не надо…»,
«Не ходи…»,
«Простудишься.,»,
«Не надо…»,
«Ни к чему…»
Да, случай.
Как-то.
В городе одном.
Но помните,
другие города!
…"Вот если бы не вечером,
а днем…",
«Вот если бы на фронте, -
я б тогда…»
И все.
И только молний пересверк.
И все
И не остановился
век…
Какое
это
чудо -
Человек!
Какая это мерзость -
человек!
Её зовут Алла, и она в том почтенном возрасте, когда принято вспоминать былые заслуги, капризничать и требовать к себе повышенного внимания. Но она покупает хлеб, крупу, консервы, достаёт какие-то брюки, свитера и футболки… набивает всем эти добром тяжеленные баулы и отправляется за тридевять земель в тридесятое царство. Добраться до него не так-то просто. Где-то приходится тащить баулы самой, где-то - трястись в автобусе. Он и в городе трясётся неслабо, потому, что выбоина на выбоине, а за городом так и подавно. Потом, уже в самом «тридесятом царстве» приходится с тяжеленными этими баулами карабкаться в гору, а в её возрасте это подвиг без аллегорий.
Тридесятое царство - это областной психоневрологический диспансер, а цель усилий - добрый человек по имени Инна.
Я её впервые встретил в храме года четыре назад. Молодая женщина. Она тогда ещё была вменяемой, хоть и со странностями. Принесла растрёпанные листы с исповедью и воспалённо, спешно читала…
Я понимал, что что-то в ней начинается нездоровое и что-то говорил о внимании к помыслам. Но - «чужую беду руками разведу»… Ей становилось всё хуже и хуже, так что даже работу на рынке она потеряла.
А потом была зима, лютая стужа и исповедница моя появлялась в храме каждое утро в каком-то кургузом пальтишке и стояла в притворе, бормотала что-то бессвязное, выкрикивала иногда, точно ругаясь с кем-нибудь, и было понятно, что ей совсем худо.
А потом она внезапно пропала и та самая бабулька, которая теперь с баулами, сообщила, что Инна в психбольнице. И это было, пожалуй, лучшим выходом из её гибельного положения.
И начались походы: «Благословите, батюшка, я к Инне пойду… Завтра, вот, к Инне собираюсь … Вот, у Инны вчера была… Благословите, Инне передачку несу…» И так вот уже полтора года. Иные родители своих детей видят реже, чем Алла свою подопечную, и уж точно редко кто такие предпринимает труды, чтобы повидать и утешить близкого хотя бы и раз в неделю. Вот такое сердце боголюбивое.
В этот раз Алла договорилась с врачами, чтобы Инну причастить. На праздник, в Вербное воскресенье. И, надо же, в последние дни такая погода была - совсем не весенняя. Холод, туман и дождь, местами даже со снегом. Казалось, что зима никак не окончится. А тут вдруг в день праздника с утра синее-синее небо, солнышко светит, тепло! Ну, вот бывает же такое! Как будто сама природа отмечает праздник Господень! В который раз уже замечаю такое. К слову сказать, на следующий день небо опять затянуло тучами, похолодало и пошёл дождь.
Но в день праздника погода была ясная, «сопутствующая», и даже таксист нам попался православный - сложил ладони лодочкой перед дорогой и благословение взял. Я такого до сих пор не видел…
Мы выехали за город, и так там было хорошо, привольно! Как всё-таки устаёшь от города! Пусть даже не замечая, но когда вырываешься - как же тоскует и плачет и радуется душа от избытка чувств - всё сразу. Словом ехали мы, ехали, солнце светило в глаза, шофёр опустил козырёк, а я наслаждался солнцем, видом полей, беспорядочно утыканных татарскими хатками, весёлых, как казалось, деревьев…
Мы приехали и пошли пешком в гору. Ну, не прямо в гору, а так - по асфальтовым дорожкам, зигзагами, и было здесь - на территории «учреждения» - так тихо, умиротворенно, пожалуй, даже уютно, что… чуть было не сказал, что так и остался бы… нет, не остался бы, точно. Упаси Бог!
Инна вышла в небольшой холл и сразу потянулась к Алле. Припадала, целовала её, обнимала, как будто они не виделись вечность… Вот честное слово, родственники иные так после долгой разлуки не встречаются! Родная душа встречает родную душу…
Потом я исповедовал ее, и она отвечала серьёзно, вдумчиво, иногда подолгу молчала, осмысливая, и всегда отвечала по существу, точно. На ней был старый вязаный свитер с грубыми стежками вдоль воротника, чёрные, растянутые лосины. Немытая лохматая голова, чёрные, внимательные глаза, но и глубина во взгляде, редкая для «нормального» брата. Иногда что-то точно накатывало на неё тёмное, тяжелое, так что и мне становилось не по себе, но потом это тёмное уходило, и она отвечала просто, смотрела светло и приветливо, совсем по-детски.
Как ей здесь?
Она не спешит с ответом, долго думает.
- Да по всякому бывает. Вот недавно стукнула девочка ни за что… Показалось ей что-то… И ещё одна. Что поделаешь, здесь же тяжёлые все…
Она не обижается…
Причащаю её, прощаемся. Алла суетится насчёт продуктов, санитарка успокаивает, обещает, что останется с ней и покормит. Алла просит примерить какие-то вещи, брюки, чтобы не мёрзла, топят всё-таки плохо…
Ну всё… пора прощаться.
Инна вцепилась в Аллу и не отпускает, смотрит, заглядывает в глаза с преданной лаской…
- Это мамочка моя… Я её люблю очень, очень…
На обратном пути рассказывает Алла… Она - Инна - из деревни сама, но мама давно умерла, папа пьёт, один только раз уговорила его Алла прийти к дочке в больницу… а мачеха тоже выпивает, и сын у неё тоже больной… словом - вот так… По-нашему всё как-то… Слава Богу, мир не без добрых людей, удалось оформить пенсию. В наше время всё ж какая-никакая копейка… Вот так и живём.
Я слушаю… наблюдаю их историю - простую историю двух человеческих душ. Простую совсем, но такую хорошую и правильную историю и радуюсь, что бывают ещё на свете такие истории.
Прошло полгода, и погода уже не та. Ноябрьская мряка, туман и холод. С неба сыплет изморось… Инне стало хуже. Решили её пособоровать и причастить. Ничего «критического», но надо бы… Едем.
Она как-то ещё больше осунулась, ушла в себя… Одно только в ней осталось неизменное - кротость.
- Обижают тебя?
Опять не сразу отвечает, думает…
- Бывает… По спине бьют. До синяков… И ещё передачи отнимают…
Но это всё без обиды говорится, без запалу, так - раз уж спрашивают…
И тут же:
- А мне это… мусульманку угощать можно? Конфетами? Она хорошая…
Когда перестаёшь с ней разговаривать, она быстро отключается и смотрит отрешённо в одну точку, пока её не окликнешь. Руки почему-то у неё не опускаются, не расслабляются. Всё время как-то приподняты напряжённо, точно она готова защищаться…
Инну особоровали, причастили…
Во время соборования, когда читаю Евангелие, замечаю каким-то периферическим зрением, как Алла берёт её за руку, сжимает, точно помогая понять содержание, смысл прочитанного. Заканчиваю читать, благословляю Евангелием и вижу гримасу сострадания, плача на лице Аллы. Она так хочет помочь, переживает за девочку…
После соборования разговариваем с врачом. Она обрисовывает ситуацию. Болезнь Инны, общая беспомощность неизлечимы. Это на всю жизнь…
- А у нас больница, понимаете… и мы не можем её держать бесконечно. А тут ещё, - понизив голос, - опять реформы какие-то «подковёрные» и не известно что ещё с нами будет дальше… Вон, наркодиспансер сократили на 40 коек… А в детский спецприёмник запретили детей принимать. Говорят: права их нарушают. Европа требует… Можно только по решению суда. А поди ты этого решения дождись.
Начальник спецприёмника этого с болью рассказывал мне, как его сотрудники по гадюшникам каким-то, подвалам собирали детишек зачумлённых: тринадцатилетних наркоманов, алкоголичек и проституток… Отмывали, откармливали их, учили… отогревали душой… А вот, оказывается, не по-европейски это… нарушает, понимаете ли, права. А вы, уж будьте любезны, слушайтесь… а то транша очередного не видать вам, как своих ушей… Да и прежние должки отдавать надо. Так что смотрите!..
И начальник - толковый, неравнодушный парень - махнул рукой, уволился…
Да, так вот и в психбольнице глаза прячут.
- Надо, - говорят, - вам Инну пристраивать куда-то… в интернат. Там всё-таки основа постоянная. И больше шансов, что она не пропадет… Только ходатайство нужно от епархии, чтобы приняли… Главное, там на постоянной основе всё и в палатах не по пятнадцать - двадцать человек, а по три-четыре.
Ну что ж, придётся так и сделать… Другого выхода не видно.
Одно я знаю точно. Так же будет трястись по разбитым дорогам автобус, и женщина, в том возрасте, когда принято вспоминать былые заслуги, капризничать и требовать к себе повышенного внимания, будет тащить баулы, будет кормить чуть не из ложки человека с внимательными, чёрными глазами, крепко сжимать её руки, требовать немедленно надеть привезённую кофточку потеплее, сандалии полегче и съесть непременно вот эту вкусную булочку…
Но пока есть такие люди в нашем народе, можно с уверенностью сказать: мы ещё живы!