- Ты жжёшь!
- Развеиваю тьму.
Тьма неучёных учит свету нас…
Сколько собственность не наследуй, не дари и не переписывай - все это только на бумаге. Память стирается, история переписывается, бумаги подделываются и сжигаются.
Неуверенность в силе бумаги имеет большое значение в человеческом поведении. Человеком правит страх утраты., Отсюда подлость, продажность и предательство - основные инстинкты. Поскольку страх смерти сильнее инстинкта размножения, то в человеке на первом месте мерзость, а уж потом все остальное.
Свет думает, что движется быстрее всех, но это не так. Он перемещается очень быстро, но темнота всегда оказывается на месте раньше и поджидает его.
…А между тем благая весть -
всегда в разгар триумфа ада,
и это только так и есть,
и только так всегда и надо!
Когда, казалось, нам велят - а может, сами захотели,
- спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели:
все силы тьмы сошлись на смотр,
стесняться некого - а че там;
бежал Фома, отрекся Петр,
Иуда занят пересчетом, -
но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда
вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда,
когда надежда ни одна не намекает нам, что живы,
и перспектива есть одна - отказ от всякой перспективы.
На всех углах твердят вопрос,
осклабясь радостно, как звери:
«Уроды, где же ваш Христос?»
А наш Христос пока в пещере, в ночной тиши.
От чуждых глаз его скрывает плащаница.
Он там, пока любой из нас не дрогнет и не усомнится
(не усомнится только тот глядящий пристально и строго
неколебимый идиот, что вообще не верит в Бога).
Земля безвидна и пуста. Ни милосердия, ни смысла.
На ней не может быть Христа, его и не было, приснился.
Сыскав сомнительный приют,
не ожидая утешенья, сидят апостолы,
и пьют, и выясняют отношенья:
- Погибло все. Одни мечты. Тут сеять - только тратить зерна.
- Предатель ты.
- Подослан ты.
- Он был неправ.
- Неправ?!
- Бесспорно. Он был неправ, а правы
Не то, понятно и дитяти,
он вряд ли был бы на кресте,
что он и сам предвидел, кстати.
Нас, дураков, попутал бес…
Но тут приходит Магдалина
и говорит: «Воскрес! Воскрес! Он говорил, я говорила!»
И этот звонкий женский крик
среди бессилия и злобы
раздастся в тот последний миг, когда еще чуть-чуть
- и все бы.
Глядишь кругом - земля черна.
Еще потерпим - и привыкнем.
И в воскресение зерна никто не верит, как Уитмен.
Нас окружает только месть,
и празднословье, и опаска,
а если вдруг надежда есть - то это все еще не Пасха.
Провал не так еще глубок.
Мы скатимся к осипшим песням о том,
что не воскреснет Бог, а мы подавно не воскреснем.
Он нас презрел, забыл, отверг,
лишил и гнева, и заботы;
сперва прошел страстной четверг,
потом безвременье субботы,
- и лишь тогда ударит свет,
его увижу в этот день я:
не раньше, нет, не позже, нет, - в час отреченья и паденья.
Когда не десять и не сто,
а миллион поверит бреду;
когда уже ничто, ничто не намекает на победу,
- ударит свет и все сожжет, и смерть отступится, оскалясь.
Вот Пасха. Вот ее сюжет. Христос воскрес.
А вы боялись.
Чем сильнее тьма вокруг, тем ярче горят путеводные огни.
читай меня в обрывках моих строк,
я в них, как в зеркале,
и вся моя печаль
болезней и душевных катастроф
острее самурайского меча.
я не могу себя остановить
и полосую в лоскуты нутро.
ты чувствуешь?
тепло моей крови
по венам, как высоковольтный ток.
не буду лгать, скрываться и бежать.
я одержима и живу тобой,
иду к тебе по лезвию ножа,
иду, оставив дом свой и покой.
иду.
моя дорога - в никуда.
тебя в ней нет. ты - параллельный мир.
мне жаль, но не смогу тебе отдать
ни капли своей страсти, ни любви.
мы тьма и свет.
мы вместе - это грех.
и не сойдутся в линию пути.
но знай, мой самый нужный человек,
ты бьешься сердцем у меня в груди.
Тьма существует до тех пор, пока ты в неё веришь…
Наперекор небесным догмам,
Влюбился ангел зимним утром,
И звёзд сапфировые окна
Открылись будто.
Сбежавши из ночного плена,
Настроил землю виртуозно
По белым скрипкам во вселенной,
Под ритм морозный.
Влюблённый ангел пел осанну
Любви, земные сны нарушив,
И это нежное сопрано
Лечило душу.
Он думал, что имеет право
Катать любовь по нотным рельсам,
И это ля второй октавы
Так грело сердце.
А кто-то в зависти извёлся,
Перебивая песню грубо,
Орал и бился, к чёрту солнце,
Верните сумрак.
Ещё кому-то было громко,
А где-то - явно не до песен,
И звёзд сапфировые окна
Разбились. Дребезг.
Влюблённый ангел был наказан,
На то и догмы без сомнений,
Ну что ж, тогда конец рассказа,
Пусть будет темень.
Потерялась надежда во тьме,
И никак к свету не примкнет.
Брешь теперь растет в душе,
И никто её уж не сомкнет…
Дыханье тьмы я ощущаю.
Мрак окутал со всех сторон.
Темный властелин с протянутой рукою
Готов принять меня в свои объятия.
И некуда бежать,
Грудь сдавило грузом.
Ноги превратились в гранит,
И руки без воли упали.
А властелин уж надомною.
Злой ухмылкой на меня глядит.
Еще немного и смертельным хватом
Мою душу себе он заберет.
Свободным был, людей любил.
Служить им был всегда готов.
И счастье в этом видел:
Добро творить и не принимать даров.
И в жертву себя отдать готов,
Чтоб другим счастье принести.
Чтоб от темных сил вас уберечь
Сам я стану сатаной.
Дыханье тьмы я ощущаю.
Мрак окутал со всех сторон.
Темный властелин с протянутой рукою
Готов принять меня в свои объятия.
И некуда бежать,
Грудь сдавило грузом.
Ноги превратились в гранит,
И руки без воли упали.
А властелин уж надомною.
Злой ухмылкой на меня глядит.
Еще немного и смертельным хватом
Мою душу себе он заберет.
Свободным был, людей любил.
Служить им был всегда готов.
И счастье в этом видел:
Добро творить и не принимать даров.
И в жертву себя отдать готов,
Чтоб другим счастье принести.
Чтоб от темных сил вас уберечь
Сам я стану сатаной.
Дыханье тьмы я ощущаю.
Мрак окутал со всех сторон.
Темный властелин с протянутой рукою
Готов принять меня в свои объятия.
И некуда бежать,
Грудь сдавило грузом.
Ноги превратились в гранит,
И руки без воли упали.
А властелин уж надомною.
Злой ухмылкой на меня глядит.
Еще немного и смертельным хватом
Мою душу себе он заберет.
Свободным был, людей любил.
Служить им был всегда готов.
И счастье в этом видел:
Добро творить и не принимать даров.
И в жертву себя отдать готов,
Чтоб другим счастье принести.
Чтоб от темных сил вас уберечь
Сам я стану сатаной.
Жизнь во тьме - счастья нет,
и стремимся мы на свет…
Но пути судьбы жестоки,
На свету видны пороки
Свет белой ночи, как свеченье,
Разлился, город серебря…
Моё ночное приключенье,
Незаходящая заря…
Ты за безвестным километром
Пылаешь где-то там, вдали,
Не задуваемая ветром
Свеча у краешка земли…
И круглый стол готов с бумагой -
Листами светлых площадей,
С блестящих лент речною влагой,
В фигурках зданий, в снах людей…
И я смотрю, лишённый слова,
На старый парк, на тёмный пруд,
На блака перо с сосновым,
Что так чернильниц жадно ждут…
Что строки лучшие напишут
Об этой ночи и заре…
Как жаль, что их никто не слышит,
Тьмы чёрных дней вкусив в норе…
И не поймёт, о чём пространству
Они хотели так сказать,
И чт холодному упрямству,
Увы, никак не доказать.
Тьма великодушна.
Первый дар ее - покров. Наш истинный облик лежит во тьме,
скрываясь под маской лица, наши истинные сердца и желания таятся внутри
нас. Но величайший из покровов ложиться не для того, чтобы скрыть нашу
истину, он прячет нас от истины всех прочих.
Тьма защищает нас от того, чего мы сами не смеем узнать.
Второй дар ее - утешение. В объятьях ночи нас баюкают ласковые
сны, в которых нет боли и невзгод, даря величайшее из утешений -
иллюзию, что тьма будет вечно. Красоту снов губит грубый дневной свет,
ведь каждая ночь несет в себе новый день. Но это иллюзия, потому что
день - это не навсегда.
День и есть иллюзия.
А третий дар тьмы - это свет. Дни потому и существуют, что ночь
разделяет их, как не было бы звезд, не будь бескрайней тьмы, сквозь
которую они летят в своем ночном вращении. Тьма сжимает свет в объятьях
и исторгает его из недр самой себя.
Но в каждой битве со светом побеждает именно тьма.
Тьма великодушна и терпелива.
Это тьма роняет семена жестокости в справедливость, подмешивает презрение в сочувствие, отравляет любовь сомнением.
Тьма может быть терпелива, потому что малейшая капля дождя оживит семена, и те дадут всходы.
Дождь придет, семена взойдут, ибо тьма есть почва, на которой они растут, а сверху уже сгущаются тучи.
Тьма ожидает за звездой, которая дает свет.
Терпение тьмы безгранично.
Со временем сгорают даже звезды.
Тьма великодушна и терпелива. И она всегда побеждает.
Она - повсюду, и победа ее неизбежна.
Под осенним листом, который упал в твоем саду, в глубине родника
с кристально чистой водой, в тени твоего дома, под столом и под одеялом
на твоей кровати. Пройдись под полуденным солнцем, тьма будет с тобой,
у тебя под ногами.
Чем ярче свет, тем чернее тень.
Тьма великодушна, она терпелива и всегда побеждает, но в сердце
ее могущества лежит слабость… Слабость тьмы это Любовь, что горит в сердцах людей, тайно от всех. Под покровами тьмы она таится в нас до поры, наполняя вселенную светом, что сильнее света звезд. И в этом
свете рождается день. И перед этим светом отступает ночь. И с первым
лучом солнца рождается надежда, что тьма не вечна. Свет ярок, свет
силен и он заглушает шепот истины, что терпение тьмы безгранично… Она
может и подождать, может подождать, пока не погаснет свет…