В тишине расслабленно молчится… Пока какой-нибудь дурак ни заорёт.
Я на свете одна не бываю, поверь,
Даже если никто не входил в мою дверь.
И когда собеседника я лишена,
Это вовсе не страшно. Со мной тишина.
И случается многое в той тишине.
Например, ходят тени по правой стене,
А на левой счастливые блики дрожат
И, по-моему, дружбой со мной дорожат,
И стремятся они со стены соскользнуть,
И меня по-щенячьи в ладошку лизнуть.
Говорить с тишиной научилась давно я, привычно.
Адресую словами ей всё, что скопилось внутри.
Отвечает мне тихо она, не спеша, безразлично.
А в душе так бурлит всё, смертельно, хоть криком кричи.
Научилась давно, стиснув зубы, смеяться… до боли…
Улыбаться сквозь слёзы и всем говорить: «Я — окей!»
Научилась и маски менять, и примеривать роли,
И к себе слишком близко чужих не пускаю людей.
То, что слышать хотят, говорю. Пусть так будет, да ладно.
Слишком сложно и трудно мне всем открывать, что внутри.
Легче просто ответить: «Проблем нет! Всё ладно и складно!»,
Чем признаться, что сердце болит и горит от любви.
Вот поэтому каждую ночь ежечасно в подруги
Тишину выбираю и с ней говорю до утра.
Вспоминаю я губы его…, и любимые руки…
И тот миг ненавижу, когда вдруг осталась одна…
Набирать тишину надо долго,
Так, как чашей серебряной снег.
Чтобы те, кто навеки замолкли,
Не казались бы тише нас всех.
Надо долго безмолвие слушать.
О, как времени надобно много,
Чтоб покоем наполнить всю душу
И нечаянно встретиться с Богом.
А помнишь, как молчала тишина, мой друг? И не было в ней, как это в обыденности бывает, печали и отчаяния. Что-то светлое, эфемерное и зябко — вдохновенное в ней оживало. Помнишь? Сначала мы много говорили, а потом… много чувствовали. Мы танцевали с тобою, мой милый друг, и под высокими потолками большой залы наше молчание кружилось в танце душевных рвений. Ты так далеко… Ты так близко, мой друг.
Помнишь, я все пыталась поймать твою руку? Но не осязанием становятся близкими. Солнечный свет, по-праздничному сияющий из окон, проходил мимолетностью прикосновения сквозь мои тонкие пальцы. Вокруг — чувственная тишина. Ты помнишь ее, мой милый друг? В запахе солнечного света, в изящности твоих теплых рук, в лунной лилии цвета сияния твоих глубоких глаз… Ты ведь помнишь это? Помнишь, как мы были беззвучно счастливы, мой друг? В безмолвии нашей тихой любви.
Главные природные антидепрессанты — это тишина и море.
&
Я расскажу тебе, мой друг, про особенную тишину.
Бывает на свете такая тишина, которая громче любых слов.
Но она всегда о хорошем, о нужном и будто бы про весну.
Она возникает, когда возникает любовь.
Когда глаза говорят больше, чем слова и звуки,
Когда слышно прикосновение к пустоте.
Когда самое важное — близкие руки,
Которые держат тебя в темноте.
Я расскажу тебе, мой друг, про особенную тишину.
Я верю, что она случалась и с тобой.
Она про любовь и душевную глубину,
Она возникает чаще весной.
Когда приходит вдруг оно,
зимой быть может или в мае,
носите счастье не снимая,
коль свыше вам оно дано,
и аккуратно, как кувшин,
что до краёв водой наполнен,
несите нежно и безмолвно,
от дня рождения до седин…
Слишком громкие слова
К сердцу не приложатся,
Слишком яркие цвета
Раздражают глаз,
Почему-то тишины
Теперь больше хочется,
Бог без лишней мишуры
Понимает нас.
Пауза за паузой, глядишь, и завязалась тишина.
Как часто Вы человека перестаете замечать?
Что происходит, и как?
Что меняется?
Разочарование или попытка заглушить внимание?
Неужели ваше молчание, как приглушить крик изнутри?
Все не так просто, как бы показалось…
Однажды вошедший в нутро, остается в морозах, дождях. снах…
Даже тогда, когда Вы полностью вычеркнули его…
НАйти причины можно всегда, а потерять время можно однажды…
Задумайся…
Им не можется. Но влюбляются
без конца…
Мне приписывают возможности,
«пьют с лица».
Очаровываются строчками.
Спят — одни.
Им всё кажется, тёмной ноченькой
жду лишь их.
Где же, где же вы, настоящие?
Кто поймёт,
что за строчками — дни вчерашние,
что — вперёд?
Кто не будет моим влюблённостям
счёт вести
и увидит, что нету склонности
согрешить.
И услышит, что нет ни ям во мне,
ни высот.
Просто крутится мерно в тишине
колесо…
Просто хочется мне молчания,
тишины:
так, чтоб рядом — любви звучание,
глубины.
Нет во мне яркой магии,
волшебства.
Ни горы золотой не надобно,
ни вина.
Им всё кажется, будто свет во мне
да тепло…
Если б тёплой и светлой я была,
мне б везло!
Я ж не солнышко и не грелочка —
пустота!
Нет, не стану я вашей девочкой,
я не та.
И в тишине родимой, нет, не легче —
Войдёт в неё, закладывает уши,
Студеный мир обхватывает плечи…
— Чью пустоту пытаешься разрушить?..
Чьё «не хочу», «не ведаю», «не больно»
Теснишь легко, бездумно, суетливо?
Зачем тебе спокойствие, бедовой?
Ты не готова, чувствую, помилуй!
Сейчас и здесь фантомы безответны,
Как взор любви последний, неспокойный,
А ты слепа. Обыденна. Нелепа
Для откровений новых… Полно! Полно!..
Ты не нужна такая этой ночи.
Иди туда — к нежданному рассвету —
Озолотись,. Чего во мне ты хочешь?
— Я все тобой надеюсь быть согретой…
Тишина не одинока — она с теми, кто её любит.
Одиночество сближает с тишиной.