А помнишь, как молчала тишина, мой друг? И не было в ней, как это в обыденности бывает, печали и отчаяния. Что-то светлое, эфемерное и зябко — вдохновенное в ней оживало. Помнишь? Сначала мы много говорили, а потом… много чувствовали. Мы танцевали с тобою, мой милый друг, и под высокими потолками большой залы наше молчание кружилось в танце душевных рвений. Ты так далеко… Ты так близко, мой друг.

Помнишь, я все пыталась поймать твою руку? Но не осязанием становятся близкими. Солнечный свет, по-праздничному сияющий из окон, проходил мимолетностью прикосновения сквозь мои тонкие пальцы. Вокруг — чувственная тишина. Ты помнишь ее, мой милый друг? В запахе солнечного света, в изящности твоих теплых рук, в лунной лилии цвета сияния твоих глубоких глаз… Ты ведь помнишь это? Помнишь, как мы были беззвучно счастливы, мой друг? В безмолвии нашей тихой любви.