Не потревожив телефонный диск,
Бумаги, не коснувшись, ненароком.
Смотрю, как опадает желтый лист,
Отягощенный осенью и сроком.
Но что осталось нам с тобой, когда -
Как тяжесть с плеч, слетает зелень с леса…
Слагать всю ночь бессмысленно слова,
И замолкать, садясь, угрюмо в кресла…
Прощай, мой друг! Тревожные звонки, -
Тебя не потревожат. Ну же, с Богом…
Мы - осени последние глотки,
Запачканные листья под порогом…
Да, я вас внимательно слушаю.
Нет, я вас, увы, не узнала.
Я вам тоже желаю лучшего…
Ах, спасибо! Не ожидала…
Что ж, тогда и вас с наступающим,
И спасибо, что позвонили…
Да, согласна, погодка та еще…
Нет, ну что вы!.. ну все, забыли…
Что вы, я на вас не обиделась…
Перестаньте, все это прошлое…
Просто, правда, давно не виделись…
Да дела - ничего хорошего…
Все по-старому, все обыденно…
Ну, а вы как?.. Ну что вы? Полно вам!
Все наладится… Вот увидите!
Непременно все будет здорово!
Без меня? Что-что? Не расслышала.
Связь плохая. Нет, вы не поняли…
Что за чушь?! Скучаете?.. Дышите?
Вы, наверно, ошиблись номером…
Когда всё становится муторно, больно и странно,
Приходит она. Ничего тебе не говорит.
Молочные пряди тумана
Кладёт на открытые раны,
И лечит простуду отваром вечерней зари.
Когда растревоженный разум уходит в подполье,
Приходит она. Йольской кошкой садится у ног,
И душу, разбитую болью,
Она выпускает на волю,
Мурлыча обрывки подобранных в ельнике строк.
Когда бой проигран, и ты ненавидишь всех сразу,
Приходит она. Напролом, сквозь закрытую дверь.
Ты накрепко злостью повязан -
Она не уходит, зараза,
И пишет углём на запястье: «Не хочешь - не верь».
Когда ты решаешь, что месть тебе чем-то поможет…
Она не приходит. Ты веришь, что можно и так.
…Но вместо оружия в ножнах
Находишь змеиную кожу
С корявым узором записки: «Зачем? Вот дурак».
МЫ
Я - очерченный мглою вечер,
Я - распутье столикой лжи.
Я - последний из тех, кто вечен,
Я - мертвейший из тех, кто жив.
Я скольжу мимо окон тенью,
Я врастаю лозою в сны.
Я - жестокости наслажденье,
Я - безропотность тишины.
Я - неистовость урагана,
Я - непознанность древних чащ,
Я увит топяным туманом,
Я гранитно-непреходящ,
Я - изгрудный змеиный шёпот,
Я - звериный шальной оскал…
Я - твой собственный горький опыт.
Я - лицо в глубине зеркал.
Я встретился с Богом впервые в штате Висконсин, в начале осени,
Он много смеялся, курил, говорил, что Его, дескать, тоже бросили,
Говорил, не волнуйся, прорвемся, где наша не пропадала,
Я запомнил тогда глаза Его, цвета горечи и сандала.
Потом Он исчез - я не слышал о Нем года три, поменял два дома,
В третьем как-то подзадержался - авария, месяц глубокой комы,
Он появился в моей палате, как должное, принес цветы,
Ты, говорил, не умрешь в этот раз. Не ты.
После мы вместе пробыли шестнадцать месяцев, исколесили полмира,
Он говорил без умолку, рвал газеты, ругался, что люди творят кумира
Из каждого. Потом подолгу молчал, смолил за одной одну,
И, кажется, медленно шел ко дну.
Как-то расстались бездарно, Он вышел за сигаретами, а я - в Мадрид,
Тогда мне хотелось спрятаться, забыть, наконец, что и где у меня болит,
Там и пересеклись в предпоследний раз, я сразу Его узнал
Он был… Ну, Он был Богом. Где были мои глаза?
Такой получился расклад - Он стоит, прячет улыбку свою в ладонь,
Говорит «Мы давно не виделись, здравствуй, мой друг». Создает огонь
И прикуривает - как будто мы снова идем слушать новый рок,
Как будто и не было ничего. Будто бы Он - не Бог.
А я молчу, как последний дурак, сигарету изжевываю, покрываюсь потом,
Что мне сказать Ему, чтобы не вышло вычурно, не лебезить, проявить заботу,
«Здравствуй"-, мой голос срывается. Он хохочет, берет меня за плечо,
И через месяц уходит, прощаясь - «Увидимся мы еще».
Больше не виделись. Я не молюсь, не соблюдаю пост, не посещаю храм,
Я в Его честь курю, слушаю старый джаз, пью коньяк, хожу по Его следам,
И не тоскую совсем. Мне говорят, что сошел с ума, что совсем чудак -
Но Он мне сказал - мы встретимся. Будет так.
просыпаюсь в каком-то теле,
то есть в чьем-то.
твою же мать!
вот лежу под простынкой белой,
не могу кулаки разжать.
ни кричать не могу, ни плакать,
и вообще только внутрь звучу…
что-то звякает.
что-то.
скальпель?!
на пределе взбешенных чувств
я воплю:
кто-нибудь! услышьте…
- мальчик мой, ты просто смешон.
нас вскрывают - давай потише.
*
в этом теле был кто-то еще.
На закате сойдутся края четырех дорог,
Ты найдешь Океан, он застигнет тебя врасплох,
Может быть, лишь к нему тебя вел твой след
Сотни миль и десятки прошедших лет?
Океан непокорен, спокоен, почти жесток,
Он один творит жизнь, он один отмеряет срок,
И в тебе для него - ни цены, ни тайны,
Что-то сводит пальцы, горчит в гортани,
И в груди разойдется неровный шов -
Грош цена твоим «плохо» и «хорошо».
Океан выцветает пеплом и серебром,
Ты стоишь и молчишь, бесконечно молчишь о нем.
***
Едва неба коснется солнце,
Ты неслышно уходишь прочь,
Океан через мглу и ночь
Смотрит вслед тебе
И смеется.
С утра подуло ветром, но едва ль,
Он сможет до тебя коснуться. Всюду, -
Царит,
Метет,
Упорствует февраль,
С утра. Весь день, -
Дела,
Друзья,
По кругу.
Что было, - сгинет. Молча у окна, -
Чуть-чуть трезвей душа и строже голос.
Здесь тишина ползет до потолка,
И не дает уснуть ночами гордость.
Как много позади, и только снег, -
Спадет на крыши, - тихо, без причины.
Я научилась забывать навек, -
Бесцельно мною прожитые зимы.
Я играл с океаном, а прежде играл с огнем, мои женщины были отчаянны и умны. Я смотрел им в глаза, и в каждой искал ее, а когда уставал, возвращался домой с войны. Я растил сыновей, я рассказывал им о ней, сыновья улыбались доверчиво и светло. «Ты узнаешь ее, - они говорили мне. - У нее на запястье будет одно крыло». Я прошел через штиль, прошел через чертов шторм, верно в каждом порту ждала бы меня жена, но я шел умирать, не ведая сам, за что - и остался жив, когда позвала она. В этой женщине мир, которому равных нет, вопреки всему, что я сотворил из слов. «Ты узнаешь ее, - они говорили мне. - У нее на запястье будет одно крыло».
Я не знал ни одной, что умела бы так молчать, появляться на горизонте, идти ко дну. Словно сам Господь положил ее как печать на сердце моем.
В его самую глубину.
Ах звёзды.
Как они молчат
И смотрят на меня
Я тоже не кричу
Молчу
Закрыв дороги дня
И думаю о нас
Что вечности приказ
Заставил всех рыдать.
Страдать
На что надеемся
Не знаем
Лежим мечтаем
На звёзды смотрим
Те в ответ глядят
Полночною порой
Смущают нас игрой
Мерцанием огней
безбрежных площадей
Песчинки из людей
Я заворожено шепчу
Когда к вам прилечу
Судьбой какой опять
На землю погулять
Пришёл и заплутал
Дорогу потерял
И сон
Улепетнул
А звезды всё молчат
И в небесах висят
На каменном ковре
Как в варочном котле
В земном аду кручусь
Но звёзды.
К вам стремлюсь
Ах, звёзды - помолчим…
Я прошу тебя, будь моей гаванью -
Я продрогла, устала, пьяна
От бездумно-безумного плаванья,
Где де-факто навеки одна…
Я прошу тебя, будь со мной ласковым -
Я не знаю, как выжить без ласк
И без ласки - зимою ли, завтра ли -
Ты меня от меня чудом спас…
Я прошу, разреши делать глупости,
Не боясь, что не лучший момент -
Просто птицу любви в небо выпустить
И не ждать птицу счастья взамен…
Я прошу тебя, будь мне поддержкою -
Когда ноги не ведают путь,
Рвусь к тебе - разбитная и пешая -
Будь пристанищем мне, просто будь!
Ну, да. Я такая. Такая!
Клянусь, положивши на грудь пятерню,
Я души их не отпускаю.
Я их, собирая в гербарий, храню.
Эмоции низменны, гадки…
Но я не щажу их, сжигая в огне.
Решения нет у загадки.
Меня не забыть тем, кто выжил во мне.
Мои не проходят укусы.
Печаль обо мне, как по нервам пилой.
Я их собираю, как бусы.
На тонкую ниточку острой иглой.
Сказкой вас я позабавлю,
От любой хандры избавлю.
В ней чудес не так уж много
И судить за то, не строго!
Бродит в сказке жуткий плут,
Шабаршой его зовут,
Если взял он в руки гуж,
Не кричит, что уж не дюж;
Дело делает без слов,
Нет уму плута оков!
Шёл однажды Шабарша
По дороге, не спеша;
В старых дедовских лаптях,
Рубашонке и штанах,
На челе шапчонка - смех,
Вся в заплатах старых тех,
Из-под шапки - завиток,
На плече - пустой мешок.
Он работе был бы рад,
Да на руки нынче спад;
Лето было без дождей,
Урожай, хоть слёзы лей,
Людям в тягость лишний рот,
Дашь любому отворот!
Но грустить он не привык,
В дружбе с ним всегда язык:
- Голова и руки есть,
Не потеряна и честь!
Подаяние - позор,
Лучше шею под топор!
Он резину не тянул,
На плотину путь загнул,
Бодрость духа не терял,
Мыслью душу согревал:
«Рыбки скоро наловлю,
За неё деньжат срублю.
Хватит их мне на квасок,
И покушать, на разок»!
Пруд открылся перед ним,
Не назвать тот пруд большим,
Нет вот лески, не беда
Это, право, ерунда!
Тут же он нашёл пеньку,
Стал усердно вить уду
И, лишь с метр лески свил,
Поражён виденьем был;
На пруду вдруг шум возник,
Мальчик-чёрт на берег, прыг!
Перед ним столбом предстал,
Красотой он весь сиял;
Куртка чёрная на нём,
Брошь горит на ней огнём,
Кант по вороту златой,
Цвет рубашки - голубой,
А штанишки-шаровары,
Отливают шёлком алым,
На головушке - колпак,
Цвета радуги, в зигзаг,
На ногах штиблетов нет;
На земле копытцев след.
Глянул чёрт на Шабаршу:
- Ты наглец, я погляжу!
Знать ты должен, человек,
Мы живём в пруду уж век!
Все вещички собери,
Подобру отсель свали!
Дед мой дюже как свиреп,
Будет твой конец нелеп
И кончай шуршать пенькой,
Нарушаешь наш покой!
Шабарша даёт отпор:
- Не мели, бесёнок, вздор!
Мне себя не уважать,
Пред тобой ответ держать!
Потерял ты, видно, страх,
Все слова несёшь в размах!
Пред тобою не малец,
Заостри свой взор, глупец,
И познай мой интерес,
Леску эту видишь, бес?
Я сейчас её довью,
Завяжу на ней петлю
И тогда вам всем хана,
Тут же в ход пойдёт она!
Изловить вас ей - пустяк,
Так ловил я, чёрт, собак,
Их пускал потом под меч,
Не хотел тех сил беречь!
Ну, а в пруд войдёт карась,
Стану кушать рыбку всласть.
Я на то и Шабарша,
Сам любому дам леща!
Чёртик как-то сразу сник,
Потерял бесовский лик:
- Это очи мои зрят,
Что в тебе сидит снаряд!
Так ты это, погоди,
дел своих не вороти!
Я лишь деду доложусь,
Про тебя он знает пусть,
Может, в откуп мы пойдём
И ещё здесь поживём!
Тотчас чёртик в пруд нырнул,
Шабарша в момент смекнул:
- Видно, мой приходит срок,
Тем чертям задать урок,
Отдадут они мне злато,
Заживу тогда богато!
Стал он ямочку копать,
Песню тихо напевать.
Вот уж ямочка готова,
Шабарша в работе снова;
С головы он шапку снял,
Дырку в ней проковырял
И на ямку ту поставил,
Ей крепёж надёжный справил.
Мальчик-чёрт явился вновь,
В нём кипит младая кровь:
- Ты, я слышал, речь творил,
Страхом весь простор залил,
А слабо, без всяких ссор,
Заключить нам договор,
В состязаниях решить,
Кто ж тут будет дальше жить?!
Проиграешь, пруд забудь
И к нему знакомый путь,
Проиграем мы - уйдём,
Слёз о доме не прольём,
Так кажи в делах окрас,
Коль язык твой так увяз!
Шабарша насупил вид,
В речи он не тормозит:
- Ты, чертёнок, обнаглел,
Состязаться захотел?!
Что ж, тебя я ублажу
И послушай, что скажу!
Коль победа та за мной,
Шапка, бес, перед тобой,
Полнишь златом шапку так,
Чтоб не жил я, как босяк;
Надоело жить в нужде,
Кушать кашку на воде.
Я тогда забуду пруд,
Где-нибудь найду приют!
Чёрт задумался хитро,
Рот его смешком свело:
- Злата просишь и всего-то,
Что за мелкая забота?!
Ну, да ладно, по рукам,
Не проблема это нам!
Шабарша пошёл в отход,
Руку чёрта не берёт;
Ручкануться с бесом грех,
Кучу бед познаешь тех!
Чёртик глазками сверкну,
В пруд обратно сиганул,
Возвратился быстро он,
Слов устроил перезвон:
- Дед мне дал приказ такой,
Чтоб боролся я с тобой,
Так давай же поспешим,
Дедов тот приказ свершим!
Шабарша подумал чуть
И задумку двинул в путь:
- Слушай, чёрт-молокосос,
Это ты сказал всерьёз?!
Силу хошь мою познать
И калекой тут же стать?
Я прошу, не кипятись,
Лучше с братом поборись.
Он знаком тебе давно,
Звать Мишуткою его.
Правда, спит сейчас мой брат,
Пятый день в бору подряд.
Поспешай же, друже, в бор,
Там кажи ему задор;
Дрыном брата разбуди,
С ходу с ним борьбу веди!
Усмехнулся чёртик тут;
Мол, делов, на пять минут!
Страха он не ведал зря,
Был умишком, что дитя;
С дрыном в бор бегом рванул,
Мишку там, в бору толкнул,
Хвать его тем дрыном в бок,
Мишка с чёртом был жесток!
Драчуна он долго мял,
Гнев на милость не менял.
К деду внук летел стрелой,
Исходил до дна слезой,
Ведал горький сказ ему,
Дед задачку дал уму.
Поразмыслил он чуток,
Вновь идею двинуть смог:
- К Шабарше ступай скорей,
Вот задача, тяжелей!
В беге, внучек, ты силён,
Пусть побегает и он!
Ты его уж обгони,
Честь мою там не срами,
Иль пленит, сей отрок, всех,
Будет нам не до потех!
Да и злата очень жаль,
Съест меня тоска-печаль!
Медлить внучек не привык
И на берег с места, прыг!
Всё, что дедушка сказал,
Шабарше он передал.
Улыбнулся Шабарша:
- Что ж, задумка хороша!
Но хочу я, чёрт, сказать,
Слаб со мною ты бежать;
Доказала это жизнь,
Брата вспомни, не сердись,
Лучше друг мой пусть бежит,
На полянке он лежит,
Ждёт-пождёт тебя давно,
Кличут Зайчиком его.
Ты ступай сейчас к нему,
Честь бежать с тобой ему!
Так что шанс не упусти,
В споре счёт со мной сравни!
На полянку чёрт влетел,
С ходу Зайчика задел,
Заяц бросился бежать,
К лесу лапы направлять.
Чёрт рванул за ним вдогон,
Бег в слезах закончил он.
Где тот Заяц, разберись,
Хоть иди и удавись!
Поспешил чертёнок в пруд,
Прибыл к дедушке на суд,
Перед ним в колени пал,
Деду сказ на ус смотал.
Дед сорвался в ярый крик:
- Оторвать тебе язык!
Спор ещё не кончен мой,
Я придумал ход иной!
Вы попробуйте свистеть,
Тут не нужно сил иметь!
Кто кого пересвистит,
За себя сам свист решит!
Дед в раздумья поспешил,
Внук на берег путь свершил,
Беспокойство ощущал,
Шабарше про свист сказал.
Он бесёнку дал ответ:
- Хорощо замыслил дед!
Ты свистеть, видать, мастак,
В руки, чёрт, тебе и флаг;
Хошь победу огрести,
Первым, значит, и свисти!
Вмиг раздался жуткий свист,
Полетел с деревьев лист,
Чёрных туч пошёл навес,
Дождь обрушился с небес,
Волчий вой раздался вдруг,
Полнил ядом жизнь вокруг.
Шабарша упал за куст,
Не сомкнёт молчаньем уст;
Стал он каяться в грехах,
Той молитвой гонит страх.
Чрез минуту свист затих,
Комариный слышно писк.
Тишина пришла опять,
Просто Божья благодать!
Шабарша на ноги встал,
Слов на ветер не бросал.
Чёрту стал наказ творить
В уши страх ему цедить:
- Ты, бесёнок, берегись,
Наперёд в траву вались,
Ушки пальцами заткни,
Коль тебе нужны они
И глазёнки там прикрой,
Свист раздастся, неземной!
Многих он сводил с ума,
Так что думай, голова!
Шабаршу уже познал,
Бес на землю разом пал,
Глазки в ужасе закрыл,
Пятачок в нору вонзил,
Воздух в лёгкие втянул,
Пятачок в нору воткнул.
Шабарша в улыбке весь,
Отыскал он палку здесь,
Свист она вдруг издала,
Бесу в голову легла!
Испытал чертёнок шок,
Видеть небо в звёздах смог,
В шоке том он в пруд убыл,
Деду сказ про свист родил.
Дед мгновенно помрачнел,
Он внучка глазами ел:
- Вот дубинку, внук, возьми
И ложись-ка там костьми;
Из железа вся она,
Слаб пред нею Шабарша!
Кто её до туч швырнёт,
Тот победу обретёт!
Подхватил дубинку внук,
К Шабарше прибыл без рук,
Ни секунды не молчал,
Думку деда передал.
Шабарше не быть в слезах,
Огонёк в его глазах:
- Время нечего терять,
Поспеши-ка, чёрт, бросать!
Коль покажешь мощь свою,
Шанс получишь на ничью.
Ну, а коль упустишь шанс,
Кончен наш с тобой сеанс;
Открывайте закрома,
Шапка была, чтоб полна!
Приподнял дубинку чёрт,
Взглядом небушко подпёр,
С маху вверх её швырнул,
На противника взглянул;
Мол, попал ты, друг, впросак,
Никогда не кинешь так!
Ох, порадовался бес,
Долго шла она с небес,
Разносила дикий вой,
Дыма шлейф несла с собой,
Приземлилась, как дал Бог;
Рядом с чёртом, на шажок!
Телесами он затряс,
Взгляд его в дубинке вяз:
«Надо ж ей вот так упасть,
А могла б в меня попасть»!
Взял дубинку Шабарша:
«Не поднять-то, ни шиша!
Да задачка, не вопрос,
Чтобы мыслить на износ»!
Он дубинку положил,
Небо взглядом обложил.
Чёрт, не в силах больше ждать,
Поспешил язык размять:
- Что ты ждёшь, а, Шабарша,
Или нету куража?!
Шабарша ответ даёт:
- Тучку жду я, умный чёрт!
Тесть-кузнец на тучке той,
Кузню держит за собой,
А дубинка, коль учесть,
Из железа вся, как есть;
Посему, тут сложно дело,
Кинуть мне её умело!
Чёрт вконец оторопел,
Разом как-то пропотел:
- Нет, дубинку ты оставь,
Средь чертей меня не славь!
За неё я буду бит,
Тесть твой дальше пусть летит!
Шабарша не возразил
И в восторге он не был;
Лёг на травушку-траву,
Хорошо лежать ему!
Внук пред дедушкой предстал,
Деду сказом душу рвал
И закончил в страхе речь:
- Не заделать, дед, нам течь,
Нужно злато отдавать,
Шапку эту наполнять!
Шабарша, поверь, силён,
Бесов сын, наверно, он!
Исполняй, дед, договор,
Не вгоняй чертей в позор,
Или он свершит свой суд,
Вмиг карась заселит пруд
И давай, подсуетись,
С золотишком тем не жмись!
Дед готов подсуетиться:
- Хороша бы откупиться!
Ты беги шустрей, внучок,
Шапку полни златом впрок!
Золотишко есть у нас,
Не пошёл бы он в отказ?!
Тут негоже больше ныть,
Показал бесёнок прыть;
Злато целый день таскал,
Ночку тёмную не спал.
В шапке что-то небогато:
«И куда деётся злато?!
Ох, и шапочка, чудна,
А на вид мала она»!
Сделал деду внук доклад,
Дед и жизни стал не рад:
- Что за этака напасть,
Ненасытна шапка-пасть!
Злато всё почти что в ней,
Из-за немощи твоей!
Разорит он нас, как пить
И на что мы будем жить?!
Внук стал вновь его пугать,
Страхом воздух отравлять:
- Шабарша и леску свил,
Уж петлю на ней смудрил!
Шевели же, дед, мозгой,
В закромах своих порой!
И нашла на деда жуть,
Торопил слова он в путь:
- Под столом стоит сундук,
Не жалей ты, милый, рук!
Злата в нём скопил я в край,
Там, прошу, не оплашай!
Уж без всяких, внук, прорех,
Шапку всю засыпь, поверх!
Точно он тогда уйдёт,
Мимо нас беда пройдёт!
И внучок схватил сундук,
Был у шапки скоро внук,
Злато стал в неё ссыпать,
Словом злым её ругать,
Но заполнил, наконец,
Был доволен чёрт-юнец.
Улыбнулся Шабарша:
- Ах, шапчонка, хороша!
Вот монетку, чёрт, возьми,
С голодухи не помри,
А в подарок леску вам,
Вспоминайте, по ночам!
Больше злата у вас нет,
Так живите здесь сто лет
И за это время, друг,
Полни златом ты сундук.
Так и свидимся мы вновь,
Погоняем в споре кровь!
Чёрт стоял и не дышал,
Слёзно глазками моргал.
Шабарша зевнул разок,
Ссыпал денежки в мешок,
На плечо его взвалил,
В путь обратный покатил,
Как всегда, навеселе,
Шапка с дыркой на челе.
Чёрт смотрел ему во след,
Был обижен на весь свет,
И в груди тоской томим,
В чувствах стал неудержим;
Тут же леску пнул ногой,
Приподнял с земли златой,
С криком в пруд его швырнул
И в слезах за ним нырнул,
В спальню к дедушке влетел,
Он едва собой владел:
- Я расстроенный вконец,
Шабарша, дедуль, наглец!
Чрез каких-то сто годков,
Он явиться вновь готов!
Нужно сил нам не жалеть,
Злато в срок собрать успеть!
Улыбнулся старый чёрт,
Взгляд его теперь был твёрд:
- Ты сейчас, внучок, остынь,
Да умишком тем раскинь;
Арифметика проста,
Не дожить ему до ста,
Потому, любимый внук,
Нам не страшен тот паук!
А теперь пора в постель,
Ни к чему нам канитель.
Сон важнее всяких смут,
Даже сон, на пять минут!
Внук от счастья сам не свой,
Ощутил он вдруг покой
И, не в силах говорить,
Стал усердно слёзы лить.
Дед внучка к себе привлёк,
С ним в кровать тихонько лёг.
Тут и ночь явилась к ним,
Гладит их крылом своим,
Месяц вышел погулять,
Над прудом завис опять.
Долго он глядел с небес,
Улыбнулся и… исчез.
Шабарша теперь живёт,
Да богатством тем слывёт,
Угощает всех подряд,
Сим щедротам, каждый рад.
Был и я у Шабарши,
Угостился, от души!
Он меня поил пивком,
Не один разок, причём,
А потом был с мёдом чай,
Я приметил, невзначай;
Горек мёд и мутно пиво,
Это, право, было диво!
Почему? Не знаю я,
Что вы скажете, друзья?
Конец
Вечер дремлет у дороги,
Над водой вздремнул туман,
Дремлют ивы-недотроги,
Дремлет ветер-хулиган.
Я тропинкой выйду к речке,
Песню тихо запою.
Месяц кроткою овечкой,
Станет слушать песнь мою.
Он забудется в печали,
Будет плакать и грустить,
А берёзовые дали,
Будут слёзы грусти пить.
«Гляжу подымается меедленно вгору» - уныло писал в своем дневнике поэт. «Ччерт, что ж так медленно то?! И упал (((»
Николай Алексеич встал из-за стола и, немного размяв спину, подошел к окну. Старею, думал он…
За окном шел снег, и пьяный извозчик, запутавшись в вожжах, тянулся по снегу, как живой мешок, ругая лошадь, что не желала останавливаться. Маленький крепкий мужичок, откуда ни возьмись, осадил пегую и обматерив пьяного, уселся на водительское место.
- Ноо! Пашла домой! - и повозка двинулась, беря немного в гору.
Николай Алексеич живо вернулся к столу и стал что-то быстро писать.