Все важные Фразы, все обесценились,
лишь фото с родными всегда отдушина.
И в то, что мы вырастим нам не верилось!
И в то, что случиться, то будет к лучшему.
И самое честное только от близких,
И не важно на кухне или в постели.
А из предателей самых низких,
Те, с кем навечно мы быть хотели.
Все чувства теперь в электронном виде,
Их лучше кому нибудь не знакомому.
Потому как чужому трудней обидеть,
Особенно если по телефону.
Все песни новые, чтоб без прошлого,
Стихи — что бы кошки скребли на сердце.
Если любовницу, лучше пошлую,
А если бухать, то Nemiroff с перцем.
И если тоска подкрадется молча!
И будет плестись за тобой по следу.
А душа устав заскулит по волчий,
Набери мой номер и я приеду.
…УЗЕЛОК…
…Я от любви твоей — устала,
видно судьба нас зря связала,
мой «узелок» сорвал ты с плеч —
в нём честь пыталась я сберечь,
но только ты в любви признался,
как «узелок» сам… развязался!..
(ЮрийВУ)
Есть люди разные и ты поверь мне,
не стоит по прикиду принимать,
бывает гений, что порочней скверны,
бывает падшая достойнейшая мать…
Я видел ангелов готовящих злодейство,
злодеев защищающих детей,
ученых прозябающих без действа
и неучей наполненных идей…
Чтоб оставаться просто человеком,
порой в толпе звериной, чем людской,
готов ли ты помочь больным калекам?
Тогда неважно — кто ты есть такой…
Но если же готов продать за деньги,
и дом, и мать, и собственных детей,
тогда ты будь, хоть сотню раз идейный,
найдутся те, кто любят без идей…
А если хочешь знать себе ты цену,
то просто так несчастным помоги,
не надо здесь пробирок и рентгена,
чтоб видеть — кто друзья, а кто враги.
Порой я восхищаюсь дураками,
а в умных чаще вижу дураков,
чем дольше узнаю людей с годами,
тем больше жить хочу среди волков…
Есть люди разные и ты поверь мне,
на сердце сразу станет благодать…
Бывает так, что друг твой самый верный,
готов за три рубля тебя продать…
А тот, кого считал всегда врагом ты,
в несчастье может руку протянуть,
проявит к тебе больше всех заботы,
тогда, быть может и поймёшь людскую суть…
Это, видно, тепло последнее,
Драгоценнее, чем алмазы,
Наслаждайтесь, пейте, словно, нектар,
Но неспешно, не залпом, не сразу,
А помедленнее, чтоб удовольствие,
Растянуть, на долгое время,
За окном — уж зима, и не в гости,
Ну, а ты, как всегда, не в теме,
Ну, а ты ещё бредишь теплом,
Средь опавшей листвы осенней,
И твердишь, что ещё не вечер,
И для счастья есть ещё время…
Оглянись, по колено в снегу,
Ты стоишь, на ветру, замерзая,
И откуда ты здесь взялась,
Непутёвая, в общем, такая,
Иль, скорей, не от мира сего,
Жаль, что жизнь вас бьёт беспощадно,
Ну, какой вы живучий народ,
Всё стерпеть, не прося награды,
И пошли, дальше крест влачить,
Тот, который судьба вручила,
Даже, если она в дороге,
С дорогими людьми разлучила,
Всё надеетесь вы на чудо,
А чудес не видно, окрест,
Лишь метель завывает повсюду,
Нагоняя страх бессловесный,
Но, нашлась, вдруг, избушка, в чащобе,
И хозяин избушки — не местный,
А в избушке камин и свечи,
Тут, глядишь, и душа, воскреснет
Ты смотри ка моей бедолаге,
На сей раз, опять повезло,
Не пришлось ночевать, в овраге…
Вспоминая, как было тепло
Отогреется, вновь защебечет,
Вспоминая дни, те осенние
И вот эту чудесную встречу,
И хозяина избушки, как спасение…
Я делить не хочу тебя
Ни с какою другою душой,
И меня обнаружит судьба
В мимолетных глазах другой.
Пусть засасывает сильней
Омут страсти сладчайших мук,
Но окажется: нет нежней
Прежних брошенных ломких рук.
Сумасшедшие чьи-то слова —
Из моих клокочущих вен.
И приснится: твоя голова
На перине моих колен.
И безумья смыкая круг,
Заметавшись в норе своей,
Ты поймешь: все глаза подруг
Были цвета травы моей.
Горькой душу зальешь, гоня
Наваждение, бред и сон,
И опять увидишь меня
В белом платье из-за колонн.
Ты заплатишь все по счетам,
Не дождавшись весной лозы…
И стекут по твоим щекам
Две соленых моих слезы.
2006 г.
Глаза мои хмельные
Дразнятся с карим взглядом.
Два яблока греховных
Поят зеленым ядом.
И спрашивают тихо:
«Ну, кто милей и краше?
Сознания лишают
Прикосновенья Ваши…»
Но карий отлетает
Испуганною птицей,
Не хочет отвечать мне…
А может быть, боится?
А может быть, не знает,
Губам моим внимая:
Наперекор законам —
Я лишь одна такая.
2006 г.
Если хочешь сказать мне: «Люблю» —
(Все в сравненьи с тем словом так пусто) —
Не стесняйся, скажи -уловлю
Настоящую истинность чувства.
Я пойму, что ты любишь не так,
Как Ромэо когда-то Джульетту.
И не надо безумных ватаг
Слов других, что гуляют по свету.
Это слово живет до зaри.
Всем другим пусть покажется тесно.
Если хочешь сказать, говори.
Не спрошу тебя глупое: «Честно?»
Нет возвышенней звездной парчи,
Что укрыла любовное ложе…
Если хочешь сказать, не молчи,
Может быть и отвечу: «Я тоже».
2004 г.
Пополнит смерть потертый лист потерь,
Отчаянья сырую нишу.
Похоронили тело и теперь
Я никогда твой голос не услышу.
Ты никогда не улыбнешься мне
И о прозренье не расскажешь зрячим.
И я одной-единственной струне
О боли расскажу и вновь заплачу.
Взлетит смычок в единственных руках,
Откроет в небо для меня дорогу,
А боль, непостижимая в веках,
Достигнет поднебесного чертога.
Молитва долетит до высоты,
Осветит все погаснувшие зори.
И лишь тогда поймется мне, что ты
Сестра моя по духу и по горю,
По счастью и любви.
Часы спешат
И жизнь идет без карты и без лоций…
Похоронили тело, а душа
Навек в сердцах любимых остается.
2003 г.
Нет, я не знаю ее… вот эту, меня, из прошлого…
это не я… совсем никакого сходства.
стоила дорого, а продавалась дешево.
если сравнить — отличий сто пять найдется.
Просто жила, как все, кто совсем несчастные:
дым сигаретный мешала в стакане с водкой…
после того, как в этом уже не участвую,
я называю ее бесчувственной идиоткой.
Это сейчас… а раньше… печаль-тоска…
эта мадам жила не совсем по совести
ее улыбку сменил циничный и злой оскал.
после того, как лавиной поперли горести
Сколько она намотала кругов в аду…
сколько скелетов засунула в шкаф-купе…
сколько она не тем говорила «жду!»…
сколько перепила японских «блатных» саке.
Сколько она… нет смысла перечислять…
В общем, хлебнула… не буду писать чего.
Бог им судья, кто шепчет ей в спину «блядь»,
так же, как тем, кто кличет «черной вдовой».
Я от нее не открещиваюсь, но мне
хочется эту даму стереть из памяти,
чтобы забыть о том, что случилось с ней,
новую жизнь начав на другом фундаменте.
васильковое лето… как день пролетело.
мы с тобою срывали спелые звёзды.
на зелёном ковре меня звал «королевой»
я касалась губами… любимых ладоней.
утопало в траве… бессонное небо.
в глубине твоих глаз лето плескалось.
я тебя называла своим королём.
и со вкусом клубники… ночь целовала.
по любимым изгибам… душистого лета.
и стрекозы-ресницы и шёпота звуки.
поцелуи рассыпались… по-королевски.
на зелёном ковре… два неба на стыке
Какие мы — женщины? Самые разные:
Чертовки-плутовки и благообразные
(хотя если в благостном глубже «копнуться»,
то… кто его знает)… Умеем мы дуться
По поводам важным и так… понарошку,
На сцене поём и копаем картошку,
Бываем заумными, скучно-научными,
Домашними, скромными… громкими, звучными.
В платочках, беретиках, шляпках, бейсболках,
В нарядах роскошных и мятых футболках.
С утра бродим сонные, к вечеру… сонные,
То въедливо-цепкие, то отрешённые.
Не дружим мы с логикой — так без причины
Про нас часто думают наши мужчины,
А как возразишь им — конечно, не смеем…
Но что нам захочется — то и имеем.
Натуры мы тонкие — только мечтаем
Ещё похудеть, и опять доедаем
Всё то что не съели за ужином дети.
Мы лучшие жёны и мамы на свете,
Свекрови и тёщи, и дочки, и внучки,
И бабушки тоже… ох, те ещё штучки!
Всё видим и слышим, всё помним и знаем,
И яндекс мы с гуглом вполне заменяем,
И грусть мы, и радость, и зло, и добро…
Всё думаю, отдал Адам бы ребро,
Когда бы предвидел, как дело пойдёт,
И что же из плоти его прорастёт?))))
На участке, что на даче,
Иль имеет частный дом,
С огородом озадачен:
Что же делать с сорняком?!
С иронией отвечу, с простотой…
Смотреть на это без расстройств.
Проблема с сорняком проста:
Оставь для сорняка места!
Сорняк, он вредный, создан так,
Растет везде и лишь бы как…
А, что сорняк то не любить?!
Сразу полоть — не рассадить…
Примеры я здесь приведу,
Что не всегда сорняк — в беду…
Вот, в старину, то ж лебеду
Сажали вовсе на еду,
И нежный пух чертополоха
Стелили тем, кто спал так плохо,
Лопух лечил полиартрит,
Тысячелистник — кровь преобразит,
Осока снизит вам давление,
Крапива — волосы взрастит,
Люби сорняк, ведь наблюдение
Любовь всю к сорнякам привит!
22 сентября 2018 года.
Я сижу у окна и смотрю на унылые капли:
Словно вешние воды бегут, торопясь, по стеклу.
На качание ветки, похожей немного на цаплю,
На фонарь, одиноко светящий сквозь серую мглу.
Вижу в мутном проёме окна я своё отраженье,
Блеск прищуренных глаз и торчащие чудо-усы.
Ощущаю приятное крепкому телу томленье,
Но я знаю, как долго мне ждать до прихода весны…
Вспоминаю соседку-красавицу, рыжую Лизу,
Подлый дождь не даёт мне сегодня её повидать.
Воробей, весь намокший, забился под выступ карниза,
И его мне оттуда, наверно, никак не достать…
А в квартире тепло, стылый ветер не дует мне в уши,
Тишина и покой. Вновь приятный царит полумрак.
Слышу где-то вдали завывают озябшие души,
С превосходством гляжу на притихших дворовых собак.
Ну, и хватит в окне любоваться персидской причёской
И отлёживать даром природную гордость — бока,
Я потрусь о штанину хозяйскую серою шёрсткой,
Он погладит, положит сметанки, нальёт молока.
Мой сумрачный Питер, люблю тебя очень!
За Невский проспект и Дворцовую площадь.
За светлые ночи и серые очи.
За ветер, который шумит что есть мочи.
За дождь и за слякоть, за тучи и сырость.
Люблю я твою старину и унылость:
Чижа, что все время сидит на Фонтанке.
Ретивых коней твоих, пушки и танки…
Стою у Дворцовой смотрю теплоходы,
Туристы проходят здесь многие годы.
Ты — Город в который народ наш стремится.
Всё едут и едут к тебе вереницей
Актеры, танцоры, певцы, музыканты.
Одни — заработать, другие — остаться.
Ты — Град о котором легенды слагают
И каждый как хочет тебя величает.
Ты — Питер, Ты — город Петра, Ленинград.
И каждый тебя знать по своему рад.
Повстречались мы у речки
Как-то в осень невзначай.
На руке его- колечко
На душе моей- печаль
От того, что он женатый,
От того, что так красив.
Осень, я не виновата,
Что расстаться нету сил.
Я сама себя ругаю.
Ах, ты господи, прости!
Дома ждет его другая,
Не держи и отпусти.
Проклинает долю злую,
Вся в печали и слезах.
Но целую и целую.
Темно карие глаза.
Copyright: Эману Элька, 2018
Свидетельство о публикации 118091809641