Он говорил: терпению учись,
Придётся подождать ещё немного.
Речами увлекал куда-то в высь
Слегка надменным тоном педагога.
Вот как на уверенья не вестись,
Коль неуютна без него берлога?
Во мне ревут медведица и рысь,
Стучит копытом самка носорога.
А мне всё тяжелей считать минуты.
Преснеет с каждой встречей терпкий вкус.
Я как разменник временной валюты
Спускаюсь в минус, а мечтаю в плюс.
Все обещанья - ложь и клятвы дуты.
На смелый шаг не смог решиться трус.
Я готов был полсвета пройти,
И соки из себя все выжать.
Лишь бы только не жить без любви,
Обычно и попросту выжить.
Я готов был забыть обо всём,
Позабыть все пустые обиды.
Лишь бы только остаться вдвоём,
Хоть разочек глазочком увидеть.
А ещё я готов, я готов
Провожать всю тоску и всё горе.
Лишь бы только поверить в любовь
И остаться, остаться с тобою.
Не забрать всех назад этих слов.
Я клянусь вам —всё время готов.
Россия — радость и любовь,
Порою камень преткновенья.
И проливают люди кровь
Лишь ради Родины спасенья.
Взростай в полях овёс и рожь,
И бархатистая пшеница.
Чтоб вновь сумела молодёжь
Своей Отчизною гордиться.
И процветала много лет,
Чтоб чёрный ворон не кружился.
И не касался враг земли.
Всегда свободный был рассвет.
Спокойно спать народ ложился.
И в мире деточки расли.
Я знаю жизнь похожую на сказку
И знаю жизнь похожую на ад.
Потухший мир лишь в чёрно-белых красках,
И самый серый в памяти закат.
Тот ад, когда надежды стало мало,
Когда в глазах родных тоска и боль.
И в комнате тихонько плачет мама,
А сердце стонет громко в нас с мольбой.
Тот ад, где забываешь, как смеяться,
И закрываешь душу от других.
Как только бы не сдаться, не сломаться.
И вечная молитва «помоги!».
Когда уже закончились все слёзы,
Они излились в небо навсегда.
И ноль ответов к тысячам вопросам:
За что? Зачем? И почему всё так?
Ведь я же помню жизнь, на рай что схожа,
Где было всё иначе и без бед.
Душа не вырывалась там из кожи,
И каждый день ждала она рассвет.
Где двигалась душа свободно к цели,
Где плакала от радости она.
И в памяти рассветы все горели,
В них рая отражалась глубина.
В раю молитва лишь — спасибо, Боже!
Я знаю точно, ад внутри всегда.
Да, в принципе и рай, конечно, тоже.
И снова слёзы катятся у храма,
А правда счастья верите ль проста:
Я знаю — рай, когда смеётся мама.
Калинаускайте Мария
(Религиозный сонет)
Благослови нас всех на жизнь,
Благослови Господь нас, небо.
Всё по оси, земля, кружись,
Даруй нам урожая, хлеба.
Благослови, забудем тьму,
Чтоб улыбались мы, как дети.
Благослови, будь по сему,
Пускай над нами солнце светит.
Благослови цветы, поля,
Мы от дождя закроем ставни.
Благослови, как без Тебя?
Спасёт всегда Господь Наставник.
Небес не гаснет эта синь.
Благослови, Господь, аминь!
В покойном уголке уединясь,
С немногими, но мудрыми тенями,
Беседую с умершими умами,
Глазами слышу мёртвых мыслей вязь…
Странность какая — время цветенья —
Траур сменив на наряд изумрудный,
Жители сада приходом весенним
Оживлены… кроме вишни засохшей.
Дождик чеканит по стеблям, по листьям,
Спрыгнув с небес долгожданной прохладой —
Сенью прозрачной — хрустальной завесой.
Не шелестит сладкозвучное древо.
Чёрствые ветви убиты морозом.
Сок не струится в побегах к их почкам.
Тёплые ветры, взвиваясь на крыльях,
Лютую стужу прогнали далёко.
Иволга к кронам знакомым вспорхнула.
Сад утопает в цветах… кроме вишни.
Что может мозг бумаге передать,
Чтоб новое к твоим хвалам прибавить?
Что мне припомнить, что мне рассказать,
Чтобы твои достоинства прославить?
Нет ничего, мой друг. Но свой привет,
Как старую молитву — слово в слово, —
Я повторяю. Новизны в нем нет,
Но он звучит торжественно и ново.
Бессмертная любовь, рождаясь вновь,
Нам неизбежно кажется другою.
Морщин не знает вечная любовь
И старость делает своим слугою.
И там ее рожденье, где молва
И время говорят: любовь мертва.
Вчера я встретила поэта,
Который плакал, слёзы утирая,
Он посвятил любимой два сонета,
Она его послала, творения не читая.
Не плачь, сказала я ему,
Ты гений, а она тупая.
Была права я, судя по всему,
Теперь он мне сонеты сочиняет.
Зачем мужчине женщина дана.
Ответ один - на счастье и на горе,
Порой бывает кроткая она,
Но очень часто не уступит в споре,
Порой визжит при виде паука,
Но может быть и яростнее львицы,
Вина, бывает выпьет два глотка,
Но с горя может от души напиться.
Являя красоту при свете дня,
Она, порой девчёнка недотрога,
Живёт сама не ведая, маня
Любовью той, что ей дана от Бога.
Всё в женщине живёт, и радость и беда,
Как шёпот милых уст, в которых «нет» и «да».
Казалась чародейкой из далёкой
Таинственной неведомой страны.
Менялись мыслями, мечтая о высоком.
Касанье душ дарило волшебство.
Белее белоснежного виденьем
Переливался жемчуг между строк.
Закат сменялся новою зарёю
Пройдя сквозь ночи сумрачную тень.
Горят на небосклоне полуночном
Лучи созвездий, падая в рассвет.
Тьма отступила и застыла Вечность,
Влюблённый правит - в сердце его Бог!
Любовь над миром. Все мы только звенья
Её чудес и светлых откровений!
Едва пчелиное гуденье замолчало,
Уж ноющий комар приблизился, звеня…
Каких обманов ты, о сердце, не прощало
Тревожной пустоте оконченного дня?
Мне нужен талый снег под желтизной огня,
Сквозь потное стекло светящего устало,
И чтобы прядь волос так близко от меня,
Так близко от меня, развившись, трепетала.
Мне надо дымных туч с померкшей высоты,
Круженья дымных туч, в которых нет былого,
Полузакрытых глаз и музыки мечты,
И музыки мечты, еще не знавшей слова…
О, дай мне только миг, но в жизни, не во сне,
Чтоб мог я стать огнем или сгореть в огне!
Как эта ночь сияет торжеством!
Не говори, любимая, я знаю
Желанья пламенеющую сладость
Твой лучезарный взор поймал у звёзд.
Ничего, что на небе взяла
Отблеск ясный предела блаженства
Он к лицу твоим мыслям и жизни,
Добродетель делящим с красой!
Забот насущных круг перемогая,
Глазам доверив выбор - не уму, не сердцу,
Минуют люди благо в пользу зла,
Обман не отличив от совершенства,
Туманом чувств свой ослепляя разум.
Ты совершенна также, как мечта!
Я знаю точно - времени река
Смывает шелуху и междометья,
Нас в чувства приводя, порою, плетью,
Отведать дав раскаянья в грехах.
Два берега… Мы вместе на века.
Исток остался где-то в предрассветье,
А далее, по руслу - разноцветье.
Где устье? То - не ведаем пока.
Мы видим лишь другого отраженье,
Нам недосуг смотреть себе под ноги,
Приходится всецело доверять.
За нас потомки подведут итоги,
Даст Бог, поймут и вымолят прощенье.
И родником забьёт любовь опять.
Сонет
Глебу Горбовскому
Мы не пьяны. Мы, кажется, трезвы.
И вероятно, вправду мы поэты,
когда, кропая странные сонеты,
мы говорим со временем на «Вы».
И вот плоды -- ракеты, киноленты.
И вот плоды: велеречивый стих…
Рисуй, рисуй, безумное столетье,
твоих солдат, любовников твоих,
смакуй их своевременную славу;
зачем и правда все-таки неправда,
зачем она испытывает нас…
И низкий гений твой переломает ноги,
чтоб осознать в шестидесятый раз
итоги странствований, странные итоги.