О чём кукует кукушка? Спросим об этом у зрителей. Итак, ток-шоу: «В гостях у кукушки: о чём же она кукует?» Итак, у нас в гостях сегодня: соседи кукушки, дрозды, которым эта стерва мешает спать по ночам. Тетерев, её первый муж, который ушёл от неё по этой самой «громкой» причине, а также её отчим и приёмная мама, гусак с гусыней. Первый выступал её бывший муж, суть мыслей претензий которого заключались одной лаконичной фразой: «Придушите её, чтоб не мучилась». Потом взяли слово её приёмные родители, сказав, Что это тетереву нужно последовать сему примеру, ибо их дочка есть неимоверного таланта певица, которой нужно устроить гастроли во всех курятниках ближайших городов. Дрозды, в свою очередь возразили, что кукушке всё же стоит воздержаться от кукования среди масс, и тихо и мирно петь сугубо для них. Для своих любимых соседей. Ведущий, весьма уважаемый дятел, старейший житель леса, взял рекламу для того, чтобы угомонить спорящих и слегка остудить их пыл… В это время наша героиня, она же бедная кукушка, не выдержав трёхдневного молчания, которое она была вынуждена соблюдать по договору своего агента, однокрылого зяблика, с горя ушла топиться. Вот такая весёлая концовка. Что касается вопроса «О чём поёт кукушка?», то, как вы понимаете, он не имеет дальнейшей актуальности в виду усопшей пернатой. Конец.
Господи, сделай так, как мне надо, а не так, как я хочу!
Гордыню победить можно только внутренним смирением перед собой…
Пока нет войны, усмирять врагов нужно дарами, если же ополчились они на тебя, нельзя уклоняться. Терпенье и смиренье нужно иметь и для мира, и для войны.
В жизни не всегда все происходит так, как хочется… Иногда за желаемое нужно бороться, а иногда - смириться и принять все как есть…
Смирение - самая странная вещь на свете. От него нельзя избавиться, и из чужих рук его не получишь. Чтобы его приобрести, нужно потерять всё до последнего. Только когда ты лишен всего на свете, ты чувствуешь, что оно сделалось твоим достоянием.
Когда мне сказали, что она любит меня, я ответил, что люблю её больше жизни. Когда мне сказали, что она любит другого, я сказал, что не держу её. Когда мне сказали, что она вышла замуж за другого, я сказал: пусть будет счастлива. Потом мне сказали, что у нее родился сын и она назвала его моим именем. я сказал: дай Бог ему здоровья, пусть растет счастливым. Но однажды мне сказали, что она умерла. и тогда я ответил: везет же ей. Я каждый день умерал, а она умерла лишь раз.
Добродетели несут награду не сами по себе, а за смирение.
Вот такая мысль есть у великих отцов. Представьте, что эта мысль - дождь, и станьте под нее, как под холодный душ. Или представьте, что она - град, и тоже станьте. Пусть этот град побарабанит вам (мне, им, всем) по лысине. Мы ведь страшно хотим гордиться собой. И чем еще гордиться, как не своими добродетелями. А добродетели, оказывается, мостят нам дорогу в ад, если мы посреди благих трудов не смиряемся. Человеку гордому лучше не иметь заметных добрых дел, а то он от любви к себе совсем осатанеет.
Однажды верующие разговаривали о смирении. Один из знатных граждан города, слыша слова, что «чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным», удивлялся и говорил:
- Как это может быть?
И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова. Один верующий сказал ему:
- Именитый господин, скажи мне, кем ты считаешь себя в своём городе?
Тот отвечал:
- Считаю себя великим и первым в городе.
- Если же ты пойдёшь в столицу, то кем будешь считать себя там?
- Последним из тамошних вельмож.
- Если же ты отправишься в царский двор, кем ты будешь там себя считать?
- Там буду считать себя одним из простолюдинов.
- Если же, а в самим царских покоях, приблизишься к царю, то там кем ты станешь считать себя?
- Почти нищим.
- Вот так и святые, - сказал христианин, - чем больше приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Ибо Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землёю и пеплом.
Мне бабушка, вздыхая, говорила,
Стирая липкий, от горячки, пот,
Терпи, родная! Ты ведь не забыла?
Бог не по силам испытаний не дает!
Когда дыханье заперто слезами,
Когда от боли сердце устает,
Как за щитом, я прячусь за словами:
Бог не по силам испытаний не дает!
Когда не удержаться без опоры,
Когда изменой в сердце, напролет,
Шепчу с улыбкой «разве это горе?
Бог не по силам испытаний не дает!»
И если, все «по дружбе» отвернутся,
Душа остынет, превратившись в лед,
Мне остается, только улыбнуться!
Бог не по силам испытаний не дает!
Я их шептала, разгоняя тучи,
Слова простые, каждый их поймет!
Мне помогали стать сильней и лучше…
Бог не по силам испытаний не дает!
Цветок любви может распуститься, только когда отсутствует эго, когда никто не пытается доминировать, когда человек проявляет смирение, когда он не пытается быть «кем-то», - напротив, он готов быть никем.
.
Ошо
Разум наш угоден Богу со смирением, а с гордостью он отвержен.
Смири себя. И Бог тебя простит.
И узришь естество в ином звучанье,
И Звёздный мир и дол сорастворит
В непостижимом таинстве молчанья.
Молчание, зовущее горе…
Великим ладом полнится творенье.
И в свете звёзд, и в чуткости дерев -
Во всём я узнаю Богоявленье.
Как близок Бог! Умом не разуметь.
Глаголом не коснуться дивной сути.
И только сердце не престанет петь,
Что Благ Господь! И Милостив! И Чуден!
Притча о двух сыновьях
Люди смотрят на внешность, а Бог смотрит на сердце, на внутреннюю сущность человека.
И нужно сказать, что часто эта внутренняя сущность сильно отличается от наружности, от внешнего образа поведения.
О наружности мы очень заботимся и прилагаем усилия, чтобы казаться перед людьми хорошими, добрыми и праведными, однако наше истинное внутреннее состояние далеко не всегда соответствует тому благоприятному впечатлению, которое производит наша внешность, наше наружное поведение.
Пример такого несоответствия можно видеть в Евангельской притче о двух сыновьях.
У одного человека было два сына, и он, подойдя к первому, просил его поработать в домашнем винограднике.
Сын сначала сказал: не хочу, однако после, раскаявшись, пошел. Отец обратился к другому сыну, и тот сказал: да, я пойду, но не сдержал слова и не пошел.
И на вопрос, кто же из этих двух сыновей исполнил волю отца, Евангелие отвечает, что исполнил ее первый сын, несмотря на то, что первоначально он столь резко или даже грубо отказался слушать отца.
Напрямую эта притча Христа относилась к фарисеям, которые, подобно второму сыну, по внешности казались людям праведными, однако по Божию суду были поставлены ниже явных грешников - мытарей и блудниц.
Но имеет она отношение и ко всем нам, и отношение самое непосредственное. Дело в том, что и у нас, как некогда у фарисеев, часто наблюдается вопиющее несоответствие наружности с внутренним состоянием.
Все мы, церковные люди, подобно второму сыну, говорим «да» нашему Небесному Отцу - говорим внешними делами: тем, что ходим в храм, читаем утреннее и вечернее правило, исповедуемся и причащаемся, соблюдаем посты.
На эти внешние дела мы обращаем все наше внимание, и если нам удается хоть как-то их исполнять, то мы считаем, что этого для нас достаточно и что мы «исполнили волю отца».
На внутреннее же состояние нашей души мы, как правило, обращаем внимание гораздо меньше.
Между тем Царствие Божие, по Евангельскому слову, прежде всего должно быть внутри нас, - оно состоит в том, чтобы Господь пришел в нашу душу и обитал в ней.
И если этого нет, то нужно опасаться, как бы к нам не отнеслись известные слова Христа о фарисеях: эти люди чтут Меня только на словах, сердце же их далеко отстоит от Меня.
Чтобы избежать такой беды, нам нужно внимательно смотреть внутрь себя, в свою душу - что там происходит?
Ибо если в ней живут страсти - зависть, осуждение, озлобление, нежелание примириться, гордость, жадность и тому подобное, - то внешние дела нам мало помогут.
В этом случае на весах Божия суда мы можем оказаться ниже явных грешников, пьяниц и блудниц, ибо Бог смотрит прежде всего на внутреннее, а не на внешнее.
К сказанному следует добавить, что притча о двух сыновьях учит нас еще и смирению, - ибо нет и не может быть никаких гарантий, что непременно войдем в Царствие Божие за внешние дела благочестия - за то, что ходим в храм, соблюдаем посты, даже помогаем людям и тому подобное.
Без правильного внутреннего устроения все внешние дела немногого стоят. И потому нам следует всегда смиряться и считать себя хуже всех людей, даже явных грешников.
Нужно говорить себе так: хотя я хожу в храм, соблюдаю посты и прочее, а эти люди не ходят и не соблюдают, однако это только внешнее различие, а по своему внутреннему состоянию - кто знает, - может быть, я окажусь перед Богом хуже их?
А если я хуже, то и спасения должен ожидать не как полагающейся мне награды за труды, а как милости Божией, которой я недостоин…
И поистине, глубоко недостойны мы милости Божией, недостойны Рая Божия, куда зовет нас Господь.
Однако хотя и недостойны, но стремиться туда войти все равно нужно.
Мы должны постараться исправить себя, чтобы получить от Бога милость и быть с любимым Господом.
Старец Паисий Афонский говорит, что нам нужно просить для себя самое последнее место в Раю.
При этом даже и такого места мы должны считать себя недостойными и просить его только для того, чтобы Христос не огорчался, видя, что мы попали в ад, после всего, что Он для нас сделал.
Вот как смиренно нужно о себе думать.
Слава Богу, братия и сестры, что Он призвал нас в Свою Церковь, ввел, по слову Писания, в Свои чертоги. Слава Богу, что мы ходим в храм, молимся, соблюдаем посты, исповедуемся и причащаемся, - за все это мы должны благодарить Господа до конца наших дней.
Но должны мы также всегда помнить и о том, что одного внешнего еще недостаточно, что внешнему благочестию непременно должно соответствовать истинное внутреннее устроение души, о том, что Царствие Божие прежде всего должно обретаться внутри нас. Аминь.
Много лет назад ко мне пришел человек и стал просить: «Покажите мне Бога!» Я сказал, что не могу этого сделать, и прибавил, что если и мог бы, то он не увидел бы Бога. Потому что я тогда думал и теперь думаю: чтобы встретить, увидеть Бога, нужно иметь что-то общее с Ним, что-то, что даст нам глаза, чтобы увидеть, и восприимчивость, чтобы уловить, почуять. Этот человек спросил меня тогда, почему я так о нем думаю, и я предложил ему размыслить и сказать, какое место в Евангелии его особенно трогает, чтобы мне попытаться уловить, в чем его сообразность с Богом. Он сказал: «Да, такое место есть: в восьмой главе Евангелия от Иоанна рассказ о женщине, взятой в прелюбодеянии». Я ответил: «Хорошо, это один из самых прекрасных и трогательных рассказов; а теперь сядьте и подумайте: кто вы в этой сцене? На стороне ли вы Господа и полны милосердия, понимания и веры в эту женщину, которая способна покаяться и стать новым человеком? Или вы - женщина, которая изобличена в прелюбодеянии? Или один из старейшин, которые все один за другим вышли вон, потому что знали свои грехи? Или же один из молодых, которые колеблются и медлят?» Он подумал и сказал: «Нет, я - единственный из иудеев, который не вышел и стал забивать эту женщину камнями». Тогда я сказал: «Благодарите Бога, что Он не дает вам встретиться лицом к лицу с Ним теперь!»