Что это над Богами? Смерть или лич.
Разве перед смертью кто-нибудь врёт?
- Врач сказал: после первой рюмки - карачун.
- А может, пугает?
- Может, пугает, но лучше - не проверять.
У смерти отличная память, она никогда никого не забывает.
Если в ваш дом постучалась смерть, то положите перед дверью грабли.
Это вряд ли поможет отвернуть её от визита, но зато напоследок посмеётесь от души.
Информация из снов: когда ты рождаешься в раю, там Бог раздает всем задания. Потом в лабиринте Осириса все выбирают тело, все страшно дерутся за самые красивые тела, а их очень мало, это тело на все жизни, ты не можешь переродится в другом поле. Ты в виде маленькой звездочки падаешь в животик своей мамы. Когда ты перерождаешься тебе стирают память, что бы ты забыл всю ненависть и любовь из прошлой жизни, но они не могут стереть твое подсознание там хранятся великие знание и тайны о тебе, мысли которые настаиваются как вино, смешиваясь с абсурдизмом заблуждений. Это объясняет твое дежавю из-за реинкарнации. Когда ты умираешь, ты находишься в цепях, и ждешь своей очереди в страшном суде. Перед тобой выставляют всех кто тебя обидел, и ангел спрашивает у тебя, простишь их? Просто прости их, не уподобляйся своим обидчикам, будь выше их мерзостей. И потом тебя ставят среди обвиненных, и обиженный на тебя решает простить тебя или нет. Говорят что Бог прощает, но не его циничные ангелы советники, там было шесть ангелов вокруг Бога, они убеждают Бога в том на сколько он омерзителен. В руках ангела свиток, там написана вся твоя деятельность, после этого приходит решение оставить тебя в раю или отправить в ад. Если же отправили в ад, ангел открывает дыру в преисподнюю, и там ты идешь вместе с другими людьми в цепях, тебя хватает демон, и спрашивает тебя: имя? Ищет тебя в списке грешников и говорит идти дальше и там ты горишь в вечном огне. Ничего не видно, только огонь и крики. Если же ты много раз спасал или помогал людям при жизни, ангелы могут передумать и один из них может прилететь за тобой и спасти тебя. Становится ясным что грешники могут возвращаться из ада, то есть это как-то связанно с реинкарнацией и колесом сансары, и с другими мировыми религиями, враг из прошлой жизни ведет себя так будто бы его подменили, другие же враги просто сдерживают себя, все борются с собственным гневом и гордыней. Выше любви только опыт, ты поймешь о чем я когда будешь перерождаться, и когда у тебя неожиданно будут в новой жизни другие родители, родственники, жена если ты мужчина, или муж если ты женщина. Враги - это люди которых ты обидел в прошлой жизни не обращай на них никакого внимания и в новой жизни они тебя не тронут, влюбившиеся в тебя девушки это могут быть твои бывшие жены, хобби - это бывшие высшие достижения в этих областях. Ничего не желай, и зло потеряет над тобой всякий контроль, и вполне возможно что тебя выпустят из колеса сансары.
Когда все действительно покинут землю выйдет дорожка выходящая из земли в космос, видно как все человечество выходит по этой дорожке в космос. Выше опыта только абсолютная свобода после смерти.
От смерти не уйти, можно только приблизиться.
Жизнь дана человеку для движения, смерть - для покоя.
Трусость реже «награждается» позором, чем отвага смертью.
Коварство смерти в том, что приходит не когда её ждёшь, а когда ей хочется.
Смерть выше всех, она выше Богов и прочих живых и не живых существ. В этой вселенной, все подвергается гниению и разрушению под гнетом времени. В её руках посох на конце которого двигаются стрелки часов. Находясь вне времени и пространства, она властвует над нашей вечностью в этой вселенной. Жнецы её повсюду, эти ловцы душ выжидают момент, случайности реальности, или же человеческой глупости. Ищущий бессмертия, должен бежать туда где материя не подвергается никакому разложению.
И видел я смерть - это гигантское существо полностью состоящее из гигантских черепов и мрака, из черепов людей все они будто бы кричат, но слышен их лишь безмолвный ужас, они являются олицетворением страданий. Из черепов вылезали тысячи черепов, и из них исходили крупные черепа, одни черепа будто бы пожирали другие как символ убийства. Оно двигалось без ног, будто бы торнадо, с растягивающимися руками и бесформенным туловищем полностью состоящем из черепов людского рода. Мимо проходящих людей затягивало в её чудовищное тело, и превращало их в новые черепа. Её боятся люди и боги, все живое и неживое подвластно ей, лишь она решает кому жить, а кому умереть, и это делает её выше всего и вся.
Я снова на старом мосту… Я прихожу сюда уже который год. Который? Сегодня уже десятый. Помню, сколько радости он нам дарил… Как давно…
Мы каждое год приходили сюда с Алешкой, как только таял снег. Мост был давно заброшен и принадлежал только нам да вездесущим воробьям. Каменный парапет частично искрошился от времени, камень потемнел, но от этого очарование этого места только усилилось.
Помню, как мы пускали вниз отважных парашютистов, которых с таким усердием строгали весь предыдущий день, любовно мастеря разноцветные парашюты из кусочков ткани, выпрошенных у мамы. Как проклеивали их пленкой, чтобы они раскрывались в полете… А потом смотрели, как эти цветные одуванчики улетают вниз, чтобы уже не вернуться. Мы никогда не спускались за ними, не сожалея об их потери. Внизу, под мостом, пробегала старая заброшенная дорога. Весной талая вода кое-где затапливала рельсы огромными лужами, такими неподвижными и синими-синими под ясным небом. Помню, каким восторгом светились Алешкины глаза! Ветер любовно ерошил непослушные вихры светлых волос, чуть отросших за зиму и упрямо не поддающихся расческе, солнечные глаза наполнялись искорками и были такими счастливыми… счастливыми…
Когда же кончилось это счастье?.. Нет, оно не кончилось… оно просто погасло… как погасли и эти веселые карие глаза, наполненные солнцем даже тогда, когда природа забывала о его существовании…
В тот день я впервые повел сына в этой про`клятый лунапарк… Он приезжал к нам каждый год, маня яркой палитрой развлечений. Алешка видел его из окна нашей квартиры и вот уже два года упрашивал меня туда пойти. Я был не против многочисленных аттракционов, но Алешке они были не нужны… нет…ему был нужен один, заветный… Пару лет назад я купил ему серию фильмов про супермена, и с тех пор он только и делал, что играл в него. И даже на новый год упросил маму сшить его костюм для карнавала. Он мечтал… как мечтают все дети в восемь лет… Я сдался… Заручившись разрешением мамы, которая, надавав нам сотни наставлений все-таки с тревогой в глазах наконец нас отпустила, мы отправились гулять, планируя весь день провести вдвоем. День был очень жаркий для мая, ожившая после зимы природа щедро раскрасила город яркими цветами, солнце заливало улицы так, что глазам было больно… Алешка был счастлив… Счастлив, как, наверное, никогда в своей маленькой жизни… Мне нравились его широко распахнутые глаза, казалось, вбиравшие в себя весь мир… На аттракцион нас сначала не пустили. Ах, да! Я же забыл рассказать о нем! Алешкиной заветной мечтой было научиться летать… И я повел его туда, где на потоке воздуха можно было подняться на 5−7 метров над землей и насладиться ощущением полета…
Так вот… На аттракцион нас не пустили… Сначала. «Только с 9 лет» - сказал нам строгий дядечка на входе… Но Алешкины глаза были полны такой мольбой, что я не мог ему отказать… В общем, я уговорил контролера… Мы переоделись в плотные костюмы, надели шлемы и очки и забрались на площадку… Какое восхитительное чувство - качаться на восходящих потоках воздуха, раскинув руки! Я крепко держал Алешку за руку… А он смеялся… Смеялся таким счастливым смехом… был полон такого восторга… Пятнадцать минут пролетели как одна, и мы опустились на землю. Сын был в эйфории! Идти на другие аттракционы он не захотел, и мы отправились на наш мост. Алешка всю дорогу бегал вокруг меня, изображая супермена с вытянутой вперед рукой.
На мосту я остановился возле крошащихся каменных перил и, облокотившись, с улыбкой смотрел на сына… Он подбежал и ткнул пальцем вниз:
- Папа, смотри! Это серебристые змейки! - он, смеясь, показывал на рельсы, отливающие на солнце нестерпимым блеском и теряющиеся где-то за холмом. - А вооон там море! - Алешкин палец переместился на небольшое озерцо талой воды, сохранившееся в глубокой яме и никогда не высыхавшее…
Тут память подводит меня… Кажется, я задумался, глядя на горизонт… Следующее, что я увидел, был Алешка… Он забрался с ногами на широкий парапет моста и стоял раскинув руки:
- Папа, смотри! Я умею летать!
Я кинулся к нему, крича, чтобы он слез немедленно, но в тот момент, когда я был уже в полушаге… изъеденный ветрами камень начал крошиться под детскими ногами… Черт! Мне не хватило каких-то долей секунд… Алешка летел вниз… В его глазах не было страха… в них было столько обиды и горького недоумения… Я смотрел, как падает мой сын и ничего… ничего не мог сделать…
Я не помню… совсем не помню несколько последующих дней… Все было как в страшном сне, в котором я не переставая видел глаза моего сына… моего маленького отважного супермена…
Жена так и не смирилась… Как не смирился я. Она ушла, не в силах смотреть на меня и видеть Алешку. Я не знаю, где она… я не хочу тревожить ее… я боюсь ее тревожить, надеясь, что она хоть немного обрела равновесие…
А мне… мне уже десять лет почти каждую ночь снится тот день и счастливые, полные восторга глаза мальчишки… Каждый год я прихожу на наш мост и приношу смешных парашютистов. Я запускаю их цветные одуванчики и прошу передать моему Алешке отчаянное «Прости»…Сегодня я пришел в последний раз. Ночью мне снова снился тот же сон… Но в конце Алешка взял меня за руку и сказал:
- Папа, ты тоже умеешь летать…
Я стою на каменном парапете и, щурясь, вглядываюсь в небо… То небо, что забрало мою жизнь ровно десять лет назад… Я стою, раскинув руки и шепчу:
- Да, Алешка… я тоже… умею летать…
Живём в лихие времена,
Где правосудие - насмешка.
Убит Немцов. В том чья вина?
Алея злобою, судья
Шипит: «Укоры не уместны!
Пал в Киеве беглец известный
Так пусть коллеги превзойдут,
Дебаты общества рассеяв,
Скорее нас и правый суд,
Проливши свет на след злодея,
В свидетельствах произведут».
Боюсь, читатель, нам с тобой
Вердикта с берегов днепровских
Ждать будет несравненно дольше,
Чем правды ждал Немцовых дом.
Ты тоже видишь параллели?
Но вот вопрос: «Кто будет следом»?..
Вдова, конечно, недурна
И хоть не очень молода
Послужит украшеньем сцены
Во славу светлой Мельпомены
(В Европе траура не чтят).
Пойми, Госдумы депутат
По рангу равен генералу,
Не волен он - долг государев
Его и в Киеве найдёт.
Нет, то не каламбур, мой друг,
Порукою чему из стали
Холодный, грозный ледоруб.
Медленно умирает любовь…
Падая с небес подстреленной птицей.
На руках моих алая кровь,
Сердце продолжает медленно биться.
Разрушая надежды, мечты и желанья,
Продолжая чувства губить,
Тихо шепчут воспоминанья.
Но любовь уже не воскресить.
Она лежит на земле бездыханно,
Слезы и боль не унять.
Все что было когда-то желанно,
Удалось без труда отнять.
Много раз оставаясь отвергнутой,
Продолжая себя дарить,
Так же бы оставалась нетронутой,
Но вы решили её погубить!
Топтали её безжалостно,
В рабыню её превратив…
Скажите, за что она так наказана?
Чего вы добились её убив?