Человек верит с оглядкой на прошлое. Коллекционируйте свои достижения.
Когда в душе озноб, опустошение,
Неясен путь и мудрый Глас не слышен,
Вернись к Отцу, оставив прегрешения,
Отринь печаль, избравши то, что выше!
Земного выше - горний путь спасения,
Честнейших судей - Божьей правды милость.
Превыше смерти - радость Воскресения,
Где рабства ночь в сыновство обратилась.
Нильс Бор, объясняя, почему он прибил подкову над дверью своего дома
«Разумеется, я не верю, что подкова приносит удачу.
Но я слышал, что она помогает независимо от того,
верят в нее или нет…»
Я защитник земного Отечества.
Заслонил грудью жён и детей
От без-Божной воинственной нечисти,
От широких смертельных путей.
Я защитник отечества горнего.
Сокрушаю молитвами грех,
Чтобы каждый вошёл в Царство Божие,
Чтобы Рай был доступен для всех.
Ты так сладко лгал… А я, сладкоежка, верила…
Пока что март, до конца апреля - расправить крылья и улыбаться, все будет лучше, я в это верю, а если веришь - должно сбываться…
Если хочешь спастись - помолись,
призови неземные усилья,
тонкой лествицей ввысь протянись,
передай ослабевшему крылья.
Помолись, если хочешь помочь,
если к горлу беда подкатила.
Не бросай одинокого в ночь,
чтоб она его не проглотила.
В 1963 году я спросил одного мудрого греческого митрополита: «Что скажете об Антихристе?» Он мне ответил: «Антихристом являюсь я сам когда становлюсь соблазном для своего брата». Архимандрит Григорий (Зумис), настоятель Дохиарского монастыря
Мы с одним батюшкой приехали в Нижний Новгород. Собственно, дела были только у него, но мне интересно было тут побывать, и я отправился с ним. Кроме всего прочего у нас была намечена встреча с одной женщиной. Она была директор клуба, и в тоже время пела в церковном хоре. Мне это было интересно, и я ждал встречи с ней. Нашли мы её только во второй половине дня. Простой частный дом с небольшим двориком, прятался среди кирпичных коробок. Дворик домика, обнесённый низким забором, и этот заборчик, как граница, отделял частную собственность, от общественной. Я сам родился, и всё детство повел в большом и шумном дворе, и представляю, какие желания вызывают яблоньки у этого частного домика. И несдобровать бы им за таким соблазнительно низким забором, если бы не грозный страж - огромная овчарка. Овчарка бросилась на нас с устрашающим лаем, но когда подбежала, встав громадными лапами на забор, вдруг успокоилась, и глядела на нас молча и с любопытством. Хозяйка, вышедшая на лай собаки, крайне удивилась, почему она молчит и не бросается на нас. Мы вошли в дом, не успели расположиться, как вслед за нами в дом вошла и собака. Во дворе хозяйка придерживала ее, пропуская нас, и поэтому в доме нам стало не по себе от её близости. Но хозяйка успокоила.
-Не бойтесь! В доме она вас не тронет, что бы вы ни делали с ней. А вот выйти без моей команды из дома не даст. И если что - то выносить из дома нужно, то это я при ней сама должна вам дать, иначе ни за что не выпустит, даже если я буду уговаривать.
Мы подивились такой смышлености и спросили: откуда такой пес?
-История странная. У нас есть ещё маленькая собачка. Я с ней ходила раз к ветеринару, а туда принесли этого пса. Он, оказывается, был безнадёжно болен, и ему хотели сделать усыпляющий укол. Мне стало жалко, и я уговорила их отдать пса мне, чтобы он спокойно, сам умер. Принесла, как дитя, его на руках домой, и начала выхаживать. Два месяца как за ребёнком ходила, и молитвы над ним читала, и святой водой кропила - выжил пёс. И так ко мне привязался, что когда окреп, никого не подпускал, а уйду на работу, так лежит и тоскует. Приду - столько радости, что и не описать. Вот и охранник мне надёжный стал. Совсем, как человек всё чувствует и понимает. Знаете, он даже молитвы понимает. Я когда встаю на утренние молитвы, обе собаки и кошка соберутся около меня и, молча, сидят - не шелохнуться.
- Мой спутник, усомнился.
- Стоит ли собаке при молитве быть?
-Стоит! Стоит! - сказала хозяйка. - Он их понимает и знает все не хуже нас. Он даже спас меня однажды.
-И она начала свой удивительный рассказ.
-Я однажды с вечера прихворнула, пораньше легла спать. Проснулась рано утром оттого, что собака мне лижет лицо. Когда я открыла глаза, то поняла, что у меня страшный жар, и я не могу пошевельнуть ни рукой, ни ногой. А он лизнул еще раз и стоит скулит. Я вроде двинуться, а не чувствую себя, и все. Я поняла, что со мной что-то страшное и что, если не вызвать скорою, то мне скоро конец. Телефон, вот он, в метре стоит. И вижу его, а протянуть руку не могу - нет руки. Пробовала кричать, а ни горла, ни языка тоже нет. Лежу, как головешка, и думаю- всё. Так расстроилась. Слезы текут, собака скулит, я тоже заскулила. Он и за одеяло потянул. А я, что? Труп! Тут он, убегает в другую комнату, и приносит мне…, что бы вы думали? Молитвослов! Я так была поражена, что он суёт его мне к лицу, а я руку протянула и взяла. Взяла, открыла и начала сквозь слёзы молитвы читать. Чувствую: начала себя ощущать, ноги появились, голос. Когда я почувствовала, что могу, то потянулась к телефону и позвонила на «Скорую». Он пропустил их, и в калитку, и в дом, даже не гавкнув. Спасли они меня. Оказывается, была сильнейшая температура и на фоне её, частичная парализация. Если бы я не вызвала «Скорую», то не говорили бы мы сейчас. А все вот он сделал, - она потрепала за ушами и поцеловала в нос своего «ужасного» пса. Взяла молитвослов и показала нам. - Вот глядите и зубы на нем остались.
-На черной корочке молитвослова, были параллельные вмятины от собачьих клыков. Вмятины, свидетельствовавшие о большом собачьем сердце и любви.
- Так что, пусть со мной на молитве стоит, он их понимает, - закончила рассказ хозяйка и побежала на кухню ставить чайник и готовить угощение. Пес ушёл за ней, а я еще раз посмотрел и потрогал вмятины на книжке.
Вы всегда можете получить то, что хотите, но если постараетесь, то возможно, это будет то, что вам нужно…
Каждая наша мысль, высказанное слово, поступок несут в себе элемент выбора добра или зла. Человек в своей деятельности не может быть морально или нравственно нейтральным. Всегда присутствует выбор, а значит, свобода поступить, сказать, подумать-так или иначе.
Любка- может быть не одна, а без Верки с Надькой жить не получится…
«Церковь- это не собрание святых, а толпа кающихся грешников»
Между «можно» и «нельзя» слишком зыбкие границы…
Балансируя, скользя, мы рискуем оступиться.
И, неверный сделав шаг, спутать минусы и плюсы,
Поменяв местами знак у запрета и искуса.
Так бывает: не поймёшь - что лечебно?
Что отравно? Иль спасительная ложь?
Иль губительная правда?
Всем когда-то довелось тех границ встречать условность -
И живительную злость, и убийственную кротость.
И любовь порой плоха (если выглядит недугом),
И демьянова уха, и медвежия услуга.
Нам приходится подчас между этих категорий
С риском действовать «на глаз», если разум с сердцем спорит.
Слушать тонкое чутьё и сигналы интуиций.
Если кто-то подло бьёт - грех пред подлостью смириться.
Верить людям - долг святой. Но бывает (вот ведь чудо!) -
Ближе всех тебе - чужой, а свояк в душе - иуда.
И в доверии друзьям - так же просто ошибиться. …
Между «можно» и «нельзя» - слишком призрачны границы!
Даже когда кажется, что все двери закрыты, Бог оставляет открытой форточку.