Охота на ведьм.
Инквизитор, насвистывая «Аве, Мария», окинул взглядом население деревни.
От взгляда такого, обычно, население бледнело и повахтно падало в обморок, домашний скот, включая овец и лошадей, начинал осенять себя крестным знамением, птицы умолкали и деревья боголепно изгибались.
Но эта деревня почему-то оказалась не совсем обычной - крестьяне не отводили глаз, не выглядели испуганно и даже как-то подленько посмеивались.
- Ну что, еретики, христопродавцы, ведьмы, колдуны и прочая нечисть, как живете? - прищурив глаз свистящим шепотом спросил Инквизитор.
- Живем - поклоны бьем! Нервно курим ладан! - гыгыкнул кто-то из толпы.
- А за такие шуточки - вам приз будет! - пригрозил Инквизитор. - Сапожки. Испанские. И галстук колумбийский. Думаю - замечательно будет смотреться на вас, смелый нечастивец.
- Да что на меня время-то тратить? - радостно пропел крестьянин. - Вам дичь покрупней нужна.
- Хмм. Да. Значит так, пейзане. Предлагаю добровольно выдать в ласковые, заботливые руки святой Инквизиции всех имеющихся в наличии продавшихся дьяволу, слабоверующих, инакомолящихся. По-доброму сдать. - ласково обратился Инквизитор. - А если нет в наличии - то и фиг с ними, хотя это, конечно, моветон и деградация всей деревни. Один у нас уж есть. Тот что ладан курит. Мелочь, конечно. Но, я так думаю, если сломать ему пару ног - он укрепится в вере. Может даже в монахи пойдет потом. Кха-кха. Чего это я? Поползет в монахи, имелось в виду. Как он пойдет-то, со сломанными ногами?
Дружно заржали солдаты. Инвизитор засмеялся вместе с ними и, в разгар веселья, резко согнал улыбку с лица. Смех срезало как ножом.
- Иисус Мария… - побледнели солдаты и синхронно перекрестились.
«Еще месяц со мной походят и кубок Ватикана по синхронному наложению креста будет наш.» - с удовлетворением подумал Инквизитор и вернулся взглядом к толпе.
- Ну что, драгоценные? Будем и дальше укрывать ведьм? - спросил он.
- Чего их укрывать - они и так не мерзнут! - гаркнули из толпы.
Толпа грохнула хохотом. Инквизитор засмеялся со всеми и опять резко согнал веселье с лица. Фокус не сработал.
- А вообще, конечно, вы правы. - вздохнул Инквизитор. - Не так надо. Дадим ведьмам, колдунам и прочим сознаться и самим отдаться на справедливый суд. Пусть сами раскаются!
Толпа упорно молчала.
- Я жду! - грозно сказал Инквизитор. - Не может же быть так, чтоб ведьм не оказалось вообще в разгар сезона. Ну?
- Что мы нукаем, священослужитель? - вышла из толпы изумительно красивая женщина в черном. - Ну я ведьма. И что?
- Как что? - потерял дар речи Инквизитор. - Как это что?! Хватайте ведьму! Хватайте!
- В жаб превращу! - осадила солдат ведьма. - Что за манеры? Чего меня хватать - я сама вышла. Призналась целиком и полностью. Готова понести заслуженное наказание.
- Ээээ. А вы в самом деле ведьма, что ли? - пристально посмотрел Инквизитор в зеленые глаза Ведьмы. - Что ж вы так неосторожно-то, а?
- Врожденное у меня. - пожала плечами Ведьма. - Да и кому мешает-то? Подумаешь…
- Да как же. Как это кому мешает? - задохнулся Инквизитор. - Молоко киснет, скотина болеет. Да от вас же…
- Вранье. От меня ничего не киснет. И не болеет никто. Давайте сейчас всех ведьм под одну гребенку стричь. - возмутилась Ведьма. - Я могу, конечно, при желании, сделать так чтоб кисло и дохло, но желания такого нет. И не возникало.
- Ага. Все-таки можешь! - грянул Инквизитор. - Колдовством богомерзким своим!
- Это для вас колдовство. Мы называем это - управлением вероятностями. - возразила Ведьма. - Вероятностей много. Даже вы можете управлять простейшими из них. Мы умеем управлять даже мизерными. Вот вам и вся разница.
- Это сейчас уже заклинание началось? - насторожился Инквизитор и сжал крест в руках.
- Эхх… Средневековье, средневековье… - вздохнула Ведьма. - Вот скажи, ты простудиться можешь? Вообще простудиться, я имею в виду?
- Ну, конечно. Все в руках Господа. Служа Господу, я могу и не уберечь себя.
- Вооот. А чтоб не простудиться ты чего делаешь? Ну? Одеваешься, верно? - спросила Ведьма.
- Верно. Конечно. Вино нагретое еще - очень хорошо. - кивнул Инквизитор.
- А что ж ты одеваешься, вино пьешь, раз все в руках Господа? - сощурилась Ведьма. - Ты вероятностью управляешь. Увеличиваешь вероятность остаться здоровым и уменьшаешь вероятность заболеть. Простой пример. Понимаешь?
- Конечно. И о чем это говорит? - Инквизитору почему-то было интересно смотреть в зеленые глаза ведьмы.
- А теперь представь, что кто-то умеет это делать лучше чем ты. Ну, допустим, сейчас минимален шанс, что ты простудишься сильно. Сляжешь даже. Почти при смерти будешь. Причем прямо сейчас. Так ведь? - продолжила Ведьма.
- Так. Тепло сейчас. - кивнул Инквизитор и, тотчас же, в голове его как будто взорвалось что-то.
Голова закружилась, сильнейший жар разлился по всему телу, ноги подломились и Инквизитор упал на землю.
- Понял теперь? - зеленые глаза опять заслонили все. - А теперь ты умираешь, у тебя сильный жар. Какова вероятность, что через секунду ты станешь абсолютно здоров?
- Кха. - кашлянул Инквизитор и вдруг почувствовал себя абсолютно здоровым.
- Это колдовство! - закричал он с земли. - Хватай ведьму!!!
- Это управление вероятностями. - спокойно ответила Ведьма. - Вероятность того, что солдаты твои вместо выполнения твоего приказа, решат станцевать была так же мизерна, как их начитанность, но она таки была. И ты посмотри на них - это же балет!
Толпа хохотала и рукоплескала очень смешным ужимкам и движениям солдат. Инквизитор и сам засмеялся.
- Подлая ты. Вероятность того, что они танцуют красиво, а не выглядят посмешищем разве не существует? - спросил он Ведьму. - Или, например, что они пойдут за хворостом для твоего костра, прямо сейчас?
- За хворостом - вероятность больше. - ответила Ведьма. - Решил сжечь таки? Не поверил?
- Поверил, конечно. Больно уж убедительны примеры. - кивнул Инквизитор. - А не сжечь не могу. Меня потом самого заставят в топливо сыграть. Не оставь в живых ведьму - так написано. Нельзя не сжечь.
- Понимаю. - согласилась Ведьма. - А ты понимаешь, что вероятность того, что сейчас ты и солдаты будете убиты молнией существует? Ну или еще чего-то. Например, что солдаты, в припадке безумия решат сжечь тебя, а не меня? Или что дождь не даст костру загореться? А?
- Понимаю, конечно. - задумчиво сказал Инквизитор. - Только что-то мне говорит, что ты согласишься взойти на костер… Ведь не первую же ведьму мы сжигаем. Хотя, если ты не врешь, им не составляло труда избежать аутодафе.
- А ты неглуп. - уважительно прошептала Ведьма. - Совсем не глуп. Костер у нас собран на краю деревни. Пойдем?
- Пойдем. - сказал Инквизитор.
Они шли в компании танцующих солдат и привычных, по всей видимости к таким развлечениям, жителей.
- Чего задумался? - спросила Ведьма.
- Интересно получается. Ведьмы, они и до Святой Инквизиции были, верно? - спросил Инквизитор.
- Верно. И вечно за ними охотились. - кивнула Ведьма. - Топили, сжигали, львам скармливали.
- И ведьмы всегда могли избежать этого… - продолжил Инквизитор. - Я предполагаю, что вы потом возрождаетесь как-то. Иначе смысла нет. Верно?
- А ты умен… - удивилась Ведьма. - Молодец.
- А. А зачем вам это? Это же больно, наверное? - сформулировал наконец Инквизитор.
Ведьма хихикнула и посмотрела на Инквизитора внимательно. Потом она привстала на цыпочки и дотянулась до его уха.
- Целлюлит. Понимаешь? В какой-то момент жизни вероятность того, что целлюлит у женщины пройдет, становится равной нулю. - шепнула Ведьма. - Легче возродиться заново.
- Хммм. А мы вам зачем тогда? - спросил Инвизитор. - Вы же и сами можете в любой момент себя как-то удавить? Или самовозгореться например.
- Дурачок. - засмеялась Ведьма. - А шоу? А всеобщее внимание?
И радостно смеясь Ведьма забежала на хворост и сама привязалась к столбу.
ПУТЕШЕСТВИЕ КАПЕЛЬКИ… ИЛИ КАК ОДНА ВСТРЕЧА МОЖЕТ
ОТКРЫТЬ ЦЕЛЫЙ НОВЫЙ МИР…
В далёком море, на большой глубине, жила-была Капелька воды. Она жила так глубоко, что свет не мог пробиться к ней сквозь толщу воды. Вокруг были темнота и холод. Капелька была окружена другими каплями, такими же, как она. Общаться с ними не было никакого смысла. По крайней мере, так считала капелька. Ведь через мгновение их уже не будет рядом.
Капелька была одинокой среди миллионов одинаковых капель. Где-то она слышала, что если подняться высоко наверх, то там будет новый мир, совсем не похожий на холодную темноту глубин. Но капелька не верила в эти сказки, и опускалась всё глубже и глубже.
Однажды она столкнулась с каплей, которая поднималась вверх.
- Эй, - сказала та, - почему ты погружаешься всё глубже и глубже, разве ты не знаешь, что наверху нас ждёт новый мир?
- Я не верю в эти сказки, - ответила капелька.
- Это не страшно, просто следуй за мной, ты ведь ничего не теряешь, правда?
Капелька согласилась, и они стали подниматься вдвоём. Путь наверх был долгим. Возможно, он длился несколько недель, или даже несколько месяцев. Сначала капелька чувствовала себя неуютно рядом со своим новым спутником. Но они поднимались всё выше, давление воды ослабевало, и вскоре они увидели свет. Он был сначала слабым, но и слабый свет показался капельке ослепительным. И по мере того, как они приближались к поверхности, восторг захватывал её. И вот вода расступилась, и капелька почувствовала нечто совершенно новое - воздух. Это был совершенно новый мир.
В следующее мгновение капелька оказалась на гребне волны, а ещё через секунду - превратилась в облачко пара. Это произошло так неожиданно, что она даже не успела испугаться. Оглядевшись вокруг, она увидела, что её спутник был рядом. Он ободрял - всё в порядке, это нормально. И они продолжали подъём, внизу было бескрайнее море, а сверху - такое же бескрайнее небо. Солнце блестело на волнах, вдалеке плыли облака, и казалось, что так будет всегда. Но вскоре их подхватил ветер, и капелька почувствовала, что они летят быстро, быстрее, чем она могла себе представить. Через какое-то время капелька увидела впереди землю. Возможно, это был остров, может быть - портовый город, или что-то ещё.
Путешествие капельки продолжалось, она парила над землёй, каждое мгновение, узнавая что-нибудь новое, чувства удивления, восхищения и радости переполняли её. Но время шло, и в один прекрасный день ей надоело рассматривать землю с высоты; она просто упала вниз, на землю. На ощупь земля оказалась совершенно незнакомой, непохожей на воздух или воду. Ненадолго задержавшись на месте и осмотревшись вокруг, капелька покатилась вниз, оставляя за собой влажный след. Такой способ перемещения показался ей гораздо менее приятным, чем полёт, но не менее интересным. Очень скоро она попала в речку, это было знакомо, но всё же не так, как прежде. Теперь вода вокруг не была солёной, и двигалась гораздо быстрее, чем в глубине моря. Из речки капелька попала в реку, а из реки - снова в море. И вот она снова оказалась там, откуда началось её путешествие.
Снова вокруг были миллионы капель, и казалось, что все они одинаковы. Но теперь капелька знала, что это не так. Она помнила, что ОДНА ВСТРЕЧА МОЖЕТ ОТКРЫТЬ для нее ЦЕЛЫЙ НОВЫЙ МИР! К каждой капле ОНА ОТНОСИЛАСЬ С ИНТЕРЕСОМ И НАДЕЖДОЙ. И в каждой капле она видела что-то новое, ведь двух одинаковых капель не существует.
Дерётся Иванушка дурачок с кощеем безсмертным. Ну иванушка лупит лупит ну не хрена не выходит
-Дурачок ты иванушка не знаеш ты что смерть моя в яйце.
-бабах!!!
-ууууй бля да не в этом!!!
- Так. Очень тонко, сынок. И так неожиданно! - царь скептически разглядывал беременную лягушку, - Подкинул головной боли, наследничек, исполать бы тебе челом - да по сусалам!
- Даже не знаю, как это получилось, - развел руками царевич, - Главное, и в мыслях же не было, отсургучь меня Перун. Батя, она сама начала. Поцелуй меня, Иван-царевич, да поцелуй меня. И вона чего из этого вышло.
- Ну, чего вышло мы только после родов узнаем. Тут стандартов нет, - покачал головой царь, - А пока разберемся с тем, что вошло. Вот что, сынок. Исчезни на время с глаз народных. Я тут разрулю конфуз, как сумею, а ты пойдешь туда, не знаю куда, и принесешь то, не знаю что.
- Ээ. Батя? - царевич нервно поводил плечами, - Может, я лучше на жабе этой женюсь? А то ходить куда-то. шукать чего-то. А?
- Ихтиандров мне плодить - накось, выкуси! - царь гневно сунул кукиш царевичу под нос, - И так вон жена моя молодая, Василиса Прекрасная, говорит, что я. гхм. мягкотел, понимаешь. И что короткий у меня этот. ну. характер.
- Чего? - царевич возмущенно уставился на мачеху, - В нашей династии коротких отродясь не приключалось!
- Кроткий, надежа-царь, кроткий, - поправила царя Василиса.
- Именно, - кивнул царь, - Так и говорит, понимаешь.
- Батя! - царевич сжал кулаки и сделал шаг в сторону царицы, - Да я за тебя эту неблагодарную. эту ненасытную. эту Прекрасную. сорок сороков раз.
- Но-но! Попробуй только! Удушу, щенок! - царь в сердцах треснул скипетром по подлокотнику трона, - Сам еще вполне справляюсь. И близко не подходи! Царю, знаешь ли, царево, а молодцу, знаешь ли.
- Жабу! - захихикала Василиса и игриво показала царевичу язычок.
- Бабушка! - не остался в долгу тот. Василиса поджала губы и укоризненно поглядела на лягушку. Та покраснела и надулась.
Царь поерзал на троне.
- Ну, хватит вам. Сын, собирайся в дорогу.
- Тогда так, батя. Вели выдать из казны диковинки первой необходимости.
- Диктуй, сынок, - разрешил царь и велел секретарю, - Пиши, дьяк.
- Значит так, - Иван-царевич принялся загибать пальцы на руках, - Сивку-бурку, меч-кладенец, сапоги-скороходы, шапку-невидимку, неразменный пятак, цветик-семицветик. Еще ковер-самолет, скатерть-самобранку, гусли-самоплясы.
- И губу-самоскатку, для ровного счета, - добавила Василиса и ехидно осведомилась, - Пипку-самоблудку не желаешь, добрый молодец?
- А есть?! - в один голос спросили царь и царевиц.
- Во дурак! - От неожиданности Василиса умудрилась ошалело вылупиться сразу на обоих.
- Я про губу! - быстро нашелся царь, - Особливо ежели бабский фасон имеется.
- А я дурак! - признался Иван-царевич, - Бродил, аки лось похотливый, по болотам, верил кому ни попадя, а надо было в казну заглянуть и не мучаться.
- Да заглядывал я в ту казну, - махнул рукой царь. Он подошел к царевичу и тихонько заговорил прямо тому в ухо - Думаешь, от хорошей жизни отвалил твой батя этому своднику Кощею пол-царства за бабу, хоть и Прекрасную? Их послушать, так за место в койке они тебе и пир на весь мир, и сукна на тыщу лет вперед, и сынов-богатырей на кажный Новый Год. Короче, василисы-медовые уста. А как в койке, так царевны-несмеяны.
- Да эта, пупырчатая, тоже наобещала с три короба, - пожаловался Иван, - А сама холодная. Зато, батя, я у нее первый!
Царь утешительно похлопал сына по затылку.
- Ладно, сынок. Давай, что ли, благословлю в путь-дорогу!
Царевич опустился на одно колено и склонил голову.
- Пшел вон! - торжественно изрек царь, а Василиска обидно хихикнула.
Царь с царицей стояли у дворцового парапета, трогательно обмахиваясь платочками вслед удаляющемуся царевичу. В лучах заходящего солнца Сивка-бурка напоминал мифическую задницу с острыми ушами, а самого царевича, в шапке-невидимке, было не разглядеть. Зато хорошо видна была дорожка следов, оставляемых сапогами-скороходами, и легкие клубы пыли, поднимаемые краем небрежно наброшенного на плечи ковра-самолета…
- Так посмотришь - вроде и не дурак совсем, - царь смахнул слезу.
- Я вот смекаю, надежа-царь, - Василиса положила голову мужу на плечо и томно вздохнула, - Рискованное дело ты затеял. Может, не надо было так сурово с сынулей-то?
- Ты же сама видишь, душа-девица, - царь трепетно обнял жену, - Мальчик взрослеет не по дням, а по часам. Уже фауну не щадит. Ну как до тебя доберется? Или до флоры. Пускай уж лучше применяет по назначению да чтобы не супротив закона.
- Это конечно, - опять вздохнула Василиса Прекрасная, - Но если память мне не изменяет, то единственные законные «не знаю куда» есть аж за тридевятым царством, в Тмутараканской офшорной зоне. А там, говорят, ужас что творится. Царевич-то парень доверчивый, сам видишь, да еще сорок сороков грозится. Как пить дать, принесет! Что делать тогда будем?
Царь мудро усмехнулся.
- А и принесет. Прадед мой деда в офшор посылал. Дед - отца. Отец - меня. И никто из нас не повторился! Главное, горлица моя, что дурь с царевича как рукой снимет. А «не знаю что» прекрасно лечится настоем грыжника с чесноком. Я уж и травнице велел подготовиться.
Сказка.
Да будет Черный Дракон добр к вам!
- Душевно, внучка, душевно! - Дед Мороз сыто икнул и потянулся за пивом, - Давненько ты так не радовала старика. Отличное жаркое!
- Малышу нужно хорошо питаться, - кивнула Снегурочка, убирая со стола остатки ужина.
- Без панибратства только, детка. Без амикошонства новомодного, - беззлобно заворчал Дед Мороз, для проформы постукивая посохом по полу, - Я только-только привык к этому твоему «дедулёк», а тут уже «малыш». Что люди подумают?
- Ты-то тут причём, дедушка? - искренне изумилась Снегурочка, - Вот начнёшь впадать в детство, тогда и подумаю о соответствующем обращении. А пока ты ещё в своём уме. Ведь в своём же?
- А кто у нас тогда малыш? - недоуменно спросил Дед Мороз.
- Да вот же, - Снегурочка приподняла край скатерти и из-под стола выбрался упитанный дракончик, - Наш малыш.
- Твою дивизию! - Дед Мороз уронил кружку с пивом, бабочкой вспорхнул на стол и направил на тигрёнка посох, - Хищник в доме! Спасайся, кто может!
- Да ладно тебе, - пожала плечами Снегурочка, - Он ещё махонький совсем. Правда, быстро растёт. И аппетит у него на зависть.
- На стол залезай, дурёха, быстрее! - заорал Дед Мороз, - Ему сюда не добраться. пока. А если сунется, я его посохом-то и шваркну!
- Что ему твой посох, дедушка? - усмехнулась Снегурочка, - Он же Дракон.
- Деревянный он, - хмуро заметил Дед Мороз. - Сосновый. Но этому перекоту хватит. Кыш отсюда, оглоед, кыш, кому сказал!
- Дракону он нипочем - внесла ясность Снегурочка, - И не кричи на него, он по-русски все-равно не понимает.
- Чего это? - опешил Дед Мороз.
- Китаец он, дедушка, - терпеливо сообщила Снегурочка, - Слезай-ка со стола. Он добрый, правда. Ласковый такой.
- Куда катится мир? - спросил Дед Мороз у потолка и принялся осторожно сползать на пол, - В сердце Лапландии, в собственном доме, под собственным столом прячется ласковый черный. Хоть в Зимбабву эмигрируй.
- Так ведь год дракона грядёт, - сказала Снегурочка, - Дедушка, совсем ты у меня тёмный. Год Черного Дракона.
- Это кто выдумал? - скривился Дед Мороз.
- Китайцы, - Снегурочка почесала дракончика за ухом.
- Оспади, тут их много? - занервничал Дед Мороз и трижды ткнул посохом под стол.
- Да нет же, - успокоила старика внучка, - Только один. Зато тотемный!
- Слушай. - прищурился Дед Мороз, - Он же хищник. Он же растёт. Он же есть все время хочет. А остатков жаркого ему надолго не хватит.
- Там ещё целый олень остался, - беззаботно отмахнулась Снегурочка, - До 31-го хватит, а потом он уже сам о себе позаботится. К тому же, не здесь.
- Какой олень? - спросил Дед Мороз, - Нет в Лапландии диких оленей. Все одомашнен… Мамадарагая! Мой олень!!! Один!!! Последний!!!
- Спокойно, дедушка! - Снегурочка заслонила собой дракошу, - Не восставай на будущее. За этим малышом стоит полтора миллиарда голодных ртов. Не торопи лихо. Подумаешь, олени! Эти ребята нас с тобой слизнут походя, вместе со всей Лапландией, и не моргнут.
- Народ не позволит! - стукнул посохом Дед Мороз, - Народу мы нужны. Он нас спасёт.
- Да никто в тебя уже давно не верит, - хмыкнула Снегурочка, - И в сводного твоего, Клауса. А в китайцев верят все. Кстати, ты тоже посодействовал.
- Я?! - разинул рот Дед Мороз.
- А загляни в мешок, - дёрнула подбородком Снегурочка, - На подарки свои посмотри. Девять из каждых десяти «мадэ ин Чайна».
- Все десять, - угрюмо сообщил Дед Мороз, порывшись в мешке, - Прям не Дед Мороз, а Лао Мандарин какой-то. Ну ничего! Нас так просто не подвинешь! Отойди, внучка, я сейчас волшбу творить буду. А для разогрева…
Дед Мороз повернулся в стоящей в углу ёлке, направил на неё посох и гаркнул:
- Раз, два, три - ёлочка, гори!
- Вот именно, - хмыкнула Снегурочка, глядя на тёмную ёлку, - Гирлянда-то - китайская дрянь. Даже камланием не вылечишь.
- И что теперь делать? - уныло спросил Дед Мороз.
- Учись Драконом управлять, - ответила Снегурочка, - Садись-ка, дедушка, я тебе бороду прореживать стану и брови начёсывать. А ты выброси из головы свои архаичные «сновымгодом-сновымсчастьем» и повторяй за мной, гримасничая и растягивая гласные - «Во чжу ни синь нянь!», «Синь нянь юйкуай!», «Гунхэ синьси!»
Тёплый олений нос прижался к щеке задремавшего у костерка Деда Мороза. Тот вздрогнул, вскочил на ноги и замахнулся посохом:
- Кыш, морда китайская! Зашибу!
- Сам ты кышморда! - обиженно фыркнул олень, - Дрыхнет он. Новый Год проспишь.
- Тьфу, зараза, приснится же такое, - Дед Мороз потёр лицо рукавицами, весело посмотрел на шестёрку оленей и вскочил в сани, - Понеслась, ребята! С Новым Годом!
Упряжка сорвалась с места и помчалась по снежной равнине.
- Хорошо-то как! - крикнул правый ведущий олень своему напарнику, - Морозец, снежок, раздолье!
- Это да, - крикнул в ответ тот, - Только вот лямки натирают. Китайская кожа, черт бы ее! Синтетика.
«.Стояла глубокая тишина. - Привет!» - прошептал вдруг Муми-тролль первую строчку из письма Снусмумрика и стал дальше читать наизусть: - «Спи спокойно и не горюй. В первый же теплый весенний день…» - тут он чуть повысил голос и вдруг запел во все горло: - Я вернусь к тебе! Я вернусь к тебе! И наступит весна, и будет тепло, и я вернусь к тебе, и к тебе вернусь я… к тебе… и навсегда-навсегда-навсегда!.."
Появись Золушка в наши дни и у нее не было ни одного шанса на успех, так как чудес стало все меньше, а пиар стал все круче.
Интересно, если бы Змей Горыныч существовал и употреблял алкоголь:
1.все головы пьянели бы?
2.если да, то одинаково или нет?
3.спиртного надо было бы в три раза больше, на каждую голову?
Вот такая хрень лезет иногда в голову, когда тащишь пьяного мужа домой из гостей.
К нам на утренний рассол
Прибыл аглицкий посол,
А у нас в дому закуски --
Полгорбушки да мосол
Почему люди больше любят сказки чем реальность? Да потому что в жизни: сначала принцесса, а потом жаба.
Однажды к стае гусей, летящих в теплые края, пристала ворона.
- Гуси, возмите меня с собой!
- Ворона, нам через море лететь, ты же не долетишь!
- Я птица большая, я птица сильная, я долечу!
- Ну ладно, полетели.
Прилетают гуси на юг, смотрят - вороны нет. Ну думают, погибла.
Часа через два на горизонте появляетса ворона, еле дотягивает до берега и чуть живая втыкается клювом в песок. Гуси к неи подбегают:
- Ворона, ты большая! Ты сильная! Ты долетела!
Ворона, еле поднимая голову, шепчет:
- Я птица большая… я птица сильная… но какая же я ду-у-у-ра!
Не здоровится с утра?
Съешь лягушку из пруда.
Чай не химия какая,
Чай природная среда.
Улыбка.
- И все-таки, я не понимаю, почему ты так несчастна? - спросил ее собеседник. - В жизни столько прекрасного - надо только постараться это увидеть!
- А вас как зовут? - робко спросила она.
- Ариго, и можно на «ты» - ответил ей собеседник.
Они разговаривали, и на душе у маленькой эльфийки немного полегчало. Они сидели на полянке, залитой лунным светом и разговаривали. Собеседник ее не обращал внимания на цвет ее кожи и внешний зловещий вид. Он словно и не знал страшных рассказов о темных эльфах - кровожадных, злобных и очень жестоких. Они пили ароматный чай из глиняных кружек, непонятным образом оказавшихся в их руках. Маленькие гоблины беззаботно резвились невдалеке, весело и шумно перепрыгивая через небольшой шумный ручеек, весело визжали, но совершенно не мешали разговаривать. Дамиане украдкой иногда поглядывала в их сторону - просто, чтобы убедиться, что все в порядке.
- А если я - злобное существо? - вдруг спросила вслух эльфийка.
- Что ты, Дами, ты не можешь быть злой - я же вижу это по твоим словам! - улыбнувшись, ответил ей Ариго. - Лучше улыбнись, Дами, искренняя улыбка - вот ключ к хорошему настроению!
- Спасибо, Ариго! - улыбнувшись, ответила Дамиане.
Этот разговор разогнал мрачное настроение маленькой эльфийки, и, поблагодарив собеседника, Дамиане отправилась дальше. Ей было интересно - а примут ли ее так же хорошо остальные обитатели этого необыкновенного леса.
На соседней полянке танцевали. Танцевали от души и звали в свой круг. Эльфийка несмело приблизилась.
- Ты что же не танцуешь? - спросили ее.
- Но я так давно не танцевала - только в своих мыслях, - растерянно ответила эльфийка.
- Но почему? - спросили ее.
- Меня бы не поняли, - вздохнула Дамиане. - У нас не принято танцевать.
- Это очень прискорбно, - заметила хозяйка полянки по имени Бланка. - От души отдаваться танцу - это же так прекрасно! Танец - это сама жизнь!
- Только не в моем мире, - грустно сказала эльфийка.
- Но сейчас ты здесь - и можешь танцевать! - сказала Бланка.
Сначала несмело, но с каждым движением все смелее, эльфийка вошла в круг танцующих, с интересом глядя в их глаза. Танцующие тоже словно и не обращали внимания на темную кожу новенькой. Наоборот, подбадривали ее. И не обращали внимания на двоих скачущих в общем кругу гоблинов.
Счастливая, Дамиане пошла дальше. Правда, на следующей полянке ей не понравилось - там ее рука нервно легла на эфес верного меча - эльфийка уже готова была воспользоваться им, но ее остановила поддержка бывших на этой полянке девушек.
Дамиане пошла дальше, размышляя о первых своих знакомствах в этом чудесном лесу. На многих полянках она не задерживалась, просто останавливалась, если ей становилось интересно, и говорила, и если ей отвечали, с удовольствием вступала в разговор. И везде ощущала незримую поддержку обитателей чудесного леса. С каждым днем эльфийка чувствовала себя все увереннее и легче - здесь ее понимали и принимали такой, какая она есть!
Она с удивлением поняла внезапно, что умеет чувствовать чужую боль. Когда она слышала голос, полный боли, просто не могла пройти мимо - шла на него, чтобы оказать поддержку - всего несколько теплых слов - их силу Дамиане уже ощутила на себе.
Но пока она только начинала свой путь в этом чудесном лесу - лесу, залитому лунным светом и заполненному чужими мыслями, чувствами, надеждами, смехом, танцами, шутками. И на ее губах уже проявилась несмелая, но искренняя улыбка…
Подходит к отцу маленькая дочурка:
- Пап, а я знаю, почему Баба-яга говорила, что чует, когда русским духом пахнет!
- И почему?
- А вот в книжке написано, что когда Иван-царевич шел, сносил шесть пар сапог. И нигде не написано, что он носки менял.
Жена ластится к мужу:
- Милый, я пришла к тебе из сказки!
- Из какой?
- Из доброй.
- Что, выгнали?