Был теплый летний вечер. Она сидела на подоконнике и смотрела на звездное небо. Еще никогда Хельга не была так счастлива; её тело, ее душа и сердце рвалось к нему. Она хотела быть с ним каждую секунду своей жизни. Наверное, только безумно влюбленный человек может испытать те чувства, которые она испытывала в эти минуты. Каждая звездочка на этом бесконечном небе напоминала ей о нем. Казалось, что вот сейчас он придет, обнимет и скажет: «Я люблю тебя!» Но Хельга прекрасно понимала, что он далеко и не сможет быть с ней…
Вдруг зажужжал телефон, нарушив все ее мысли. Она неторопливо слезла с подоконника и… увидев сообщение от него расплылась в улыбке. «Дорогая! Мы скоро будем вместе!» Эти несколько слов взбудоражили ее сознание. Она вновь села на подоконник и начала еще больше мечтать о нем, о том, что он, наконец-то приедет, и они будут счастливы вместе. Хельга представляла их встречу уже не первый раз… Но все время им что-то мешало увидеться. Его работа, ее семья… Она терпеливо ждала и верила, что их встреча неизбежна.
Каждый раз, садясь на подоконник после их общения, она верила, что они обязательно увидятся и их роман обретет новое обличие - реальное. В ее душе в эти моменты пересекались и страх от встречи, и непреодолимое желание наконец-то обнять его и сказать, глядя в глаза: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!»
Прошло полгода с момента их знакомства. Каждый день, каждую ночь, они общались и каждый из них верил, что их встреча обязательно состоится, что настанет тот прекрасный момент в жизни, когда они, все-таки, наперекор судьбе, сквозь расстояния, будут вместе…
Хельга, как обычно, сидела на подоконнике, мечтая о нем… Она ловила взглядом каждую падающую звезду, загадывая желание… то, которое обязательно должно было, исполнится, ведь это желание было самым заветным из тех, о которых она когда-либо просила у этих падающих пылающих звезд…
«Как холодно сегодня…» - подумала она."Как я хочу прижаться к нему и почувствовать тепло Его тела…" Эти мыли не покидали ее уже давно… Но далеко ни каждый человек из ее окружения мог понять и услышать ее… Все ее подруги были замужними или невестами и никто из них даже не пытался вникнуть в ее жизнь и то, что твориться у нее на душе. И каждый раз, оставаясь одной со своими мыслями, она садилась на подоконник и начинала мечтать о нем, желать его…
В тот вечер она легла пораньше. Тот самый долгожданный звонок прозвучал так неожиданно для нее, что спросонья она даже не придала ему значения.
- Алло - ответила Хельга сонным голосом.
- Доброй ночи, моя дорогая! Извини, что потревожил твой сон! Просто я не мог дождаться утра, чтобы сказать, что я прилетаю к тебе через одну неделю! Я прилечу всего на несколько дней! Так что встречай меня в аэропорту.
Этот звонок окончательно растормошил ей сердце. Все сны, которые она видела до этого самого звонка, куда-то испарились и, она думала: «Ну, наконец-то, Он приедет!!! Я смогу наконец-то взглянуть ему в глаза.» Она стала в очередной раз представлять их встречу… И, вдруг, ей стало так страшно, как никогда… «А вдруг он меня представляет совсем другой, не такой, какая я есть… Вдруг, все разобьется о скалы безмолвия и непонимания…» Но Хельга, взяв себя в руки решила не думать об этом. Пусть будет так, как будет!
И вот, прошла та самая долгожданная неделя перед его приездом. Хельга стояла в аэропорту, встречая Его. Все тело ее тряслось в ожидании. И вот, наконец-то, появился Генрих. Тот самый долгожданный и любимый Генрих, о котором она мечтала сидя на том самом подоконнике. Он шел навстречу ей такой сияющий, казалось, что ангел к ней с неба спустился… Его улыбка, его жесты, все ей было до боли знакомо… Складывалось ощущение, что они знакомы с самого детства, так легко и свободно им было общаться. Но, для Хельги, на тот момент это было не важно. Она дождалась Его, далекого и такого любимого.
Их глаза встретились. В жизни Хельги это были самые счастливее минуты.
- Привет, Хельга! Ну, вот я и прилетел к тебе, как обещал! Извини, что не смог раньше приехать. Он нежно поцеловал ее в щеку. И в этот момент по ее щекам побежали слезы, слезы радости.
- Привет, Генрих! Еле слышно прошептала она…
В эти минуты Хельга испытывала такую дрожь во всем теле, что не могла сказать ни слова. Она так этого ждала этого мгновения, что все подготовленные слова куда-то испарились. Хельга просто смотрела ему в глаза, в те, самые любимые глаза, в которые она смотрела каждый день, глядя на его фото. В эту ночь так никто из них и не смог заснуть - Хельга, потому что ее переполняли чувства радости и страха; Генрих - в ожидании утра, когда она, как лучик света, войдет к нему.
Ночное небо начало подергиваться лучами рассветного солнца, а Хельга все никак не могла уснуть, боясь, что все с ней происходящее всего лишь сон, что когда она проснется, все будет как обычно: обычное утро, с нежным сообщением от него… Увидев рассветные лучи, Хельга подумала о том, что сейчас ей хорошо, как никогда, ведь любимый всей душой и всем сердцем сейчас рядом с ней и уже ничто не сможет помешать их общению, пусть и такому не долгому. Она быстро поднялась с кровати, накинув на себя легкий халатик. Еле слышно, чтобы не разбудить домочадцев, заварила себе чашечку ароматного кофе и снова села на свой любимый подоконник, но уже для того, чтобы встретить рассвет.
Взглянув на часы, она быстро допила свой кофе и начала собираться к нему, чтобы разбудить его своим нежным поцелуем. Открыв дверь его съемной квартиры заранее сделанным ключом, она тихо вошла, чтобы не разбудить его. Заглянув в комнату и убедившись, что он крепко спит, она пошла на кухню, чтобы приготовить их первый совместный завтрак.
Его разбудил тонкий аромат заваренного кофе, доносившийся из кухни. Войдя туда, он увидел ее. - «Доброе утро, дорогая!» - сказал он ей, после нескольких минут удивления. - «Доброе утро, Генрих!» - вздрогнув от неожиданности, улыбаясь, ответила Хельга. После завтрака они пошли осматривать город. Она, с увлеченностью рассказывала ему обо всем, о каждом укромном уголочке ее любимого города. Прогуляв весь день, они спустились на берег реки, чтобы вдвоем насладиться закатом. Каждый раз, когда Генрих обнимал Хельгу по ее телу бежала мелкая дрожь… Вот и сейчас, глядя на красивейший закат вместе с любимым, ее тело дрожало, очутившись в крепких, и в то же время нежных руках.
- Ты замерзла? - спросил ее Генрих, почувствовав, как она дрожит в его объятиях.
- Нет, Генрих, все в порядке! С чего ты взял? - ответила Хельга.
- Просто ты так дрожишь, мне кажется, ты сильно замерзла!
Хельга не ответила, а просто еще сильнее прижалась к Генриху. Молча, проводив уходящее солнце, они продолжили свою прогулку, но уже по ночному городу. Каждый раз, когда их глаза находили друг друга, Хельга смущенно улыбаясь, краснея, отводила их в сторону, боясь выдать все свои чувства, ведь она до сих пор не поняла, как может отреагировать ее любимый Генрих, если она признается в том, что будоражит ее сознание уже давно. А меж тем, Хельге очень бы хотелось сказать ему в глаза все то, что она испытывала к нему. Рассказать, как каждый день, она пыталась быстрее освободиться, чтобы побыть с ним чуть дольше обычного, чтобы, даже не общаясь видеть, что он в сети.
Для Хельги Генрих был всем - и радостью и, временами, грустью. Каждый раз, посылая ему электронный поцелуй, она мысленно представляла, что целует его… И, получая ответный поцелуй - радовалась как ребенок. Хельга была очень замкнутым человеком, практически ни с кем и никогда не делилась тем, что происходит у нее на душе. И только Генрих вновь смог разбудить в ней ту самую раскрепощенность в общении, ведь с ним она могла забыть обо всех проблемах, только ему она могла рассказать обо всем, что ее тревожит… И каждый раз, когда между ними проходил какой-то невроз, она плакала… тихо, чтобы никто не услышал и не узнал… Ведь она пыталась хранить в тайне все, что с ней происходит, даже от самых близких. Она привыкла быть сама по себе, ни кому не жаловаться, даже если очень тяжело. Никогда самые близкие не видели ее слез, касаемых ее личной жизни. Для всех она старалась оставаться всегда жизнерадостной и веселой. И, надевая эту маску, тихо плакала…
Они гуляли дни напролет, Хельга рассказывала ему о городе, обо всем, что ее волновало, Генрих же, смотря на эту маленькую, хрупкую девушку, пережившую много разочарований, удивлялся ее жизнерадостности. Для Хельги это были самые счастливые дни, ведь с Генрихом она могла наконец-то раскрыться и почувствовать себя нужной и желанной.
И вот, прошли те самые счастливые несколько дней… Настал день расставания… Генриху нужно было улетать обратно… В ту, последнюю ночь она, как и прежде не могла уснуть, думая о каждой секунде проведенной рядом с Ним, самым дорогим и желанным… Обнимая его как никогда, она хотела, чтобы он остался, но прекрасно понимала, что это не возможно, по крайней мере - сейчас…
Они стояли в аэропорту, крепко обнимая друг друга. В эти минуты Хельга в очередной раз испытывала страх. Страх, перед тем, что будет после этой встречи. «Встретимся ли мы еще когда-нибудь или…» Этот вопрос мучил ее с самого прилета Генриха, ведь ей казалось, что он представлял ее совсем другой. Но она гнала все эти мысли прочь, пытаясь насладиться последними минутами, проведенными рядом с ним.
- «Я люблю тебя!» посмотрев глаза, тихо сказала она ему, не требуя ответа. Сказав так, как может сказать действительно влюбленный человек, вложив в эти три слова все чувства, которые только возможно испытать. Хельге было все равно, что он подумает в эти секунды. Глядя ему в глаза, в последние минуты их встречи, она, наконец-то, смогла сказать то, что она испытывала. Опустив глаза, она тихо заплакала. Генрих же, ни сказав не слова, прижал ее к себе так крепко, как ни разу не обнимал, за эти несколько дней. И вот, объявили посадку на его рейс. Хельга обняла его, такого родного ей человека, такого любимого. Ей так хотелось последний раз почувствовать тепло его тела, его дыхание.
- Милая, не грусти! - прижимая ее к себе, сказал ей Генрих. «Все будет хорошо!» Взяв свою сумку - он ушел, а Хельга, роняя слезы, осталась стоять на том же самом месте. Его самолет улетел, оставив множество вопросов. Хельга до самого утра простояла на том самом месте, где он последний раз ее обнял и, только получив сообщение, что он прилетел, поехала домой. Всю дорогу к дому она смотрела в небо, на те самые звезды, на которые они смотрели вдвоем, провожая солнце…
Ее жизнь вернулась в свое привычное русло. Каждое утро, приходя на работу, она получала от него нежное сообщение с пожеланием доброго утра и каждую ночь она вновь садилась на подоконник, чтобы посмотреть на то небо и на те звезды, которые напоминали Хельге о нем, и все также она радовалась каждому его поцелую и сообщению. Но нота недоговоренности начала ее мучить еще больше…
Постепенно наступала осень - холодная и дождливая, а Хельга продолжала сидеть на своем подоконнике, подняв свои глаза к бесконечному небу. После приезда Генриха все в ее душе перевернулось вверх дном. Все ее мысли были заняты им и этой, бесконечно мучающей ее сердце, недоговоренностью. Каждый вечер, она вновь садилась у окна и так же, как и раньше, пыталась мысленно очутиться в его объятиях. Все реже он ей писал и, все чаще она его вспоминала то, ругаясь, то плача. Прекрасно понимая, что они живут в разных странах и у каждого своя жизнь, Хельга пыталась найти оправдание его частому отсутствию. Готовя ему сюрприз, она бронировала билеты к нему, но постоянно откладывала вылет, боясь, что этот сюрприз ему совсем не понравится. Ей оставалось только ждать и быть в неизвестности. В этих терзаниях души проходила вся осень. Казалось, что те, хрустальные падающие капли дождя были не чем иным, как плачем, ее сердца и ее души. Казалось, что вся та любовь, которую она ему отдавала, та нежность, которую она к нему испытывала, разбивалось, как те, хрустальные капли дождя, падающие на серый асфальт…
Наступала холодная, снежная зима. Его сообщения с пожеланием доброго утра приходили все реже и реже. И каждое утро, заваривая себе все тот же ароматный кофе, Хельга вспоминала приезд Генриха и их первое утро. Каждое действие напоминало ей о нем, о тех самых счастливых днях ее жизни: о совместных завтраках и ужинах, о прогулках по ночному городу, о закатах и восходах, проведенных в объятиях любимого.
Осознавая то, что в его жизни появилась другая девушка, она не держала на него зла и обиды, а просто желала, чтобы он был счастлив, пусть и не с ней… Для нее было самым важным, чтобы ее любимому было хорошо. Но, тем не менее, каждую ночь она вспоминала те жаркие и страстные поцелуи, которые Генрих дарил ей и, тихо плакала.
Наступил очередной холодный зимний вечер. Хельга все также сидела на подоконнике, завернувшись в теплый плед. Первый раз, за прошедшие десять месяцев, она не думала о Генрихе, а просто смотрела на морозное, бесконечное небо и яркие пылающие звезды. Она перестала загадывать желания, увидев падающую звездочку, понимая, что это бессмысленно. Допив бокал горячего чая, Хельга слезла с подоконника, собираясь идти спать, но ее планы нарушил телефонный звонок. Это был Генрих, ее бесконечно любимый Генрих…
Мишка, ему 12 лет. С прошлой осени он «отказной» у врачей. Он написал ее на школьный литературный конкурс, но это не так важно. …Важно, что он хочет, чтобы его сказку читали. Чтобы чувствовали - кому нужно и кто захочет…" Когда Мишка лежал в реанимации, ему пообещали, что его сказку будут еще читать. На сегодня - ему лучше. Но это одно из тех чудес, что мы можем сделать своими руками - чтобы исполнилось желание ребенка, и сказка прошла более длинный путь. Мишка заслужил это.
Сказка о лунном лучике
«Жил-был маленький золотистый лунный лучик. Он был совсем тонкий, с трудом пробивался сквозь густые тучи. В сумрачном лесу он часто терялся среди веток, и не мог попасть в комнату через окно, если шторы были задернуты. Он мечтал стать таким, как старшие братья - сильные и яркие солнечные
лучи, чтобы приносить всем тепло, жизнь и радость.
Лучик печалился: „Неужели я всегда буду таким слабым? Что я смогу сделать хорошего?“
Но однажды красивая серебряная звездочка сказала ему: „- Мы с тобой - особенные. Мы умеем светить ночью и дарить миру волшебство. Просто гори от всего сердца и ничего не бойся!“
И лунный лучик побежал по темной воде реки и нарисовал сверкающую дорожку. Все птицы, рыбы и даже деревья на берегах залюбовались ею. Потом лучик пробрался в открытую форточку одного дома и ласково погладил по щеке малыша, который увидел сказочный сон. Лучик заиграл на лесной листве и помог заблудившемуся олененку найти свою маму. А к утру он, усталый и счастливый, возвратился домой - в лунный диск. И спрятался там до заката, до следующих подвигов!»
Это случилось во время зимних каникул моего сына Вадика, ученика пятого класса.
Погостив в деревне у своей родни, мы собрались с ним обратно в поселок. А, несмотря на ударивший к утру мороз, за прошедшую ненастную ночь выпало столько снега, что рейсовый автобус так и не пришел. Наверное, водитель испугался завязнуть по дороге. Хорошо, сосед одолжил мне сани с кобылой…
А тут ко мне подошел дед Матвей и попросил отвезти своего внука Илью в наш поселок к его тетке. Сказал, что они с ней неделю назад договорились, она ждать будет; его же самого так радикулит скрутил, что он вряд ли осилит путь туда и обратно…
Я согласилась, потому что всегда жалела Илью, этого психически неполноценного, больного детским церебральным параличом десятилетнего мальчишку (от которого, слышала, еще в роддоме отказались родители).Тяжело было видеть, как по утрам на скрюченных в разные стороны ножках, со страдальческой гримасой на лице (видимо, каждый шаг причинял ему боль) Илья добирался до нашей церквушки и, встав у ее дверей, протягивал дедову потрепанную шапку для подаяния…
Усадив его рядом с Вадиком, я дернула вожжи…
В начале нашего пути погода была прекрасная… Однако вскоре откуда ни возьмись налетел такой сильный ветер (и это при минусе тридцати градусов!), что невозможно стало взглянуть на дорогу: слезились глаза… Я принялась стегать лошадь кнутом, и та понеслась во всю прыть… И вдруг на крутом повороте сани повалились набок…
Пока я их подымала, выбилась из сил… Осмотрела ребят: кажется, не ушиблись… Вижу, у Вадика левая рука голая. Стала искать его варежку -да разве в таком глубоком снегу ее найдешь?.. Минут через десять плюнула: надо было торопиться, поскольку дорогу (вернее, ее чуть заметный след) почти замело, и мы запросто могли сбиться с пути и замерзнуть в поле…
Я велела Вадику засунуть ладонь в рукав шубы, и мы поехали дальше… Но через некоторое время услышала хныканье сына: оказалось, из-за тряски и качки саней ему приходилось постоянно хвататься за их края, поэтому его голая рука почти всегда находилась на ледяном ветру…
Что было делать? Я в любой момент была готова отдать Вадику свою перчатку, однако не смогла бы на таком морозе обнаженной рукой держать вожжи…
Остановив лошадь, подсела к ребятам.
Илья смотрел на меня наивным до глупости взглядом; сын плакал, спрятав левую кисть в рукав шубы. Порывистый ветер пробирал меня уже до костей, каково же было сидевшему неподвижно Вадику! Поэтому медлить было нельзя!
Почувствовав, как гулко забилось сердце, я стянула с левой руки Ильи его варежку (тот даже не сопротивлялся) и быстро надела ее на ладонь сына. Затем, запихав обнаженную кисть Ильи в рукав его дырявого пальтишки, села на свое место и ударила кобылу кнутом…
''Пускай я дрянь, - думала в пути, - но я никогда не допущу, чтобы мой сын страдал. И, уверена, на моем месте точно так же поступила бы каждая нормальная женщина…
В конце концов, как бы жалко ни было Илюшку, ему уже не стать полноценным человеком, а значит, пользы от него будет людям - как от козла молока!.. По большому счету, эти убогие для общества - обуза! Не зря сейчас иные предлагают таких ''усыплять'' еще в материнской утробе.
А мой Вадик умница, ''хорошист''. И хотя я частенько заставляю сына делать уроки силой, кричу на него, - делаю это для его же пользы. Слава Богу, в последнее время он начал понимать, что, вместо того, чтобы ''тусоваться'' во дворе с мальчишками, нужно стремиться получить образование и хорошую профессию…''
… Примерно через час остановив лошадь у поселка, я сняла с руки Вадима илюшкину варежку и, закинув ее далеко от дороги в снег, строго-настрого приказала сыну молчать о случившемся. Затем повернула еле плетущуюся от усталости кобылу в сторону больницы: Вадик все-таки обморозил себе переносицу, да и руку Ильи надо было показать врачам: сама я боялась на нее даже взглянуть…
В стационаре обоих мальчиков поместили в одну двухместную палату…
В тот же день я сообщила тетке Ильи, Нине Анатольевне, что ее племянник ''умудрился'' потерять по пути варежку и теперь доктор говорит, что два пальца на его руке напрочь отморожены и их придется ампутировать… Та немедленно стала одеваться…
Войдя с ней в палату, мы увидели на столе несколько пирожных, пустую коробку из-под конфет и недопитую бутыль ''пепси-колы''. Вадик лежал лицом к стене и посапывал, а Илья смотрел на нас своим обычным младенческим взглядом. На его губах был шоколадный крем.
- Где деньги? - сразу подскочила к нему Нина Анатольевна. - Дед обещал с тобой прислать. А в пальто и штанах ничего нет!
И она приняласьшарить по карманам его пижамы. Отыскав в них мелочь и несколько смятых десятирублевых купюр, взвизгнула:
- Остальные прожрал?!
И дала своему племяннику такую оплеуху, что тот чуть не свалился с кровати. Я схватила Нину Анатольевну за руку. Трясясь от негодования, та направилась к выходу, но в дверях обернулась к Илье:
- Чтоб в моем доме твоего духа не было! Мне тебя кормить не на что!
А когда она вышла, Вадик тут же достал из своей тумбочки недоеденный эклер и стал уминать его с нескрываемым удовольствием.
- Откуда это? - в недоумении спросила я.
- Представляешь, ма, у него, - кивнул сын в сторону Ильи, - в той варежке ''пятисотка'' была… Тетка Нина все равно бы эти деньги пропила, ты же ее знаешь. Я и решил устроить нам с Илюшкой праздник живота. Только он, бестолочь, ничего не ест, даже котлеты за ужином не стал. Все в какой-то пакетик складывает и под подушкой его прячет, как Плюшкин… А губы я ему пирожным намазал, когда тебя с его теткой из окна увидел. Чтоб она ничего не заподозрила… Неплохо сообразил?
У меня перехватило дыхание, и я поспешила выйти на свежий воздух.
- Ты во дворе осторожней, - бросил мне вдогонку сын. - Там одноухий пес бродит. Говорят, этот урод вчера сторожа за ляжку схватил…
Всю ночь я пролежала, глядя в потолок…
А утром во дворе больницы увидела Илью. Со стоном опустившись на колени, он примял возле себя снег и стал вытряхивать на него из целлофанового пакета кусочки пирожных и котлеты. И дрожащая от холода облезлая дворняга (на месте правого уха которой виднелась спекшаяся кровь), приблизившись к мальчишке, с жадностью принялась за угощение… А когда Илья погладил ее по макушке, она несколько раз лизнула его в щеку…
«Ожидание меня убивало. Мой муж подливал масла в огонь: каждый вечер он делал круг по залу с подаренной нам для малыша
коляской,"тормозил» у дивана, где я сидела и спрашивал меня: «Где ребенок?»
***
Я беременная на работу устроилась - месяц-два на линии на телефоне отсидела. И все! атас! В маршрутку заходила, и говорила:
«Здравствуйте, меня зовут Анна…» Маршрутка как-то неохотно со мной в ответ здоровалась
***
Пришла к остеопату на 7-месяце, он сначала, как полагается, все расспрашивает, записывает… На вопрос «какой месяц?»
я долго судорожно копалась в памяти и наконец выдавила - январь… Он растерялся в свою очередь и, удерживая смех, переспросил: «Месяц беременности?»
***
У меня и после первой беременности мозги не восстановились, а теперь, когда уже новое пузо растёт, мой тупизм достиг апофигея: Вчера, зайдя в аптеку, требовала 2 кг огурцов. На растерянный ответ молоденького фармацевта:"У нас нет огурцов…" сварливо и громко спросила: «Ну хоть помидоров-то дадите?». Люди в очереди за мной бились в конвульсиях от хохота. До меня же дошло только минуты через полторы.
***
На одном из приемов: «Доктор, а когда у меня дата родов?» «А тебе зачем?» Действительно, чего это я вдруг интересуюсь?
***
Схватки были сильные, между ними еще умудрялась звонить мужу со словами: «Я тебе в еду пургена налью и закроюсь в туалете,
когда будешь ломиться, а я тогда буду тебе говорить, что нельзя, терпи!!!». Он смеялся.
***
Когда сынулю вытащили из живота - сразу увидела, стало так легко и спокойно, что потянуло в сон, от усталости явно. Я говорила:
«Ребята, я посплю, а вы меня зашивайте!» Анестезиолог кричал: «Не смей закрывать глаза!» Я сговорилась, что буду лежать с одним открытым глазом, а вторым спать.
***
На зашивание наркоз все-таки сделали, и я, будучи под наркозом, улыбалась во весь рот. Слышу врач говорит: «Она там
мультики, что ли смотрит?»
***
Две роженицы, порвались обе, зашивает врач, юморит. Девушкам не до смеха, не отвечают. В это время в коридоре крик:
«Иваныч, ты где-е-е?!» Врач, не отрываясь от шва: «Ой, как я не хочу сейчас в рифму отвечать!» Ржали все…
***
А я когда начала в операционной после кесарева отходить, открываю глаза, все плывет и кружится, обвожу мутным взглядом вокруг
- никого! Думаю: «Сейчас громко крикну, позову врача али медсестру, узнать хоть как ляля. На деле вместо громкого крика, как хотела, раздалось сиплое, тихое, и почему-то медленно слова выговаривались: «Люююююдиииии!!! Ауууууууууу, вы гдееееее!!!» Прямо над головой раздался смешок анестезиолога (наверх что-то глаза у меня не поднимались), так же протяжно: «Мы здеееееесь!!!»
***
А я когда дочку рожала, схватки участились и не было сил расслабиться, меня трясло просто от боли и я начала причитать «Спасите, помогите! Спасите, помогите!» Акушерка заходит и говорит, что я прям как Винни-Пух, когда он в норе у Кролика застрял…
***
Пришел анестезиолог. В голубом костюме и маске. Поставил мне капельницу с наркозом и говорит: «Мы с тобой сейчас поговорим, и ты уснешь». А я смотрю - глаза у него голубые-голубые, прямо, как небо… и я у него томным голосом спрашиваю: «А что Вы сегодня вечером делаете?» И вырубилась…
***
Время 4 утра. Бужу мужа, говорю, что «у меня выливается», а он: «Ну, описалась, с кем не бывает…», потом рывком садится, хлопает глазами, вскакивает и начинает нарезать круги по комнате, как заведенный: «А мне что делать, а мне что делать!!!"Тут он вспоминает, что мой гинеколог живет в нашем подъезде на 3 этаже. Бежит туда, звонит, тот открывает. Муж его сонного «за грудки «и с воплем"там течет, помогите!!!» пытается вытащить из квартиры. Врач когда понял у кого и что течет, расслабился: «Вызывай «скорую»!»
***
А потом у меня от усилий судороги начались. Крюгер отдыхает. Пальцы скрючило, рот приоткрыт, мышцы мелко так дрожат все, и я через судорогу пыхчу акушерке: «Леееенннааа! У меня паралич!!! Спасайте меня!»
***
В панике я начала запихивать все, что могло бы мне понадобится на родах и после в рюкзак мужа, только что вернувшегося из похода.
В состоянии аффекта вместе с ношей и животом наперевес я доскакала до роддома. В приемном покое даже не удивились, а просто мило поинтересовались, мол, зачем мне еще и палатка в роддоме, мест вроде хватает. А я и не заметила, что она была аккуратно привязана с другой стороны рюкзака.
***
Ещё один папа в первый день выписки жены и дочки из роддома. Видит как-то жена, то её мама носят малышку на руках и говорит:
«Да выпустите вы её на пол, пусть поползает».
***
У меня в качестве прикола - аудиозапись (спасибо, мужу) моего отходняка после наркоза, когда меня зашивали. В общем, лежу я на рахмановке уже после того, как все кончилось, рядом ходит муж с новорожденной дочкой - ждет пока я очухаюсь, врачи уже ушли. А у меня в это время глюки… шикарнейшие - графика обалденная, как будто я летаю среди каких-то оранжевых кубиков. А летаю я хм на летальном аппарате… Мужу рассказываю:"Сашка, ммм, я в матрице. Тут ништяк". И тут у меня очередной вираж, я хватаю за боковые ручки рахмановки, а там правая есть, а левая отломана, и тут я как заору: «Саша, кошмар!!! Тут в корабле руль сломан!!!»
***
У меня роды вторые - стремительные. От начала схваток до крика малышки прошло 50 минут, я только слышала крик акушерки: «Не дыши, а то ребенок в форточку вылетит»
***
Беременный мозг - это жесть. Никогда не думала, что на слова «С легким паром!» буду отвечать «к черту!»
***
Начались роды. Вызвали скорую. Приехала. У меня уже третьи роды. Схватки за схватками. Скорая мигалку включила, пробка, а мы по
встречке… с мигалкой! Меня крючит уже, а мой муж сидит в окно смотрит, радостный гад ещё такой и говорит: «Зай, а мы по встречке едем!» Оставшиеся 10 минут я красочно представляла, как его сковородкой бью! Легче становилось.
***
Перед Новым годом. Закупаю продукты к празднику. Только захожу в магазин - сразу же начинает пинаться ребенок (в магазине музыка
громкая, душно). Поэтому покупки я делаю небольшими порциями и в полусогнутом состоянии (иначе идти невозможно). Повторяется это не один раз и очень привлекает внимание покупателей и персонала. Захожу в магазин ПЯТЫЙ раз за день, беру корзинку, иду к стендам и слышу сзади тихий голос охранника, который делает сообщение по рации: «Внимание охране! В магазине ТА САМАЯ беременная! Я веду до колбас, потом до овощей ведет Леха, далее по списку… Хе-хе, на ком рожать начнет, тот в роддом и повезет!» Так меня и вели по супермаркету, как шпиона. Правда, корзинку донесли до кассы заодно.
***
Орала как оглашенная!!! Требовала… эвтаназии. В угаре схваток перепутала с анестезией!!!
***
36 недель. Мне 20 лет. Положили меня заранее. В то время не было столько доступной информации про беременность и роды. Сама ещё детский сад. Всю беременность угроза была. А тут не в одном глазу. Вечером было подозрение на подтекание вод. Дали мне пелёночку, говорят: «Походи с ней, потом отправим на анализ». Время 12 часов ночи. Не спится. Пошла в туалет. И гляжу, на этой пелёночке лежит что-то, похожее на червяка прозрачного с разноцветными прожилками. У меня начинается тихая истерика. Думаю, что-то у ребёночка отвалилось. Задаюсь вопросом: на что похоже? ГЛАЗ! - осенило меня. Я несусь в родзал. Дежурит зам главврача. Принимает роды. Я влетаю и ору: «Ольга Александровна, у моего ребёночка глаз вывалился!!!» У неё лицо так вытянулось.
У роженицы схватки прекратились, акушерка роняет инструмент. Картина маслом. Она мне говорит: «Сюда иди». Я ей сую свою пелёнку. У них начинается тихая истерика: «Дурында - это пробка. Иди спать. Завтра рожать будем!» Потом весь роддом мне этот глаз ещё долго вспоминал.
***
Беременность для женщины - все равно, что армия для мужчины: время тянется бесконечно, тупеешь, толстеешь, все время хочется
есть и спать
***
Однажды мне нужно было в аптеке купить тест на беременность. Делая заказ, я вдруг вспомнила, что мама просила купить валерьянки… Представьте теперь реакцию окружающих, когда я произнесла: «Мне, пожалуйста, тест на беременность… и валерьянку!»
***
Потуги пошли, сил нет… Врач говорит, чтобы я не кричала, а тужилась, как будто я в туалет по большому хожу. Вдохнула полной
грудью и начала рычать и кричать опять. Врач говорит: «Ты когда по большому в туалет ходишь тоже также орешь? Соседи не боятся?»
***
Однажды жутко захотелось курицы. Купила курицу, сварила, съела. Всю. После этого мне было не очень хорошо и всю остальную
беременность я не выносила даже слова «курица». По этому случаю в семье она была переименована в «барсука». Несведущих людей очень забавляли упоминаемые в разговоре супы из барсука, жареные барсучьи окорочка, но пуще всего барсучьи яйца!
***
На стол операционный положили, а я спрашиваю: «А что вы с плацентой делаете?», врач отвечает: «Макароны по-флотски!»
***
Пошли с мужем на УЗИ. Видимо врач сканером придавила чуток малыша, естественно, ему это не понравилось - он начал буянить,
и тут коронная фраза мужа, которую мы будем внукам, наверное, пересказывать: «А ОН ЧТО ЛАПАМИ ШЕВЕЛИТЬ УМЕЕТ??!» Все - медсестра, я и врач минут пять не могли остановиться… смеялись…
***
А у нас врач такой мировой был на послеродовом. На обходе смотрит на одну пациентку и спрашивает: «А это не вы, случаем,
кричали при родах, что лучше бы в армии отслужили и брились каждый день?» Девушка, смущаясь: «Да, я…», он подходит к ней, жмет руку: «Полностью с вами согласен!»
…"
Мы познакомились 4 года назад, я замужем, он разведён, за это время много чего произошло, но мы продолжали встречаться… Он уговаривал меня разойтись с мужем, я была не против, но… Все эти 4 года он был очень нежен, ласков, любил дарить подарки, ЛЮБИЛ МЕНЯ и постоянно бегал по другим женщинам, мотивируя это тем, что он одинок и свободен… И делал он это только для того, чтобы я скорее разошлась с мужем, что как только мы будем жить вместе, в его жизня останется только одна женщина -Я… Сейчас он сошёлся с другой женщиной, говорит что любит меня по прежнему, а с ней живет т.к. устал ждать меня в одиночестве, что как только я буду свободна он её бросит… Я первый раз выходя замуж тоже слышала такую сказку, что потом всё будет хорошо и сладко, однако потом стало только хуже (сейчас во втором браке)… Пытаюсь объяснить ему что хочу увидеть, что он может быть верным, а он не понимает меня… ЛЮБЛЮ ЕГО БОЛЬШЕ ЖИЗНИ… Тупик… Договориться не можем…
Укутавшись в дорогой, красивый халат и попивая сладкий чай, маленький седовласый мужчина сидел в своем огромном кресле, устремив свой взгляд в пустоту. Это был один из самых знаменитых и богатых людей. Его знал весь медицинский мир всех стран и континентов. Этот человек был всемирно-известным хирургом. За всю свою жизнь он сделал множество сложнейших операций, спас не одну человеческую жизнь, усовершенствовал при помощи своих разработок методы хирургического лечения. Люди приезжали к этому доктору со всех концов света, но вот теперь и он может позволить себе спокойно сидеть и пить чай…
Я тихо постучала в дверь, приоткрыла ее и сообщила, что я из журнала «Жизнь гениальных людей». Мужчина молча повернулся, поставил чашку на стол и указал рукой где я могу присесть. Затем он кивнул головой дабы я начала беседу. Я спрашивала много и о разном, но особенно интересной была вот эта часть интервью. Я спросила его о работе. -«Вы столько лет отдали хирургии. Вы наверное очень любите свою работу?» Ответ был коротким: «Нет». Он сказал это быстро и коротко. Его глаза излучали полное равнодушие и холод, которое может излучать только хирург. - «Но зачем же вы стали хирургом?» Далее мне оставалось только слушать. Мужчина молчал. Он сидел устремив свой взгляд на чашку с чаем. Через несколько минут он заговорил: «То, что я хирург - это ошибка. С раннего детства я дружил с мальчишкой из двора. Мы всегда были вместе, вместе играли, вместе шкодничали, вместе получали. Не разлей вода были друзья. Но так выходило, что у него всегда все лучше чем у меня получалось. Куличи больше, оценки лучше, девчонки его любили, ростом он выше, да и сам он общительнее, веселее. Перед школьным выпускным мы сидели во дворе, целый класс сидел, и все обсуждали кто кем будет. Кто-то про медицинский заговорил, я уже и не помню кто, но сказали, что если мы с другом и поступим в медицинский институт, то я там и дня не продержусь, а он может и доучиться. Мы с другом решили в тот день в мед. институт идти и спор заключили на то, кого первого отчислят. И вот мы оба были зачислены. Мой друг пришел ко мне на первой сессии и сказал, что ради спора жизнь свою на медицину не положит, что это не его профессия. Он забрал документы и ушел. А я помнил все свои неудачи перед ним и хотел хотя бы здесь быть лучшим. Я учился день и ночь. Думал, что окончив институт и добившись победы я смогу насладиться победой, триумфом, но увы … Когда я вышел из медицинского я понял как много я упустил и тогда я стал работать, много работать. И вот он я, у меня есть деньги, слава, престиж, положение. Но у меня нет семьи, счастья, я совершенно одинок. Я потратил всю свою жизнь на дело которое я не люблю, на цель которая никому не интересна, я пытался доказать всем, что я лучше чем он, вместо того жить для себя я жил вымышленной фантазией, мифом, надуманным комплексом. А он сейчас занимается любимым делом, у него свое предприятие по производству чая, прекрасная семья. Иногда я ненавижу его за то, что я так прожил жизнь, но чаще за это я ненавижу себя» Мужчина замолчал. Опустил голову и снова посмотрел на чай, затем он взял чашку и развернулся к окну. В комнате воцарилось прежнее спокойствие какое было до моего прихода. Я взяла вещи и тихо вышла прикрыв дверь.
Хорошая вещь Скайп, нахожу друзей, с которыми не виделась давным-давно.
Вот нашелся некто Миша, когда-то он был душей компании, но рано женился, пошли дети, и он выпал из нашего круга. И вдруг нашелся, и в числе всего прочего рассказал такую историю.
Все у меня шло хорошо, жена досталась просто на зависть, трое детей-погодков только в радость, бизнес развивался в таком темпе, чтобы жить с него было можно, а внимания к себе не привлекал ни со стороны налоговой, ни со стороны братков. Словом, счастье и пруха полные.
Сначала аж не верилось, потом привык и думал, что всегда так и будет. А на двадцатом году появилась в жизни трещина. Началось со старшего сына.
Меня родители воспитывали строго, и как подрос, наказывали по сторонам членом не размахивать, а выбрать хорошую девушку по душе, жениться и строить семью. Я так и сделал и ни разу не пожалел. И детей своих этому учил. Только то ли времена изменились, то ли девушки другие пошли, но не может сын такой девушки отыскать, чтобы смотрела ему в глаза, а не ниже пояса, то есть в кошелек или в трусы. И деньги есть, и образование получает, и внешностью Бог не обидел, а все какая-то грязь на него вешается. И мается парень, и мы за него переживаем, словом, невесело стало в доме.
Дальше - хуже. Заболела теща, положили в больницу, там она через неделю и умерла. Отплакали, отрыдались. Тесть остался один, не справляется. А родители жены попались просто золотые люди, между своими и ее родителями никогда разницу не делал. Забираем тестя к себе, благо место есть. Жена довольна, дети счастливы, ему спокойнее. Все бы хорошо, НО!
У тещи был пес, то ли черный терьер, то ли ризен, то ли просто черный лохматый урод. Забрали и его, себе на горе. Все грызет, детей прикусывает, на меня огрызается, гадит, гулять его надо выводить вдвоем, как на распорке. Вызывал кинологов, денег давал без счету чтоб научили, как с ним обходиться, без толку. Говорят, проще усыпить. Тут тесть решил, что когда собачка умрет, тогда и ему пора. Оставили до очередного раза. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку. К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет. Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут. Наконец, знающие люди натакали на одного мастера, который возьмется. Позвонили, назначили время: 7 утра.
Привожу. Затаскиваю. Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет).
Берет она у меня из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его.
Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, стоит прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся. Только когда он на меня глаз скосил, тогда я понял, что это и есть мой кобель. А эта пигалица мне и говорит:
- Хорошо, что Вы по-премя пришли, я вам покажу, как ему надо чистить
зубы и укорачивать когти.
Тут я не выдержал, какие зубы! Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит:
- Вы, говорит, должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его
хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствии хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже
расстраивается. И раз он убежать не может, то он старается сделать все,
чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните,
успокойте.
Загрузил я кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ! Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал.
Я его не торопил. Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине.
Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.
- Зачем тебе, спрашиваю.
- Папа, я на ней женюсь.
- Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
- Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?
Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков.
А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их няньчить. Они ему и чистят зубы по вечерам.
МАГАЗИН СЧАСТЬЯ
Понедельник - день тяжёлый, и слава Богу, что он когда-нибудь заканчивается.
Я тащилась с работы, на душе было примерно так же, как и на небе - хмуро,
пасмурно слякотно. Моросил нудный мелкий дождик, который логично довершал
безрадостный день.
В довершение всего, когда я свернула на улицу, ведущую к родному дому,
оказалось, что пройти невозможно - улица была перекрыта, там вовсю кипели
ремонтные работы.
Дорожники заботливо натянули цветную ленту и повесили табличку: «Выхода
нет». Хотя, собственно, и входа тоже не наблюдалось. Это было жестоко:
слева - длиннющий забор школы, справа - забор поликлиники. Оставалось
только выбрать - налево или направо. Я мысленно чертыхнулась и поплелась вокруг школы.
Никогда я не ходила такой кривой дорожкой. И поэтому никогда не видела
этого магазинчика. Он был расположен в торце обычного жилого дома, а название его сразу поразило моё воображение: он назывался «Магазин
Счастья».
«Интересно, что может продаваться в таком магазине?», - зачарованно
подумала я. В это время дождик брызнул с удвоенной силой, поэтому я с облегчением нырнула в магазинчик. Дверь мягко закрылась за мной, и мелодичный звон колокольчика вызвал вибрацию где-то во мне, в самой
глубине. Словно кто-то там засмеялся. И от этого
родилось какое-то радостное волнение, будто вот-вот должно было случиться
что-то приятное.
Войдя, я невольно остановилась. Честно говоря, я оказалась в некотором
замешательстве. Магазинчик был какой-то странный и больше всего напоминал
запущенный склад, полный разного хлама. Между стеллажами и прилавками,
трогая и рассматривая разный товар, бродили покупатели. И царило какое-то
радостное оживление. К выходу спешила старушка, сияющая, как праздничный
фонарик. Поравнявшись, она улыбнулась и подмигнула мне.
- Простите, а что здесь продают? - спросила я.
- Как что? - удивилась старушка. - Что написано, то и продают. Счастье,
детка! Счастье!
- А в каком виде?
- А в каком выберешь, дорогая! Метрами счастье, килограммами счастье, ну и счастье поштучно! - наверное, я выглядела глуповато, потому что старушка
засмеялась. - Да ты не сомневайся, девочка, товар качественный! Я здесь
постоянный покупатель. Тебе
понравится!
И старушка под звон колокольчика выскользнула из магазина. А ко мне уже
спешил продавец в синей форменной одежде и с бейджиком на груди. На бейджике было написано: «Михаил, Продавец Счастья».
- Прошу простить за небольшую заминку, столько покупателей, море работы! -
извинился продавец счастья Михаил.
- Вы у нас, я смотрю, впервые?
- А вы помните всех покупателей в лицо? - удивилась я.
- Разумеется! Ведь решив однажды быть счастливым, человек обычно
становится нашим Постоянным Покупателем Счастья, - объяснил Михаил.
- А что в ваших товарах такого особо счастливого? - с некоторым сомнением
спросила я.
- Ах, я совсем вас заговорил! - спохватился Михаил. - Разрешите мне
провести для вас небольшую экскурсию и показать, так сказать, товар лицом.
Он подхватил меня под локоть и повлёк к прилавкам.
- Обратите внимание! Волшебные калейдоскопы! Придают яркость жизни!
Постоянная смена впечатлений, феерия красок, множество разнообразных
комбинаций!
- Но это же просто игрушка! - запротестовала я.
- А вы, разумеется, полагаете, что жизнь - серьёзная штука? - спросил Михаил.
- Ещё какая серьёзная! - подтвердила я. - Если бы взрослым можно было
играть, как детям.
- Так играйте! - предложил Михаил. - Кто же вам, взрослому человеку, может
запретить?
- Ну, у меня обязанности, работа. И всё такое, - уныло возразила я.
- А вы в это играйте! Для начала - положите в сумочку калейдоскоп. И когда
скучно, грустно или совсем заработались - уделите ему минутку времени. И увидите, как жизнь заиграет яркими красками.
- Я подумаю, - дипломатично сказала я.
- Тогда продолжим! - предложил Михаил. - Я продемонстрирую вам в действии
устройство для запуска мыльных пузырей. Посмотрите! Посмотрите! Какие они
разные! И как они лопаются!
- Ну и что? - не поняла я.
- Да как же «ну и что»? - ликующе вскричал Михаил. - Все ваши проблемы
лопаются как мыльные пузыри. Легко! Красиво! Радостно! Разве не счастье?
- Если бы в жизни они так легко лопались, - вздохнула я.
- Большинство наших проблем сильно раздуты. Прямо как эти пузыри.
Научитесь относиться к проблеме, как к мыльному пузырю - осмотрите на неё, полюбуйтесь её переливами, формой, размером - и позвольте ей лопнуть!
Вот так! - и он выпустил ещё серию радужных пузырей.
Нет, этот Михаил говорил странные вещи. Но почему-то мне хотелось ему
верить! Было в нём что-то такое убедительное.
- Ну хорошо, возможно, в этом что-то есть, - согласилась я. - Но поверить
в то, что калейдоскоп и мыльные пузыри - и есть счастье, я не могу. Вы уж извините.
- Тогда пойдёмте в отдел тканей! У нас замечательный отдел тканей, -
ничуть не огорчился Продавец Счастья. - Вперёд, навстречу счастью!
Я поспешила за ним к следующему прилавку. Там действительно наблюдалось
немыслимое разнообразие тканей самых невероятных расцветок. Продавец
отдела как раз обслуживал даму средних лет.
- У вас есть какой-нибудь весёленький ситчик? - спрашивала она.
- Разумеется, мадам! Вот, взгляните! - радостно сообщил продавец,
раскидывая перед ней нежно-зелёный ситец, на котором были изображены
смешные танцующие зайчики.
- Исключительно весёленький! Давайте вместе посмеёмся!
И засмеялся первым, а за ним - дама. Они заливались весёлым смехом, явно
довольные друг другом и жизнью. Я тоже невольно заулыбалась.
- Я сошью себе весёленький фартучек и кухонные рукавички! И когда буду
готовить обед, смешинки будут попадать в пищу. И вся моя семья будет
веселиться! - решила дама.
Я невольно залюбовалась её лицом - оно было словно бы подсвечено изнутри,
а в глазах в уголках губ всё ещё плясали смешинки.
- Иногда достаточно окружить себя приятными вещами, чтобы жизнь стала
такой же приятной, - пояснил Михаил.
- Вот так просто? - не поверила я. - Но это же такие мелочи?
- Ну, собственно, жизнь и состоит из мелочей, - доверительно сказал
Михаил. - И счастье строится тоже из мелочей. Мы же говорим: «Мелочь, а приятно!». А представляете, что будет, когда приятных мелочей станет
много?
- Ну да, представляю! - заулыбалась я. - Это будет счастье!
- Вы уже поняли суть нашего товара! - восхитился Продавец Счастья Михаил.
- Но это ещё не всё! Идём те же, идёмте! Я хочу показать вам нашу новинку!
Большая Книга Счастья! Только что поступила!
В книжном отделе было много всего, но Михаил не дал мне хорошенько
рассмотреть книги. Он сразу сунул мне в руки симпатичный томик в яркой
обложке. Я раскрыла его наугад - и очень удивилась. Там ничего не было! То есть почти ничего: наверху
страницы было написано: «Сегодня был самый счастливый день в моей
жизни!!!», а внизу страницы - «А завтра будет ещё лучше!». А сама страница
была чистой - просто разлинована, как тетрадь для первоклассника. Я листала страницу за страницей - вся книга была такой.
- Ну как вам? - горделиво спросил Михаил.
- Но здесь же ничего не написано! - возмутилась я.
- Ну конечно! - подтвердил Михаил. - В этом и суть! Вы будете писать её сами.
- Как сама? - опешила я. - Но я же не умею!
- Сегодня это так. Завтра всё может измениться, - загадочно сказал Михаил.
- Вы разрешите прочитать вам небольшую лекцию?
- Да, конечно, - я была совершенно заинтригована.
- Каждый наш день наполнен разными событиями, и одни нам нравятся, а другие - нет. Как ни странно, мы почему-то запоминаем именно «плохие»
события, а хорошие нет, потому что они нам кажутся в порядке вещей. В результате наше счастье очень омрачено! Вы со мной согласны?
- Да, правда, - созналась я. - Иногда какая-нибудь мелочь может испортить
целый день.
- Большая Книга Счастья предлагает пойти прямо противоположным путём!
Записывать в неё только счастливые события. Не менее пяти за день! Больше
- можно, меньше - нет.
- Да где же я наберу столько счастливых событий за день? - запротестовала я.
- А вот позвольте не согласиться, на самом деле это легко, вы просто ещё
не пробовали, - возразил Продавец Счастья. - Конечно, в первые дни
придётся перестраивать своё мышление на новую волну. Но вы быстро войдёте
во вкус, это ведь так приятно! Вы попробуйте, попробуйте прямо сейчас! Что
сегодня у вас было счастливого?
- Я не знаю, - сникла я. - Какой-то тяжёлый был день.
- Вы сегодня получали травмы?
- Нет, что вы, - испугалась я.
- Ну вот, уже счастье! Так и запишем, - обрадовался Михаил. - Вы сегодня
что-нибудь теряли?
- Да, потеряла важный документ, но потом нашла среди бумаг, - подтвердила я.
- О, но это же счастье! Ведь правда? - продолжал обучение Михаил.
- Правда, - согласилась я. - Счастье, что он нашёлся.
- Ну, теперь сами, у вас уже получается, - подбодрил меня Михаил.
- Ну, сегодня собачку смешную видела. Такая лохматая-лохматая, и в пальтишке! Как в цирке. И хозяйка у неё такая же! Тоже лохматая! Они
похожи!
- Ну вот! Замечательно! У вас прекрасно получается! - похвалил Михаил.
- А ещё я сегодня наконец-то доделала отчёт. Устала - но закончила! -
похвасталась я.
- Это - четыре, - сосчитал Михаил. - Остался пятый эпизод. Итак?
- Так, что же было потом? - соображала я. - Потом был дождь. И я шла
домой, а там дорогу ремонтируют. И я пошла в обход. Да! Потом я зашла в ваш чудесный магазинчик! - воскликнула я. - Запишите!
- Охотно, - застрочил Продавец Счастья. - Польщён тем, что вы сочли
возможным включить это в список счастливых событий. Итак, пять эпизодов
записаны! Ваша Большая Книга Счастья уже пишется!
- И так каждый день? - спросила я. - А когда закончатся страницы?
- К тому времени ваш разум уже привыкнет фиксировать счастливые события
автоматически, и не по пять событий за день, а гораздо больше, - пообещал
Михаил. - И ваша жизнь будет просто-таки наполнена счастьем!
- Большое спасибо, - поблагодарила я. - Пожалуй, я возьму эту Книгу Счастья.
- Примите её в дар от нашего магазина, - изящно наклонил голову Михаил. -
Мы всегда дарим что-нибудь новому покупателю.
- Какое счастье! - обрадовалась я. - Спасибо вам!
- Ну, вот уже и шестой пункт в вашем сегодняшнем Счастье, - улыбнулся Михаил.
- Да, разумеется! И ещё я приобрету устройство для лопанья проблем и калейдоскоп для увеличения яркости жизни! Это счастье семь и восемь! -
выпалила я.
- Я очень рад! Вам упаковать в фирменный пакет?
- Да, пожалуйста, - попросила я, всё ещё улыбаясь.
Пакет был тоже очень симпатичный - оранжевый, в крупный белый горох. На нём было написано: «Мы обречены быть счастливыми!». Надпись мне
понравилась.
Михаил провожал меня до выхода. На двери была большая красивая табличка:
«Выход есть!». И табличка мне тоже понравилась.
- У нас такие таблички на всех дверях, - сообщил Михаил. - Чтобы не забывать, что выход есть всегда! Спасибо за покупки. Заходите к нам ещё.
- Я обязательно зайду, - пообещала я. - Я хочу покопаться и в других товарах.
- О, мы всегда рады постоянным покупателям! - восхитился Михаил.
- К вам, наверное, ходит весь наш город? - поинтересовалась я.
- К сожалению, нет! - огорчённо сказал Продавец Счастья. - Как ни странно,
все говорят, что хотят быть счастливыми, но далеко не каждый стремится
хоть что-то для этого сделать. Но мы работаем над этим! Совершенствуем
ассортимент, упаковку, рекламу. Так что вы всегда найдёте для себя что-то
новое и интересное. До свидания!
И счастья вам!
Мелодично звякнул колокольчик, и я вышла на улицу. Душа моя пела. Я шла
домой, и люди задерживали на мне взгляды. Наверное, из-за моего оранжевого
пакета. А может быть, потому, что я никак не могла расстаться с улыбкой. А может, я сейчас сияла,
как та старушка, что встретилась мне у входа. И это тоже было счастье.
- Девять, - машинально отметила я. - Надо не забыть записать в мою Большую
Книгу Счастья."
Случилось это в Кузбассе в 197**году. Еще молодым специалистом определили его в бригаду к пожилому прожженному шахтеру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены, подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысенышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил - кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысенок окреп, вырос и превратился в большего упитанного крыса по имени Ерёма. Ерёма прижился в бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб, и обедал по часам со всей бригадой.
Работали они на старой, еще довоенной, шахте, выбирая уголь почти у центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП - рванули пары метана, штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъемника. Нескольких горняков раздавило, как мух, остальные успели отскочить в глубь штольни.
Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтеров понадобится не меньше месяца. В лучшем случае (не забывайте - 70-е годы, из всей спасательной техники - экскаватор и лопаты с отбойниками).
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза - Ерёма.
Посветили на него фонариком - крыс лежит на спине и машет лапками в сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три. Зовет, что ли, - предположил один из горняков.
Делать-то нечего - пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на завал и исчез в щели. Шахтеры за ним. Сверху завала осталась щель, размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному.
Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтер не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтеров на четвереньках - за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.
Эх, Ерёма, в тупик завел - резюмировал Митрич. Кто-то из шахтеров посоветовал переименовать его в Сусанина.
Давай назад, - приказал Митрич, еле перевернулся в штольне и пополз назад. Тут Ерёма прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нем, задними лапами упирается. Митрич орет от боли. Но Ерёма его не выпускает.
А ведь он нам говорит - долбить надо, - догадался один из горняков, подполз к тупику и стал добить его молотком, оказавшимся при нем. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерёма тут же отпустил Митрича и прилег рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.
Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели аккумуляторы - долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины - без эмоций, на автомате.
Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился, ни обрадовался.
Когда их, потрепанных, истощенных, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая еще два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.
А Ерёму Митрич забрал домой и с тех пор до самой своей крысиной смерти
Ерёма жил в индивидуальном доме и каждое утро жена Митрича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на все самое свежее.
Похоронили Ерёму в сделанном специально по этому случаю шахтеров из той бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью «Ерёме от 25 человек» (именно столько людей проживало на тот момент в семьях спасенной шестерки горняков).
Этот камень стоит там до сих пор.
Мефодий (мой кот) подрос, ему уже пять месяцев. Можно сказать, что поуспокоился. По крайней мере, мусор больше по кухне не раскладывает, занавески обрывает не чаще одного раза в неделю.
Котенка мы взяли у маминой подруги, Ларисы Павловны. У неё дома живет кошка Бусина. Беспардонная, скажу я вам, особа. Всё у неё от настроения зависит: то ластится, то на ноги бросается. А уж когда беременная ходила, так и вовсе её поведение никакому объяснению не поддавалось. Там же живет кот Мишка. Красавец такой, что слов не найти! Уравновешенный, вежливый, интеллигент до мозга костей. Мне даже кажется, что Мишке иногда стыдно бывает за Бусино поведение. А уж как он за ней ухаживал, когда она котят его под сердцем носила, как переживал! Мы налюбоваться не могли.
Вот и попросила я Ларису Павловну котёнка мне оставить, если точной копией Мишки будет. Мефодий внешне - вылитый Мишка, а вот характером в мамочку свою бесшабашную пошёл. Так ведь характера в новорожденном котёнке не разглядишь…
Я ведь когда его заводила, мечтала вырастить «диванного» кота: в меру наглого и без меры ленивого. А Мефодий носится по квартире, всё равно что на реактивной тяге; ест, вроде бы, много, но при этом в весе не прибавляет. На толстого и ленивого кота вовсе не похож. На улицу не выпускала, хотела, чтобы вырос чисто домашним. «Не по статусу нам с дворовыми кошками водиться,» - думала. Но когда в конце мая термометр зашкаливал за 30 градусов, бедного Мефодия, одуревшего от сидения в душной квартире, можно было найти только в туалете, распластавшегося на холодном кафельном полу и прикинувшегося ковриком. Стало жаль животину, и я решила выгуливать его во дворе.
Первый раз он ходил по травке на полусогнутых лапках и шугался любого звука. На второй день осмелел настолько, что решился понюхать одуванчик и даже погонял бабочек. На третий день остался котейка во дворе без нашего присмотра минут на пятнадцать. Дочка принесла его в квартиру на вытянутых руках и морща носик. Уж не знаю, куда Мефодий умудрился провалиться за эти 15 минут, но видок у него был тот ещё: весь по уши мокрый, и амбре от него такой, что хоть святых выноси. Когда его в тазике с душистым шампунем мыла, промелькнула-таки в голове гадкая мыслишка: не легче ли утопить, чем отмыть? Мысль прогнала, кота отмыла, квартиру проветрила. Зато потом Мефодия было не слышно и не видно часов пять: сушился и осмысливал пережитый опыт.
Ну, а потом пошло… Мы с дочкой на прогулке были ему уже совсем не нужны, стал самостоятельным. Придешь с работы, только ключ в замок вставишь, уже орёт дурниной, чтобы на волю выпустили. А потом и вовсе через форточку стал уходить, благо на первом этаже живём, и форточка всегда открыта. Стала замечать, что корм в миске исчезает с небывалой быстротой и в огромных количествах. Сколько ни наложи, всё слопает. Обрадовалась, думала, вес начнёт набирать. Не начал. А объяснялось всё просто.
Сижу как-то ночью на кухне, курю, свет не включаю. Смотрю, Мефодий в форточку запрыгнул. Только хотела его поприветствовать, смотрю, а за ним еще одна кошечка карабкается. И сразу к миске. Поняла я тут, куда у нас корм пропадает. «Извини, - говорю, - друг Мефодий, что букетно-конфетный период тебе порчу, но у нас тут не общепит!». Подруга Мефодия с кухни была безжалостно изгнана, а форточка с тех пор крепко заперта.
Наблюдаю вот теперь из окна, как их отношения дальше развиваться будут… (2007 г.)
Жил у нас водолаз (ньюфаундленд) по имени Малыш и кот Шарик. Это они раньше у нас жили, а теперь живут у моего мужа бывшего, поскольку после развода всё зверьё моё осталось с ним. А мы дружим, навещаем друг друга иногда. Муж - добрейшей души человек, но выпить ооочень любит. Как-то раз поутру заходим с дочкой к нему. Лето, тепло, День города. Сидит около дома на завалинке, покуривает, головной болью похмельной мучается. Зверьё моё рядом разлеглось. Стою, значит, с мужем разговариваю. Вдруг он странно так за спину мне посмотрел, и лицо его при этом изменилось. И бормочет так тихонечко: «Допился, всё… больше ни капли… вот она, белая горячка…». Не успела я как следует удивиться, как с Шариком тоже начало происходить что-то странное: глаза выпучил, шею вытянул и всем своим видом показывает, что крайне удивлён, поражён, обескуражен… И смотрит туда же, что и муженёк. Затем Шарик изобразил на морде испуг, но не бросился бежать опрометью, а медленно так стал пятиться, запнулся за бревно, на котором муж сидел, свалился за это бревно и только оттуда сиганул во весь опор. Малыш как лежал, так и остался лежать. Поднял голову, посмотрел в ту же сторону, что и все, вздохнул по-человечески и снова морду на лапы положил: я, мол, давно живу, меня ничем не удивишь. Я наконец-то вышла из ступора и оглянулась. Если честно, я икнула от неожиданности. Прямо из-за сарая на меня смотрел… верблюд! Жевал что-то деловито и смотрел. Я впервые так близко видела живого верблюда. Представляю изумление Шарона, который даже не подозревал, что нечто подобное существует в природе, тем более в непосредственной близости от родного жилья.
А объяснилось всё очень просто. В наш маленький городок на День города помимо всяких лошадок, пони, осликов в этот раз привезли верблюда, который должен был катать всех желающих. Поскольку начало рабочего дня у верблюда было запланировано часов на одиннадцать утра, то и привязали его попастись до поры до времени, да не больно хорошо привязали, вот верблюд и пошёл неспешно гулять по дворам…
А Шарик ещё долго после этого случая, собираясь погулять, осторожно высовывал голову из-за дверей во двор, пристально осматривал окрестности и, только убедившись, что его жизни и рассудку ничего не угрожает, бежал по своим важным кошачьим делам…
Котенка принесли 7 марта, когда ему был всего месяц и несколько дней от роду. Долго думала, как назвать. Выбрала имя Мефодий в надежде, что будет умным.
Мефодий нисколько не обеспокоился, что его разлучили с мамой, и начал деловито осматривать квартиру. В середине осмотра был взят за шкирку и отнесён в заранее приготовленный лоток (туалет). Проникновенно глядя ему в глаза, я почти ласково сказала: «Здесь ты будешь писать и какать. И упаси тебя Бог сделать это в каком-нибудь другом месте!». Кот проникся и тут же описался. Старательно загреб за собой и пошёл дальше осматривать квартиру. Я обрадовалась - энергия имени, кажется, действует!
По ночам он охотился.
- На мышей? - наивно поинтересовалась мама.
- На нас, - разочаровала я её. - Хотя уже подумываю, а не завести ли мне пару-тройку мышей, чтобы у кота появились более актуальные объекты для охоты.
Днем, когда я на работе, а дочка в садике, котейка, видимо, бОльшую часть времени спит (иначе, откуда силы для ночной охоты?!). Но ему, тем не менее, хватает времени, чтобы уронить всё, что падает, разбросать всё, что разбрасывается, оторвать всё, что отрывается…
В результате его злодеяний обувь моя с недавних пор хранится на высокой полке для шапок и перчаток, а два кожаных пиджака пришли в негодность, так как были использованы неугомонным котом в качестве каната, по которому он добрался-таки до полки, где спрятана вожделенная обувь…
Занавески теперь практически ежедневно прикрепляются обратно к карнизу, где им и положено быть, обои по мере сил приклеиваются обратно к стенам, мусор, старательно разложенный котом по всей кухне, складывается обратно в мусорное ведро…
Умудрился оторвать ухо у плюшевого пони. Причём ухо по размерам примерно с него самого. Теперь таскает это ухо в зубах по всей квартире и очень обижается, когда пытаюсь пришить ухо обратно к голове многострадальной лошади…
Ежедневно бельё, приготовленное в стирку, методично вытаскивается из корзины и раскладывается по всей квартире…
И я уже не говорю о том, что у дочки исцарапаны все руки, а у меня все ноги, поскольку до моих рук ему пока не достать (скоро разорюсь на капроновых колготках)…
Мефодий пока еще маленький, но его уже очень много. Иногда мне кажется, что у меня живёт не один котёнок, а, по крайней мере, штуки три.
Жду вот, когда подрастёт… Может, успокоится…
СЕКС ПО ТЕЛЕФОНУ;)))
Плэйбой: Привет, Конфетка. Как ты выглядишь?
Конфетка: На мне красная шелковая кофточка, миниюбка и туфли на каблуках. Я работаю каждый день. У меня отличный макияж. Мои размеры 90−60−90. А ты?
П: Мой рост 183 и вес 60. Я ношу очки. На мне потертые джинсы и футболка с пятнами от шашлыка - ездил за город с друзьями. Еще слегка пахнет дымом…
К: Я тебя хочу. А ты хочешь меня трахнуть?
П: ok
К: Мы в моей спальне. Играет негромкая музыка, горят свечи на тумбочке y кровати и у зеркала. Я улыбаясь гляжу тебе в глаза. Моя pука опускается, я растегиваю молнию на твоих джинсах, ощущаю тепло и чувствую как плоть увеличивается в размерах.
П: Я глотаю слюну. Я начинаю покрываться потом.
К: Я вытягиваю из штанов твою pубашку и целую тебя в грудь.
П: А я расстегиваю твою блузку. Мои пальцы дрожат.
К: Я и! здаю слабый стон.
П: Я распахиваю твою блузку и медленно снимаю ее.
К: Я запрокидываю голову от удовольствия. Прохладный шелк соскальзывает с моей теплой кожи. Я начинаю двигать pукой быстрее, целиком высвобождая твою штуку из штанов.
П: Внезапно моя pука резко сжимается от страсти и рвет тонкий шелк.
Извини, я нечаянно.
К: Ничего. Блузка на самом деле мне обошлась достаточно дешево.
П: Я заплачу.
К: Не стоит беспокоиться. Под блузкой у меня черный атласный лифчик. Моя грудь вздымается и падает все чаще - в такт моему дыханию.
П: Что-то я не могу расстегнуть застежку на лифчике. Похоже заело. У тебя есть ножницы?
К: Я беру твою ладонь и нежно целую. Потом расстегиваю застежку сама. Лифчик соскальзывает. Грудь полностью обнажена. Соски набухли от желания.
П: Хм. Что ж там была за застежка? Я беру лифчик и рассматриваю.
К: Я изгибаюсь назад. О, милый! Я хочу чтоб твой язычок прошелся по моему телу.
П: Я роняю лифчик. Теперь я облизываю тебя, конечно же, начиная с гр уди. Они пахнут!
К: Мои пальцы пробегают по твоим волосам. Я тереблю твое ухо.
П: Я внезапно чихаю. Слезы и слюни брызжут на грудь.
К: Что?
П: Извини. Я правда не хотел.
К: Я вытираю грудь остатками блузки.
П: Я забираю у тебя мокрую блузку и роняю ее. Слышен шлепок от падения.
К: ok. Я стягиваю твои потные штаны и массирую твой уже отвердевший инструмент.
П: Я громко вскрикиваю! У тебя холодные пальцы! Брpp!
К: Я стягиваю свою миниюбку. Сними мои трусики.
П: Я стягиваю твои трусики. Мой язык путешествует ниже по твоему телу, мимо пупка… ммм… стоп!
К: Что случилось?
П: Волос! Я его вдохнул. Я кашляю.
К: Все в порядке?
П: Я продолжаю кашлять. Я весь покраснел.
К: Чем-нибудь помочь?
П: Я бегу на кухню, громко кашляя. Я шарю по полкам в поисках чашки. Где у тебя чашки?
К: В шкафчике справа от мойки.
П: Я выпиваю чашку воды. Все, уже лучше.
К: ! Иди же ко мне, любимый!
П: Я мою чашку.
К: Я изгибаюсь на кровати в ожидании тебя.
П: Вытираю чашку и ставлю на полку. Иду в спальню. Постой, тут темно, где спальня? Кажется я заблудился.
К: Последняя дверь налево по коридору.
П: Нашел.
К: Я срываю с тебя остатки одежды. Я рычу от страсти. Ты не представляешь, как я тебя хочу!
П: Я тоже.
К: Ты полностью обнажен и я целую тебя с неистовой страстью. Наши обнаженные тела прижимаются друг к другу.
П: Ты так тесно прижалась, что того и гляди раздавишь мои очки. Мне больно.
К: А почему ты их не снимешь?!
П: Ладно, но я без них ничего не вижу. Я кладу очки на тумбочку.
К: Я начинаю кататься по кровати. Ну скорей же, милый! Возьми меня!
П: Мне надо в туалет. Я наощупь иду к двери и направляюсь в ванную.
К: И бегом назад, любимый!
П: Я нашел ванную, но в ней темно. Я двигаюсь наощупь. Поднимаю крышку…
К: Я вся изнемогаю ! в ожидании…
П: Я уже… Ищу pучку смыва, но не могу нашарить в темноте и без очков. О-оу…
К: Что опять?
П: Похоже, что это была крышка стиральной машины. Прости еще раз. Я наощупь иду обратно.
К: Да, ДА, ну же! Давай!
П: ok. Теперь я собираюсь засунуть мой… ну этот… штуку… инструмент… в твою… ну эту… что у женщин.
К: Ну наконец-то! ДА!!! Давай, милый, давай!
П: Я касаюсь плавных изгибов твоих бедер. Как приятно! Я целую тебя в шею. Ммм,
y меня проблемы…
К: Я двигаю бедрами взад и вперед и постанываю. Я уже не могу остановиться! Не задерживайся, входи! Трахни меня немедленно!
П: Опал…
К: Что?
П: Не стоит. Не знаю в чем дело…
К: Я встаю и отворачиваюсь. Я разочарована.
П: Я пожимаю плечами. Я растерян. У меня ни разу такого не было. Я пытаюсь нашарить свои очки, чтобы разобраться что не так.
К: Не обращай внимания. Я одеваюсь. Надеваю белье. Надеваю мокрую блузку.
П: НЕТ, постой! Я суечусь, пытаясь найти тумбочку. Ощу! пываю столик, роняю спрей, рамки с фотографиями и свечи.
К: Я застегиваю блузку. Теперь туфли…
П: Я нашел очки. Надеваю. О, Господи! Свечи упали на занавеску. Занавеска горит! Смотри!
К: Иди к черту! Я отключаюсь от чата. Неудачник!
П: Уже и ковер полыхает! Помогите!
Объяснительная грамота
Я, раб божий Васильев Дмитрий Михайлович, на 30-й минуте управления басурманской самодвижущейся повозкою Мазда 323, будучи одержим бесом высокомерия, впал в грех нарушения заповедей трактового передвижения. На перекрестке дорог Просвещения и Энгельса (да будет проклят этот антихрист!) я, пренебрегши тем, что семафор червленный свет показывает, при повороте одесницу не пропустил пешехода - отрока с божей тварью псом Тузиком. Нижайше прошу обратить внимание, что Тузик не был намертво принайтован нашейным вервием. Тузик, одержимый праведным гневом на басурманскую мою повозку, начал лаяти и под колеса мне бросился. Обуянный жалостию ко всякой твари божией я применил экстренное торможение.
В тот момент отроковица на повозке богомерзкой Хьёндай Гетц совершала маневр перестроения за мною, в результате из-за моего экстренного торможения совершила наезд в мою телегу сзади (схема и список повреждений прилагается)
От удара повозка моя продвинулась вперед и задавила Тузика нахрен. От полученных повреждений тварь божия Тузик преставилась на месте.
Признавая за собой грех нарушения пп.1.3 и 1.5 Заповедей готов понести епитимью и пожертвовать районному храму Воинов Дорог белого быка.
В порче же повозок виновным себя не признаю, поелику отроковица не соблюдала дистанцию, законом свыше нам данную, и вообще бабой неразумной является, причиной грехопадения Адамова.
Кожаные перчатки
Поезд в пути уже вторую неделю, бежит через всю зимнюю снежную Россию, от океана к Уралу и дальше на Запад. В вагоне уже давно все отоспались, перезнакомились, давно перечитаны все книги, обсуждены все злобы дня, сыграны все партии в шахматы, надоел до омерзения «козел», даже чай не пьется, даже пиво почему-то кажется кислым и стоит недопитое в темных бутылках под светлыми бумажными стаканчиками.
И вот как-то под вечер в одном из купе собирается мужская компания, и кто-то предлагает, чтобы каждый по очереди рассказал «самый страшный случай из своей жизни». Чего-чего, а страшного за спиной у каждого немало. Один горел в самолете, другой - в танке, третий чуть не погиб на торпедированной подводной лодке. Еще одного расстреливали, и он, с пробитым насквозь легким, трое суток пролежал под горой мертвецов.
В дверях купе стоит, слушает немолодой, маленький и худенький, как подросток, человек в форме гражданского летчика. Засунув руки в боковые карманы своей кожаной коричневой курточки, он курит толстую дорогую папиросу, перекидывает ее то и дело из одного угла рта в другой и, прижимаясь затылком к косяку двери, резко и нервно выбрасывает в потолок густую струю синего дыма. Слушает он, почти не глядя на рассказчика, но, чем дольше слушает, тем сильнее волнуется, тем чаще и глубже затягивается…
Внезапно лицо его наливается кровью, он делает несколько быстрых, лихорадочных затяжек, торопливо и даже судорожно запихивает папиросу в набитый окурками металлический ящичек на стене и, повернувшись к рассказчику, перебивает его:
- Ст-той! П-погоди! Д-дай мне!..
Губы его прыгают. Лицо дергается. Он - заика, каждое слово выталкивается из него, как пробка из бутылки.
- С-самое ст-трашное? - говорит он и кривит губы, делает попытку изобразить ироническую усмешку.
- Самое страшное, да? Т-тонули, говоришь? Г-горели? С м-мертвецами лежали? Я т-тоже т-тонул. Я тоже г-горел. И с покойниками в об-б-бнимочку лежал. А в-вот с-самое ст-трашное - это когда я в сорок втором году письмо получил из Ленинграда - от сынишки… д-д-десятилетнего: «П-п-папочка, - пишет, - ты нас п-прости с Анюткой… м-мы в-вчера т-т-в-вои к-кожаные п-перчатки св-варили и с-с-съели»…