Чтобы стать поэтом, мало обладать воображением, пылкостью, умением живописать; надо еще родиться с обостренной восприимчивостью к гармонии, с тончайшим чутьем к родному языку и склонностью к искусству стихосложения.
… бессмертно смеемся у гаснущей кромки моря,
целуем ладони пригрезившегося Грэя,
сметаем с ресниц крупицы остывшей соли
и отпускаем свои корабли на север…
Алания Брайн
«Всегда» не бывает во сне,
не бывает вечным.
Засыпаешь солнечным утром
на берегу моря,
а просыпаешься за несколько часов
до начала войны…
птичий гам…
запах сожжённого тополиного пуха…
непостоянство света пробивающегося
сквозь чуть сомкнутые ресницы…
кораблекрушение душ
в точке невозврата нового века…
Мысли улетают на север,
туда где зонтики ругаются с дождём и ветром.
Где шлёпанье босых ног по мокрой земле
напоминает звук поцелуев взасос.
Я подписываю тебе открытку с изображением
«The Blue Boy», думаю о реальности
и вместо слов пытаюсь нарисовать портрет
Будды с завязанными глазами…
молчите рядом со мной,
достаточно того, что я слышу ваши мысли…
Не поэт я и стихи профессионально не пишу,
А просто, что на душе - о том и говорю…
Хромает рифма и слог не тот…
Я не поэт, а просто рифмоплет…
И снова ду’шу - в клочья. Снегопад…
Как сигарета, дотлевает мой покой.
Который час, который год подряд
лелею одинокость. Никакой
звонок не потревожит. Про запас
хранилась нежность, но своей рукой
её бездарно тратил. Свяжет нас
лишь соль - моей немёрзнущей строкой.
Дай бог, чтобы тебя хоть кто-то спас
в жестоких буднях тающей зимы…
Как много нежности осталось /без прикрас/.
Возьми, что есть. Пожалуйста, возьми.
Я не люблю уверенности сытой, уж лучше пусть откажут тормоза. Досадно мне, коль слово «честь» забыто и коль в чести наветы за глаза.
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.
Бывают роковые дни
Лютейшего телесного недуга
И страшных нравственных тревог;
И жизнь над нами тяготеет
И душит нас, как кошемар,
Счастлив, кому в такие дни
Пошлет всемилосердый бог
Неоценимый, лучший дар -
Сочувственную руку друга,
Кого живая, теплая рука
Коснется нас, хотя слегка,
Оцепенение рассеет
И сдвинет с нас ужасный кошемар
И отвратит судеб удар, -
Воскреснет жизнь, кровь заструится вновь,
И верит сердце в правду и любовь.
СТИХОЕВРЕНЬЯ
- Послушайте, - Мне раз сказал антисемит:
- Еврейский стих всегда имеет бледный вид.
- Вы правы, - Я ему ответил, - Без сомненья
И Мандельштам писал одни стихоевренья.
Не люблю, когда пишут с ошибками,
Когда врут, не краснея, в глаза,
Когда злоба прикрыта улыбками,
Когда - фальшь, и - без соли слеза.
Не люблю, когда струны натянуты,
Но никто их не тронет рукой,
Когда выровнять долю горбатую
Ты не в силах и - хоть волком вой!
Не люблю, если дружба не ценится,
Когда искренность чувств - атавизм,
Когда правда - у корысти пленница,
Когда принципы катятся вниз.
Ненавижу «понты» неприкрытые,
Ведь за ними, как правило, - ноль!
Когда нитками белыми шитые
Обещанья. Как следствие - боль…
Не люблю, когда вечные ценности
Нам пытаются в прах развенчать
Ради денег и низменной бренности,
Чтобы куш свой на этом сорвать.
Не люблю, если старость не в почести.
Когда отданы силы сполна,
Если искренне просят о помощи,
А в ответ - ничего. Ти-ши-на!
Не люблю, когда сильный - на слабого,
Когда спорит глупец с мудрецом.
Когда кичатся ложною славою,
Когда сволочь - с красивым лицом.
Не люблю, когда люди - как нелюди,
Брат - на брата, совсем озверев…
Когда алчность и зло идут спереди,
Когда верх над умом берёт гнев.
Не люблю, когда чёрным по серому
И просвета не видно вдали.
Здесь спастись можно только лишь верою
И надеждою, силой любви!
* * *
Мгновенно слово. Короток век.
Где ж умещается человек?
Как, и когда, и в какой глуши
распускаются розы его души?
Как умудряется он успеть
свое промолчать и свое пропеть,
по планете просеменить,
гнев на милость переменить?
Как умудряется он, чудак,
на ярмарке
поцелуев и драк,
в славословии и пальбе
выбрать только любовь себе?
Осколок выплеснет его кровь:
«Вот тебе за твою любовь!»
Пощечины перепадут в раю:
«Вот тебе за любовь твою!»
И все ж умудряется он, чудак,
на ярмарке
поцелуев и драк,
в славословии и гульбе
выбрать только любовь себе!
Стихи это крик души и выплеск эмоций. Иные читаешь - захлестывает с головой, но чаще всего - лишь легкая рябь на воде.
Поэзия - это поток радости, боли, изумления и малая толика слов из словаря.
Бумерангом все вернется,
То, что было послано тобою,
В твоих детях эхом отзовется,
А для внуков станет их судьбою.
Кто злобой сильной ослепленный,
Людей безвинных проклинает,
За грех, что не был искупленный,
Финал ужасный тот узнает.
Кто благ земных достиг нечестно,
За счет других магнатом стал,
В аду гореть тому совместно,
С тем грешником, который убивал.
Но коль всегда ты чист душою,
Бездомным людям помогаешь,
То милость божья будет с тобою,
Судьбу прекрасную узнаешь.
Оттого ли все вернется,
То, что было послано тобою,
Что связь добра и зла не рвется,
А станет доблестью или виною.
Ночь прошла. Рассвет разгорался,
Гасла в небе звезда за звездой,
Весь горизонт с морем сливался,
В свете и блеске зари золотой.
Гудело, пенясь, синее море,
И волны тревожно бились у скал,
Словно орган, плакал в соборе,
Словно кто-то, о любимом рыдал.
Снова вал, как будто крадется,
Желания его угрозой полны,
Вновь набежит, вновь разобьется,
С жемчугом пены, на гребне волны.
Рассвет блистал, все больше и больше,
Звезд потускнели уже янтари,
Бархат ночи стал еще тоньше,
Море сияло в перламутре зари.
Море красивое-синее море!
Восторженно оду тебе я пою,
Словно невесту в венчальном уборе,
Я тебя, море, очень страстно люблю.
О, этот мир!
Мир полный слёз!
Здесь пустота,
боль расставаний…
И мы уходим
в царство грёз
из мира горя
и страданий.
Что пустота?
Там тает свет.
Там сердца стук
совсем не слышен…
Зато, проснётся
вдруг поэт,
и станет мир светлей
и выше!