Ох, на свете этом белом всем раздолье.
Сказка, быль, а может кот у Лукоморья.
Словно Леший - нет скорее баба ёжка
Вдалеке струится дым да головёшки.
-«Люд честной, давай садись на кони,
Разве в пору войнам слышать эти стоны?
Девы милые - заплаканные очи
Ураган страшней, сильней до самой ночи.
За окном немало страха и деревья…
Эхом бьют по людям - нет давно веселья.
-«Эй, друзья, тряхнём -ка с вами головами
Дух победы по земле идёт волнами.
Есть пример, а остальное вскоре будет
За поступки, благородство, не осудят.
Ворог глянет и поймёт, что не забава,
Защищает всех нас мощная застава!
***
Дождит.
Ботинки, тополиный пух.
Сжёван твой плащ в городской кутерьме.
Я думала остановить тебя вслух,
А получилось - в уме.
***
Сами ангелы люди себе и себе сами черти,
Нас не лепят, мы сложные души - не мягкое тесто,
Все равно мы все едем в одном направлении - к смерти,
И не думайте, что вы приедете в лучшее место.
Я город меряю шагами,
Кварталю вдоль и поперёк.
Строения, как оригами,
Стоят в рядах под козырёк.
В неброскости архитектуры
Сегменты старого панно.
Как от нежданности простуды
Прыщами стиль иных домов.
К структуре этой прикоснуться
Приятно, гладя ей лицо.
Сооружения, что бусы,
Красивые в конце концов.
История стирает сроки.
Мы только из архитектур,
Да в записях найдём потоки
Нас возвышающих культур.
Спорткомплекс, Детский парк, церквушка,
Дом Творчества, базар, вокзал,
Детсад, технарь и школа тут же,
Торговый дом, завод, пивбар.
Вот поликлиника, больница,
Туберкулёзный диспансер.
Обследоваться и лечиться
В кожвене можно например.
Кирпичный, Стрелка и Подгорье,
Пекин и Западный, Бугор,
Подстанция, да Новостройка,
Лежит Ямская, как багор.
И улиц много самых разных, -
Гагарина, Жуковский спуск,
Чайковского и Коммунаров,
Калинина, на всякий вкус.
От Ленина до Комсомола,
Вишнёвый отыскав проезд,
С Московской и до Гончарова…
Их двести двадцать две, все здесь.
Овраг имеется Хухрянский,
Там роща Детская и парк.
Ещё овраг есть Басурманский,
А также Липовый на смак.
А речки около какие-
Сура, Алатырь и Бездна.
И мелкие - Люля, Кувалда.
То городская сторона.
-
2016
Появляется дрожь… Что случилось, мой друг?
Поедает меня видно страшный недуг.
Посмотрев, что кругом… и болит голова
Страшный вижу огонь… пожирает леса.
Воздух будто другой, цвет иной стал лица,
Серый, бледный такой появилась слеза.
Дорогие друзья! А куда мы идём?
Сеет панику вождь - слышен явствено гром.
Надо нам постоять - тучи напрочь гоня,
И в мгновение то загорелась заря.
А в груди перезвон - подпевает душа,
Дивным словом вокруг, черноту вмиг круша.
К сожаленью не все… вон в сторонке стоят,
Исподлобья глядят, недоволен их взгляд.
И откуда у них поселилась тоска?
А в углу образа где потухла свеча
Сердце словно гранит, а в глазах чернота,
Подлость та, что в груди, бьёт сильней в ворота
Позову я друзей и дадим им отпор!
Не хочу чтоб висел над главою топор!
И сплотились ряды - знамя наше борьбы
Справедливости меч, Зла разбиты полки.
Грежу этим мой друг с детских лет я всегда,
В мире нашем, уверен, победит доброта!!!
Коромысло судьбы, словно воду, мечту
Бережёт до последнего дня.
И жизнь вдоль городьбы, где цветочки растут,
Несёт тело, а значит, - меня.
Только б не расплескать эту долю мою,
Не уменьшить затрат на любовь,
Не забыть отца, мать, и хотя бы родню,
Мир ромашек, гвоздик, васильков.
Тут тропинка одна, ей десятки веков,
Ноги многих ходили по ней.
Видно очень нужна эта тропка для ног,
С превосходной землицей своей.
-
2016
Я могла бы желать твоей смерти,
Проклинать на живых языках,
Но, увы, я могу только бредить
И молить за здоровье в сердцах
Ты поёшь для друзей в полутемном кафе,
Согревая тоску коньяком их улыбок.
Полупьяный, растрепанный недо-Орфей
На сценической, самой изысканной дыбе.
И ценой за любовь будет горсть похвалы,
Будет осень и дождь, отражающий в лужах
Твой замученный взгляд с эпиграммой «увы».
Ты поёшь для друзей, но им это не нужно.
Ты поёшь для себя. Просто так, чтобы петь,
Чтобы тонко, прозрачно, почти что на ощупь
Оставаться живым в безразличной толпе,
И слепым проходить через зрячую площадь,
Через зрящую сон о большом барыше.
Чтобы просто прочесть в словонотной рапиде
То, что Бог написал у тебя на душе,
И ты хочешь узнать, но не можешь увидеть.
Ты поёшь для нее. Но она смотрит вдаль.
И другие, получше, несут ей букеты,
Ты ревнуешь, ты точишь о рифмы печаль,
И поёшь, все поёшь, притворяясь поэтом.
Но в ней арктика, мальчик. Искусственный лед
Обжигает сильнее, чем снайпер в окопе.
Ты, на треть умирая, поёшь для нее,
В этот север, который ничто не растопит.
Ты поёшь в эту жизнь, для всего, для всего,
Ты почти что кричишь, вырывая из сердца
Все, что было, что есть, все, что болью свело.
Сердце кончится быстро. Тебе не согреться.
Оплатил все счета, жизнь за все воздала,
Сколько было таких вот нелепых мальчишек?
Ты устал, ты устал. Закрываешь глаза.
Ты поёшь в никуда. И никто не услышит.
Оживилась Мать-Природа.
Засияло всё вокруг,
И ушла вдруг непогода,
Словно спряталась в сундук.
Зеленеют быстро ветки.
Распускаются цветы.
И зимы марионетки
Испугались теплоты.
Нежно ты меня целуешь,
Одурманенный весной,
Ласками мой дух волнуешь,
Мой красивый и родной.
Тают за безумством чувства
Теплотой снегов утраты,
Созревают винограды,
От плодов стыдливо вкусно.
Листьями щекочет стебли,
С ягод и туман в дурмане,
Желудями сыты вепри,
Сказка миражами с нами.
Проявляется росою
Мытая среда эмоций,
Гибнем нежностью босою
Мы от наслаждений плотских.
Распустили косы ивы,
Показали шляпки грузди,
И друг друга не отпустим,
Задержавшись у изгиба.
-
2016
В мозгу моем гуляет важно
Красивый, кроткий, сильный кот
И, торжествуя свой приход,
Мурлычет нежно и протяжно.
Сначала песня чуть слышна, -
В басовых тихих переливах,
Нетерпеливых и ворчливых,
Почти загадочна она.
Потом она струит веселье
В глубины помыслов моих,
Похожа на певучий стих,
На опьяняющее зелье.
Смиряет злость мою сперва
И чувство оживляет сразу.
Чтобы сказать любую фразу,
Коту не надобны слова.
Он не царапает, не мучит
Тревожных струн моей души
И только царственно в тиши
Меня как скрипку петь научит,
Чтобы звучала скрипка в лад
С твоею песенкой целебной,
Кот серафический, волшебный,
С гармонией твоих рулад!
II. Двухцветной шкурки запах сладкий
В тот вечер я вдохнул слегка,
Когда ласкал того зверька
Один лишь раз, и то украдкой.
Домашний дух иль божество,
Всех судит этот идол вещий,
И кажется, что наши вещи -
Хозяйство личное его.
Его зрачков огонь зеленый
Моим сознаньем овладел.
Я отвернуться захотел,
Но замечаю удивленно,
Что сам вовнутрь себя глядел,
Что в пристальности глаз зеркальных,
Опаловых и вертикальных,
Читаю собственный удел.
Внушительные суммы, как магнит,
Заводят алчность ключиком наживы.
Она людишек новых на пикник
Сзывает, вот они все одержимы.
И роскошью становится душа
Способная прийти на помощь ближним.
Купюры мышами подвальными шуршат,
И человек любой уже здесь лишний.
Шуршание купюр ласкает слух,
Вид золота к друзьям рождает стужу,
А завтра ты и к просьбе ближних глух.
И алчному не выбраться наружу.
Не интересен больше внешний мир,
Количество богатства греет сердце,
Витает накопительный эфир,
И к состраданию закрыта дверца.
Безумная, заразная болезнь
Одолевает жадного субъекта.
Зависимость такая - это смерть,
Кому-то даже и для интеллекта.
Вновь хочется чего-нибудь ещё
Для блага драгоценного продукта.
Мир жадине сменил обычный счёт,
А без него одолевает скука.
Не мотивируйся на этот спектр,
Не соблазняйся счётом накоплений.
Похвально, если в деле твой успех,
Но просто знай - ты в мире не последний.
Порок складирования богатств
Не властвует пусть на все сто процентов.
Бери по самочувствию балласт,
Не делай жадность здесь беспрецедентной.
Утраты страх, на конкурентов гнев,
Рождающие повод к преступленью,
Внушающие недостойный грех -
То алчности сцепляющие звенья.
-
2016
Песнь твоя так зовет маня,
Словно арфы приятен звук.
Я прошу, вспоминай меня
В этом мире слепых разлук.
Я молю, наш не долог век,
Сохрани теплоту души.
Мой любимый родной человек
О былом давай помолчим…
Как же ночи порой тихи
Расставания так близок час.
Только нежные наши стихи
Как зерно прорастают в нас.
Этот мир очень стар и нем.
Будем жить номера изменя.
Мы остались друг другу никем.
Все равно, вспоминай меня.
Как приятен песок в руке
И кристально чиста слеза.
Изнывая в любовной тоске,
Представляю твои глаза.
Называется: не судьба
Или просто не мой год.
Эта осень со мною груба
Мою душу на части рвет.
Вот и все - и очерчен круг.
Я усну образ твой храня.
В этом мире слепых разлук,
Я прошу, вспоминай меня…
Достаточно проснуться на рассвете
И улыбнуться миру без причин:
Примером послушанья станут дети,
А муж, как должно - лучшим из мужчин.
Махнуть рукой на зеркало шутливо,
Решив, что и без грима хороша,
И станет удивительно красива
Лишенная условности душа.
Достаточно вечернюю порою
Прильнуть на миг к любимому плечу.
Что нужно мне для счастья и покоя?
Увидеть мир таким, как я хочу!
Вечерний мрак еще блуждал,
искал обитель, где бы вечность
уснуть могла, лечь на чувал,
чтоб превратиться в скоротечность
другого дня,
немых стропил,
крестов могил
и жизни вечной;
чтоб был в кругу её светил
недосягаемый Путь млечный.
Вечерний мрак прилег, застыл,
листва в саду угомонилась.
А ковш на землю звездность лил -
она текла, не торопилась.
Вот ночь торжественно пришла
и шторы вечности раскрыла.
А та смотрела на меня
глазами звездными строптиво.