Если в доме скучно - зори обнаглели,
понедельник тянется целые недели,
лучше в Подмосковье воздухом дыши,
но высоким стилем письма не пиши.
мраморные чувства, ониксы как свечи
надписи на рампе, танцы на паркете
это всё не правда, выглядит не строго
если чувств в них мало, то совсем убого.
Дитём я крепко верил в Бога
Посты и исповедь любя,
Но мне кричали: в ад дорога
Худая, нехристь*, ждёт тебя!
Юнцом прибился у порога
Науки, книги теребя.
Но не сдружился с педагогом,
И Храм** покинул я скорбя.
Мужчиной в ходе диалога,
Свою действительность губя,
Хлебнул от женщины дурного:
Живёт со мной, но не любя.
Теперь я староват немного…
Отвечу прямо, не грубя:
Не верьте в истинность другого,
А верьте, господа, в себя!
________________________________
*- нехристь,
**- в значении «Храм науки"/"Храм знаний»
Во все века, в любое время
Твори же, Пушкинское племя!
Умом талантливым, рукой;
Особо индивидуальной,
Призывной, страстной - не банальной,
Стрелой пронзающей строкой.
Светло, с настроем - не уныло,
И чтоб дыханье захватило
От верной, истинной любви,
Красивой, трепетной, безбрежной
И чистой, трогательной, нежной,
И с ярким пламенем в крови.
Сердца у россиян тревожь,
Ряды читаттелей умножь
И, совершенствуясь вполне,
Стихи в земле не зарывая,
Достоинства их открывая,
Оставь свой Божий дар стране.
2000 год.
Пришла к поэту, улыбаясь, Муза,
В ночной тиши приветливо маня,
В восторге он от этого союза
При лунном свете, при рожденьи дня.
Пусть меркнут звёзды «млечного пути»,
В восход зари какие там разводы!
Что невозможно взор свой отвести
От восхищения художницы-природы.
Пусть гром гремит и молнии блистают,
Средь лета вдруг с небес крупнейший град,
Весной бегут ручьи, сугробы тают,
Поэту вдохновляться нет преград.
А осенью дожди, зимою - вьюга,
В своих природа действиях права,
Отыщут рифма и сюжет друг друга
И выльются в заветные слова.
2004 год.
Куда ты так спешишь, мой молодой король?
Неужто кровь бурлит под тяжестью доспех*?
Красивый, словно Бог, и чёрный, точно смоль,
В тебе слились и боль луны, и солнца смех!
Остановись! Постой! Присядь со стариком,
Да расскажи ему о разных чудесах:
Как ворон стал орлом, богатый - бедняком,
О жизни, что кипит в прозрачных небесах!
Я знаю, ты - король, твой благороден меч,
И вереницей тащится слепой народ
За тем, кто в прошлый век, отбросив злобу с плеч,
Гордливо* заступил на божий эшафот.
Так выпей же со мной, мой юный суверен
За палачей, служивших власти до седин!
Один из них сейчас, в безумстве перемен,
Клянёт себя за казни праведных мужчин.
Не смейся, мой король, известен мне секрет
Бессмертия, высокой доблести твоей!
Удачей новичка иль чередой побед
Обязан женщине, которой ты слабей.
Что сделала отвар из слёз, вина и трав
И, одурманив кислым зельем мертвеца,
Не ради правоты, а для своих забав,
Вернула дух и жизнь в казнённого юнца.
Теперь он мой король, а я его - палач
Без топора и пошлости былых манер.
Пускай, я стар и слаб, бродяга и ловкач,
Зато пред Богом больше я не лицемер!
_______________________________________________
*Ошибки в данных словах сделаны специально
Есть у любви душа и тело…
Только, когда любовь умирает,
Кто-то обводит любовь мелом,
Кто-то, без устали, воскрешает.
«Лицемерам…»
Себя сто раз перекрестив,
Прощенья громко просите:
«Прости, нас, Господи, прости!»
А сами - «прости`господи»
В сомлевших реках, в сонных «мовах»
Утонет сорная молва.
А я зашью твои слова
В мешок из стружек из кедровых -
Ты не права!
Ты не права…
Бежит завистливое лето:
- Куда, мой друг?
- Да никуда…
Сочится пылью лебеда
В побитых временем каретах.
- Вернёшься?
- Нет!
- Забудешь?
- Да…
И будешь вновь обласкан Босхом
Под ложь осеннего листа.
Я мог бы жить с тобой до ста,
Но льётся раскалённым воском
В ладонь Великого Поста
Седая, подлая разлука.
А под грозою - блажь и тишь.
И только перепонки крыш
Кричат: «Проснись!»
И многорукой,
Звенящей тенью ловят мышь.
Ну как же мне под стон и слякоть,
Слизав невкусную камедь,
Принять твоей улыбки плеть -
Да по лицу -
И не заплакать?
И дальше петь?
…И дальше петь…
Девчонка каждая Ассоль
Зовёт любимого: Мой Грей,
Ты паруса свои раскрой
И приплывай ко мне скорей!
Какая искренность мечты!
У веры есть волшебный шанс.
Сближений крепкие мосты
Свести обязаны и нас.
Мелькает судно по волнам,
Там алым цветом паруса.
Любви достойный капитан
Узнает лучшие глаза.
Феерия зажжёт сердца.
Сойдутся вместе Грей с Ассоль.
И в мире нет того дворца
Прекрасней чем сюжет такой!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2018
И если голубь проскрипел
Пером и клювом,
И если пеликан пропел
С лицом угрюмым,
И если лошадь вышла в луг,
Луной скривленный,
И сделался щемящим звук
И воспаленным,
То
Выбрать бритву или шкот
И крюк построже
Иль выпустить стихов блокнот -
Одно и то же! -
Себяубийства всякий род
Так одинаков,
Что лишь безумцам предстает
Сном разных знаков.
- Время сужается. Прутья впиваются в кожу.
Душит нежданностью слезно, завывом под всхлип.
Но, если хочется, невыносимо - до дрожи,
Словно пророчество, вышепчи, вымоли их…
Слабости выкажи, токами выдави в слово
Тело одышлое жизни в одежде земной,
Сердцем продажным к забвению памяти склонной,
К правде сермяжной, туманящей взор новизной.
Небо-то крепкое, выдержит, жалуйся, ну же!
В вечные омуты космос уместится, верь.
Вышепчи, вымоли, будь до конца неуклюжей,
Словно на выданьи, словно пятнадцать теперь.
Стертым дыханием выпроси смыслов поболе…
Рамки сдвигаются, хочется… Терпишь, молчишь?..
- Это характер, а он, что на кухне, что в поле.
Время и камера? Ну вы даете, то бишь…
Смысла не мало мне, вона - засеяно вдоволь.
Серое, алое, белое… - выбери свой.
Вера сужается выбором - горстью юдольной.
Только от жалости вдвое больнее - уволь!
Суета сидит на круге
бытия:
Сколько лет тебе, подруга?
Пятьдесят?!
А по виду и не скажешь -
Плюсом, мать!
Я сама с немалым стажем,
Так сказать.
Утомляет бег по кругу,
Знаешь как?
Но зато крепка и духом
И в ногах.
Оттого и не старею
Телом я…
Хочешь сладкого сорбета?
Есть коньяк!
Надо, надо расслабляться!
Иногда.
Обещанья плачут глянцем,
Глянь туда!
Ты потратила бесценность
На меня.
Но и я тебе приелась, но и я…
Суета бежит по кругу -
Ток-ток-ток…
- Не держи меня за руку -
Я листок,
Беспокойный, безответный
И сухой -
Улечу легко от ветки…
Лет? Да, ой!
Однажды червячок,
Усевшись на сучок,
Помыслил: «Есть же вечность,
Летящая навстречу.
И пыль межзвездных терний
И вдох последний терпкий,
А я живу во сне.
На что потрачу век?
То солоно, то нет!
Вполне благополучно,
Приглажено, но - скучно.
Полетов беззаботных
В заливистых высотах
Хотелось с детства мне».
Душа стонала день.
Измучила мигрень
И сладость скисла яблок.
Воскликнув: «Как же так-то!»
Укрылся в кокон толстый -
Сбежать от боли просто -
Заснуть и нет проблем.
Пропала осень - в тень
Ушла, слетев с ветвей.
Зима скулила долго
И билась телом в окна.
Устала и умчалась.
За осенью? Кто знает?
Весна пришла затем.
- Смотрите - мотылёк
Над маковым кустом!
Ему и невдомёк,
Что это был не сон.
Лечусь. Врачуюсь тем и этим,
Но больше, всё-таки, не тем.
Эффект наружно незаметен,
А по докладу мутных сплетен
Я весь мертвее серых стен
Худой кладбищенской ограды.
Но мне покойники не рады -
Уж слишком беспокойный тип:
То норовит могилы метить,
Мол, «те» какие-то не «эти»
И недостойны сладких лип,
А «эти» - так совсем не «те»
И прозябают в темноте.
А на иных помойный гриб
Расцвёл на съеденной глазнице,
А на других - в «крутой» гробнице -
Клеймо стоит: «бандит» и «вор»…
Короче, мёртвый разговор
Привёл к тому, что я невольно
Завис меж небом и землёй,
Зовусь то Федей, то Ильёй.
На мостовой первопрестольной
Мои теряются следы
Средь отпечатков именитых.
Сегодня каменные плиты
По воле царственной слепы,
Но разом превратятся в склепы
Для всех, чей крик на площадях
На лже-богов наводит страх…
Ах, ах! Как глянцево нелепы
Молитвы православных слуг,
Прислужников «зелёной веры»,
Буддийских лам, другой химеры.
Для них религия - досуг,
Где каждый безусловно друг,
Коль верит в призрачное нечто
И за магическое «вечно»
Готов отдать и «стол», и «дом»,
Семью и родственников скопом.
Нелеп и тот, кто прёт наскоком
И на других кладёт кондом
За ради цели неприличной…
Мне быть в их стае неэтично.
Для мертвецов я слишком жив,
Для мудрецов - не слишком мудрый,
Для хитрых - прост, к тому ж, не лжив,
Для лысых - седенькие кудри,
Под носом чёрные усы
Не прибавляют мне красы,
Для глупых я умён несносно,
Для мясоедов - слишком постный,
А для братвы - не слишком крут.
Меня почти нигде не ждут
И не зовут на посиделки
Поговорить о том, о сём…
Мы все отверженность несём
И с неудач снимаем пенки,
И пишем вроде бы нетленки,
Которые сожгут потом
Неблагодарные потомки.
Истлеет сорванным листом
На бездорожье голос ломкий.
…Лечусь. Врачуюсь тишиной,
Всему и всем как будто лишний.
И только зреющие вишни
Не соглашаются со мной…
Блестят глаза твои как в море маяки
И в ритме вальса бьется твоё сердце
Как далеки сейчас с тобою и близки
Цепочка не даёт открыться дверце.
Ты подойди. Тихонько сделай шаг.
Отбрось свои сомненья и печали.
Открой мне своё сердце не на час,
А на всю жизнь… Чтоб боли мы не знали…
Мне кто-то говорил, что время лечит!
Не верю я тому, кто так бездушен.
Оно уходит. Быстро и калеча,
А двух людей приводит к равнодушию.