Мне по нраву простодушные,
При этом
Недостатки, самодурства мрак
Вырвет с корнем проницательность поэта,
Мысли светом озаряя шаг.
Рифм восторженно-свободных преизбыток
Выставляет смело напоказ
Цепь суждений избранных,
Вошедших
В свиток ценный - кладезь вечных фраз.
Молчание прозрачно,
разделяющее нас.
А когда у меня ржавеют глаза, я даю совет:
как можно чаще смазывать их слезами.
Полотняны светотени - рассветает - кинь поленьев
В окоёмы, на колени встав устало… В колыбели
Спит расхристанное царство судей, совестей и болей.
В скитский рай зовет мытарство, в люди просится бездолье.
Ором бьётся, гнетом стонет - всё неистовей, безбожней!..
Обернётся суетою с шелковистой белой кожей -
Заберёт года, надежды, поглумится перед смертью
И уйдет, вопя, - Невежды!.. Глянут выси - в круговерти
Серпень вечен. Жнут неволю, бедность, пьянство… Слово в роспах,
Сердце, печень…, а за полем край всего целует пропасть…
…Сны забиты пустотою. Студит вычурную данность.
Стынь - никто не успокоит - любят здесь неблагодарных…
Придирчиво-напыщенна среда обид
Бетонный взгляд ещё о чем-то говорит
И слышно из нутра то тук-тук-тук,
То дын-дын-дын… дын-дын…
Привычность иззевается вовсю крыльцом
На тучи, что опять напичканы свинцом
По воле не моей… Ко мне недуг
Влезает через тын.
А ей (среде), в любви взращённой на камнях,
Захочется хоть что у слабого отнять,
Как будто снова мало ей всего…
И не вопи - за что!
А ни за что! Ты радуйся, что жив и… жив?
Не слышу! - Тук-тук-тук. Я был там…- Расскажи!
Нет, не было - не видел я Его.
Но это ж не итог!
.За утром нынче день пришел, чуть припоздав…
Изменчива придирчивость, обманчива среда.
То голос подает, то сердце сдавит так…
Я не в обиде, только… а?!
Закрывшись от мира и вжавшись в диванные флисы,
Имейте кумиров - известных певцов, футболистов.
Отдайте экранам, всё то, что накоплено в сердце,
Пекущие раны, крича, остудите для лести.
Каморочным счастьем, ковровым уютом, красиво
Вздыхая от страсти, тоску разделяйте и смыслы.
Не надо печалей, - скажите, наевшись печений
К душистому чаю… - Иль, может, чуть-чуть приключений?
А в дальних-то странах так славно, тепло… All inclusive!
Летите, диваны пускай поостынут и кухни.
Такое уж время… Что-что? Заскучали, вам плохо?
Мешает стремленьям всемирная ленность и похоть?
Ну-ну, не молчите, слова по сочнее хотите?
Слова, что мачете, слова, что последние миги?
А, может, вы в горы? Покажем кому-то безумством,
Где точки опоры, где силы рождаются с хрустом!..
Возможностей море, возможностей слишком, поверьте!
Желайте и вскоре под песню вольетесь в бессмертье!..
- Мы что-то устали, начнем в понедельник… наверно!..
Как скажете. …Старый сервант, да и в спальне портьеры
Смените…
Аксель, сальхов, да петля,
Флип, тулуп и лутц мелькают.
Фигуристочка, тебя
Бесподобно обожаю.
Винт, заклон, бильман, волчок
И либела - при вращеньях
Этих у меня щелчок
Изнутри до наслажденья.
Комбинация, каскад -
Отчего на льду узоры.
Вместе с музыкою в лад
Красотою дышат поры.
По катку скользят коньки.
С моухока до чоктау
Все шаги её легки.
Выход девочки во славу!
Словно бабочка она
Гармонирует с пространством.
Фигуристка - ты сполна
Мир наш сделала прекрасным!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2018
Эй, включите весну! Я устала от этих морозов,
От снегов и простуд, от тяжелых дубленок и шуб.
Я нуждаюсь в тепле, в ярко-солнечных ветках мимозы
И в улыбке, случайно закравшейся в краешки губ.
Эй, подайте тепло в мой унылый заснеженный город,
Чтобы смог отогреться прохожий, спешащий в метро,
Чтобы купол небес, синевою весенней распорот,
Беззаботно сиял, а не плакал дождем, как Пьеро.
Эй, ну где же ты, март? Сколько можно томить ожиданьем?
Мне так трудно тебе доверять, но, пожалуй, рискну
И поставлю на то, что ты явишься в срок на свиданье.
Я сыта предвкушеньем. Молю вас, включите весну!
Цыганский мальчик плачет у реки:
Сестра больна. Ей каждый вдох, как пытка,
Как новая, незримая попытка
Сорвать тугие, прочные силки
В предсмертный час. Дырявая кибитка
Щедра, как царь, на злые языки,
И мудрые, седые старики,
Согревшись крепким, ягодным напитком*,
Закрыв глаза (их голоса резки),
Читают заговор над той, кто прытко
Весной стихи писала на открытках,
Ничуть не хуже пушкинской строки!
Но верит брат: его сестра копыткой**
Вернётся в табор смерти вопреки,
Крылом коснётся ласковой руки,
И снова свяжет их единой ниткой.
*речь в тексте идёт о чае, самом популярном напитке у цыган
** копытка - второе название птички саджи; некоторые племена цыган верили в переселение душ, поэтому к губам умершего подносили птичку, которую затем отпускали
В стремленье к сущему порою легко от сути отойти.
И истин многих не открою, но для стараний есть мотив.
Тут многословие и догмы. И правь, влекущая латынь,
И слёз горючесть и, особо, - все упованья на эфир…
Мне нет преград, я пламенею и тень бесстрастную ловлю
На пике призрачных парений. Я вою, плачу и дымлю.
Но… не прогнать обиду в шею до завершения времён…
Прости, читатель, прегрешенья на ниве чувственных письмён.
За мной осмысленность не рухнет, за мною вечность с животом…
Я молод словом, но не духом, я прост душою ну и что…
А вот пишу! Пишу всё злее - освоить сердца непокой,
Утешить тропами воззренье, забыться благостной строкой…
Чтоб отойти на шаг от сути… на два… на десять… так видней.
Она от плоти смертной муки, она знакома с детства мне…
`
Дружище поэт, адекватность твою под сомнение
Поставлю, но мирно, в привычной своей деликатности.
Ни дня без строки - это вроде бы не преступление,
Но если прочесть - то не веришь твоей адекватности.
Ты думал, что будет легко, что овеянный славою,
Ты словом пронзишь сердцевину драконьего логова,
А выпал в предгорье, покрытое пеплом и лавою,
В геенну отверженных душ, прозябанья убогого.
Здесь нет гонораров оваций, поклонниц - есть гении,
Такие же точно, как ты - кто-то меньше, кто более.
Свой нимб отложи, умирай и не жди воскресения,
Закрой презентацию, выкинь в корзину портфолио.
Когда ты сумеешь все дни превратить в понедельники,
Забейся куда-нибудь так, чтоб годами не вылезти,
Подайся в монахи, в полярники, в психи, в отшельники
Живи только так, как другим, непоэтам, не вынести.
Заклей свои раны перцово-сжигающим пластырем,
Чтоб выжгло до самой души, до вершин просветления.
Тебе не бывать ни святым чудотворцем, ни пастырем,
Юродивым - да, но придётся набраться терпения.
Не слушай собачьего лая, вороньего карканья,
Ползи, разбивая колени и падая замертво,
До крика, до боли, до дрожи и до кровохарканья…
А рухнешь - пиши.
И ни ямба тебе, ни гекзаметра!
Из вчерашнего по снегу, по развенчанной прямой,
Под незрячим вялым небом, за сегодним, как домой,
Ухожу, уставши трусить, ухожу совсем седой,
Не согревшись малой сутью безусловности не той.
Я у времени не первый, не последний, дай-то бог,
То безверием, то верой, то желанием, то в долг…
То направо, то налево, то в себя по воле волн.
Сны и яви неумелы. Из душевных горьких смол
Боль, тоска. Походкой старой приближаюсь к тишине -
Не печальной, не хрустальной, не из пенно-пышных нег.
Из безмыслия, бездолья, безгреховности… Живым
Не достать вовеки донья, не припасть к стопам святым.
К онеменью привыкая, оставляя в прошлом смех,
За сегодним в след. По краю. Из вчерашнего лишь снег…
наш народ бывалый
знает что почём
он поэтов слушать
ходит с кирпичом
Возмутились окна, взяли и замёрзли,
Чтоб не видеть солнца, чтоб не слушать звёзды.
И стоят в узорах, как невесты в ЗАГСе,
Тают от дыханья ледяные массы.
Подоконник мокрый слёзы собирает,
На свои ладошки кошку не пускает.
Ждут весну красавицу, чтоб согреть стекло,
Заиграть с лучами, и махнуть крылом…
Вот трепетная улица,
Вот трепетная луна.
Вот трепетная женщина
Парит по тропе одна.
И трепетные пташечки
Сквозь трепетную листву
Трепещут свирельно сказочно.
Я тихо на звук иду.
Я, тоже как можно трепетней,
Завёл трепетный разговор.
И трепетная женщина
Не стала давать отпор.
За ночью восход нам трепетно
Сиял, провожая в дом.
Внутри было страстно ветрено
До трепетности вдвоём.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2018