Поезд, как жизнь! Маршрут лишь неизвестен,
Он мчится вдаль и только слышен стук колес,
И остаются сзади где-то километры,
На том земном пространстве в тысячу дорог.
Вот и недавно сел я в поезд на вокзале,
Зашел в купе где был приятный пассажир,
И познакомившись, я занял свое место,
Присев напротив, разговор с ней завели.
Он прост в основе был, о нашей прозе жизни,
Где мы коснулись многих жизненных вещей,
Вели раскованно, себя — не напрягались,
И много общего нашли за ним в себе.
В купе никто походу больше не садился,
И нам за столиком уютно было в нем,
А за окном мелькали то холмы, то реки,
Или поля с зеленой лесополосой.
Свой разговор переключили об искусстве,
Ибо, к нему имели склонность мы в душе,
Ну, а искусство нас смогло настолько сблизить,
Как-будто были мы знакомы целый век.
Заговорили о пейзажах, о погоде,
О той поэзии, что им посвящена,
И до того сложилась обстановка мило,
В купе уютном у прозрачного окна.
А поезд дальше мчался лишь столбы мелькали,
Да семафоры на разъездах у дорог,
Не замечали мы, как время пробегало,
Вели, как прежде задушевный разговор.
Нам принесли в купе горячий чай вечерний,
И чайный аромат заполнил все вокруг,
И на друг-друга мы участливо смотрели,
если в беседе кто-то говорил один из двух.
И прерывался он лишь иногда меж нами,
Когда на перекур я в тамбур выходил,
Ну, а вернувшись темы снова оживали,
Мы продолжали оживленно говорить.
И, как не странно, но в купе нас было двое,
Как-будто встречу случай подготовил нам,
Стемнело за окном и ночь запеленала,
В свой звездный плащ, добавив в это волшебства.
В купе свет яркий был погашен, лишь дежурный,
Придал уюта больше в этот поздний час,
Я предложил вишневый «Пунш» за разговором,
Он принят был и вновь беседа ожила.
В беседе я ловил взгляд милый, теплый, нежный,
Мне был приятен взор ее прекрасных глаз,
Она ресницы опускала от смущения,
Когда я пристально смотрел в ее глаза.
Лицо красивое ей придавало шарма,
И мне хотелось на нее вот так смотреть,
А поезд уносил все дальше от вокзала,
Того вокзала, где в купе зашел, чтоб сесть.
«Какой поезд придет перевезти меня через этот огромный город?» Надпись на стене метро
Снег сырой, как газета,
шрифт, пропитанный смогом,
этот город офсетный
я б забыл, если б смог бы.
Опускаюсь в метрошку,
ожидаю в туннеле сабвея -
потрясает до дрожи,
как Евангелие от Матфея.
Сеет сажа на рельсы, как плохой дымоход…
Что за поезд придет?
Память движется целью,
точно скрипы вагонные.
Вновь я мальчик. Я с мамой
бегу по торнадо в агонии.
Как вуаль ее платья лилова! Как дует!
Идти и идти нам.
Из домов развороченных
спальни
свисают, как части интимные.
Вылетают гробы из кладбища.
Циклон в апогее.
И валялись столбы в проводах, точно в черных
спагетти.
Нас тошнит. Как мне боязно, мама!
Хочу голубой небосвод…
Что за поезд придет?
Твердь Земли - ты эмблема покоя
(по Дарвину).
Устаревшие данные!
А носило ли вас, как в разболтанном сейнере,
в паническом землетрясении!
Кони, трупы животных,
люди, пачки с разорванным хлопком.
Ненасытно
земная зевота
разевается и захлопывается.
Нас родившая мать поглощает обратно
в живот.
Что за поезд придет?
Мы не ждем катастрофы. Мы пьем
лошадиными дозами.
Груды трупов наяривают бульдозеры.
Наш голубенький шарик превращаем
в пустыню.
Человек на Луне шарит лапами в шлаках
остылых.
И привозит оттуда
каменюги с мертвящим названием,
чтоб прибавить их к грудам
земных бездыханных развалин.
Но расстреливаемый, прозревая, бросает
убийцам:
«Хватит! Бросьте знамена!»
И падает навзничь под блицем.
Мир шуршит, как газета.
Пахнут кровью дешевые роли.
Все страшнее в кассете
непроявленный ролик.
На глазах у растерянных
телекамер и линз журналистских
возле хижин расстреливают
крохотулек людей луноликих.
Два десятка убитых. Незначительный эг. изод…
Что за поезд придет?
Снова мальчика вижу, уменьшенного памятью.
Сыплет спелый шиповник.
Я иду с моей маленькой матерью.
Все меня увлекало -
тишина лесовая,
вода в форме лекала
и индейские палочки для рисованья…
Я забыл тебя, мама,
у ручья со светящимся донышком.
Завтра в мраке чулана
найду тебя стонущей.
И дубинка обидчика
будет тяжко лежать на ступенях.
Жизни рожа обычная
обернется тупым преступленьем.
Я ползу к тебе, мама,
ка коленях по собственной жиже блевот.
Что за поезд придет?
Что за ночь! Что за поезд придет!
Что за дерево!
Сикомора! Надежда! Дорога потеряна!
Чей-то час на курантах пробьет!
Наша дохлая вера, как рыба,
вверх брюхом всплывет.
Брода не существует. Он выдуман, стерва.
По курятникам, крошкам с пластинками
стерео,
по безвыходным рельсам бреду
сквозь трясины болот.
Я дороги не вижу.
Здесь «назад» означает «вперед».
Сквозь дерьмовую жижу
прошепчу сквозь заляпанный рот:
«Что за поезд придет
перевезти меня через этот огромный город?
______________________________
Из журнала «Америка» 197? года.
В 1972 году Андрей Вознесенский оказался первым советским поэтом, которого избрала своим почетным членом Американская Академия искусств и литературы. Уилльям Джей Смит, поэт, литературовед, а в прошлом - политик, принадлежит к числу близких американских друзей Вознесенского. Смит выпустил несколько сборников стихов; сейчас он преподает английский язык и литературу в Холлинсовском колледже неподалеку от Роанока (Вирджиния), ранее он был членом законодательного собрания штата Вермонт (прочтение им в собрании «Небольшой оды лошади Моргана» вызвало бурю аплодисментов, и эту лошадь провозгласили эмблемой фауны Вермонта). Смит родился в Луизиане, окончил Оксфордский колледж в Англии на стипендию Родса и в 1968 - 1969 годах занимал пост консультанта поэзии при Библиотеке Конгресса в Вашингтоне
УИЛЛЬЯМ ДЖЕЙ СМИТ
Поэты и переводчики, цитаты.
«В 1971 году Вознесенский приехал в Вашингтон, чтобы выступить с чтением своих стихов. Библиотека Конгресса, взявшая на себя организацию вечера, решила временно поместить поэта в гостинице «Конгрешонал», в нескольких кварталах от Библиотеки. В «Конгрешонале» находились правительственные учреждения, и его никак нельзя было назвать самым привлекательным или фешенебельным отелем в Вашингтоне: то была рабочая гостиница. Туда ежедневно приезжали разные люди со всех концов страны по поручению той или иной организации и работники обеих политических партий. Андрея позабавило то, что рядом с его номером разместилось бюро Национального комитета Республиканской партии. Для самого Андрея эта гостиница тоже стала рабочим местом.
После завтрака мы с Андреем попробовали, как звучат наши голоса в Библиотеке, а затем удалились в бар «Конгрешонала», чтобы там подготовить программу вечера. Бар был почти пуст, мы уселись в полутемном углу; на стене за нами красовалась фреска, изображавшая силуэт Нью-Йорка…
Во время нашей краткой подготовки Андрей сказал, что собирается прочитать свой перевод моего стихотворения «Какой поезд придет?». Я ответил, что очень польщен, но поскольку стихотворение это длинное, то, пожалуй, следует обойтись без моего чтения этой вещи по-английски. Кто из слушателей незнаком с этим стихотворением может всегда прочитать его после, если пожелает. Андрей согласился. Но в середине вечера я вдруг догадался, что он неправильно меня понял. Когда я объявил, что сейчас Вознесенский прочитает «Какой поезд придет?» в своем переводе на русский, но что читать по-английски мы такую длинную вещь не будем, Андрей сурово посмотрел на меня и велел мне прочитать ее по-английски. Когда я возразил, что у меня нет с собой этого стихотворения, он сказал, что подождет, пока я его раздобуду. Я помчался за кулисы отыскивать сборник с этой вещью. Непредвиденное недоразумение публике понравилось (некоторые даже были уверены, что мы заранее его прорепетировали). Теперь, после того как я уже несколько раз выступал перед публикой вместе с Андреем, я всегда готов к неожиданностям. Андрей - опытный чтец, и поэтому он не любит повторяться. Он умеет оценить аудиторию и соответственно изменить, пусть незначительно, намеченную программу. Иной раз мне кажется, что между нами установилась телепатическая связь, потому что чаще всего я без предупреждения чувствую, что вот сейчас он собирается изменить порядок чтения или выпустить какое-нибудь стихотворение."
Порой просто хочется сесть и уехать
Далеко-далеко, куда-нибудь… слушая стук колес
И как ложка в стакане стучит, как доносится эхо
Поездов и прощаний. Блеск бриллиантов слез.
А потом приехать в какой-нибудь странный город,
Где на крышах селятся ласточки, все сожжены мосты
И где чтобы остаться, вовсе не нужен повод,
Время просто сотрет из сердца твои черты.
Там я буду бродить счастливая под луною,
А не выть на нее от разлуки бездомным псом.
И забуду все то, что связывало с тобою.
И забудусь для перезагрузки сном.
Будет сниться мне, что поезд летит все дальше,
Обходя обрывы, плавно уходит ввысь…
Посмотрев на себя, увижу, что стала старше
Еще на одну любовь и на одну жизнь…
Тронется ли поезд, если не взять с собой курицу с чесноком и яйца?)))
Поезд мчится и стучат колеса. Кусты проносятся мимо. Мелькают деревья с жёлтыми и красными листьями, временами подмигивая мне все ещё зелёной листвой. Размеренно стучат колеса, напевая свою песню.
- Вдаль. Вдаль.
- Тук - Тук.
День медленно прощается и отдаёт свои права вечеру, который затягивает все постепенно в серый сумрак. За окном идёт мелкий дождь. Падают капельки на стекло и медленно путешествуют по стеклу вниз, чтобы потом затеряться где-то далеко позади. Смотришь на них и понимаешь, что секунды, минуты твоей жизни так же время стерло и они уже не с тобой. Не в этом путешествие. Всё осталось далеко позади, а тебя ждут новые остановки. Ждёт тебя будущее, которое мгновенно превращается в настоящее, чтобы секунду спустя необратимо уплыть вдаль со временем.
Время бежит.
- Тук - Тук. - Вновь говорят колёса, отсчитывая секунды и оставляя за собой километры прошлой жизни, которую ты никогда не сможешь вернуть назад.
Copyright: Лен Бон, 2017
Свидетельство о публикации 217 090 401 574
Ах, эти разговоры в поездах!
Тягучий сплин по рельсам, вдоль плацкарта,
Натянутые нити старой карты.
А в тамбуре чистейшие глаза.
Сосед на верхней полке с громким храпом,
Девчонка в ярких шортах у окна
И запахи абхазского вина,
И кто - то уже стал кому - то братом.
Рассказы из заброшенной глуши
В вагоне пронесутся на закате.
И девушка, в смешном зеленом платье,
Споет про «откровения души «.
Красивый молодой артиллерист,
Кому - то станет милым добрым мужем,
Его улыбке каждый безоружен,
Военный «незаслуженный «артист.
На станции газета «за пятак «,
Платформа одурманенная прессой.
Я им совру, что стану поэтессой.
Ах, эти разговоры в поездах.
Если я к вам притронусь, я не тронусь?
Трогается поезд, а мужчины возбуждаются.
Умом он тронулся, простившись на перроне.
Ладонь к стеклу. Увозит меня поезд,
А хочется кричать, реветь навзрыд.
…И вот теперь мы абсолютно порознь,
А сердце быть с тобою норовит.
Под стук колес уже не сладко спится.
В вагоне жизнь - все той же кутерьмой.
Мои мечты… Им нереально сбыться.
Я их храню. В них до сих пор ты мой.
Накину одеяло поплотнее -
И пусть в стакане остывает чай.
Тревожить больше я тебя не смею.
Сижу. Молчу. А хочется кричать!
Анна Мамаева
В 1988 году писатель-маринист Николай Черкашин собирал в Севастополе сведения о гибели линкора «Новороссийск». В печати уже рассказывали об этой ужасной катастрофе Советского военно-морского флота, унесшей 608 жизней. К сожалению, причина взрыва, грянувшего в ночь на 29 октября 1955 года под днищем бывшего итальянского корабля «Юлий Цезарь», ставшего советским трофеем после Второй мировой войны, до сих пор не определена.
Огромный корабль перевернулся и затонул в Северной бухте Севастополя - на глазах у тысяч горожан, поэтому Черкашин расспрашивал всех, кто хоть как-то был причастен к этой катастрофе: и уцелевших моряков, и тех, кто их спасал, и тех, кто наблюдал трагедию с берега. Среди сотен рассказов, оставшихся в его блокнотах, есть и такой.
«В ту ночь я дежурил по железнодорожному переезду, что перед самой Балаклавой, - рассказывал балаклавский старожил Петр Григорьевич Устименко. - Вдруг вижу: со стороны бывшей ветки на карьер (рельсы сняли, насыпь осталась) идет поезд. Глаза протер, думал, почудилось - ведь не могут поезда по полотну без рельсов ходить, а он идет: паровоз и три пассажирских вагончика. И локомотив, и весь состав не нашенские, вроде как довоенные, а может, и того раньше. Паровоз-то на старую «овечку» похож, вы, наверное, не помните - серия «Ов» была такая, - но не «овечка». «Овечку» - то я хорошо знаю. До войны кочегаром на ней начинал. А этот - ну, не видел таких - небольшой, вроде маневрового… В общем, идет без огней, идет со стороны горы Гасфорта, где рельсов-то и сроду не было, да на наш главный путь и выходит. Там - с бывшей ветки - и стрелочный перевод давно снят, а тут явственно слышу, как стрелки лязгнули. Я успел только шлагбаум опустить. Поезд мимо меня проследовал и пошел в Севастополь. Ну, мое дело маленькое. Я за переезд отвечаю, у меня все в порядке, а дальше пусть диспетчера разбираются. Но вот как он шел без рельсов?! Я даже на полотно старое выбежал - ни следов, ни травы-кочки примятой. Чертовщина какая-то. Я еще тогда подумал - не к добру, быть беде. И точно, утром зашумела вся Балакла-ва -«Новороссийск» взорвался…
«Но вы доложили начальству об этом случае?»
«Да вы что? Мне б сразу по шее надавали: мол, попивающим на дежурстве, с пьяных глаз и померещилось».
«А может, был грех… - попробовал Николай Андреевич перевести все в шутку».
«Обижаете старика, - покачал головой Устименко. - У нас семья из молокан была. Насчет спиртного строго. Я и сейчас водку на дух не переношу. А историю эту рассказал, потому как знамение это было. Пе- ред всякой бедой чудеса разные случаются. Вот старики рассказывали - перед балаклавским землетрясением „Черного принца“ в море видели…»
О недобрых предзнаменованиях «новороссийской» трагедии давно уже ходили разные истории. Даже старший штурман линкора (ныне капитан 1-го ранга в отставке) Михаил Романович Никитенко без тени улыбки сообщал, что в канун взрыва (кстати, Никитенко в роковую ночь был дежурным по кораблю) его жена увидела необыкновенный сон: множество людей поднимается по широкой красивой лестнице в небо. за облака… Но нужны были факты… О случае на балаклавском переезде Черкашин вспомнил четыре года спустя, когда прочитал в газете «Слава Севастополя» от 12 августа 1992 года заметку «Поезд-призрак на дорогах Украины».
«14 июля 1911 года с римского железнодорожного вокзала в «круиз», устроенный фирмой «Санетти» для богатых итальянцев, вышел прогулочный поезд. 106 пассажиров осматривали достопримечательности, окружавшие новый участок дороги. Поезд приближался к супердлинному тоннелю. И вдруг начало происходить что-то ужасное. По свидетельству двух пассажиров, успевших выскочить на ходу, все вдруг покрылось молочно-белым туманом, который по мере приближения к тоннелю густел, превращаясь в вязкую жидкость. Поезд вошел в тоннель и… пропал.
После этого происшествия тоннель заложили камнями, а во время войны в него попала авиабомба.
Возможно, об этом случае и забыли бы, если бы трехвагонный призрак не появился… недалеко от села Заваличи Полтавской области на переезде дежурной Елены Спиридоновны Чебрец. Поезд с наглухо закрытыми шторами, открытыми дверцами и пустой кабиной машиниста двигался абсолютно бесшумно, давя разгуливающих по полотну кур.
Исследовать этот феномен прибыл председатель комиссии по изучению аномальных явлений при Академии наук Украины
Лещатый сделал анализ верхнего слоя на стенах и окнах одного из вагонов загадочного поезда. Это оказалось вещество, похожее свойствами на порох…"
А не этот ли поезд видел на балаклавском переезде Устименко? Много похожего: паровоз иностранного образца, три вагона… Если поезд-призрак обнаружился в 1991-м году под Полтавой, почему он не мог появиться в 1855-м под Балаклавой?
Писатель-маринист еще больше укрепился в этой мысли после того, как побывал на горе Гасфорта с севастопольским краеведом Евгением Веникеевым. Они поднялись туда, чтобы осмотреть остатки итальянского кладбища, устроенного на горе в 1855 году (здесь похоронены солдаты - сардинцы, погибшие при штурме Севастополя в Крымскую войну) и стертого с лица земли через сто лет по распоряжению советских властей. Никто так и не смог объяснить, почему была взорвана прекрасная часовня на итальянском кладбище в мае 1955 года. Обычный вандализм в порядке «борьбы с проклятым прошлым». Но кто выстрелит в прошлое из ружья, в того будущее выпалит из пушки. И динамитная шашка, заложенная под старинную часовню, обернулась чудовищным взрывом под днищем «Новороссийска»… Они бродили по плоской вершине горы Гасфорта меж обломков мраморных плит, заросших на местах бывших клумб кактуса-ми-опунциями. Немецкие снаряды пощадили старинную усыпальницу… Веникеев же рассказывал про первую оборону:
«Сюда, к итальянскому лагерю на горе Гасфорта, англичане провели из Балаклавы железную дорогу… Потом ее сняли. Но насыпь осталась. Ветка из Балаклавы в Севастополь проходит как раз по той, намеченной еще англичанами трассе».
Вот как?!
Значит, поезд-призрак шел по следам снятых шпал? Он шел по траектории бывшей железной дороги… Но если это был тот самый злосчастный поезд, зачем он приходил сюда, в этот глухой уголок Крыма? Забрать души итальянских солдат, растревоженных майским взрывом последнего их прибежища - купола часовни? Или у кого-то из 104 пассажиров здесь были погребены родственники и они приехали отдать им последний долг?
А может, они, эти сгинувшие пассажиры, могли как-то отомстить за поруганное кладбище из своего временного плена, вмешались в земную причинно-следственную связь - и «Юлий Цезарь"-«Новороссийск» взлетел на воздух?
Простор для предположений огромен.
Кто же не знает, что время - это особого рода хрональное поле, неразрывно связанное с электромагнитной энергетикой пространства? А если предположить, что наряду с законом сохранения вещества и энергии существует и закон сохранения времени, правда, никем пока не доказанный? И «прожитое» время не исчезает. Вечность прошлого равна бездне будущего. Прошлое существует реально, а не в чьей-либо памяти, даже если эта память - совокупный опыт всего человечества. За каждым из нас самих - некая топографическая картина. У каждого тела есть своя траектория движения, роста, полета. Совокупность этих траекторий укладывается в русло общего течения времени.
Настоящего как такового нет. Любой миг будущего тут же становится мгновением прошлого. То, что мы называем настоящим временем, всего лишь вспышка сознания, пережигающего будущее в прошлое. Настоящее - это, как поется в песне, «есть только миг между прошлым и 1 будущим, именно он называется «жизнь». Так что «прошлое» и «буду щее» равно понятию «время» вообще.
Теоретически - пока - можно вызвать на экране старого зеркала все, что в нем когда-либо отражалось. Особенно если это зеркало очень долго не меняло местоположение. Вот почему «привидения» чаще всего выходят из старинных зеркал, намертво вделанных в стены дворцов, замков, старых домов. Той же способностью обладают и другие пространственно-временные константы - египетские пирамиды, древние акведуки, железнодорожные мосты и тоннели, вековые деревья, способные накапливать, аккумулировать в себе время и пространство неизменных координат.
Булгаковский Воланд - существо из четырехмерного пространства. Он мог одновременно видеть и прошлое, и будущее. Глядя на несчастного Берлиоза, он мог наблюдать, как его голова выходит из чрева матери и как катится из-под колес трамвая. Это своего рода стереоскопия или стереометрия времени.
Если время в нашем трехмерном пространстве - это вектор, необратимо направленный из прошлого в будущее, то в двухмерном пространстве время имеет точечную характеристику: застывшее мгновение. А в четырехмерном? Там это не просто лента, а объемный поток…
И кто убедил нас раз и навсегда, что время течет только по прямой? Не логичнее ли предположить, что время, говоря очень упрощенно, накручивается витками, как нить на катушку, так что прошлое существует параллельно будущему. Время слоисто и концентричне, как годичные кольца дерева. Но иногда меж «витков» случаются «пробои» («межвитковые замыкания»), и тогда возникают «черные дыры» в хрональном поле, они, словно воронки смерчей, образующие воздушный тоннель между небом и землей (водой), блуждают, перемещаясь по каким-то своим законам, втягивая в себя людей, бесследно исчезающих из нашей жизни, предметы, животных… Может, именно с помощью «блуждающих черных дыр» времени и можно объяснить появление и снежных людей, и лохнесских чудовищ, втянутых смерчем времени и выброшенных из своих доисторических эпох в наши дни? В «черные дыры» «межвитковых пробоев» проваливаются и наши современники, которые не всегда гибнут в чужих веках, а, приспособившись к тамошней жизни, становятся оракулами и предсказателями. Не из них ли Нострадамус?
И появление НЛО и НЛО-навтов укладывается в рамки этой теории - это наши дальние потомки, и их вполне рукотворные «летающие тарелки» заглядывают к нам сквозь «черные дыры» времени, заглядывают намеренно или же случайно, затянутые все тем же временным вихрем.
Теперь вернемся к нашему исчезнувшему поезду, точнее, к железным дорогам, по которым он колесил… Взгляните на железнодорожную карту Италии, Европы, Евразии… Как густо и как причудливо оплетены континенты паутиной рельсов! А задумывался ли кто-нибудь о геофизическом или, вернее сказать, геохронофизическом воздействии общемировой железнодорожной сети (не забудем - в нее включен и тот римский участок со злополучным тоннелем) на хрональное поле планеты? А оно, безусловно, существует. Ведь всякое значительное преобразование пространства влечет за собой и временные аномалии. Сверхдлинные тоннели, сверхглубокие шахты, сверхвысокие башни - все эти пространственные новообразования меняют, пусть и не очень ощутимо, движение времени, подобно тому, как плотины, водосборы, каналы меняют течение реки. Сеть железных дорог, пожалуй, самое масштабное творение человечества. Это сооружение воистину планетарного размаха. Металлическая сеть, покрывающая с той или иной плотностью наши континенты, бесспорно, влияет на естественное геофизическое поле Земли, а значит, и на ее хрональные процессы, то есть на ход времени.
Железнодорожная сеть - сеть не плоскостная, а сферическая; она повторяет кривизну земного шара. А там, где плоскость переходит в сферу, там трехмерное пространство переходит в двухмерное и наоборот (вспомним перекрученную ленту Мебиуса), то есть железнодорожная сеть есть граница-сопряжение по меньшей мере двух, а по большей - нескольких пространств. Но пространство вовсе не «сосуд времени», как время отнюдь не наполнение пространства. Это единая среда, процесс, условие - как ни назови, - их взаимосвязь.
Наконец, железные дороги - это ускорители времени, своего рода синхрофазотроны, где вместо атомных частиц ускоряется перемещение частиц человечества - людей. Поезда ускоряют наше биологическое время. И, возможно, ни одна поездка не проходит бесследно для нашего внутреннего душевно-биологического строя.
И последнее, что надо принять во внимание: рельсы, пути, ветки, магистрали довольно долговременно и точно привязаны к определенному пространству, как бы формируя его координатный скелет.
Итак, наложите все вышеперечисленные обстоятельства одно на Другое - и вы поймете, что железная дорога опасна не только колесами своих локомотивов, но и своими пространственно-временными аномалиями, их стихийной игрой, совершенно не тронутой лучом познания.
Теперь вспомним, что незадолго до исчезновения римского поезда в Италии произошло мощное землетрясение с эпицентром в районе Мессины. Чудовищные трещины и провалы возникли не только в каменистой почве, но и в хрональном поле. Если предположить, что «мессинская блуждающая хрональная дыра» сконцентрировалась над гигантским горным тоннелем, то именно она, эта хрональная аномалия, и могла перевести поезд из нашего обычного трехмерного пространства в четырехмерное, где время (хрональное поле), помимо длительности, приобретает новую характеристику - глубину. Поэтому злосчастный состав, выпав из своего обычного векторного времени, стал свободно перемещаться из настоящего как в прошлое, так и в будущее. Но поскольку движение его определялось жестко схваченными пространственными координатами (рельсовой колеёй), то появляться он мог только там, где когда-то лежали рельсы, или там, где их когда-нибудь проложат в будущем. Так под Балаклавой поезд-призрак шел по колее 1855 года, проложенной английскими войсками. А в Мексику он мог прибыть по железнодорожной магистрали, которую, видимо, все-таки проложат в XXI веке, соединив Азию и Америку великим рельсовым путем через Чукотку и Аляску. Такой проект рассматривался еще в начале века, не потерял он актуальности и сейчас. Так что, проследовав в XXI веке по Чукотско-Аляскинской магистрали, поезд мог «вынырнуть» в XXI столетии на пригородных путях близ Мехико, а пассажиры по каким-либо причинам - покинуть поезд. По их субъективному времяощущению это событие могло произойти сразу же, как только поезд вошел в тоннель. А дальше, оставшись без своих вагонов, которые умчались в иной век, все они и в самом деле оказались в строгой изоляции психлечебницы, что, в общем-то, спасло их от нечаянного вторжения в причинно-следственные связи событий истории. В противном случае они просто бы никогда не родились. Поезд же двинулся обратно в Рим, как до сих пор кажется его машинисту, продолжая пугать своим внезапным появлением станционных смотрителей всех времен и народов.
Председатель комиссии по изучению аномальных явлений при Академии наук Украины Василий Петрович Лещатый 25 сентября 1991 года подстерег загадочный поезд на переезде в селе Заваличи. Он прыгнул на подножку призрака и… больше его никто не видел… «Поезд, сообщает газета „Форум“, так и продолжает курсировать через переезд Елены Спиридовны Чебрец. Желающих исследовать этот феномен пока не нашлось».
Поезда, они уезжают и возвращаются вновь, и я верю, что мой, однажды уехавший поезд, обязательно вернётся.
Загадка поездов
Это таинственное событие произошло в Вологодской области Российской Федерации в середине сентября 1998 года. Двое грибников вышли к заброшенной железнодорожной ветке, ведущей к торфяным разработкам. Веток таких по России великое множество. Находятся они в бесхозном состоянии и медленно разрушаются под воздействием окружающей среды.
Так что в покрытых ржавчиной рельсах и полусгнивших шпалах не было ничего необычного. Однако грибники увидели такое, что волосы на их головах встали дыбом от ужаса. На рельсах валялись окровавленные клочья человеческого тела. Несколько метров железнодорожного пути были забрызганы кровью. Создавалось впечатление, что человек погиб под колёсами железнодорожного состава.
О жуткой находке очевидцы сообщили в правоохранительные органы. Однако прибывшие на место трагедии следователи оказались в трудной ситуации. Этой железнодорожной веткой не пользовались уже лет 20. Поэтому никаких поездов здесь в принципе быть не могло.
По факту гибели человека под поездом было возбуждено уголовное дело. Экспертиза установила, что несчастный расстался с жизнью 3 дня назад. При этом его сбил состав, который двигался с очень высокой скоростью. Можно было, конечно, допустить, что трагедия произошла на действующей железной дороге, а потом труп перевезли на заброшенную ветку. Но такое предположение относилось скорее к области фантастики. До действующей магистрали было 12 км. Кто потащит по лесу куски трупа, чтобы имитировать смерть в глухом заброшенном месте.
Данное преступление так и осталось нераскрытым. Трагедия на заброшенной железнодорожной ветке указала на то, что существует загадка поездов, разгадать которую обычными способами невозможно.
Ещё одно странное, а скорее мистическое событие произошло в июне 2002 года. В городе Ашхабаде погиб инспектор, проверявший работу локомотивного депо. По официальной версии человека сбил локомотив. Однако машинист напрочь отрицал, что задавил проверяющего. Он заявил, что тот находился от локомотива на расстоянии не менее 50 метров, когда вдруг взмахнул руками и рухнул на землю. При этом его тело оказалось практически разрезанным пополам, и тут же хлынула кровь.
По словам машиниста, тепловоз остановился в 15 метрах от погибшего. Однако следствие проигнорировало это утверждение. Был также проигнорирован тот факт, что на тепловозе отсутствовали какие-либо следы столкновения. Следствие пришло к мнению, что причиной смерти стал удар локомотива. На это указывал характер повреждений на трупе.
Итак, мы рассмотрели два факта. Оба они скорее относятся к области мистики, чем к реальности. Один случай указывает на гибель мужчины под колёсами поезда, которого просто не могло быть в данном месте. Невозможно также представить гибель инспектора от удара тепловоза. Двигался тот медленно, был прекрасно виден, да к тому же на нём не нашли никаких следов столкновения. Тут следует заметить, что на железных дорогах планеты ежегодно погибают десятки тысяч людей. И это без учёта крупных железнодорожных катастроф.
Вот как комментируют данные случаи специалисты, многие годы проработавшие в железнодорожной промышленности: «Трагедии, когда люди попадают под поезд, бывают самые разнообразные. Часто такое происходит, когда человек находится в состоянии алкогольного опьянения. Иногда людей «засасывает» под поезд.
Случается такое, когда человек стоит близко к краю платформы. Волной воздуха, идущей от поезда, его толкает в сторону. При этом стоящий пытается сохранить равновесие и опирается на ноги. Но воздушная волна проходит, а вместо неё наступает очередь разреженного пространства. Вот тут и появляется вероятность упасть под колёса состава или электрички. «Засасывает» обычно под второй вагон. Это чистая физика, и никакой мистики здесь нет.
Однако в отдельных случаях происходит что-то непонятное. Поезд приближается к станции, и видно, что у края платформы стоит человек. Машинист даёт сигнал, человек делает шаг назад, но вдруг резко подаётся вперёд и падает под колёса железнодорожного состава. Происходит это практически мгновенно. При этом кажется, что человека кто-то толкнул, хотя рядом с ним никого нет.
Подобные инциденты трактуются как самоубийства. Но с суицидом они не имеют ничего общего. Вывод здесь может быть только один: перед идущим составом появляется невидимая волна. Её протяжённость составляет порядка 70 метров. Эту волну можно обозначить как поезд-призрак, идущий впереди реального поезда. Именно он и «засасывает» людей под колёса".
Одна из трагедий на железной дороге
В 2008 году под Псковом имел место загадочный инцидент. Товарный состав шёл с низкой скоростью. Благодаря этому, машинист успел его остановить, так как впереди возникло препятствие. Это были два женских трупа, аккуратно разрезанные тяжёлыми колёсами локомотива. Тепловоз остановился в двух метрах от погибших.
В результате разбирательства, в происшествии обвинили машиниста товарного состава. Появилась версия, что тепловоз вначале переехал людей, а затем аккуратно отъехал назад. Такое объяснение было единственным. До этого все поезда проходили этот перегон со скоростью 90 км/ч. При такой быстроте движения куски разрезанных тел разбрасываются на десятки метров вокруг. А тут тихо идущий состав и аккуратным образом разрезанные окровавленные фрагменты, лежащие на рельсах. При этом машинист с помощником клянутся всем, чем только можно, что уже подъехали к трупам.
Загадка поездов явно попахивает мистикой. Но никакого разумного и рационального объяснения на ум не приходит. Единственное, что здесь можно допустить, так это поезд-фантом, идущий впереди состава. Его невозможно увидеть глазами, но он вполне реален и представляет собой смертельную опасность.
Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале:
в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,
ибо нам небеса это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.
Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,
и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,
и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.
И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, -
и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,
и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь.
И на этом участке планеты дожить до рассвета,
и найти себе место под крышей и солнцем в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.
И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,
ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,
но остался вокзал, на котором написано: «Дом».
Я помню дни, когда мне были не страшны
Любые горести.
И жизнь казалась чередой сплошных
Прогулок в поезде.
Смеялось солнышко сквозь грязное стекло,
Тянуло лучики.
Одних попутчиков безудержно влекло
К другим попутчикам.
И превращался незнакомый пассажир
В такого нужного,
И с ним хотелось разговаривать про жизнь
За поздним ужином.
Делить по-братски, подстаканником звеня,
Кулёк с ирисками.
Но все попутчики сходили без меня -
Их ждали близкие.
А я молила, чтоб нажал на тормоза
Кондуктор поезда.
Я бы любила Вас сто тысяч лет назад,
Сегодня боязно.
Я в плацкарт билет купила,
Боковушка верхняя.
Вроде долго не грешила,
Милому я верная.
Но судьба вот как решила:
«Развлеку тебя опять».
И на боковушке верхней
Слышу только людской храп.
Храп - напротив, храп - с угла,
Не храплю лишь я одна…
С боку на бок повернусь,
Спать хочу, но лишь плююсь…)
Ночь прошла, как не бывало,
Думаю: Вот щас посплю,
Посильнее укрываюсь,
Поудобней я гнездюсь.
Только глазки закрываю,
Только вижу сонный свет.
А соседи открывают
Целый семечек пакет…))))))))))